— POV Rin —
Рин с надеждой всматривалась в непривычно эмоциональное лицо Какаши, пытаясь найти там хотя бы просвет веры в её слова, не обращая внимания даже на то, как больно его пальцы сжимают плечи. — Тебе не за что извиняться, — облегчённо произнесла куноичи, когда Хатаке всё же сдался, допустив мысль о том, что перед ним действительно та девушка, которую он убил много лет назад. Рин всё так же несмело протянула руки к Какаши, невесомо обнимая его и ощущая тепло от его тела, как раньше, когда она перебинтовывала его раны. Он должен был поверить ей, обязан. Из всех, кто сейчас живёт в Конохе, Какаши знал её лучше всего и сразу сумел бы отличить подделку. Она была готова пересказать ему хоть каждый день проведённый возле него и Обито в детстве, ведь Нохара так бережно хранила эти воспоминания. Но момент именно такой встречи, которую Рин представляла у себя фантазиях, прервала необходимость возвращаться в деревню. Нохара понимала, что ей предстоит предстать перед Хокаге, но она не боялась этого, ведь знала, что честна. А правда — это самое сильное оружие. Предложение забраться на спину к Какаши было как нельзя кстати — она проделала пешком огромное расстояние и еле стояла на ногах. И, поначалу решив отказаться, Рин всё же обвила Хатаке руками и ногами, повиснув на его спине дополнительным грузом. Пригнув голову и уложив её ему на плечо, куноичи прикрыла глаза с умиротворённой улыбкой вдыхая родной давно забытый запах своего товарища. Очнулась она уже возле резиденции Хокаге, куда в первую очередь привели её Какаши и Гай. Пятая отнеслась довольно скептически к новости о воскрешении Рин. Будучи гениальным медиком, даже она знала, что вернуться с того света — это нечто из области фантастики. С другой стороны, не доверять Какаши не было поводов и если он ручался за кого-то, значит, был уверен в этом человеке. Решение Цунаде предсказуемо: хоть она и поверила своим подчинённым, но для того, чтобы убедиться окончательно, направила Рин к Ибики Морино в отдел пыток и дознания. Однако Какаши она попросила держаться в стороне от этого расследования, отстранив его от дела Рин, опасаясь за психологическое состояние шиноби. События, связанные с Пейном, которые наложили свой отпечаток, а теперь ещё и возвращение Нохары со всеми выяснениями обстоятельств, могли окончательно выбить его из колеи. — Не бойся, — произносит Гай, который вызвался сопровождать Рин вместо отстранённого Какаши. — С тобой просто проведут беседу и отпустят. — Боятся только те, кому есть, что скрывать, ведь так? — ободряюще улыбнулась девушка, разряжая накаливающуюся обстановку. Рин помнила Ибики. Он всегда был чересчур строг и серьёзен, даже в детстве, чем и выбивался из толпы остальных детей. Неудивительно, что теперь он заправляет именно этим отделом. Должно быть, сейчас он стал ещё внушительнее... Но не успела куноичи даже закончить свои мысли, как почувствовала удар в затылок, после которого свет померк и она потеряла сознание. — Зачем это нужно было делать, Ибики? — возмутился Гай. — Разве нельзя было просто завязать ей глаза? — Мне уже донесли, что эта девушка может оказаться шпионкой. Она должна лишиться зрения, слуха и обоняния, чтобы не смогла запомнить дорогу к отделу. Слишком много проблемных деталей, которые решаются одним точным ударом в затылок, — ответил мужчина, подхвативший Рин на руки. Куноичи не знала, сколько времени провела в отключке, но когда она пришла в себя, то увидела перед собой Ибики, который находился вместе с ней в пустой комнате. И как только она сумела сфокусировать зрение, мужчина погрузил её в сильнейшее гендзюцу. С этого момента начался допрос. Внезапно пространство вокруг исказилось и Рин оказалась в огромной клетке, прикованная цепями к решётке. Со всех сторон располагались шестерёнки, которые мучительно медленно наматывали эти самые цепи, отчего те сильнее впивались в тело девушки, с силой сжимая его. — Как тебя зовут? — требовательно прозвучал грозный голос Ибики. — Меня зовут Рин Нохара, — утвердительно ответила куноичи, но цепи лишь сильнее стянули её, хотя она не понимала почему, ведь она сказала правду. — Рин Нохара давно мертва. Мне нужно чёткое обоснование того, как она могла оказаться живой, — бескомпромисно ответил голос мужчины, который говорил с ней, но Рин нигде не видела его. — Я..не знаю, — от сдавливающих цепей было сложно дышать, а от этого и говорить, но девушка старательно убеждала себя, что это мелочи. Умирать было больнее, а воскреснуть намного страшнее. — Что-то произошло в вашем мире, отчего в один прекрасный день я просто оказалась в незнакомом мне лесу. Тогда я целый день не понимала, что снова живу. — Ответ неправильный, — проговорил Ибики. Рин услышала как мужчина быстро складывает печати и уже в следующий момент почувствовала, как по цепям пустили разряд тока. Она пыталась держаться, но выносить это было тяжело, поэтому наконец громко вскрикнула и только после этого боль прекратилась. Куноичи уставше повесила голову вниз, часто дыша и переводя дыхание. Измученные нервные окончания уже даже не реагировали на туго скручивающие её цепи. — Давай я расскажу тебе, как всё было на самом деле. Если бы ты действительно являлась Рин Нохарой, то отправилась бы прямиком к главным воротам деревни, откуда тебя привели бы к Хокаге — главному человеку в селении. Но ты выслеживала группу Какаши и Гая, чтобы напасть на них, а когда они обнаружили тебя, тебе ничего не оставалось, как солгать о своём происхождении. Не правда ли, моя версия звучит правдоподобнее? — Это неправда.., — тихо ответила Рин. — Я направлялась к главным воротам, но наткнулась на Какаши и Гая, и сама вышла к ним. Я не преступница.. Но стоило ей произнести эти слова, как разряд тока вновь пронзил её тело, отчего девушка закричала из последних сил, чувствуя, что сейчас снова потеряет сознание. И пусть. Тогда её мучения наконец закончатся. — Хватит, Ибики! — раздался знакомый голос Гая, после чего мужчина действительно оставил её в покое на время. — Есть много других способов проверить информацию, зачем впадать в крайности? Ведь она действительно может оказаться нашим товарищем. — Если эта девушка действительно Рин и куноичи Скрытого Листа, то поймёт для чего всё это было нужно, — твёрдо ответил Морино. — Я надеюсь, ты помнишь правила, в которых говорится, что шиноби должен держать свои эмоции под контролем? Я не могу, поддавшись твоим словам и воспоминаниям Какаши, пустить в деревню девчонку, которая свалилась с неба к нам на головы! Не мешай мне работать, в конце концов! Гаю нечего было ответить, потому что Ибики был здесь хозяином и сам решал, каким образом допрашивать попавших сюда людей. Рин слышала приглушённый разговор мужчин, но когда поняла, что удаляющиеся из комнаты шаги принадлежат Гаю, прикрыла глаза, готовясь к новой порции пыток. — Что я должна сказать, чтобы всё это прекратилось? — слабо произнесла Рин. — Я хочу услышать правду. На какую деревню ты работаешь, кто тебя послал и прочие подробности. Учти, у нас с тобой много времени и в моём отделе огромное разнообразие камер пыток, поэтому советую тебе не мучить себя. — Но я сказала правду... И снова пронзающая все части тела боль от электрического тока, сопровождающаяся всё сильнее стискивающими её тело цепями, от которых вот-вот начнут трещать её кости. Казалось, что женский крик заполнил весь отдел пыток и был гораздо громче шума от разрядов. — Прекрати это, Ибики! — вновь спасительный голос Гая прервал весь этот кошмар, но на этот раз с ним был кто-то ещё. — Ты уже достаточно поработал с ней, теперь позволь Иноичи делать свою работу. Как только гендзюцу было развеяно, Рин рухнула на колени, не в силах стоять на ногах. Спасительный холод бетонного пола манил прижаться к нему всем телом, но тут к ней подошёл мужчина, от которого девушка мигом попятилась назад, через силу вставая на дрожащих ногах. — Не бойся, всё закончилось, я не сделаю тебе больно, — произнёс Яманака, который осторожно протянул руку к куноичи. Она перевела испуганный взгляд на Гая, который одобрительно кивнул, и только после этого Рин подалась вперёд. Приложив руку к голове Нохары, Иноичи начал считывать её воспоминания. Сначала детство, потом большой чёрный провал и вот самые свежие воспоминания, где она в лесу. — Удивительно!..— поражённо произнёс мужчина, который сам не верил своим невероятным видениям. — Похоже, эта девушка действительно Рин Нохара. Я увидел только повествование её жизни и никаких сторонних воспоминаний или блокирующих техник. К обессиленной Рин, которая уже даже не различала то, что говорил Иноичи, подоспел Гай, взявший её под руку, заставляя опереться на него. — Я..хочу отсюда уйти, — тихо произнесла девушка, кое-как переставляя ногами по направлению к выходу. Она знала, что должна максимально быстро прийти в себя и не подавать вида, когда встретится с Какаши, поэтому преодолевая путь обратно, Рин старалась собраться с силами и взять себя в руки. Ей даже показалось, что у неё получилось, когда, увидев ожидавшего их Какаши, она отказалась от помощи Гая, начиная идти сама и даже слабо улыбнулась. — Вот видишь..всё хорошо, они меня оправдали.., — только и успела произнести Рин, подойдя к Хатаке, прежде чем вновь потерять сознание.— POV Какаши —
Ожидание еще никогда не было настолько скользким. Именно скользким, противным, тягучим; Какаши был не в состоянии просто стоять спокойно, он сбегал туда, потом еще вон туда, а потом нужно было срочно оповестить людей вон там. Все просто для того, чтобы то, что происходит сейчас, не всплыло после непоправимой проблемой, он действительно боялся за последствия. И в своей привычной манере сосредоточенно пытался предвидеть все возможные варианты и максимально понизить вероятный урон. По крайней мере, он хоть чем-то занял себя на несколько невероятно долгих часов, по истечении которых уже стоял напротив невысокого здания, восстановленного буквально самым первым - его, здание госпиталя и большую часть жилых домов. И если бы не Ямато, это заняло бы гораздо больше времени. И даже то, что из полной разрухи успели сделать сейчас - огромный успех. Постепенно с окраин исчезали палатки, восстанавливался ландшафт и люди чуть меньше боялись выходить из убежища. Ему не понять этого страха; иногда казалось, что у Хатаке этого чувства нет как такового, не заложено, но потом он переводит взгляд на выходящих из дверей людей и ему страшно. Очень. Перед ней, кажется, он последний трусишка, который пытается спрятать голову обратно в свой песок из самобичевания, чувства вины и скорби, сидеть там до конца жизни и радоваться, но она - теперь, получается, живое напоминание того, что он делал. И того, что сделал конкретно с ней. Он смотрит в ее глаза и вспоминает именно тот взгляд, когда его ладонь насквозь пробила ее тело; его он очень-очень боится. А она, кажется, воспринимает это куда легче, чем он. Какаши понятия не имеет, почему, но улыбка на чужих бледных губах, когда она падает, врезается в память. Подхватывает ее над землей и поднимает взгляд на того, кто слишком перестарался для обычного допроса. - Серьезно? Спасибо, что техники, а не физические методы, я бы тебе точно кадык через задницу выдрал, - он не разговаривал так ни с кем со времен.. Анбу? Безразлично и уперто впирается в чужой немного насмешливый взгляд и немного подтягивает лежащую на руках теперь уже точно ту самую Рин, крепче перехватывая под коленями. Ловит себя на мысли, что даже не удивился, когда ее отпустили, подтверждая "подлинность". Будто так и должно было быть. - Лучше разберись с тем, что теперь делать будешь, а не моей работе меня учи, - Ибики не проймешь просто так, да он и не пытался особо. Пожимает плечами и переводит взгляд на девушку, вздыхая. А ведь и правда, что делать? - Рин.. - поднимает голову и в секунду оказывается на расстоянии метра; рожа Гая, отчаянно пытавшаяся залезть поближе к Нохаре не радовала от слова "совсем" и он только устало выдохнул, глядя на театрально плачущего друга. Ну, как говорится, друзей не выбирают, - Я так рад! Теперь мы точно знаем, что это она! Юность пробудилась в ее холодном сердце и теперь она здесь, с нами, как в старые времена! Ах, Какаши, ты же помнишь?.. - Какаши все помнит, да, конечно. Неотчетливо как-то кивает и улыбается одним глазом, скрываясь в дымке дзюцу, оставляя Майто наедине с его ностальгией. Нужно позволить Рин отдохнуть. Это первостепенная задача, определенно. А подумать, что они будут делать, можно и потом, вместе. Он знает, что ее мать все еще жива, но он так и не осмелился с ней заговорить за все эти годы. Просто наблюдал со стороны, иногда посылал генинов с миссиями помочь женщине в возрасте по хозяйству, потому что сам этого сделать не мог, а долг на себе ощущал колоссальный. И вот сейчас думает, что же будет дальше, укладывая девушку на свою кровать в комнате, выделенной ему в новой временной джониновской общаге. Методично, как заведенный, стягивает с нее обувь, сумку, аккуратно отставляя все в сторону и садится рядом, максимально устало выдыхая. Да, для его устоявшейся и привыкшей ко всему психики это просто охуеть какой перебор. Если подытожить, то сейчас рядом с ним спит девушка, которую он когда-то убил, а потом оплакивал ее всю сознательную жизнь. Вот так вот просто. Почти что взвывает, сжимая лицо ладонями и затихает, обессиленно свешивая руки вниз. Да будет он хоть сто тысяч раз в самой сильный степени охуевания за всю свою жизнь, она нуждается в нем намного больше, чем когда-либо. И показывать такие слабости он просто не имеет права. Встает, открывая окно, чтобы впустить свежий теплый воздух и спрыгивает вниз, бегом добираясь до временной резиденции Пятой. Это все определенно требует серьезных обсуждений. - Чего тебе? Очень занята, - светлая макушка главы деревни едва виднеется за кучей бумаг и Какаши неловко чешет затылок, меняя выражение лица на свое самое почтительное. - Госпожа Цунаде, Вы и сами понимаете, почему я здесь. Я не хочу, чтобы за ней устанавливали слежку после прохождения проверки, - это из первых претензий. И единственных, в общем-то, - Место, где она сейчас, уже пасут пару людей из АНБУ. Может не стоит? - На первое время, Какаши, обстановка сейчас не особо, сам знаешь, - и он не может не согласиться, в общем-то и, предвосхищая те вопросы, которые он собирался задать, на него все же поднимают строгий взгляд, - Занимайся ей. Нохара Рин была талантливым медиком в свое время, я хочу, чтобы она продолжила заниматься, но ей очень многое нужно освоить. Техники, прочее. Помоги ей достичь того уровня, что у нее был и что естественно - перешагнуть через него. И это не главное, - взгляд смягчается, тогда как глаза Какаши, в общем-то, и не меняются, он просто засунул руки в карманы и слушает, раздумывая над тем, как ее тренировать, почти не зная медицинских техник, - Помоги ей освоиться. Прошло уже больше десяти лет. В Конохе разруха, военное положение. Ей элементарно страшно. Ты безупречен в некоторых вопросах, но в этом, я поражаюсь, какой ты профан. Ты - ее друг, от твоего участия в этом зависит все. - Я понимаю, - и он правда понимает. Никак не меняется в лице, сжимая один из сюрикенов пальцами в кармане - всегда успокаивало. "Я вернулась ради тебя". Бьет напалмом в голове и он тихо благодарит, скрываясь в сторону дома, пока не начал думать об этом еще более глубоко. Обито любил ее, а его никогда не интересовали эти вопросы, задумываться о них сейчас неправильно в корне. Останавливается на подоконнике, привычно приземляясь на открытое окно и смотрит на обнимающую его одеяло Рин. Божественная грация одного из самых известных в мире шиноби дает о себе знать - как только нога касается пола, он осознает, что задел локтем все стоящие на полке рядом с окном рамки (целых две, вау) и одна из них вполне благополучно приземлилась на многострадальную голову брюнетки. Та шевелится, елозит головой по подушке, сползая с нее окончательно и зарывается в одеяло, полностью игнорируя, в общем-то, слабый удар (лететь-то всего пару десятков сантиметров). Какаши это почему-то дико умиляет и он почти смеется, убирая с кровати рамку с фотографией их команды и приподнимает ее голову, подкладывая подушку. Оправиться от техники Ибики тяжело, ей сейчас просто нужно отдохнуть и восстановить едва имеющиеся силы. В груди что-то ужасно сжимается, силками стягивает, непривычно и глухо, даже почти забыто; ему все еще очень страшно, потому что.. он убил ее. Своими руками. Убил ту, которую поклялся лучшему другу, который ее любил, защищать. Это просто безумно страшно - ждать момента, когда она проснется и ему придется посмотреть ей в глаза и наконец искупить хоть какие-то свои грехи, потому что он никогда этого не делал. Наверное, хоть и с натяжкой, но подходит любимое Наровское "проблематично". Но среди всего этого страха стыда, вины и неизвестности сияет счастье того, что она рядом. Точно такое же непонятное и пока неизведанное, Хатаке совсем не успел к нему приноровиться, но все же оно перекрывает почти все. И он позволяет себе устало опуститься на пол рядом с кроватью и привычно нырнуть в течение любимых книг. Как объяснить ей свою любовь к своеобразным жанрам? Дела.