***
Если бы Лиза нашла его тело, Парк бы попросил его оставить здесь, догнивать, чтоб мальчики не видели. Сейчас Вейлону похер. Хотя, если честно признаться, ему на все сейчас похер. Сначала он орал, прятался, рыдал. А потом стал медленно сходить с ума. Кто не сойдёт здесь? Парк видел в этой ситуации иронию: в психушке, где тебя должны по идее лечить, ты заболеваешь. Но Вейлону похер. Он крался по кровавым коридорам Мэунт-Мессив, страшился всего, чего только можно. Не говоря уже о живых. Даже простые овощи вызывали у него панику. Он думает, что мог бы оказаться на их месте. И это могло бы случится, Вейлон не сомневается. Сейчас же Парк ходит по коридорам уверенно, тихо, быстро – как полагает настоящим убийцам. Он сжимает в руках рукоятку охренительно острого и длинного ножа, который нашел в очередном трупе какого-то психа. Или доктора, он уже не помнит. Этим ножом он обожает наносить мучительные, не смертельные раны жертвам. Вейлон знал, как правильно обездвижить и долго мучить человека. И отлично с этим справлялся. Он знал, как можно полностью воткнуть нож в сырую плоть, ничего не повредив. Знал, как выдавить глазные яблоки. Знал, как нужно правильно отрезать пальцы. Он и вправду знал многое, что раньше бы его заставило вспотеть, выбленуть, вставить в ступор.. Да, пожалуй, раньше Вейлон и впрямь был слишком чувствительным. И в плане морали, и в плане болевого порога. Но ему теперь похер на мораль, а болевой порог аномально быстро вскочил. Но и не это ведь самое главное в выживании, правда? Один закон гласит, что выживает не сильнейший, а самый приспособленный. Парк наслаждается криками очередной жертвы, наслаждается ее болью, ее ранами, которые нанес сам. Парк теперь во всем аморальном видит свою прелесть. И Парк наслаждается ею. Однако... Лишь один Глускин не даёт ему покоя. Даже после того, как Эдвард бесчисленное количество раз упускает его, не сдается. Парк бы понял, если бы он ошивался на территории Глускина. Но Вейлон даже близко к нему не подходит. И это сыграло ему на руку. Он знает свою территорию лучше, чем Жених и может легко скрыться. Вейлон с самого начала предпочитал не лезть к тем, кто сильнее тебя. Но здесь, буквально наоборот: один из сильнейших лезет к Парку. И это настораживало Вейлона. Вот зачем какой-то левый псих сдался ему, пусть он и пытался раньше кастрировать Вейлона? И, как оказалось, Манера выжил. Как, Парк не представлял, но готовился к неприятностям. Но тогда Френк заявил: "Раз я не могу достать мясо, то оно не мое". И это тогда удивило Вейлона. Но, как оказалось, у них нашлись общие интересы: они оба любили мучать жертв, они оба любили их страх, ужас и многие другие чувства... Френк в прошлом был тоже женат и тоже имел детей. И, как нетрудно догадаться, они стали активно общаться. Вейлон перестал шарахаться от Манеры, а последний воспринимать Парка лишь как мясо. Стоит ли говорить о том, что Вейлон каннибалом стал? С кем поведешься, от того и наберёшься, верно? Но, как и говорилось ранее, Вейлону было похер на аморальность, а готовить его научит Френк. Потому, что Парка так конкретно подзаебало голодать. А здесь, как видно, дохрена трупов и нихрена нормальной еды. Парк же, в свою очередь, помогал Манере с "отловом мяса", как называл это Френк. Хотя, зачем ему ещё трупы, если оставшиеся недоедены, Парк не понимал, но он просто пожимал плечами. И вот, сейчас он снова ищет свою жертву, по просьбе Френка. Вейлон тихо смеётся себе под нос, четко преследуя жертву, слыша ее дыхание, биение сердца. Несчастный бежит от Вейлона, но он догонит свою жертву. Парк постоянно хохочет, видя будущие трупы. Наверное, это уже стало его фишкой: смеяться, прежде чем убивать, пугая этим своих жертв чуть ли не до смерти. В этой больнице теперь уже все знали, что от бывшего тихого программиста не осталось и следа. Бывший тихий программист стал убийцей с красивым хохотом, сумашедшей улыбкой и с хитрым блеском в глазах. Теперь его многие стараются обходить самой дальней дорогой, не приближаться даже на метр к его территорию.Кроме этого чертового Глускина, разумеется.
Был глубокий вечер. Спокойно преследуя жертву и смотря ей вслед, Парк знал: тварь повернула в тупик. Там было только окно. Вейлон с диким оскалом крутит нож руками и поварачивает вслед за жертвой. — Я тебя догнал. — воркует он, поглаживая нож и медленно подходя к жертве. — Стой! Нет! Я.. Я.. Не трогай меня, и.. иначе.. — С окна сбросишься? — предлагает Вейлон, усмехаясь. Жертва теряется. И Парк понимает, что этот человек вполне может спрыгнуть. Так что он принимает серьезное выражение лица, перестает играться с ножом и стремительно наступает на жертву. — НЕ СМЕЙ. — с этим отчаянным выкриком несчастный судорожно открывает окно. Вейлон хмыкает. Четвертый этаж, все же. Либо он переломает к херам себе в низу ноги, и канибалл сможет его спокойно притащить к Френку, либо его жертва просто не решиться на это. Хотя, стоит признать, все психи здесь отчаянные. И Вейлон тоже. Так что Парк продолжает быстро идти к жертве. Слишком долгий коридор. — Дорогая, где ты? Я слышу, как ты страдаешь без меня. Дай мне помочь тебе. — слышит Парк и застывает на месте.Только не этот придурок.
Вейлон готов уже сам спрыгнуть вниз, лишь бы подальше от него. Однако, Манеру не очень хочется разочаровать. Особенно тогда, когда ему "хочется свежего мяса", как выразился Френк. Его лучше не расстраивать. Вейлон показывает жертве указательный палец у губ. Ужас в глазах несчастного можно было заметить с очень дальнего расстояния. — Н.. Нет! Я здесь! — Вейлон рассерженно шипит на него, однако, тот лишь округляет глаза и кричит все громче. — Эдди! Пожалуйста, спаси! Видимо, быть невестой для Жениха этому психу явно лучше, чем выбрать смерть от рук Парка. Глускин же не глухой мудак... Ему будет достаточно вскрика, чтобы узнать, где его будущая невеста находится. Вейлон бесшумно подбегает, припирает жертву к стенке и, плотно обхватив чужой рот рукой, всажает нож через глаз в мозг, а следом и в живот, и в печень... Это стопроцентная, точная, уже обхватившее горло смерть. Однако, поздно: он услышал глухие шаги у начала коридора тупика. Он оборачивается и подтверждает свои опасения: там и вправду стоит Глускин, гневно смотря на него, сжимая в руках заточку, закатывая рукава сшитой из разных кусков рубашки. Пиздец, товарищи. — Следить за своей невестой надо было, а не играться с ней. — заявляет Парк. Тот улыбается. — Ты хочешь вернуться ко мне? — наивно спрашивает он, сверкая глазами. Похоже, сейчас он вполне адекватен. Так что Вейлон отпускает труп, взгружает его себе на плечо, но все равно смотрит на пути отступления: совсем недавно Глускин был зол. Именно на него. Но, к сожалению, было только окно. Теперь Парк пожалел, что любит такие места. Из убийцы он, возможно, превратится в жертву. Но, Глускин, который давно привык к молчаливости Парка, продолжает монолог: — Жаль, что ты лишь очередная шлюха. Мне нужна честная женщина. С этими словами он спокойно стал подходить к нему.Ебать.
Вейлон знает, что лучше для него из выбора " смерть от рук злого Глускина или голодного Манеры?" именно второе. Так как Френк его не тронет вообще. А вот Глускин – да. Он кидает труп в окно, разбивая стекло, так как времени просто нельзя было терять и сам шустро взбирается на подоконник. Про то, что он сам вместо того чувака спрыгнет – он не шутил. У него будет время, пока Глускин будет спускаться вниз или искать обходные пути, либо ему просто повезет и он по-быстрому оторвется от этого.. Жениха. Однако, на второе Вейлон не рассчитывал. Он уже чувствует его дыхание на затылке, однако, Глускин почему-то позволяет ему скинуться нахрен вниз Вот сейчас-то Парк и узнает, будет ли отличаться его падение от предыдущего или нет... Короткий промежуток времени, всего несколько секунд, а Вейлон чувствует дежавю. А затем тупую боль. Хотя, стоит признаться, в этот раз все вышло куда лучше: он не так сильно повредил ногу и Вейлон ходит вполне прилично. Он хмурится, кусает нижнюю губу и оборачивается, смотрит вверх, то окно: Глускина уже нет. Стоит поторопиться и уйти подальше. Парк видит труп, который выбросил ранее. Вейлон прикинул, выдержит ли его тело при такой нагрузке, и, выяснив, что – да, подошёл к трупу и взвалил его к себе на спину, держа за ноги. Вейлон облегчённо вздыхает и думает, что Глускин не прыгнет. Однако, он отчётливо слышит быстрые шаги. Слишком быстрые. А следом из окна летит чокнутый Глускин. Накаркал, блять. Лучше бы не думал ни о чем... "Да ну нахуй, он вообще человек?" — ошарашено думает Вейлон, смотря, как преспокойно приземлился Эдвард. А затем этот.. этот просто встал и стал смотреть на бывшего программиста. До Парка дошло: надо валить. Скинув труп, он уже было побежал... Но не дали. Его грубо схватили за шиворот и приставили к горлу заточку. — Не двинешься – не пострадаешь. — утверждает Жених. Парк принимает условия игры. — И что тебе от меня нужно? — тихо спрашивает Вейлон. Вообще, он почти ничего не сказал за все время в Мэунт-Мессив. Так что он говорил теперь, пиздец как тихо. — Я давно искал себе невесту. Парку уже на этом предложении захотелось ой как съязвить. Но он не самоубийца, не. — Мама будет недовольна. — резко прорычали ему в ухо. — Она этого не хотела. Вейлон вздрогнул. Похоже, он капитально влип. — Я долго преследовал тебя, знаешь? — рык сменился воркованием. — Ты убегаешь от меня. Постоянно. Что я не так делаю? Оружие постепенно отступало от горла, но его сменили руки, блуждающие по спине, бёдрам и груди Вейлона. Он пиздец, как влип. И нож из рук выпал, когда он падал... Вон там, где-то в далеке лежит. И как он сумел так далеко упасть? — Ты манишь меня своей структурой кожи. Твоя кожа нежна и бледна. Ты манишь меня своей грацией, ты знаешь? — Глускин все это шептал где в шею Парку, просто обняв его сзади. До Парка наконец-то дошло, что Женишок.. малость не в себе. Это он так ему в любви признается? Оригинально. — Я знаю, ты мне не ответишь. — почти скулит Эдвард. — Просто дай мне насладится твоим присутствием. А затем я пойду искать себе другую невесту. Парк.. в ступоре, в шоке. Неважно, он просто стоит и не может поверить, что просто тупо происходит. Они так стоят несколько секунд.. минут. Глускин все это время просто дышит ему в шею, в макушку и обнимает. Это Глускин вообще? Вейлон ощущает странные чувства. Замечает за собой странные мысли. И не может описать из. Такого не было с Лизой, с мальчиками... Кто такая Лиза? Какие мальчики? И о чем он думает? Глускин бормочет что-то непонятное. Даже Парк не может услышать и разобрать. — Я бы убил тебя, чтобы ты больше никому не принадлежала... Но я не могу, просто не могу. Наверное, это и дало понять, что я влюблен в тебя, как мальчишка. — заговорил Глускин после молчания. Ахуенно, чё сказать? И почему Вейлону так везёт? Парк нахмурился. — Влюблен? — хрипло он спрашивает. Ну да, такие новости он не часто узнает. Глускин, не сомневаясь, ответил сразу же: — Люблю. И потерся своей щекой об шею Вейлона. Ну, спасибо, что не убил. — Я разве не шлюха? — ехидно спрашивает бывший программист. — Я успел удостоверится, что нет. Они снова молчат. До тех пор, пока Парк не разворачивается и не обнимает Глускина под его удивленные глаза. А следом Жених радостно смеётся.