— POV Рин —
Ей снится сон. Она снова в тёмном дремучем лесу, каждая тропинка которого, дарующая слабый отблеск надежды на спасение, заводит девушку в ещё более непроходимые дебри. Длинные грубые ветви кустарников хлестают её по лицу, по рукам, по телу, оставляя жгучие отметины. Она напугана, не может сконцентрироваться, в ушах слышен лишь неистовый стук собственного сердца. Но вдруг куноичи различает голос Ибики Морино, который грозно раздаётся откуда-то сверху, как знамение. — Как тебя зовут? — Рин. Рин Нохара! — отчаянно шепчет себе под нос девушка, пытаясь отыскать укрытие, зная, что этот голос не несёт для неё ничего хорошего. — Ответ неправильный! С неба прямо в землю бьёт молния и перед лицом куноичи возникает Какаши, который пронзает её грудь чидори. Она непонимающе смотрит на него, но сказать уже ничего не может и свет перед глазами меркнет вновь. Рин никогда даже не подумала бы винить Какаши в своей смерти. Но её саму всегда терзали угрызения совести за то, что пришлось пережить Хатаке из-за неё. Она подставила его, обрекая на вечные муки, которые он пронесёт через всю жизнь, но цена этому — благополучие деревни и его собственное. Она спасла его от монстра, которым стала, потому что была никудышной куноичи и не смогла даже защитить саму себя. Если бы Обито не погнался тогда спасать её, он бы до сих пор был жив. Он должен был послушать Какаши и бросить её, чётко следуя правилам шиноби. Во всём виновата она одна; Рин хотела спасать жизни своих друзей, но единственное, что у неё с блеском получилось — разрушить их. Она резко открыла глаза, так же быстро подняв корпус с постели, судорожно озираясь по сторонам. Успокоение пришло, когда Нохара осознала, что больше не находится в отделе дознания. И пусть это место было тоже незнакомым, но рядом с кроватью сидел Какаши и Рин облегчённо выдохнула, зная, что теперь она точно в безопасности. Похоже, он так погрузился в чтение, что и не заметил, как его гостья проснулась. Девушка тихо отодвинула одеяло, бесшумно подбираясь ближе к Хатаке, чтобы заглянуть ему через плечо. — Что ты читаешь? — бодрый голос Рин внезапно прозвучал у Какаши возле уха и он молниеносно подскочил с места, на ходу захлопывая книгу и надёжно пряча в карман. На лице куноичи застыло выражение непонимания, которое сменилось улыбкой от реакции мужчины. Он явно пытался что-то скрыть. — Ты так это прячешь, что я подумала бы, будто это документы из секретных архивов Конохи, — Рин снова улыбнулась, но не стала расспрашивать Какаши о его чтиве. Она знала, что должна поговорить с ним о прошлом, чтобы облегчить его чувство вины, и сейчас был подходящий для этого момент, но Нохара сама боялась этого разговора. Ей было бы легче, если бы он обвинял её во всём, что случилось, чем занимался самобичеванием. Она пытливо смотрит на него и молчит. Его непробиваемое выражение лица, которое скрывает за собой столько терзаний и сожалений; только взглянув на него Рин становится больно где-то в груди. Пытается подобрать слова, так и не решаясь ничего произнести. Вместо этого она сползает с кровати, натягивая на ноги обувь и заправляет за собой постель. — Пойду...поищу душ, — произнесла Рин. — Не беспокойся, я найду его сама. Всё ещё чувствуя головную боль, которая, видимо, была отголоском встречи с Ибики, девушка выходит в коридор, направляясь по нему в поисках заветной комнаты. И несмотря на всё, она не осуждает Морино и действительно понимает его методы, зная, что всё же он хороший человек. Найдя спасительную дверь, Рин входит внутрь, закрывая её за собой и подходит к умывальнику, где прикладывает руки с холодной водой к лицу, окончательно приходя в себя. Закончив процедуру, Нохара возвращается в комнату уже бодрее и задаёт Какаши вопрос, который интересовал её с момента возвращения в селение. — Что случилось с деревней? Я видела много разрушенных зданий и людей, которые трудятся, не покладая рук, пытаясь отстроить свои дома. Я хотела бы помочь. Рин всегда любила Коноху, с самого детства мечтая приносить пользу ей и её жителям, в конечном итоге отдав за неё жизнь, поэтому на адаптацию у неё не было времени, когда сейчас Листу требовалась помощь. Видя в глазах Какаши немое неодобрение и мысль о том, что это плохая идея, Рин добавляет: — Я знаю, что несмотря ни на что, за мной всё ещё следят, наверное ожидая, что я что-то выкину. Пятая очень мудрая и хорошая Хокаге, именно такой хотела стать и я. Пусть она убедится, что я не хочу никому навредить. Ты ведь пойдёшь со мной, Какаши? Конечно, если у тебя нет других дел... И хотя она не хотела, чтобы Какаши куда-то уходил и на мгновение, навсегда заработав себе страх потерять его, чего бы она уже точно не вынесла, девушка понимала, что Хатаке — незаменимая часть состава шиноби Скрытого Листа, у которого есть дела поважнее, чем возиться с ней.— POV Какаши —
Чаще всего для Какаши книга — это просто идеальное прикрытие от нежелательных разговоров и внимания. Вот услышал ты какой-то вопрос, а сделал вид, что нет. Просто идеально. Эти книги перечитаны вдоль и поперек, он буквально знает их наизусть, но упорно продолжает читать только скудные несколько частей, которые ему придется читать до конца жизни. Прикрывает глаза, опять вспоминая и загоняясь о смерти. Джирайя погиб. Тоже погиб. Как Минато, как Асума, как Обито, как многие другие. И Рин погибла, но почему-то вполне живая лежит у него за спиной и умиротворенно сопит зубами к стенке, он аж шею вытягивает, чтобы удостовериться в том, что она на месте. Ему воздалось? Интересно, все же, за грехи или за мученичество? Вздыхает и чешет затылок, пусто глядя в книгу. Чтение спасает еще и от таких мыслей, никому не нравится думать о погибших друзьях. А Рин еще только предстоит об этом узнать и он должен быть рядом, чтобы поддержать ее. Потому что это будет, наверное, слишком. Из потока мыслей вырывает чуть надорванный из-за сна голос девушки и ее голова, появляющаяся рядом с его. Реакция на захлопывание книги уже почти машинальная, но подскакивает именно потому, что моментально оказался как выброшенная на берег рыба. Открывает и закрывает рот под маской, не зная, что сказать и вылупился на нее, как баран на новые ворота. В момент собирается с мыслями и чуть расслабляется, возвращая видимый глаз в привычное безразличие. Видит, что Нохара пытается что-то сказать и не торопит, давая собраться с мыслями, понимая, что и сам еще не совсем готов к тем разговорам, которые должны случиться. Сдувается как шарик, сползая на стул у стола, когда та скрывается за дверью и сокрушенно опускает голову. Абсолютно неловко. Он даже слова не сказал. Чувствует себя максимально странно, но все же как-то.. радостно. Совсем немного воспрял духом. Ощущение упавшего камешка с булыжник на душе. Аж дышится легче. Поднимает взгляд на девушку и чешет затылок, не зная, как правильно объяснить тотальное уничтожение деревни. - Ну.. - мямлит непонятно что и продолжает слушать, сначала вопросительно, а уже после даже немного отрицательно смотря на подругу. Ее тяга помочь понятна - Рин всегда была из тех, кто последнюю рубашку на себе порвет и ранки Какаши обвяжет, но его это совсем не радует, - Собираешься пойти и таскать балки? Или штукатурить стены в муниципальных зданиях? - первые слова, которые он ей сказал - грубые. Браво. Останавливается на момент и выдыхает, пытаясь как-то исправиться, потому что совсем не считает ее намерения плохими, - Ну, я к тому, что твои знания в медицине пригодились бы, у меня уже есть пара мыслей, как помочь тебе вернуться в форму, да и вообще.. - он как-то даже сокрушенно вздыхает, глядя на нее как на Наруто, когда тот пытается ускакать впереди планеты всей, - Встреться с мамой, это очень важно. Хотя она сейчас не в деревне, как и большинство мирных жителей. Но тебе в любом случае стоит, ты и сама это понимаешь, а еще.. - на лице в момент проскальзывает совсем немного сожаления и эмоции "я его не знаю, он не мой друг", он даже плечи опускает, - Гай наверняка растрезвонил всей Стране Огня, что ты цветешь и пахнешь, причем, наверняка, именно вот так и сказал, поэтому, поверь, дел у тебя невпроворот. Ну он либо не говорит вообще, либо пиздит без умолку. Аж самому стыдно стало. Прижимается рукой ко лбу и поправляет протектор и маску, кивая на дверь. - Пойдем, сходим кое-куда, - не то чтобы он жаждал оказаться где-нибудь, где их будет больше, чем двое, просто.. Какаши пытается максимально заполнить ту пустоту, которую ощущает, когда говорит с ней. Пустоту в плане того, что он говорит обо всем, кроме того, о чем нужно и очень рад, что Рин сама не поднимает эту тему. Не сейчас. Он готов умолять. И в глаза ей едва ли смотрит, смотря куда угодно, кроме как на ее лицо. Если подумать, то можно представлять всю жизнь, что это не Нохара и все то у него будет хорошо. Но когда она проходит мимо него, самостоятельно заглядывая в глаз и улыбается, осознает, что нихера то у него не выйдет и вообще говно-план. Вдыхает именно в тот момент, когда она поворачивается макушкой и судорожно выдыхает. Никуда не годится. - На деревню напал лидер Акацки.. - она же хотела знать. И Какаши ей все рассказывает, о нападении, о преступниках, о ситуации в мире в целом. Просто спокойно вводит в курс дела и отвечает на нечастые вопросы, стараясь не задевать тем о том, кто погиб, кто выжил, кто что потерял и что обрел. Не знает, как именно такие вещи сообщать. И когда они оказываются у временной вывески ресторанчика, мысленно молится всем богам, чтобы там не было кого-то, кто мог бы растрезвонить ей все как на духу или надавить слишком сильно. Он сделает все сам, не нужно никому лезть. И, пропуская ее вперед, проходит внутрь и мысленно всех же этих богов посылает нахуй. - О! Какаши-сенсей! - гиперактивный ученик как всегда в своей резиденции. Выдыхает и улыбается одним глазом, подняв руку в приветствии, - С кем это Вы, Какаши-сенсей? Рин выглядывает из-за его плеча, присаживаясь рядом и краем глаза Хатаке замечает, как меняется в лице хозяин забегаловки, долго всматриваясь в лицо клиентки и когда непонимающе трясет головой, пытаясь свериться с памятью и тем, что видит сейчас. - Наруто, это Рин, мы вместе учились, - он меланхолично машет рукой в сторону девушки, уже успевшей ошарашить мужчину, а после в сторону Наруто, который удивления любимого повара не понимает, - Рин, это Наруто, мой ученик. Надеюсь, теперь мы все знакомы и сможем поесть. Он рассказал ей о нем, о том, кто именно спас деревню, кто спас и его самого, и, в общем-то, даже ее. Но умолчал о том, что он - сын Минато и Кушины. И, надеется, что Нохара отставит в сторону свою сообразительность и не заметит сходства учителя с сидящим рядом блондином. Хотя кто знает, смотрит она вполне заинтересованно; Какаши вот полностью выпал из вроде как даже беседы, Наруто всегда был рад пояснить за жизнь и желание стать Хокаге, а Рин слишком дружелюбная, чтобы не поддержать разговор. Он смотрит на нее и понимает, что почти таким же взглядом она когда-то смотрела на Обито, невероятно светлым и чистым. В груди опять сжимает тисками и он едва находит силы отвернуться, встречаясь глазами с Узумаки, когда тот переводит взгляд на только что поставленную тарелку с раменом перед учителем. - Что? - правда не понимает. А ученик едва ли не пыхтит от усердия и внимательности, совсем ему не свойственных. Поэтому, наверное, и пыхтит. Лишь бы не перегрелся. - Какаши-сенсей, ешьте, а то остынет, - ах, да. Наруто демонстративно отворачивается, нарочито медленно ломая палочки и стабильно косится на него. Здесь все понятно. Какаши всегда доставляло прятаться от них. Чисто ради спортивного интереса. - Рин, - даже ее имя произносить по-своему странно. Он отвык. Последние годы просто не осмеливался произнести его вслух, - Приятного аппетита. Как тебе? - смотрит на то, как девушка пытается сдуть дым с дымящейся лапши и едва заметно улыбается. Ее помощь не нужна в деревне просто потому, что ее помощь жизненно необходима ему. Пусть тысячу раз эгоистично, но Какаши наконец начинает это осознавать. Ну а пока.. тут все, за исключением Наруто, видели его лицо, так что он демонстративно поворачивается спиной к поперхнувшемуся от такой наглости ученику и стягивает маску, приступая к еде, а то и правда остынет.— POV Рин —
Как только Какаши заговорил о её матери, Рин заметно помрачнела. Не было и дня после её возвращения, чтобы девушка не думала о возможности встретиться с мамой, но категорично отметала эту мысль. Женщина в возрасте, которая убивалась из-за смерти единственной дочери, и в одно мгновение постарев, просто могла не выдержать такого потрясения, если бы Рин заявилась на порог некогда своего дома. Мать, которая десять лет назад похоронила свою дочь и регулярно оплакивающая её на могиле, вдруг наяву встречается с Рин. Кто угодно свихнулся бы. Сработало бы это так, как с Какаши? Удалось бы Нохаре убедить свою маму в том, что она не плод её воображения? Рин боялась даже подумать об этой встрече! Но если Гай уже растрезвонил по всей округе о её невероятном возвращении, то у куноичи не оставалось выбора. Лучше она сама объяснится с матерью, чем та услышит это из сплетен на улице. — Но Какаши.., — начинает Рин, удивлённо глядя на него после рассказа о том, что произошло с деревней. — Да, я хочу таскать балки и красить стены, если это поможет. Я могу помогать в больнице, хотя..сейчас гожусь только на перевязки и присмотр за больными. Куноичи опустила взгляд на свои руки, выставив их перед собой. Она так давно не использовала медицинские техники и не тренировалась, что вообще сомневалась в том, остались ли у неё какие-то способности ирьёнина. Рин выходит вслед за Какаши, даже не спрашивая, куда они направляются, потому что полностью ему доверяет. Да и так ли важно то, куда они держат путь, если они просто идут к этому месту вдвоём? Могла ли Рин когда-то мечтать о том, чтобы вновь вот так просто идти рядом с Какаши по дороге, зная, что у неё снова есть возможность позаботиться о нём в любой момент? Она больше не позволит чувствовать ему это давящее одиночество. Хотя, может, он и вовсе не одинок? Может, дома его ждут жена и дети, а она просто погрязла в прошлом и своих чувствах к нему? Рин не хотелось об этом думать всерьёз, поэтому, мотнув головой, отгоняя эти мысли, девушка перевела взгляд на Хатаке. Украдкой косится на него, будто пытаясь навсегда запечатлеть в памяти это сосредоточенное выражение лица, прямо как в детстве, хотя и заметно помудревшее и возмужавшее. Рин вспоминает об "Ичираку" только когда её встречает на входе недоумённый взгляд владельца, которого она помнит ещё с детства. — Здравствуйте, Теучи-сан, — приветливо здоровается девушка, улыбаясь в ответ на обескураженное выражение лица мужчины, присаживаясь рядом с Какаши. Проведя в деревне меньше одного дня, Рин уже привыкла ко всем этим взглядам и перешёптываниям, и следовало набраться терпения, ведь дальше — больше. Но тут до чуткого слуха девушки доносится чересчур громкое "Какаши-сенсей!" и она переводит взгляд не на источник, а на мужчину рядом с собой. "Какаши-сенсей". Как всё поменялось. Конечно, кому как не ему обучать новое поколение шиноби, ведь он всегда был лучшим и первым во всём. Только теперь Нохара замечает светловолосого паренька, который с интересом разглядывает её, чуть ли не в лицо ей заглядывая, отчего Рин со звонким смехом непроизвольно отпрянула назад. — Я рада познакомиться с тобой, Наруто, — мягко произносит куноичи, беря в руки палочки и отделяя их друг от друга. Что-то было в ученике Какаши притягательное, привлекающее к себе внимание, но Рин не понимала в чём дело. И только когда Наруто начал говорить без умолку, рассказывая Нохаре о себе, девушка застывает на месте и её сердце болезненно сжимается. Этот мальчик так похож на Обито...Рин внимательно слушает его, ловя каждое слово, словно вновь смотря в глаза перерождению своего товарища по команде. И наконец, она находит в себе силы шелохнуться. — Ты обязательно станешь Хокаге, Наруто, я в тебя верю, — улыбнулась девушка, коснувшись пальцами непослушной шевелюры ребёнка и взъерошив его волосы. Рин отвлекается на ароматную тарелку рамена, которую повар поставил на стол прямо перед ней, но краем глаза замечает, как Наруто пытается через неё дотянуться до...Какаши? Быстро сообразив в чём дело, ведь в детстве даже они с Обито не раз пытались подсмотреть за Хатаке, чтобы увидеть его лицо, девушка резко подсаживается ближе к мальчику, перекрывая ему обзор на своего учителя, чтобы тот смог спокойно поесть. — Ты любитель рамена, правда, Наруто? — улыбчиво спрашивает Рин, кивая в сторону уже трёх пустых тарелок, покоившихся рядом с блондином. Наруто сконфуженно улыбается оттого, что его план по подглядыванию за сенсеем раскрылся Рин, и что-то невнятно бормочет, после чего опустошает тарелку и, прощаясь, убегает. У него важное дело — он обязательно должен первым рассказать Сакуре о том, что встретил Какаши-сенсея вместе с какой-то девушкой. Наконец и Рин смогла попробовать ароматное блюдо, которое манило своим аппетитным запахом, после чего сделала вывод, что ничего вкуснее в жизни не ела. Ни в одной из жизней! — Это очень вкусно, — ответила Нохара на вопрос Какаши, уплетая лапшу. Рин понимала, что Пятая отдала Хатаке приказ о том, чтобы он за ней приглядывал, но рано или поздно им вновь понадобятся шиноби и Какаши придётся, возможно, уйти на долгосрочную миссию, куда её уж точно пока не пустят. Поэтому сейчас ей хотелось провести с ним как можно больше времени, чтобы хотя бы на ничтожный процент восполнить все те годы, которые она провела вдали от него. — Ну что ж, "Какаши-сенсей", — передразнила Рин слова Наруто и улыбнулась. — Может, ты будешь так добр, что потренируешь и меня? Стану на время твоей подопечной. Пожалуйста. Незаметно для самой себя её ладонь тянется к руке Какаши, покоящейся на столе рядом, но как только чувствует тепло чужого тела, резко одёргивает назад, опомнившись, словно прикоснувшись к чему-то обжигающему. Это были лишнее. Или нет? Рин чувствует неловкость и отворачивается, глядя вперёд себя, ожидая ответа Какаши.— POV Какаши —
Рин великодушно спасает его от необходимости давиться едой, как он это делает обычно и воровато оглядываться, пытаясь засунуть как можно больше за один раз. Благодарит ее мысленно и краем уха слушает то, о чем они переговариваются и когда Наруто испаряется, Какаши облегченно выдыхает. Улыбается, отставляя пустую тарелку и улыбается на ее передразнивания, думая, как раздуть эту легкость между ними. Он хоть и кажется до скрежета в зубах спокойным и безучастным большую часть времени, но это же Рин. И ему не чуждо желание уютного общения с кем-то близким. Хоть с ней и приходится фильтровать все, о чем он думает, потому что сболтнуть лишнего сейчас ни в коем случае нельзя. Ему хочется как можно более мягко подвести ее к тому, что происходит; старается оградить ее от потрясений даже в этой ситуации максимально. И времени будет проводить с ней столько, сколько потребуется. Хокаге вряд ли сейчас позволит шиноби его класса покинуть деревню надолго - мало ли что случится и защищать жителей нужно будет всеми силами. Пальцев касаются чужие и он моментально оборачивается, глядя на чуть испуганное выражение лица отвернувшейся Рин. Раньше это было как-то...проще. Или, может быть потому, что их взаимодействие ограничивалось необходимостью выживания? Или, скорее потому, что он всю сознательную жизнь старался игнорировать то, что только слепой не увидит? - Тогда ты должна обращаться ко мне на "Вы" и никак иначе, что за фамильярность в общении с учителем? - он шутит, пытаясь развеять ее смущение, наблюдая за тем, как лицо Рин меняется и она негромко, но звонко смеется и он не может не улыбаться ей в ответ. Она выглядит не так, как в прошлом; перед ним сидит взрослая красивая девушка, а не подросток, но в то же время в ней будто ничего не изменилось. Для нее не было тех лет. И он опять думает о том, что бы было, если бы она все же прожила эту жизнь не частями. Опускает взгляд в пустую тарелку и опять теряется, неловко сжимая пальцами палочки. Он лишил ее буквально лучших лет ее жизни и просто не может себе позволить не сделать для нее все, что в его силах. И, на самом деле, это желание продиктовано далеко не долгом; это желание он тоже предпочитал игнорировать всю ту же сознательную жизнь, - Да, я об этом и говорил. Я заново обучу тебя основам, а уже потом познакомлю с той, кто научит тебя тому, что не умею я, - доверить ее своей ученице было для него самым правильным вариантом. Он всегда сможет контролировать процесс и, что уж там, в плане медицины он очень доверяет Сакуре. Единственной после Цунаде, - Знаешь, какая у нас будет первая тренировка? Это - самая трудная и почти непроходимая часть обучения. Пощады не жди, я жду, что ты приложишь все усилия. Он нагнетает конечно. Или нет. По крайней мере, по лицу и не скажешь. Смотрит на нее серьезно и прямо, мысленно благодаря кого-нибудь там за то, что маска скрывает дрожащие от сдерживаемой улыбки губы. Нохара смотрит на него так, будто сама думает, правда это или нет, но, кажется, набирается решимости и встает. Отлично. Какаши оставляет плату, очень нелицеприятно отозвавшись о Наруто, который решил, что раз уж учитель тут, то за все заплатит. Просто великолепно. Обожает быть учителем. И, выйдя за пределы Ичираку, оглядывается. Площадок для тренировок больше нет как таковых, поэтому он, недолго думая, сворачивает в сторону скалы с лицами хокаге, смотря на лицо Четвертого. Как ей об этом рассказать? Нужно будет поговорить после тренировки. Они отходят чуть дальше к границам, где никто не сможет отвлечь и останавливается напротив девушки, принимая привычную ленивую позу, сжимая в карманах сюрикены. - Итак.. - она смотрит с любопытством; они шли сюда в тишине, Хатаке специально молчал и давал ей время осмотреться и привыкнуть к этому месту вновь, но это были лучшие минуты молчания за последние пару лет. С детства не изменилось почти ничего, она все такая же, определенно, - Попробуй меня коснуться. Продолжаем, пока не сдашься, - звучит так, будто он в нее не верит. Поэтому Какаши вздыхает театрально и чешет затылок, - Из меня никакой учитель, просто чтоб ты знала, - улыбается неловко и едва ли не смеется, думая о том, что звучит это глупо. Но почему-то именно его всегда пихали к маленьким ниндзя, - Просто дотронься до меня и я посмотрю, что ты все еще умеешь, а что нужно подтянуть. Что-то типа пробного занятия. Поехали. Он даже книгу не будет читать. Уровень сосредоточенности превышен. Отталкивается ногами, отпрыгивая в сторону, когда в грудь летит кулак. Редкие деревья вокруг и едва виднеющиеся палатки с припасами вдалеке не особо дают разгуляться, но для того, чтобы увернуться от нее сейчас, не нужно много места. Рин была хороша, он действительно уважал ее как шиноби и сейчас ничего не изменилось. Поднимает протектор и активирует шаринган, наблюдая за потоками чакры и тем, как она ее использует; анализирует скорость, силу ударов, то, какой прогресс она делает; оценивает качество движений, последовательность, да даже хитрость; он просто наблюдает за ней. Ловит себя на мысли, что в какой-то момент действительно перестает анализировать и просто.. смотрит. Размеренно и внимательно, он оценивает каждую эмоцию проскальзывающую по серьезному лицу, когда губы сжимаются от очередной неудачи, она хмурит аккуратные брови и пытается отдышаться, отходя от него на приличное расстояние, - Ты смогла коснуться кончиков моих волос ногой, когда я уклонялся. Молодец, Рин, продолжай в том же духе, после покидаешь кунаи, - но это же несерьезно, если они остановятся на этом. И Нохара, кажется, тоже так считает, когда он улыбается, а она опять подбегает к нему, пытаясь застать врасплох. Какаши кажется, что она очень забавная, именно милая и смешная, когда вся такая сосредоточенная и растрепанная. Тянется к ней рукой, чтобы поправить выбившиеся из-за ушей волосы, но останавливается, когда она непонимающе смотрит на его ладонь и они так и останавливаются на мгновение, застыв - он с занесенной к ее лицу ладонью, а она с кулаком к его торсу и просто смотрят друг другу в глаза, когда Хатаке сдается первым - зрительные контакты - его конек, но только не тогда, когда он видит в чужих до замирания дыхания теплых глазах то, что не замечал больше нигде, кроме именно ее взгляда. А ему ведь все еще нужно это игнорировать, - Волосы. Рин, тебе мешают волосы, - чудеса смекалки, - Прости, у тебя не было времени подготовиться, - он и правда потащил ее сюда без предупреждения. И ему даже стало стыдно, а ведь обещал себе не доставлять ей неудобств! Снимает с себя повязку со знаком Листа и передает в ее руки, запуская пятерню в моментально упавшие на лоб волосы. - Раньше ты всегда так ходила. Я достану тебе экипировку сегодня вечером, - и внезапно ощущается тягу к тому, чтобы достать книгу и привычно избежать общения, но он не чувствует.. желания это сделать. Он впервые не чувствует себя одиноким, хоть и вырванным за привычную зону своего личного комфорта с элементами самоуничижения. И это всего за полдня, он почти боится.— POV Рин —
Выйдя из Ичираку под вечереющее небо Конохи, Рин оглядывается по сторонам, замечая, что люди не торопятся расходиться по домам, продолжая так же упорно трудиться, приводя разрушенные здания в исходный вид. Ей всегда нравился этот уникальный, особенный дух жителей Скрытого Листа, который невозможно сломить даже подобной разрухой. Каждый из них был готов на всё ради общей цели и именно поэтому их деревня считалась одной из величайших даже в том состоянии, в котором она пребывала сейчас. Рин с укоризной прикусила нижнюю губу, опустив взгляд в пол, чувствуя укол совести за то, что прохлаждается в местном ресторане вместо того, чтобы работать как все. Но очень скоро её нагнал Какаши, который вырвал девушку из мыслей, и благодаря этому Нохара была вынуждена улыбнуться, чтобы шиноби не заподозрил, что она чем-то расстроена. — И каким же будет моё первое задание, Какаши-сенсей? — с улыбкой передразнила его Рин, которой уже не терпелось приступить к тренировке, но её "учитель" не торопился раскрывать всех тайн, возможно, даже делая это намеренно, заставляя Нохару сосредоточиться по пути к месту тренировки. Поэтому когда Какаши встал напротив неё и остановился, куноичи уже была готова ко всему, внимательно глядя на шиноби и ожидая от него слов или действий. Она хотела этой тренировки не столько ради того, чтобы проявить себя, сколько просто снова увидеть Какаши в деле. Он всегда был лучше неё в искусстве ниндзя, лучше всех, кого она знала, день ото дня совершенствуясь в геометрической прогрессии, разве что, Минато-сенсей мог сравниться с ним, хотя теперь, наверное, Хатаке и его превзошёл. Нохара по-настоящему восхищалась им и могла лишь быть рядом, чтобы оказать ему помощь в момент, если он оступится. Рин даже на мгновение подумала, почему до сих пор Какаши не назначали Хокаге, но вдруг зазвучал мужской голос с долгожданными объяснениями. Казалось бы пустяковое на первый взгляд задание не удивило Рин и не заставило расслабиться, ведь это Какаши и если он ставит перед ней подобную цель, значит, коснуться его будет действительно сложно. — Я поняла. И я не сдамся, — серьёзно проговорила девушка и кивнула в знак того, что готова приступить прямо сейчас. Её движения не шли ни в какое сравнение с безукоризненными движениями Какаши, отточенными за годы упорных тренировок, но у Рин было не дюжее для женщины упорство, поэтому она действительно не отступила бы от него, пока задание не было выполнено. Привычное радушное выражение лица видоизменилось в максимально сосредоточенное и собранное, а беспрерывные атаки куноичи не давали шиноби и секунды для отдыха. Рин думает, что парочка теневых клонов ей только поможет быстрее коснуться Какаши, но он ускользает из её проворных рук в самый последний момент, а Нохара цепляет пальцами воздух в том месте, где ещё секунду назад находился её сенсей. — Это..невозможно.., — раздосадованно вздыхает Рин, давая себе несколько секунд на передышку и анализирование ситуации, после чего вновь бросается в сторону шиноби, который внезапно сам тянется к ней рукой. Девушка застывает в каких-то паре жалких сантиметров от него, растерянно глядя тому в разномастные глаза, не понимая, что происходит. Он никогда раньше на неё не смотрел так, как сейчас. Какаши вообще старался избегать с ней зрительных контактов по возможности, а Рин и не настаивала на этом. Но это новое чувство, которое способно остановить даже очередную её атаку, заставив застопориться на месте...И хотя Какаши тот же самый, но кажется, что всё стало теперь по-другому. — Ах, да..волосы, — отмирает Рин после произнесённых слов, смущённо заправляя одну из выбившихся прядей за ухо. Она раскрывает кулак, поднесённый к мужскому торсу и касается его. Даже сейчас нельзя забывать о главной задаче, пусть и выполнила она её не так, как рассчитывала. — Я справилась, — с облегчением произносит Рин, вновь растягивая губы в привычной улыбке. Куноичи бережно берёт в руки протектор Какаши со знаком Конохи, но уже заранее знает, что не собирается его надевать, она просто не может принять у него это. Нохара обходит мужчину, останавливаясь у него за спиной. — Не двигайся, пожалуйста, — тихо просит Рин, чтобы тот не нарушил особенный момент. Медлит какое-то время, подходя слишком близко и хорошо, что у Хатаке нет глаз на затылке, которые увидели бы, как Рин, прикрыв глаза просто вдыхает его запах, наслаждаясь этим моментом и не решаясь вновь дотронуться до мужчины, как сделала это пять минут назад. Слишком много воспоминаний, слишком много эмоций, всё слишком и через край, когда он рядом. А она даже не успела и дня здесь провести. — Спасибо, Какаши-сенсей, но я не могу забрать у Вас повязку, Вам она нужнее, — произнесла куноичи, встав на носочки, чтобы дотянуться и повязать протектор на его законное место на голове шиноби, аккуратно его поправляя. — А к следующей нашей тренировке у меня будет уже своя собственная. Рин задумчиво обходит Какаши снова, мысленно благодаря Пятую за то, что именно он присматривает за ней и у Нохары есть возможность проводить с ним время не только из-за совместных миссий, как это было в их детстве. Она редко видела его таким...улыбчивым и расслабленным. Похоже, вполне счастливым. Девичий взгляд невзначай падает на каменные изваяния лиц Хокаге и Рин с энтузиазмом переводит взор на Какаши. — Я очень хочу увидеть Минато-сенсея. Пожалуй, это третий человек, которого я хотела бы видеть сильнее всего. Он ведь в деревне? — с надеждой поинтересовалась Рин. — Мы можем навестить его прямо сейчас? Надеюсь, что слухи о моём возвращении до него ещё не дошли и я устрою ему сюрприз. Искрящаяся улыбка медленно начала сходить с лица Нохары, когда она заметила, как после её слов помрачнел Какаши. Что-то явно было не так во всём этом.— POV Какаши —
Рин все же не принимает его повязку и он пожимает плечами, не собираясь на чем-то настаивать. В конце концов, она и правда коснулась его и выполнила свое задание, хоть и не так, как должна была. В любом случае, важен не процесс, а результат. Наверное. Оказывается позади и он чувствует, как она подходит ближе и тянется к его росту, поднимаясь вверх и это правда.. близко. Когда настал тот момент, что в таких ситуациях время тянется как резина? Протяжно и слишком медленно, он почти физически ощущает, как внутри что-то тикает нарочито медленно, будто специально позволяя ему в троекратном объеме прочувствовать происходящее. Как она завязывает ткань на затылке, находясь близко настолько, что если бы не зеленый жилет, по шее бы растеклось чужое сосредоточенное дыхание. И он отчетливо понимает, что это - не ощущение из разряда книжек Джирайи, даже издалека не то, это намного.. иначе. И, наверное, ему все же не стоит. Мысли о том, кто она, а кто он, и что можно, а что нельзя ощущать, выбивают из тумана в голове и приходится чуть отшатнуться вперед в попытке сохранить типичное индифферентное лицо. Протектор вновь оказывается на голове и Какаши машинально закрывает глаз, следя за передвижениями подруги детства. Он сделал свои выводы о ее способностях, этого вполне достаточно для того, чтобы понять, что им нужно делать дальше. Однако начать деловито рассуждать о всяком, собравшись кое-как с мыслями, ему не дают - Нохара смотрит на лица Хокаге и у него резко все из головы улетает. Снова. Опускает взгляд, тряхнув пепельными прядями и резко выдыхает, не зная, как начать правильно и как вообще такие вещи сообщают. Но как-то же нужно. Она должна знать. - Минато-сенсей и Кушина погибли, защищая сына и деревню, - он не нашел, что еще сказать, кроме правды. Какаши немногословен и сейчас, наверное, это работает не в его пользу. Смотрит в чужие ошарашенные глаза и опускает свои, медленно переводя взгляд в сторону каменного изваяния. Может быть, стоит просто помолчать рядом? А может, успокоить или что-то такое? Или что? Он никогда не был хорош в подобном. Смотрит на явно не радостную Рин и совсем сникает, - Наруто их сын, копия своих родителей, да ведь? - он заставляет себя улыбнуться, чтобы Нохара не так сильно раскисала, потому что она - не он и у нее точно получится пережить их смерть. И он будет рядом. Возможно, от этого будет хоть какая-то польза. И ему правда ближе просто стоять рядом и молчать, пытаясь хоть как-то распространить свое мнимое внешнее спокойствие на нее. Она ведь нуждается в его уверенности, да? И выждав буквально несколько минут, Какаши не находит ничего другого, кроме как продолжить. О том, как они погибли, что сделали и сколько жизней спасли; о том, как погиб Третий, когда его взгляд скользнул чуть дальше учительского лица; что Джирайя умер, сражаясь с тем, кто разрушил эту деревню; да и о том, что Куренай беременна, почему-то, тоже захотелось вспомнить, когда он подумал о Сарутоби. И о том, что Асума мертв и никогда не увидит своего "Короля", тоже, на самом деле, стоило рассказать. О том, что было еще множество жертв и на той войне, и в "мирное" время. - Как бы помпезно это не звучало, но все они живы, пока мы их помним, - но это уже никого не вернет и звучит больше как утешение. Хатаке очень явно осознал эту истину и уже не особо верил в слова о том, что погибшие живы в сердцах друзей и все такое. Обито мертв и уже ничто его не вернет, даже если он будет проводить рядом с Камнем дни напролет, вспоминая. Но вопреки всему, Рин все же здесь. И он пытается ее утешить хотя бы тем, во что уже давно не верит сам. И боится даже взглянуть на нее, бесцветно вглядываясь в лица защитников Листа, дернув плечами от ветра. Совсем не холодный, на самом деле. Это скорее нервное. Вообще на улице, на удивление, просто прекрасно. Совсем не так, как должно быть, когда на Рин лица нет, а он боится к ней голову повернуть, зная, что именно его вина в том, что не в состоянии сообщить ей такие вещи иначе. Да и вообще в том, что ей приходится узнавать это не в хронологии событий, а уже постфактум - тот и тот умер, те и те живы. Не та жизнь, которой она достойна; совсем не та, которую хотел бы для нее Обито. Он все же находит силы повернуть голову и болезненно хмурится, едва ли не измученно смотрит на нее, окунаясь в это чувство вины конкретно перед ней - с головой. На хрупкие плечи он собственноручно уронил груз этих смертей и совсем не позаботился о том, как она это воспримет, слепо посчитав, что узнать все сразу будет лучше. Ему до сих пор кажется, что это так, но ее дрожащие руки говорят совсем о другом. Рин едва стоит, а он не находит в себе сил сделать к ней первый шаг и только идущая мелкой дрожью ладонью тянется к нему, и тело подается буквально само, руки смыкаются за ее спиной и он просто замирает, давая скорее себе время свыкнуться. Он и правда не знает, как ее поддержать и выдернуть из того, во что сам же и загнал. И успокаивающе обнимать кого-то за почти что тридцать лет тоже так и не научился, впрочем. Но по крайней мере не трясется, он чувствует, как девушка замирает и едва ли не дышать перестает. - Я до сих пор не могу поверить в то, что ты жива, Рин, - и даже ощущение теплой кожи под пальцами и ее дыхание где-то на уровне ключиц совсем не спасает. Он пережил все эти смерти и никто его не обнимал, да и Какаши, наверное, никому бы и не позволил. Но это Рин и Рин совсем другая. И он мягко ее сжимает, опускаясь носом в чужой затылок, - Не смей раскисать, пока я рядом, потому что я совсем не умею успокаивать хныкающих дамочек, - сейчас бы шутить. Смеется натянуто и немного неловко, привычно запуская ладонь в темные волосы, растрепав, как делал это часто своей ученице, стараясь хоть как-то разрядить обстановку.— POV Рин —
Ещё с минуту Рин не осознавала, что только что вслух произнёс Какаши, стоя на месте и чувствуя, как деревенеют конечности, мешая ей двинуться. — Что..что ты говоришь?.. — тихо попыталась возразить девушка, ощущая, что от накатывающей волны отчаяния спёрло дыхание. — Минато-сенсей...Кушина-сама... Это не могло быть правдой. На свете просто не существует такой силы, которая была бы способна сразить её учителя. И он сам никогда не допустил бы того, чтобы Кушина погибла. Но Рин смотрит в открытый глаз Какаши, который он со скорбным взором отводит в сторону, не рискуя встретиться взглядом с куноичи, и та понимает, что он вовсе не шутит. Рин чувствует предательски подступающий к горлу комок, готовая вот-вот разразиться градом слёз, но она твёрдо сжимает ладони в кулаки и больно прикусывает нижнюю губу, чтобы отвлечься. Она не имеет права вешать на Какаши весь поток нахлынувших на неё эмоций. Он и так слишком много страдал из-за неё и теперь, когда у Рин появился второй шанс внести немного света в его жизнь, Нохара не желала огорчать Хатаке. И только девушке почудилось, что она наконец смогла взять себя в руки, приготовившись произнести какие-то слова сожаления своему товарищу по команде, как на неё посыпались новые известия о других смертях; каждая, словно пуля, проходившая сквозь неё. Очередное новое имя усопшего вызывало в памяти Рин счастливое воспоминание из детства и невозможно было поверить, что всех этих людей, её друзей, больше нет. И чего она собственно хотела? Вернуться спустя десяток лет и чтобы всё было по-прежнему? По рассказам, которые куноичи уже успела услышать, поменялось многое и нынешнее время гораздо суровее того, которое она помнила. Нохара уже не контролировала себя, чувствуя, как тело пробирает мелкая дрожь, наверное, со стороны она выглядела ужасно жалко и это единственное, что ещё придавало ей сил, заставляя держаться, — Какаши не должен был видеть её слёз; она знала, что он вновь будет чувствовать себя виноватым. Но вопреки этому девушка всё же почувствовала горячую влагу, скатывавшуюся по её щеке, что, впрочем, Рин быстро постаралась исправить, смахнув ладонью несдержанную слезу. — Они все...погибли как герои, — выдавила из себя Нохара вздрагивающим голосом, стараясь изобразить подобие слабой улыбки. — Это...честь для шиноби. И как бы куноичи не старалась, она понимала, что выглядит это всё скверно и ни разу не достоверно. Рин уже успела пожалеть о том, что вообще завела разговор о Минато-сенсее, но она даже не подумала, что с ним могло что-то случиться и сколько её товарищей погибло впоследствии. Куноичи обхватила себя руками, пытаясь унять всё больше собирающуюся внутреннюю бурю, как вдруг почувствовала что-то совсем необычное, что на мгновение даже заставило её забыть обо всех печальных новостях. Это был Какаши. И совсем не такой холодный, отстранённый и равнодушный. Она ощущала его тёплые объятия, отчего Рин, на миг опешив, и сама прижалась к нему ближе, уткнувшись лицом в мужскую грудь. Девушка больше не чувствовала дрожь в теле, Хатаке словно забрал себе настигнувшую её боль и Рин была ему очень благодарна за это, ощущая спокойствие и защищённость от всего мира. — Ты единственный, кто у меня остался, — уже спокойным тоном прошептала Рин. — Я шла сюда и так боялась услышать, что ты погиб. Тогда всё это потеряло бы смысл и мне незачем было бы приходить в деревню. Но теперь с тобой ничего не случится, — Нохара сжала пальцами зелёный жилет Какаши, не желая выпускать его. — Ничего и никогда. Я обещаю. Шутка Хатаке и его рука, треплющая её волосы, действительно заставили Рин немного воспрянуть духом или только сделать вид, но так или иначе, куноичи в привычной манере улыбнулась и подняла глаза на шиноби. — Я не грущу, Какаши-сенсей, — приободряя и его самого ответила девушка. — И спасибо тебе. Впервые он был к ней так близко, что Рин могла рассмотреть все мельчайшие детали его изменившегося за столько времени лица. Оказывается, ему пришлось пережить не только её смерть, но и пройти через множество потерь после и это не могло не наложить на него отпечаток. И когда Нохара поймала себя на мысли, что она просто стоит и разглядывает его буквально напрямую в нескольких сантиметрах от лица Какаши, девушка, съёжившись от неловкости, мягко отпрянула назад. — Давай вернёмся? Продолжим тренировку завтра, — предложила Рин, поправляя растрёпанные мужчиной локоны. — Мне бы хотелось вернуться и к медицине тоже. Они шли назад и молчали, каждый думая о чём-то своём. Куноичи размышляла о том, что Какаши пришлось здесь намного сложнее, чем ей "там", но он оказался гораздо сильнее, чем даже она могла о нём подумать. — Наруто Узумаки - удивительный ребёнок, — внезапно вспомнила Рин сына Минато и Кушины. — Он как две капли похож на своего отца, почему я не заметила этого сразу...Наруто напомнил мне Обито. Минато-сенсей и Кушина-сама так гордились бы им сейчас. Разговорившись о ребёнке их учителя, Рин вдруг вернулась и к своим недавним опасениям, решив, что спросить об этом сейчас будет к месту. — А что насчёт тебя, Какаши? У тебя есть дети, семья? — ненавязчиво поинтересовалась девушка, глядя себе под ноги.— POV Какаши —
Она говорит все это как само собой разумеющееся, для нее, почему-то, совсем нет ничего странного в своих же словах, а у Какаши опять что-то с чудовищной силой внутри ухает и выписывает такие кульбиты, что подумать страшно - зачем она так? Ему и так приходится пропускать все мысли и, тем более, слова, через тысячу фильтров того, что можно говорить, а что нельзя, а тут.. такое. Те вещи, которые он в детстве и юношестве стойко игнорировал, сейчас приобретают более зрелый и серьезный посыл, да и как она, вообще, может себе позволить говорить подобное человеку, который ее убил. По всем законам Рин должна ненавидеть его, а не прижиматься теснее и успокаиваться в руках почти моментально - ему уже давно не пятнадцать, Какаши все понимает и выбирает то, что делал с наилучшими успехами - пропускает ее слова мимо ушей. Сколько раз он так делал, просто благодарно улыбаясь в ответ? Сделает еще столько же, просто потому, что так правильно. Отстраняется, кивая на ее просьбу и пропуская чуть вперед, и сбавляет шаг, погружаясь в мысли. Думать обо всем об этом совсем не хочется, он впирается взглядом в обувь Рин и почему-то не решается достать книгу - в каком-то смысле, это многого стоит конкретно для него - он не будет избегать никакого разговора с ней, по крайней мере, пока. Пока им еще слишком много нужно обсудить. И смерти их общих друзей - совсем не последняя вещь. Хатаке даже представить не может, что у нее в голове творится после того, что он сказал, но брюнетка выдает, кажется, самый странный вопрос, из всех возможных. Хотя почему странный. Ему, и правда, уже давно не пятнадцать. - Нет, - получается как-то слишком сухо и резко, сам не понимает, почему, но опять ловит ее удивленный взгляд и смягчается, привычно засунув руки в карманы, - Как-то не до этого было, - причина такая себе и даже Рин вскидывает брови, мол, не ебу ли ты часом дал, врать подруге? Нет, ну она бы конечно не так выразилась, но суть же он передал. Вздыхает, что-то нечленораздельно промычав и отворачивается, сам, если честно, не представляя, почему у него никого нет. Сейчас из-за угла должен вылететь сверкающий пастью Гай и прокричать что-то типа "моему Вечному Сопернику нужна правильная женщина, я давно ему об этом говорю! Давай соревноваться, кто быстрее женится!", причем, однажды он уже что-то такое предлагал, но тогда они оба были в хлам и Какаши решил не припоминать выпавшему из реальности другу об этом их "состязании". И благо. А еще ему кажется, что как бы стойко он не игнорировал Рин и ее чувства, которые она так ненавязчиво и правильно выказывала, за что он ей всегда был безмерно благодарен, Какаши просто не посмел за все эти годы их предать. Обито, наверное, поступил бы также. - Да и такая ответственность, знаешь, я еще на их поступление в академию опоздаю, жена потом зудеть будет, надо оно мне, - делает вид, что отмахивается, пытаясь перевести все в шутку и оглядывается, направляясь в сторону дома. А потом думает о том, что у нее, наверняка, в этом возрасте уже были бы и муж, и дети, и семья. И она была бы безмерно счастлива. Если бы он ее тогда не убил, конечно. Какаши действительно сломал ей жизнь, в прямом смысле этого слова и никакие ее аргументы, кажется, не в состоянии его переубедить, потому что он снова радостно тонет в самокопании, почему-то подумав о том, что ему это привычно. Просто не умеет иначе. Открывает перед ней дверь и пропускает вперед, заходя следом. Он.. не то чтобы совсем затворник. Просто видеть кого-то еще у себя в квартире максимально необычно. Но почему-то нет привычного желания выпнуть далеко и надолго, как, например, Наруто или Гая, потому что она.. вписывается. Здесь нет ничего шумного, яркого и подвижного; все будто застыло в привычной ему серости, но Какаши, в общем-то, никогда не жаловался. Ему здесь спокойно и Рин хорошо подходит его спокойствию. - Постарайся чувствовать себя как дома, - проходит вглубь и стягивает сначала протектор, а потом и зеленый жилет, облегченно разминая плечи и встречается взглядом с девушкой, - Я дам тебе все, что нужно, только я не знаю, что именно, поэтому был бы рад инструкциям, - и правда не знает. Для комфортного существования ему самому нужна только порнуха в оранжевом переплете, но об этом ей знать необязательно, поэтому он и не предлагает особо. Лучше просто промолчать и не попасть впросак. - Завтра с утра я уйду, я обещал взять для тебя экипировку и у меня в целом есть дела, но вызову для тебя Паккуна, чтобы потом найти вас, можешь побродить по деревне и наконец помочь потаскать балки, - смеется по-доброму, вспоминая ее рвение помогать рабочим и думает о том, что завтра нужно и правда многое сделать, - Я поговорю с Сакурой о тебе, она поможет с медициной, - это еще одно из дел, которое он сделает завтра, а пока - нужно позаботиться о том, что делать сейчас. Он понятия не имеет, чем занимать тех, кто находится у него в гостях - это главная причина, почему он это ненавидит. Кажется, будто он должен тут клоуном плясать и развлекать, когда на деле просто кунаи распихивает с места на место в сумке с пояса, занимаясь собственной рутиной. Он абсолютно бесполезен в этом плане. И поэтому вновь возлагает все на Рин, а ведь обещал не доставлять проблем. Поворачивается к ней, привычно засовывая руки в карманы и улыбается, - Правда, чувствуй себя как дома, - ему хочется, очень, чтобы ей было комфортно здесь. Также, как и ему. Потому что она просто потрясающе вписывается в чувство его комфорта. - И.. - наверное, это стоило сказать намного раньше. И, видит Бог, он говорил. Сколько же раз он это повторял, как мантру, но никогда даже подумать не мог, что у него будет возможность сказать это лично, а когда появилась, то потерялся, - Прости меня. Я не имею права извиняться, а ты не должна прощать и забывать, Рин, но я все же прошу у тебя прощения, я не требую ничего от тебя, просто.. - опускает ладони ей на плечи и сжимает, склоняя голову, потому как говорить такое вслух - сбивчиво, запутанно и едва понятно ему самому; выудить из бескрайнего чувства вины именно то, что он должен сказать - нереально, у него не получается, - Мне так жаль, Рин. Прости меня. Я скажу это еще тысячу раз, я обещаю, Рин, я буду повторять вечно, - не знает, зачем, но будет. Он просто физически не может выразить того, что ощущает, когда говорит. Какой там словарный запас, едва ли он в состоянии передать и часть тех эмоций, которые должен - у него не выходит. Какаши не представляет, как искупить его вину перед ней, но он обязательно найдет способ. Обязательно.— POV Рин —
Услышав ответ Какаши, внутри Рин искренне ликовала, хотя на её лице отразилось неподдельное удивление. Неужели за всё это время не было ни одной женщины, которая смогла хотя бы на мгновение его увлечь? Хотя Какаши всегда был сосредоточен только на работе и миссиях, поэтому это совсем неудивительно, но всё же, хоть это и заставляло Рин расстраиваться, она была убеждена, что у него были какие-то связи в прошлом. Ей было жаль, что хотя бы крупица его внимания доставалась другим женщинам, но Нохара знала, что Какаши всегда привлекал всеобщее внимание и если бы не его отстранённость и стена, возведённая собственноручно между ним и окружающим миром, девушки не давали бы ему прохода. Что до неё, то Рин не собиралась вероломно влезать в его жизнь, меняя привычный уклад, давить и на что-то претендовать. Она была уже просто счастлива оттого, что идёт с ним рядом и больше в этот момент ей ничего не было нужно. И стоит признать, что куноичи всё равно была бы рада, если Какаши действительно нашёл бы своё счастье с кем-то, пусть и не с ней. Он этого заслужил, как никто другой. — Перестань. Ты был бы прекрасным отцом и мужем, — улыбнулась Рин на шутку шиноби. В этот раз они шли другим маршрутом и за внутренними размышлениями, прерываемыми разговорами с Какаши, Нохара не сразу заметила, что они подошли к незнакомому дому. Рин моментально догадалась, что это жилище Какаши, ведь даже внешне оно полностью отражало его сущность и находилось в отстранении от других таких же домов. Девушка даже задержалась на мгновение, колеблясь и думая о том, правильно ли будет оставаться в его доме и стеснять Какаши своим присутствием. Но Рин знала лишь о том, что Хатаке - прекрасный командир, который отлично владеет техниками и безоговорочно соблюдает все правила мира шиноби. Теперь же ей хотелось увидеть и другую его сторону: какой чай он пьёт, как проводит свободное время, что ест на завтрак и ещё кучу мелочей, и этот шанс она не стала бы упускать. Сложив руки за спиной и сцепив их, Рин неторопливо вошла внутрь, сама не зная почему ощущая некий благоговейный трепет, ведь навряд ли Какаши часто приглашал к себе гостей, а ей выпала такая исключительная возможность. Она сразу отметила лаконичность внутренней наполненности комнат, которые составляли портрет типичного холостяцкого жилища. Не то чтобы она видела много холостяцких домов, точнее, вообще ни одного, но считала, что они выглядят именно так — строго, по-спартански и без всяких излишеств. Здесь не хватало красок, света...жизни, но Рин была слишком тактична, чтобы произнести это вслух. Поэтому первым заговорил сам хозяин дома. — Спасибо, Какаши. Но лучше не обращай на меня внимания. Я не хочу смущать тебя своим присутствием, поэтому просто делай то, что привык. Я попрошу только полотенце и..постельное бельё? Сомневаюсь, что у тебя есть специальная комната для гостей, — Рин тихо хихикнула. — Поэтому я буду спать в гостиной. Услышав о том, что завтра Какаши уйдёт, Нохара немного сникла, но понадеялась, что время пролетит быстро за тренировкой вместе с Сакурой. Она так много пропустила, подумать только, сколько всего ей придётся нагнать, чтобы достичь уровня взрослого шиноби. Но тут случилось то, чего Рин надеялась избежать по крайней мере сегодня, ведь этот день был и так перенасыщен новостями, от которых всё внутри сжималось и болезненно пульсировало и по сей час. Но услышав извинения Какаши, она сразу поняла, о чём он говорит. — Ты не должен передо мной извиняться, — ответила девушка, остановив взгляд на мужском лице, выражающем нескрываемое раскаяние. — Это я должна просить у тебя прощения, Какаши. Я так...подставила тебя. Испортила тебе жизнь. Никогда и ничем я не смогу этого восполнить. Но тогда у меня просто не хватило духу сделать это с собой самостоятельно. Рин мягко обхватила тёплыми ладонями лицо Хатаке, вглядываясь в его открытый глаз, стараясь убедить мужчину, что она никогда не обвиняла его в случившемся. — Но есть и хорошая сторона, Какаши. Пожертвовав своими судьбами, мы спасли множество жизней наших друзей и жителей деревни. Хотя это не оправдание для меня и я всегда буду виновата перед тобой, но я всё равно не пережила, если бы причинила вред тебе или кому-то в селении. Поэтому моя участь была предрешена. Рин ощущала, как ей становится больно физически, когда обычно скупой на эмоции Какаши, рядом с ней испытывал тягостные переживания. Тогда ей хотелось вывернуться наизнанку и сделать всё, что угодно, лишь бы он перестал корить себя и поверил в то, что она никогда, никогда не обвиняла его ни в чём. — Пусть это прозвучит глупо, но тогда я была счастлива, что погибла именно от твоей руки и последнее, что я запомнила перед тем, как погас свет, было твоё лицо. Она поглаживала большими пальцами мужские скулы, скрытые под маской, думая, что уже сказала слишком многое и пора бы остановиться, чтобы не взболтнуть лишнего, из-за чего Какаши может почувствовать себя не в своей тарелке, поэтому просто перевела тему. — Но послушай, мы должны оставить это в прошлом. У нас появился второй шанс, чтобы всё исправить и на этот раз я его не упущу. Ты больше никогда не пострадаешь по моей вине. Рин мучительно вздохнула, силясь унять переполнявшие её эмоции и изобразить улыбку, чтобы разрядить обстановку. Она ничего не чувствовала эти годы, не помнила, не жила — её просто не существовало. А ему каждый день приходилось переживать новые потери и постоянно возвращаться в тот злосчастный день, когда он не смог сдержать обещание, данное Обито. И Рин никогда не простит себя за это. — Я бы хотела лечь спать, — произнесла девушка, спустя недолгую паузу. — Сегодня был слишком тяжёлый день. "И этот разговор совсем выбил меня из колеи", — чуть не добавила Рин вслух, но с благодарностью осознала, что только подумала об этом в мыслях. — Но завтра, я обещаю, буду как новая и начну тренироваться до изнеможения, чтобы быстрее догнать тебя, — бодро произнесла Нохара, приправляя свои слова улыбкой, чтобы хотя бы в окончании стереть этот отпечаток от их разговора. Как бы Какаши не спорил с Рин, девушка стояла на своём — она будет спать в гостиной на диване и не примет его хозяйского радушия в виде более удобной, по мнению шиноби, кровати, то есть его собственной. И в конечном итоге, ему ничего не оставалось, как просто уступить Нохаре, потому что переубедить её можно было только силой. Приняв тёплый расслабляющий душ, Рин приготовилась ко сну, пожелав Какаши доброй ночи и погасив свет. Однако вся её усталость и желание спать куда-то быстро улетучились и на смену им пришли мысли, за которые куноичи было действительно стыдно и не по себе. Девушка думала о том, как удачно сложились обстоятельства, ведь если бы на деревню не напали, она никогда не смогла бы вернуться назад и быть рядом с Какаши. Хотелось заново убить себя за подобные размышления. Проворочавшись с бока на бок пол ночи в ожидании долгожданного сна, который всё не шёл, девушка решила сходить на кухню, чтобы выпить воды. Возвращаясь обратно и проходя мимо комнаты Какаши, Рин остановилась и прислушалась. Спит. Ей непреодолимо захотелось увидеть это своими глазами, но если Хатаке заметит её, она же сгорит со стыда и неловкости! Но к двери её всё же подтолкнула неведомая сила, которая и заставила эту самую дверь тихонько открыть и робко заглянуть внутрь. Кажется, Какаши действительно крепко спал, в отличии от неё, поэтому Рин сделала несмелый шаг вперёд, ступая во внутрь, и быстро перевела взгляд на умиротворённое мужское лицо, наблюдая за возможной реакцией на нём. Стараясь шагать бесшумно и даже дышать через раз, девушка подошла ближе к постели и принялась аккуратно поправлять сползшее одеяло, заботливо накрывая им Какаши. Она остановилась взглядом на его лице; сейчас, здесь, спящим, он был такой домашний, спокойный, размеренно вдыхающий воздух, что продлить этот особенный момент Рин хотелось бы намного дольше и если бы она могла, то вообще не спала, проводя у постели Хатаке ночи напролёт. Поймав себя на мысли, что это всё-таки странно выглядит со стороны и пора бы ей отправляться к себе, неожиданно рука Рин сама непроизвольно потянулась к Какаши, плавно опускаясь на его жёсткие пепельные волосы, вплетаясь тонкими пальцами в пряди, бережно поглаживая их. — Я счастлива, что вернулась, — еле слышно прошептала девушка и улыбнулась. Она медленно отошла к окну, совсем немного приоткрыв то, чтобы впустив в спёртую комнату свежий ночной воздух, и бесшумно проследовала к двери, аккуратно ту закрыв. На этом её ночные хождения были окончены.