Десять желаний

Маринетт не могла поверить, что лето заканчивалось так быстро. Скоро снова начнется учеба, а значит наступят суровые времена: повышенный уровень кофеина в аккомпанемент бессоннице и полнейшему отсутствию трудоспособности, вялые будни и подтягивание хвостов на выходных. Да уж, и врагу не пожелаешь. Хоть Маринетт и родилась с ниткой и иголкой в руках, учеба не давалась ей так просто, что в школе, что теперь, в университете. В профильных ей не было равных, а вот общие дисциплины были для нее сущим адом. Но хуже мыслей о предстоящем кошмаре длинною в десять месяцев, было только осознание того, что она не сможет видеться с Адрианом так часто, как ей бы хотелось — он, так же как и она, учится. Единственным утешением было то, что он будет в одном городе с ней, а не в другой стране — ему удалось уговорить отца перевестись в университет в Париже. Вот только Адриан скрывает, куда именно поступил, однако все же поставил девушку в известность, что университет находится в пределах столицы. Остальные вопросы были оставлены без ответа — как бы Маринетт не пыталась вытянуть из него информацию. Ну и как ей прикажете узнать, куда он поступил, если в Париже всего девяносто два университета?! Как бы ей не было стыдно от признания этого факта, Мари не знала, кем Адриан хотел стать. В Лондоне он обучался на факультете бизнеса и управления, но она точно знала, что не по доброй воле — таково было желание его отца. Сейчас же, вряд ли Адриан поступит так, как от него требовал строгий родитель. Девушка не знала, по какой причине у него сложные отношения с отцом, и почему ее друг, будучи еще маленьким мальчиком, был отправлен за сотни километров от дома. Где его мама, она тоже не знала. Адриан весьма общителен, с легкостью поддержит абсолютно любой разговор и умеет по-настоящему слушать собеседника. Маринетт даже заметила, что он с особенным интересом слушает рассказы о ее семье. Но всякий раз, когда разговор сворачивал в сторону его семьи, он замыкался, и разговор невольно заходил в тупик. В этом весь Адриан — он скажет тебе только то, что сам пожелает, бессмысленно пытаться вытягивать из него что-либо. «Какой же упрямый!» — недовольно пробурчала девушка в собственный кулак. — Это все, конечно, замечательно! — недовольный голос заставил Маринетт подпрыгнуть от испуга. Она еще бы и закричала, но не успела — стоило ей обернуться, как в лицо влетела подушка. — Но к тебе пришла подруга, а ты уже пятнадцать минут сидишь, уставившись в окно, и не подаешь признаков жизни! Мари не была уверена, что выглядывать из-за подушки достаточно безопасно, но все же осторожно подняла взгляд. Однако подруга уже не обращала на нее внимания. — Оу, я что-то пропустила пока была на стажировке? — с присвистом покачала головой подруга, рассматривая фотографию, стоящую на туалетном столике. — Что это за прекрасное создание?.. И… о во имя всего святого! — Алья бесцеремонно отбросила фотографию в сторону, Маринетт едва успела спасти ее от падения. — Это что, мужская толстовка?! — Со стороны Мари было весьма опрометчиво оставлять ее на видном месте. — Точно мужская! Этот запах… А у этого парня явно есть вкус. Ну-ка немедленно колись, кто это?! — Адриан, — выдохнула она, любовно проведя пальцами по фотографии. Алье понадобилась минута — и не одна! — чтобы переварить информацию. «Она определенно сошла с ума» — подумала девушка, наблюдая, как Мари, словно собственное дитя, качает на груди рамку с фотографией. Однако озарение снизошло на нее слишком поздно. — Погоди, то есть это… тот самый… тот самый Адриан? — неуверенно спросила она. Маринетт кивнула, но мысленно она снова была не здесь, тем самым подтверждая самые страшные опасения Сезер. «Похоже, дело совсем плохо!» — с удивлением заметила она. — И ты даже не хочешь мне о нем рассказать? Аля нашла нужный рычаг давления, потому что довольная реакция Маринетт не заставила себя ждать. Девушка подорвалась к люку, открыв и громко прокричав в него, что ей требуются особенные круассаны с банановой начинкой и горячий шоколад. Сезер решила, что ее подруга окончательно лишилась рассудка, когда она схватила ее за руку и потащила в сторону софы. Мари набрала в грудь побольше воздуха, собираясь начать свой должно быть долгий рассказ. Однако тут же захлопнула рот, умчавшись в пекарню с отчаянным криком «Мне нужен шоколад!» Алье оставалось только рассмеяться над возбуждением и нервозностью своей подруги и смиренно ждать ее возвращения. И она не заставила себя долго ждать — уже через пару минут она вернулась, придерживая руками поднос с двумя дымящимися кружками и круассанами, источающими запах, от которого невольно наворачивались слюнки. — Так-то лучше! — Маринетт поставила поднос на столик, а сама плюхнулась рядом с подругой. Требовательный взгляд Альи не ускользнул от нее, и она, в мнимом недоумении, уставилась на подругу. — Ты же понимаешь, что одними круассанами ты от меня не отделаешься, — заговорщицки подмигнула Сезер. — Немедленно мне все рассказывай! И Маринетт послушно выполнила ее просьбу, рассказывая все в красках и подробностях, нередко переходя на восхищенный визг и активное жестикулирование. Она даже пару раз едва не пролила свою кружку шоколада на новую рубашку Альи. Когда Мари закончила говорить, она со вздохом рухнула на софу. — И за что только Небеса преподнесли мне такой дар. Такого друга, как Адриан, мне еще не доводилось встречать… — не успела она договорить, как получила довольно сильный тычок в ребра. — Ауч! Прости! — С тобой все ясно, подруга! — удовлетворенно кивнула Сезер, откидываясь на спинку кресла, в которое переместилась ради собственной безопасности. — Да ты втрескалась в него по уши! Дюпэн-Чэн подорвалась, словно ужаленная, и принялась шагами мерить комнату. — Что? Не-е-ет! — на секунду она призадумалась над словами Альи, но тут же, протестуя, замахала руками и продолжила маршировать по комнате. — Да быть такого не может! Алья лишь сощурила глаза и скрестила руки на груди, наблюдая за такой предсказуемой реакцией. — Все признаки на лицо, подруга! — кажется, Маринетт побледнела. Сезер даже стало немного жаль подругу, вмиг ставшую белее стены за собственной спиной, и тут же поправилась: — Но, тебе лучше знать. Мари осела на софу и начала безучастно изучать ногти, явно размышляя о своем «друге». Сезер молча наблюдала за ней. Наверное, ее следующая статья будет посвящена хрупкости дружбы. Во всяком случае, живой пример у нее есть, одна реакция Маринетт чего стоит! Звонок телефона заставил их обеих вздрогнуть — сумасшедшая начальница Альи, снова вызывает ее на очередную сверхурочную работу. — Интересно, а вызывать меня каждый час, чтобы я выполнила бестолковую работу, вроде доставки кофе, вообще законно? — возмущенно воскликнула Сезер, но потом грустно покачала головой. — Тем не менее, мне нужно идти. Маринетт даже не смогла адекватно отреагировать, когда Алья, махнув рукой, скрылась под крышкой люка, просто кивнула. Уверенность подруги в ее якобы влюбленности в Адриана, поначалу показались ей полнейшей глупостью, но что если?.. Нет, нет и нет! Ей не стоит даже на секунду задумываться об этом, чтобы потом не возникло никаких иллюзий! «Но… ведь Адриан даже предложение мне сделал, так ведь?» — размышляла девушка про себя, мечась из стороны в сторону. — «О, конечно, десять лет назад…» — она фыркнула, осознавая собственную глупость. — «Нет же, при встрече!» — стоило ей раньше обратить внимание на незначительные детали. — «Не создавай иллюзий! Это просто часть пари, он говорил несерьезно!» — Часть пари… — прошептала она, сокрушенно качнув головой. Даже, если это так, то почему это так задевает? Зачем она вообще начала размышлять об Адриане в таком корне? Но разве… разве ее сердце не начинало биться быстрее, стоило ей подумать о нем? о его теплой улыбке? о глазах, в которых плещется уйма неизведанных чертиков? Черт, ведь знала она, что все закончится плохо! Все это время она безбожно влюблялась в Адриана, перечеркивала между ними дружбу, предавала ее своими глупыми действиями. И зачем она только… смотрела на него? Получается так, ведь больше она ничего преступного не совершала, больше не было причин влюбиться. Ведь ее сердце трепетало, когда она смотрела на него, любовалась его волосами, глазами, точеным профилем. Что же это означает? Что она влюбилась в его «мордашку»? Маринетт невольно скривилась при этой мысли, списывая неожиданное недержание дурацких мыслей на последствие шока. Ей нравится проводить с ним время. Он понимает ее с полуслова. Им всегда есть что обсудить… И у них столько всего общего: они оба любят видеоигры, вкусную выпечку и даже запах ванили! Естественно, она влюбилась в него не только за то, что он невероятный красавчик. Маринетт и не понимала, что только что самолично признала то, что еще секунду назад стоически пыталась отрицать. Влюбилась. И в кого? В лучшего друга? При всей невезучести, подаренной ей матушкой-природой, это было из ряда вон выходящее! Теперь уже звонок ее телефона заставил вздрогнуть. Коротко посмотрев на экран, Маринетт взяла его в руки, осторожно отключила звук и вернула на место. Адриан Агрест для нее сейчас был последним человеком, с кем она бы смогла хотела поговорить.

***

Дождь неистово барабанил по асфальту в такт возмущенным чертыханиям Мари, что сейчас укрывалась от него под крышей автобусной остановки. До дома идти добрых двадцать минут, а дождь лил как из ведра. Только она смогла взять себя в руки и более-менее морально подготовиться для встречи с Адрианом, как сама природа решила в пух и прах растоптать ее решимость. Маринетт переминалась с ноги на ногу, не решаясь уже в конце концов позвонить другу и предложить встретиться. После ее, эм… легкой комы, она очнулась только спустя пару часов. Адриану она так и не смогла позвонить — лишь написала смс, что занята. С тех пор от него не было ни единого звонка. «Да брось, прошло всего два дня! Скорее всего, он просто занят» — то и дело приговаривала она, в надежде найти успокоение в собственных словах. «А что… если он просто больше не хочет меня видеть?» — опасная и совершенно нелогичная мыслишка все же прокралась в голову. — «Что если он прознал о ее влюбленности и решил, что ему не нужен такой друг?» Маринетт тут же тряхнула головой. Ничто не могло ее выдать! Ну, разумеется, ни ее мечтательная улыбка, ни красные как помидор щеки, когда их взгляды встречались, ни то, что она постоянно пялилась на него последние пару недель ничто не могло натолкнуть его на мысль о ее внезапно пробудившихся чувствах. Ей было страшно, как никогда. Даже, если Адриан до сих пор ничего не заподозрил, это не значит, что он не сможет понять все при встрече. Мари пока не была уверена в том, что сможет вести себя так, словно ничего не произошло. — Я себя выдам? Да черта с два! — воскликнула девушка, сразу несколько человек, что также прятались от дождя, посмотрели на нее в недоумении. Ее взгляд в последний раз упал на телефон. Собирая остатки решимости в кулак, она поджала губы и нажала на вызов. Каждый гудок заставлял ее сердце биться все быстрее и быстрее, ей уже начало казаться, что в эту же секунду оно вырвется из груди. А Адриан все не брал трубку. «О, да неужели?!» — проворчала она, с каждой секундой становясь все более раздраженной. — «Если ты прямо сейчас, не возьмешь эту чертову трубку, я…» Однако, что именно она с ним сделает, она придумать не успела, потому что короткое «да» полностью вышибло землю из-под ног бедной девушки. — Адриа-а-а-а-ан! П-приве-е-е-ет! — и с каких это пор, она стала заикаться и растягивать слова? — Надеюсь не олтвекаю, то есть я хотела сказать оклветаю! То есть… не важно, ведь будь ты занят, ты бы просто не олтевил! То есть… Мари с воплем хлопнула себя по лбу ладошкой. «Если я продолжу в том же духе, я просто сведу его с ума! Или он подумает, что я сумасшедшая…» Однако Адриана, казалось, сложившаяся ситуация даже развеселила. Маринетт была готова руку на отсечение отдать, что слышала смех. — В общем, — устало выдохнула она, — я хотела предложить встретиться сегодня где-нибудь. Маринетт опустила глаза, смущенно закусив губу, будто Адриан сейчас стоял перед ней. Отчего-то даже разговаривать с ним ей стало боязно. Что, если он как-то распознает о ее влюбленности? — Мне очень жаль, Маринетт, — прозвучало всего четыре слова, а она почувствовала, как ее сердце рухнуло куда-то вниз. — Сегодня я не могу, слишком занят. Отец решил завалить меня бумажной работой. Ужасный завал. Разобраться бы с ними за неделю. — Да-да, конечно, — закивала Мари, натянув улыбку, хоть никто и видит ее дешевую игру. — В следующий раз. Она нажимает на «отбой», даже не дождавшись ответа, и кладет телефон в карман розовых капри. Отчего-то ей становится настолько паршиво, что уже не беспокоит ни дождь, ни то, что она заболеет, если вымокнет до нитки. Шагнув под дождь и охнув от удивления, когда первые холодные капли коснулись плеч и просочились сквозь пиджак, она пошла домой. За пять минут, что она шла по парку, ее одежда насквозь промокла. Но Маринетт нет до этого дела, ведь она занята мысленными похоронами ее с Адрианом дружбы. Из мыслей ее выдергивает гул автомобилей. Маринетт немного приободряется — до дома осталось совсем чуть-чуть, а там, в теплой кровати в обнимку с капучино и плюшевым мишкой, она нагрустится вдоволь. Маринетт осматривается по сторонам, — светофор все еще горит красным. «Надо же! Похоже я практически единственная сумасшедшая, кто ходит без зонта» — усмехнулась девушка, разглядывая спешащих куда-то парижан. И тут она замерла. Потому что зонт, привлекший ее внимание, она узнает где угодно, даже несмотря на многообразие похожих. Изящная деревянная ручка, угольно-черный сатиновый купол. Да и владельца зонта, что сейчас стоял напротив шикарного ресторана, она узнает где угодно. Мари уже хотела окликнуть его и даже подняла руку. Но тут же опустила. «Он говорил, что будет дома…» — растерянно покачала головой девушка, не замечая, что люди уже переходили дорогу. — «Что у него совсем нет времени…» Адриан ее и вовсе не замечает, потому что стоит к ней вполоборота, но для себя Мари примечает его нервозность — парень то и дело, переминается с ноги на ногу, откашливается и опускает глаза на экран телефона в левой руке. «Наверное, он все-таки нашел минутку!» — наивно предполагает она и на этот раз точно собирается позвать друга. — Ад… — начинает она, но обрывается на полуслове. К юноше подъезжает роскошный белый лимузин, но из него никто не выходит, пока водитель лично не открывает пассажирскую дверь. Маринетт и вовсе забыла дышать, наблюдая как роскошная блондинка с протяжным взвизгом прыгает в объятия ее друга. — Милый, ты скучал по мне? — приторно сладко и до невыносимого громко восклицает незнакомка. Всего одна фраза, а Маринетт чувствует, что земля уходит из-под ног. Кажется, будто она падает с крыши, как минимум, телебашни. Сердце болезненно сжимается и, на секунду, она забывает, как дышать. Лицо Адриана скрыто копной светлых волос, поэтому Маринетт не может ничего знать о том, что на самом деле ее друг вовсе не рад встрече с Хлоей. Адриан что-то отвечает и отстраняется от блондинки. Но механизм уже запущен. Маринетт вовсе не чувствует холода, но дрожит, зубы отбивают дробь, а трясущиеся руки остервенело цепляются за пуговицы пиджака. Она чувствует тепло на щеках, и касается соленых слез. Ее пробирает на смех от собственной убогости. Никчемности. Она даже не понимает, что ее задевает сильнее: тот факт, что Адриан обманул ее, не желая встречаться, или то, что он скрыл от нее наличие девушки. Незнакомка, горделиво задрав нос, заходит в ресторан, Адриан идет за ней следом, но резко останавливается, встретившись взглядом с Маринетт. Девушка уже перешла дорогу, в полной решимости как можно незаметнее, проскользнуть и припустить домой. Она замечает, как во взгляде друга, сменяя друг друга, проскальзывают напряжение, удивление и… страх. Почему-то именно страх задевает Мари больнее всего. Она понимает, что поймала Адриана на лжи, которой пока не находится никакого оправдания. Фактически их разделяло несколько метров, но, казалось, что их разбросало друг от друга в разные галактики. Но Маринетт не хочет, что бы их «разбрасывало». Внутри она чувствует, словно она плавает в океане, ее захлестывают волны, ударяя ее с каждой секундой все сильнее и сильнее, так и стремясь затащить в свою черную пучину. Она сжимает руки в кулаки, и задирает подбородок, ведь не хочет выглядеть уязвленной, будто бы обман Адриана задел ее за живое. Но потом, как можно непринужденнее, улыбается, машет рукой и разворачивается, припуская со всех ног. Предательские слезы так и наворачиваются на глаза. Теперь Мари ощущает холод мокрой одежды и отчетливо слышит хлюпанье балеток, но даже это не может заглушить убийственной пустоты, разрастающейся в груди. Прежде чем резко разворачивается, Маринетт сквозь промокшую ткань пиджака чувствует бережное прикосновение теплой руки на своем локте. Встретившись с взглядом изумрудных глаз, она выдергивает локоть из хватки и разъяренно вперивается в юношу взглядом. Адриан выглядит обескураженным, потому что никак не ожидал от нее такой реакции. Вечно милая и доброжелательная Маринетт сейчас в открытую метала молнии, одним только взглядом угрожая сравнять его с землей. Похоже, дождь не заботил никого из них — оба стояли под ливнем, вымокшие до нитки. Маринетт, скрестив руки на груди, терпеливо ждала, хотя бы единого слова от него, но юноша все еще хранил молчание. — То есть сказать тебе по прежнему нечего, — в конце концов, шипит она. Адриан невольно кривится от презрения, которым было пропитано каждое ее слово, но все еще молчит, вглядываясь в ее глаза, приобретшие цвет грозовых туч. Мари искренне хотела избежать ссоры, но, похоже, она неизбежна, ведь она в любом случае не смогла бы держать обиду в себе. «И если все-таки нас «разбросит» в разные галактики — что ж, значит такова судьба, » — думает она, сквозь ноющую боль в груди. — Отлично! Тогда не буду прерывать твое свидание, — так и не дождавшись ответа, сокрушенно произносит она. Однако следующая фраза вырывается у нее помимо воли: — Прости, что отвлекла тебя от девушки, о которой понятия не имела! Маринетт собирается развернуться и продолжить свой путь, но резкое «Нет» и последовавший за ним смех заставляет ее застыть в недоумении. — Я и подумать не мог, что ты можешь решить будто я встречаюсь с Хлоей, — хмыкнул он, однако Маринетт не находила эту ситуацию забавной. — Послушай и запомни, мы не встречаемся. Мы учились вместе в Лондоне, она была первой с кем мне довелось познакомиться, но она с чего-то решила, что я по уши в нее влюблен. С одной стороны Маринетт была готова плясать от восторга, но с другой все еще была настороже. — То есть ты хочешь сказать, что не влюблен в нее? — вздернув бровь, проворчала она. Адриан немного смущенно кивнул, проведя рукой по мокрым волосам, а Маринетт от облегчения едва не растеклась лужицей прямо на асфальте, спокойно выдохнула, но тут же поежилась, будто только вспомнив, что они оба стоят под проливным дождем. — Но почему ты обманул меня? — пробормотала она, стараясь унять подступающую дрожь. — Я не знаю, — спустя несколько секунд ответил он, исподлобья поглядывая на нее. Сердце снова кольнуло от вины в его взгляде. — Я… я подумал, что тебе это покажется неприятным, ну или ты неправильно поймешь… — Маринетт вздернула бровь, подтверждая, что и с его усилиями получилось то же самое. Адриан не смог подавить усмешки. — Похоже, я серьезно облажался. Маринетт рассмеялась, не сводя с него взгляда. Хоть обида все еще никуда не делась, она позволила себе немного полюбоваться им. Адриан тоже промок под дождем, и вода тяжелыми каплями падала на точеные скулы и нос, скатываясь по щекам. Мокрую, прилипшую к телу футболку она старалась игнорировать. Каждую капельку Маринетт провожала взглядом, будто завидуя, что сама не может вот так же прикасаться к его лицу. «Обладай я такой привилегией, — подумала она, провожая очередную каплю жадным взглядом, — никто и никогда не заставил бы меня оторвать руки от его лица». Увлекшись разглядыванием, Мари опять не обращала внимание ни на Адриана, что подошел к ней ближе, ни на навязчивую мысль, что на друзей так не пялятся. Ее внимание привлекла дождинка, что катилась по аккуратному носу, а теперь повисла на самом кончике. Она шагнула на встречу Адриану и ловко смахнула ее пальцем. Маринетт была так одержима этой каплей, что не заметила, насколько близко они стояли друг к другу, практически вплотную. Теперь же она лишь смущенно улыбнулась, не зная, какое оправдание придумать на случай, если юноша обратит внимание на ее престранное поведение. Ее рука все еще зависла в сантиметре от его лица, и, вспомнив об этом, словно выйдя из транса, Маринетт опустила ее и собралась отступить, дабы положить конец очень смущающей обстановке. Каково же было удивление, когда ее рука оказалась в другой, все еще теплой и знакомой до легкого трепета в сердце. Она так и замерла на месте, не сводя пораженного взгляда с Адриана, который в свою очередь взглядом изучал ее лицо. Маринетт почувствовала, как щеки предательски начинают гореть, попутно замечая, что дождь стал намного теплее, и капли уже не были такими тяжелыми и противными. Не сводя взгляда с Мари, которая, подобно маленькой боязливой черепашке, вжала голову в плечи, Адриан поднял ее руку и поцеловал холодные пальчики. Еще секунду они оба молчали. Ровно до тех пор, пока Маринетт не издала странный булькающий звук и от него же пискнула. Место поцелуя, казалось, пульсировало, и Маринетт едва удержалась, чтобы вслух не признаться в том, что никогда не будет мыть эту руку. Ее мысли путались, сердце и вовсе забыло о нормальном ритме, а дыхание вконец сбилось. И, наверное, она совершенно сошла с ума, ведь в здравом уме, она никогда бы не позволила своим рукам обхватить его лицо. Она, абсолютно не скрывая восхищения, прошлась пальчиком по его лицу: по мокрому лбу, отводя волосы в сторону, носу, по которому снова катились капли, и, наконец губам. Мари могла бы снова смутиться, но и так, по ощущениям, была краснее помидора, и, тем не менее, она продолжала изучать сочно-зеленый, доселе не встречаемый оттенок его глаз. Не ясно, кто из них сдался первым, скорее всего, они сделали это вместе. Их губы встретились в легком поцелуе, и Мари показалось, что все вокруг заиграло совершенно по-новому. Дождь показался теплым и даже приятным, а шум автомобилей за спиной — своеобразной музыкой. Руки Адриана опустились ей на талию, обнимая все крепче и крепче, и от этого легкого, практически невесомого прикосновения сердце пустилось галопом. Ноги стали ватными, и Маринетт испугалась, что прямо сейчас свалится в обморок. Она нехотя отстранилась и опустила взгляд — былая уверенность и непринужденность испарилась так же быстро, как и появилась. Адриан тихо позвал ее по имени, но она лишь молча уставилась вниз, не решаясь что-либо сказать. На глаза навернулись слезы, и она, против воли, всхлипнула, обняв себя за плечи. — Маринетт, — услышала она, но отрицательно мотнула головой, не решаясь поднять взгляд. — Посмотри на меня, — снова отказ, — пожалуйста… «Я снова все испортила! — причитала она, — Я во всем виновата Адриан потребует объяснений… А что я ему скажу?!» Она вздрогнула, когда пальцы коснулись ее подбородка, заставляя смотреть Адриану прямо в глаза. Юноша выглядел не на шутку встревоженным и даже испуганным. — Ты… Ты жалеешь о… — он осекся, но, прочистив горло, тихо продолжил: — …поцелуе? «Неужели он винит себя? — встрепенулась Маринетт. — Ведь это я его поцеловала? Я же?» Осознав всю нелепость ситуации, она откинула глупую неловкость куда подальше и рассмеялась. Адриан, пребывая в полнейшем недоумении, молча наблюдал за ней. — Какие же мы идиоты, — заключая юношу в объятия, пробормотала Маринетт, уткнувшись носом ему в шею. Она почувствовала, как ее талию, словно тисками, сжимают сильные руки, пуская по всему телу миллион импульсов. Адриан оставил легкий поцелуй на макушке, пробормотав что-то про клубнику, и Маринетт усмехнулась. Не было глупых недомолвок, недопонимания, они поняли друг друга без слов. Да и как не понять, если и раньше их сердца общались на своем особенном языке, а теперь и вовсе бились в унисон.