— POV Рин —
Рин совсем не думает о гонораре, который заплатят Какаши по возвращению; это сомнительный смягчающий фактор и он совсем не приносил облегчения. Если бы можно было сделать так, чтобы Хатаке не пошёл на эту злосчастную миссию, то пусть ему вообще больше никогда не платили бы. Поэтому Рин просто слабо улыбается, складывая тарелки в раковину и тянется вслед за Какаши в гостиную. Она даже не может позволить себе потратить время на мытьё посуды, ведь у них его и так слишком мало, чтобы растрачивать драгоценные минуты на незначительные мелочи. Сидеть на руках у Какаши и слушать, как он читает, пожалуй, лучшее занятие, которое могло прийти ему в голову. Рин была готова выслушать ещё десяток книг по искусству быть настоящим шиноби, лишь бы об этом ей рассказывал Хатаке, ведь она теперь долго не услышит голос, который так любила. Рин понимала, что уйдёт не только Какаши; вместе с ним исчезнет его запах, его манеры, то, как он смотрел на неё взглядом, заключавшим в себе всю любовь, на которую тот только способен; их посиделки с нинкенами, совместные завтраки, тренировки, разговоры перед сном и шутки, понятные только им двоим. Рин не понимала, как ей прожить без всего этого, но она пообещала не омрачать настроение им обоим подобными мыслями; она сумеет полностью погрузиться в себя, когда Какаши уйдёт, а сейчас девушка прижималась к нему, опустив голову на плечо, слушая чистую плавную речь и размеренное дыхание, ощущая, что счастливее неё сейчас нет никого на планете. Она впервые действительно вслушивается в сюжет книги и для неё образы героев имеют вполне конкретные очертания – её и Какаши. Хотя, признаться честно, если бы кто-то когда-то решил бы заключить историю их жизни в книгу, получился бы бестселлер, несравнимый ни с чем другим. Книжные герои уносят сознание Рин далеко отсюда, туда, где они навсегда останутся вместе и их никто не сможет разлучить, и Нохара даже не замечает как засыпает. В руках Какаши так тепло и уютно, словно они созданы для неё, и не спавшая всю ночь куноичи не устояла перед искушением сомкнуть глаза всего лишь на пару минуточек... Рин медленно открывает веки, чувствуя, как возле её уха мурчит Карин и играется с волосами, свисающими с плеча Какаши. Пытаясь сфокусировать взгляд хоть на чём-нибудь, девушка останавливает взор на окне, за которым виднеется то, как на деревню опустились сумерки. Нохара дёргается, словно её ошпарили, и приподнимает голову, чтобы посмотреть на Какаши. Он всё это время был с ней и даже не шелохнулся, лишь бы не разбудить спящую Рин, и это ещё больше заставляло Нохару винить себя, ведь из-за неё они упустили столько времени. Сон был непозволительной роскошью теперь, когда время стало худшим врагом для Какаши и Рин. – Прости меня...Я не знаю, что на меня нашло, – виновато произносит куноичи, разворачиваясь на руках у Хатаке на бок, касаясь губами мужского подбородка. – Мы потратили слишком много времени из-за меня, поэтому просто обязаны теперь восполнить его. И, кажется, у меня есть идея. Нохара улыбается и встаёт на ноги, протягивая руку шиноби. Она хочет подарить ему на прощание какие-нибудь особые моменты и как можно больше, воспоминания о которых будут греть его в долгой миссии, а потому сделает всё, чтобы Какаши хотя бы ненадолго забыл об их разлуке и ему понравилось их времяпровождение. Девушка чуть ли не прыжками передвигается по дому, даже на спокойный шаг не собираясь тратить время, а потому в мгновение ока оказывается в спальне. Кажется, в шкафу она видела подходящее покрывало и точно, уже в следующий момент Рин держит в руках нужную вещь. – Помнится, ты был не против сходить со мной в одно место, – заговорческим тоном произнесла куноичи, зная заранее, что Какаши готов отправиться с ней куда угодно, но всё же злоупотреблять этим не хотела, а потому решила, что берег реки будет как раз тем местом, который может понравиться не только ей, но и Хатаке. Они вышли из дома в тот момент, когда вечер уже полноценно вступил в свои права, а на улочках то здесь, то там зажигались первые фонари, освещая людям, спешащим домой, их путь. Рин и Какаши отправились за пределы деревни, пересекая небольшую лесную полосу, туда, где протекала ближайшая река. И как только они вышли на поляну, располагавшуюся на берегу, Нохара заметила, что трава просто...сияет. Она никогда не видела ничего подобного и это сразу же вызвало восхищение в её глазах. Светлячки, спрятавшиеся на земле и между травинками, были похожи на яркие жемчужины, которые рассыпаны кем-то как будто специально. – Посмотри как красиво.., – завороженно произнесла Рин, в чьих глазах отражались десятки огоньков. Улыбнувшись, куноичи шагнула вперёд и расстелила на траве покрывало, которое держала в руках. Опустившись на него, Нохара кивнула на место рядом с собой и когда Какаши осел на землю тоже, девушка опустила руки ему на плечи и мягко на них надавила, чтобы Хатаке опустился спиной и уложил голову к ней на колени. Рин растянула губы в сияющей улыбке и посмотрела в мужское лицо, проводя тыльной стороной ладони по скуле и щеке Какаши. – Ты вернёшься и я возьму отпуск в госпитале, если в деревне будет всё спокойно, конечно, – заговорила девушка, запуская одну ладонь в серебристые пряди, копошась в волосах Хатаке. – Мы могли бы...ну знаешь, съездить куда-нибудь за пределы Листа; куда-то, где можно было бы отдохнуть. Или мы можем остаться в деревне и просто сходить куда-нибудь. Я узнавала и оказывается, в Конохе есть места, которые никак не связаны с шиноби и созданы для развлечения обычных людей, – тихо хихикнула Рин. – А ещё мы могли бы сделать ремонт в доме. Сменить серые краски на что-то более яркое, но такое же умиротворяющее. Тебе нравится зелёный? Карин за это время станет совсем взрослой кошкой, представляешь, как она соскучится по тебе? Как соскучусь по тебе я... Нохара болтала обо всех этих событиях, стараясь говорить так, будто они уже наступили или наступят буквально завтра, словно не будет этого мучительного года, который протянется чёрной полосой на долгих двенадцать месяцев в их жизни. Она старалась думать о хорошем; ей казалось, что так время пройдёт действительно быстрее или даже, что Рин сама приближала таким образом возвращение Какаши. Нохара и в Хатаке старалась вселить эти мысли, а потому говорила много и обо всём на свете, чтобы не оставалось пробелов на тяжёлые мысли, которые так или иначе уже нельзя было просто выкинуть из их голов. Девушка на секунду отрывает взгляд от Какаши, чтобы оглядеться по сторонам и её взор останавливается на гладкой поверхности реки, в которой отражается лунный свет. – Хорошенько подумай перед тем, как начнёшь отказываться, – с улыбкой произносит Рин, начиная развязывать свой передник, аккуратно переложив голову Какаши со своих колен на покрывало, чтобы встать на ноги. – Пошли искупаемся? – зазывно предлагает Нохара, отходя всё ближе к воде, поочерёдно сбрасывая с себя одежду и бросая ту прямо в траве, оставаясь в нижнем белье. Её совершенно не пугает отсутствие необходимого купальника или полотенца, чтобы вытереться, потому что...почему бы, собственно, и нет? Ведь она и хотела сделать эти два дня незабываемыми для них обоих, а потому самое время делать то, что хочется, а не то, что правильно, обдумывая и взвешивая по сто раз все "за" и "против". Рин коснулась ступнёй тёплой воды, нагретой за целый день палящим солнцем, и с улыбкой оглянулась на Какаши, который не спешил к ней присоединяться. – Я жду тебя, – проговорила девушка перед тем, как начать неторопливо заходить в воду, чувствуя, как мягко река окутывает её тело. Нохара делает ещё несколько шагов и ныряет под воду, скрываясь на несколько мгновений под толщей реки. Она так давно этого не делала; не купалась, да даже на реке не была, будто целую жизнь, хотя так оно и было. Рин выныривает на поверхность через несколько секунд, откидывая назад каштановые волосы, вслед за которыми летят мириады прозрачных капель, проделывая ту же самую траекторию. Нохара смотрит на берег и улыбается своей самой счастливой улыбкой, видя там Какаши. Она спешит к нему, выбегая из воды и подходя к Хатаке. – Пошли, будет весело, – кивает девушка и смотрит на него искрящимися от нетерпения глазами. – Давай я помогу тебе. Рин улыбается и расстёгивает жилет шиноби, сбрасывая его с мужских плеч на землю. Останавливается на мгновение и поддевает пальцами водолазку, освобождая Какаши и от этой уже ненужной ему вещи, беря мужчину за руку и увлекая вслед за собой к воде. Останавливается у самой кромки, отпуская его и наклоняется, чтобы обрызгать Хатаке водой и с весёлым смехом скорее убежать подальше в реку, но чувствует, как Какаши настигает её быстрее, чем она могла бы подумать об этом. Звонко смеётся и пытается вырваться из его рук, понимая, что вырываться ей совсем не хочется и она успокаивается, затихая и поворачиваясь к шиноби лицом. Кажется, что в лунном свете и со стекающими по его выточенному телу каплями воды, Какаши стал ещё более безупречным и Рин просто пытается отвлечься, фокусируясь на его лице, до которого дотрагивается своими тонкими пальцами. – Все лучшие моменты своей жизни я провела с тобой, – с абсолютной честностью в голосе произносит девушка. – Представляешь, сколько ещё их у нас будет? Нужно только немножко подождать... Нохара подступает ближе, медленно тянется к мужским губам, которых дразняще касается...пока её свободная рука зачерпывает воду и отправляет этот поток в Какаши. Тихо засмеявшись, Рин отступает назад, скрываясь под водой.— POV Какаши —
Пока она спала, он, кажется, даже не думал ни о чем. Просто сидел и смотрел в одну точку, только изредка отвлекаясь на ее легкие движения. И когда проснулась - будто очнулся и сам, недоуменно глядя на то, как она поворачивается к нему, сгоняя с плеча мурчащую кошку. Это ведь слишком мило, так не должно быть, да? Смотрит на нее сверху вниз и улыбается, согласно кивая. Он готов пойти с ней куда угодно, ей незачем спрашивать, абсолютно. И пойти куда-то за город, в общем-то, превосходная идея, которую он более, чем поддерживает - Какаши любит подобное и безумно рад, что и Рин тоже. Хоть и сомневается в том, что можно быть настолько идеальной в его глазах. Может, она специально? Может, чуть позже Нохара превратится в страшную бабу, которая будет его пилить, бить скалкой за опоздания и так далее по списку? Он не уверен, но, вроде бы, так быть не должно. И благо. Опускается к ней на колени, чувствуя, как вниз от плеч расползаются толпы мурашек от мягких прикосновений - ему, кажется, нравится, когда она делает так. Какаши буквально сам себя заново узнает - он никогда не подозревал, что ему нравится подобное, но сейчас буквально прикрывает глаза от эфемерного удовольствия. Смотрит на нее и просто не может оторваться, серьезно, она поразительно красива сейчас - слишком, чересчур, так нельзя, она вся для него - причем в том смысле, в котором должна. Свет от светлячков, которые не разлетелись из-за их присутствия, отражается в теплых карих глазах и Рин вся светится намного ярче, чем любой из них; ее свет родной, теплый, он чувствует жизненную необходимость в нем. Хатаке ловит себя на мысли, что давно не выворачивал себя наизнанку из-за привычных мыслей о прошлом; возможно, ее света и правда хватает на то, чтобы разогнать его тучи. - Что угодно, Рин. Мы сделаем все, что ты захочешь, - Хатаке улыбается на то, что она говорит и на то, что раньше он не посмел бы даже подумать, что у него появится кто-то, с кем он станет строить подобные планы; это тоже для него слишком. Слишком хорошо. Встает, повернувшись к ней из-за плеча и вскидывает брови, наблюдая за тем, как она развязывает передник. Это все вот так вот и будет? Какаши понимает, что не готов. Он боится. Моментально отворачивается и поднимает глаза к небу - вот так вот просто? Раздевайся и поехали? Это только он тут думал о чем-то романтичном и все такое? Он хочет лучшего для нее, чем первый раз с комарами на покрывале. Да нет, быть такого не может. Нет. Слегка разворачивается, краем глаза осматривая ее, пока Рин просто встала и улыбается. Ей нельзя его так пугать. Нельзя, это против правил, Какаши ведь чуть коньки не отбросил от такого предложения, едва ли не пустившись читать ей лекцию о половом созревании и иже. - Да, если ты хочешь.., - прокашливается, тоже поднимаясь на ноги и с улыбкой смотрит на то, как радостно Рин скидывает с себя одежду и погружается в воду. Сейчас это не вызывает в нем ничего, кроме какого-то нездорового умиления тем, насколько увлеченной и радостной она может быть; для сдержанного Хатаке такие проявления эмоций были интересны и, в основном, непонятны, но ему безумно нравится, когда это делает Рин. Она прекрасна. Ему даже хочется сказать ей это, прежде, чем она лезет раздевать его. Может, ей взяться за продолжение его любимых книжек? У нее бы шикарно получалось. - Я ждал, пока это сделаешь ты, - улыбается, пытаясь расслабить, по крайней мере, самого себя, и ловит себя на мысли, что не смотрит на нее. В плане, он видит ее, но игнорирует то, что Рин в одном белье. - Ты очень красивая, - отмахивается от брызг и смеется, догоняя девушку сразу же - в реке передвигаться чуть тяжелее, чем обычно, но ощущение теплой воды приятное; он не пожалел, что согласился. И Рин, она...У него на самом деле сжимается сердце, когда она смеется, звонко, барахтается, пытаясь вырваться из его рук и сама атмосфера, черт, это не просто лучшее, что он видел - это то, что отпечатается в его памяти намного дольше, чем на один год. Ее смех вынуждает его улыбаться в ответ, что бы не творилось в его голове, какими бы тяжелыми не были мысли. У нее колоссальная власть надо всем, что в нем есть и он не собирается ничего с этим делать. - Все лучшие моменты своей жизни я проведу с тобой, - вторит ее словам, коснувшись кончиком носа чужого и застывает, наслаждаясь моментом. В таком свете, с каплями воды, стекающими по гладкой коже и этим бесценным, любящим взглядом - он может смотреть на нее вечно. - Я сделаю все возможное, чтобы ты была счастлива. Обещаю, - тянется за поцелуем, как за чем-то вполне ожидаемым, желанным, но его слишком жестоко обламывают. Лучше не говорить ей, что она целенаправленно сводит его с ума, потому что эффекта это не даст - ей, кажется, не стыдно от слова "совсем". Рин убегает, смеясь все так же заливисто, и Какаши двигается следом, тут же вылавливая ее за талию. - Умеешь плавать? Надеюсь, да. Это достаточно глубокая река и, что самое главное, удивительно чистая, учитывая её расположение. Ему иногда казалось, что Коноха следит за этим, но никогда не заморачивался слишком сильно. Даже относительно чистоплотный и кое-где брезгливый Какаши без угрызений совести чувствовал себя здесь вполне комфортно. Поэтому он тут же тянет вырывающуюся Рин за собой, ощущая, как постепенно ноги теряют опору и теперь уже девушка сама за него держится, неспешно помогая отплыть дальше. - Ты решила, что отсутствие полотенца не мешает тебе издеваться надо мной, да? - улыбается, разворачивая Рин к себе лицом, и убирает влажные пряди с ее скул, касаясь губами щеки. Она...слишком близко; Какаши едва ли удастся игнорировать прикосновения кожа к коже еще хотя бы пару минут. Выдыхает на ее плечо, опаляя дыханием и бегло касается губами, скользнув выше, прежде, чем затягивает в поцелуй, порывисто выдыхая в чужие губы. Он нагло соврет, если скажет, что она его не возбуждает. Какаши устал оправдывать свое желание естественными физиологическими потребностями; это больше не что-то, что просто заложенно в каждом человеке. Это то, что он ощущает слишком отчетливо, когда она рядом; что-то, что намного тяжелее контролировать. Аккуратно касается женских бедер ладонями, ненавязчиво сжимая; ее вес совсем не ощущается в воде, как только он чувствует, как она скрещивает лодыжки у него за спиной, понимает, что не ощущает разницы, и утыкается лбом ей в шею, прижимая ближе. Он теряется в поцелуях, в прикосновениях, в ее сбитом дыхании, своем; в ее запахе, сбитом пресной водой и ощущению того, как податливо она к нему прижимается, с готовностью подаваясь на каждое касание; оставляет поцелуй под нижней губой и расслабляет ноги, переставая двигаться, сразу же ощущая медленное погружение под толщу воды. - Не бойся. Вода действительно поразительно чистая; он открывает глаза, и видит все предельно четко, приложив усилие, чтобы утянуть их еще глубже. Ощущение того, как вода обволакивает все тело, и Рин настолько близко, что в ушах вопреки привычной заложенности из-за воды - звенит, сковывая все мысли; все это разрывает его, Какаши даже не уверен, чего именно хочет. Прижимается к ее губам, интуитивно углубляя поцелуй так, чтобы не наглотаться воды и думает о том, что это - самое необычное, что с ним случалось. На самом деле, поцелуи с ней - это в принципе самое необычное, что с ним случалось. И он не в силах отрицать того, что у него каждый раз, как в первый, трясутся руки и в голове все покрывается легкой дымкой; это не желание, а неконтролируемая одержимость. И сейчас едва успевает осознать, что воздух кончается и плавно выныривает, все так же прижимая Рин к себе одной рукой, второй пытаясь восстановить равновесие. Умение задерживать дыхание на более долгий период, чем любой человек, входит в "стандартную комплектацию" любого шиноби и ему странно осознавать, что несколько минут пролетели как одна. Какаши слишком хорошо с ней. Он не устанет это повторять. И какой бы теплой не была вода, как только они вынырнули, по влажной коже тут же прошелся ветер, и Хатаке с улыбкой ощутил, как Рин теснее к нему прижалась, стараясь скрыться от него. Ей не хватало только заболеть. Трясет головой, отбрасывая мокрые волосы назад, и плывет к берегу, все так же неспешно, утягивая за собой Рин. Он не был уверен в том, что хочет оставить ей перед разлукой, но, возможно, Хатаке справился хотя бы с половиной задачи подарить ей приятные воспоминания? Потому что эти поцелуи, по крайней мере, он запомнит надолго. И ему нравится, что все это так...тихо? Умиротворенно. Едва слышный шум воды и леса; стрекотание насекомых и то, что делает это время настолько...романтичным? Он не уверен, что знает, что вообще входит в это понятие, но, кажется, у них с Рин сейчас вполне романтичное времяпрепровождение. Когда вода уже по колено, он разворачивается, аккуратно подхватывая ее на руки, и цепляет свою одежду, лежащую на берегу; Какаши не хочет, чтобы она запачкала ноги. Только и всего. Ставит девушку на покрывало, протягивая ей свою водолазку. - Надень, пожалуйста, - потому что видит Бог, он делает все, что в его силах, чтобы не смотреть, как нижнее белье прилегает к влажному телу. Вздыхает, встряхнув головой сильнее, и треплет волосы, чтобы они не прилипали друг к другу, и направляется за тем, чтобы собрать ее одежду, складывая на свой жилет рядом с покрывалом. - Не против, если мы еще посидим? Не замерзаешь? - опускается на землю, дожидаясь, пока она будет рядом и закидывает голову вверх, осматривая яркие звезды. Небо буквально усеяно ими, но...Рин намного красивее. Для него. Это один из тех тупых подкатов Гая, кажется, но он впервые осознает всю правдивость этих слов - она и правда увлекает его больше, чем ночное небо. Отрывается от того, что откровенно пялится на Рин, и ложится, закидывая руки за голову, оглядев то, как штаны нелепо и неудобно прилипают к ногам. По крайней мере, он знает, что эта ткань быстро сохнет. Тянется к ее спине, проводя ладонью по позвоночнику и аккуратно надавливает на плечо, не зная, как словами сказать то, что он хочет, чтобы она легла рядом. Все происходящее спокойно настолько, что Какаши и сам чувствует, как его клонит в сон. Он не собирается засыпать здесь, но когда голова Рин опускается ему на грудь, а сама она устраивается рядом, он думает, что это было бы отличным завершением. Или нет. Он не решил. Пытается решить прежде, чем закрывает глаза, обнимая ее за талию и проваливается в дрему. Его привычка спать на свежем воздухе сыграла с ним злую шутку. Хотя, вероятно, виновата Рин. Он в последнее время в принципе взял моду винить ее во всем хорошем, что происходит в его жизни.— POV Рин —
Рин не боялась довериться Какаши, а потому с готовностью заплывала вместе с ним на глубину, переставая чувствовать ногами дно. И даже если рассудок Хатаке прямо сейчас помутился бы (от счастья, конечно) и он затащил бы её под воду, удерживая там, Рин ни о чём не жалела бы, ведь ей было так хорошо, что она готова была умереть от счастья рядом с ним. И даже эти мысли её не пугали, а вызывали лишь спокойную улыбку, с которой она ушла под воду, встречаясь с губами Какаши. Нохара не понимала от чего ей сейчас теплее: от прогретой воды или прикосновений Хатаке, но как бы там ни было, Рин не хотела отступать от него ни на сантиметр. Ей нужно было касаться его всё время, чувствовать под своими ладонями уже выученные участки тела, а губами ощущать его уста. Девушка открыла глаза, удивившись тому, насколько ясная под водой видимость, просто любуясь тем, как Какаши целовал её. Хорошо, что они были погружены под толщу реки, иначе куноичи наверняка бы не удержалась, пустив слезу, ведь настолько это было прекрасно и захватывало дух. Ничего подобного и даже близкого к этому, Рин никогда раньше не испытывала. Нохара совсем забыла о правилах безопасности и почувствовала, что ей не хватает воздуха только тогда, когда Какаши начал подниматься на поверхность вместе с ней. Девушка собирает волосы и выкручивает их, постепенно выходя из воды; по телу разливалась настолько приятная усталость, что передвигать ногами становилось всё тяжелее. Взбивает руками на голове волосы, чтобы те быстрее высохли и смеётся, когда Какаши подхватывает её на руки. Как...просто как один человек с такой непростой судьбой, может быть идеальным настолько, чтобы угадывать все твои желания и потребности? Хотя, наверное, это было не сложно, ведь Рин была согласна на всё, лишь бы рядом в этот момент был Какаши. Встаёт ногами на покрывало и её губы растягиваются в ещё более счастливой улыбке, когда Хатаке предлагает ей свою водолазку. – Наверное, будет чересчур самонадеянно попросить тебя оставить её мне, – хихикнула девушка, надевая на себя предложенную вещь. Водолазка была на несколько размеров больше неё самой, но Рин это ни капли не смущало. Закатав свисающие рукава, куноичи укуталась в вещь Какаши, вдыхая его запах полной грудью. Ощущает мурашки, которые до дрожи её пробирают, когда мужские пальцы проходятся по её спине, и Рин не в силах противостоять этому, опускаясь назад и ложась на грудь Хатаке. Обхватывает его торс рукой и просто...молчит. Ей не хочется болтать, чтобы заполнить собой паузы и пространство; кажется, она нашла того человека, с которым ей не просто интересно общаться, но и нравится молчать и это не вызывает какой-то неловкости. И это стоит гораздо дороже многого другого. Слегка поворачивает голову, замечая, как Какаши прикрыл глаза, и тянется к противоположному краю покрывала, чтобы накрыть им Хатаке. Заболеть после купания в реке так легко, тем более лёжа на земле. Хотя, может, если бы шиноби заболел, его бы отстранили от миссии?..Нет, даже ради этого Рин не может рисковать его здоровьем, и сильнее прижимается к нему всем своим телом, чтобы Какаши было ещё теплее. Девушка вновь опускает голову ему на грудь, глядя на то, как в отдалении несколько светлячков гоняются друг за другом в воздухе, тянется тонкий запах полыни и слышится размеренный стук сердца Хатаке. И Рин вдруг начинает тихо-тихо напевать мелодию из детства, без слов и еле уловимо. У неё полное ощущение, что они растворились в окружающей природе, что остальной мир покинул их, оставил в покое и они абсолютно одни на планете. Несмотря ни на что, Нохаре совершенно не хотелось спать, но дать поспать Какаши она была обязана. Как бы ей не хотелось проводить с ним больше времени в оставшиеся часы перед миссией, ему нужно было набираться сил. Девушка подняла голову и взглянула на спящее лицо Хатаке. Интересно, он слышал её сейчас? То есть, наверняка, Какаши научился быть всегда на чеку и слышать каждый шорох рядом даже во сне, но Нохаре он казался сейчас таким спокойный и умиротворённым, что она не удержалась от того, чтобы аккуратно дотронуться кончиком пальца до его переносицы, провести до носа, перескочить к губам, невесомо касаясь подушечкой пальца и обязательно коснуться родинки, которая обычно была от всех скрыта под маской, но для Рин она была самой любимой деталью на лице Хатаке. И всё же, ночь вступила в свои законные права, погружая природу в спасительную прохладу и играя ветром с кронами деревьев. Какаши не хватило только воспаление лёгких подхватить на своё и так страдальческое лёгкое. – Какаши, просыпайся, – тихо проговорила Рин у него над ухом и женкий голос был похож на дуновение ветра, возможно, поэтому шиноби услышал её не сразу. – Начинает холодать, нам нужно вернуться домой. Девушка приподнялась и нехотя вынырнула из такой мягкой и тёплой водолазки, передавая её Хатаке, чтобы тот быстрее одевался, а сама переоделась в свою одежду. Собрав покрывало, Рин подцепила ладошкой руку Какаши и они отправились домой. Первое, что бросилось в глаза Нохары, когда она вошла внутрь – совершенно вымученный Булл, который лежал на полу, а рядом Карин, кусавшая его за обвисшее ухо, но не получающая никакой ответной реакции от пса. Рин улыбнулась и подошла к ним, присаживаясь на корточки и забирая котёнка к себе на колени. – Спасибо, что терпишь её, – проговорила девушка, погладив собаку по макушке и забирая с собой маленький раздражитель. – Карин, дай ему отдохнуть от тебя, – Рин касается пальцем маленького носика, отчего кошка тут же фыркает, а Нохара умилительно улыбается, усаживая котёнка на спинку дивана. Она действительно забывает о том, что совсем скоро Какаши оставит её, ведь подобных незабываемых моментов, которыми наполнен сегодняшний день, у них не было, пожалуй, никогда. И этот вечер точно войдёт в список её любимых вечеров, которые она уже не забудет, хотя этот список полностью состоит из тех дней, которые Рин провела с Какаши. Куноичи проходит к кухне и останавливается в дверном проёме, облокачиваясь плечом, наблюдая за тем, как Хатаке наполняет собачьи миски едой. Он оборачивается и направляется к ней; Рин чувствует, как у неё напрочь сбивается дыхание, когда Какаши улыбается ей своей непревзойдённой обезоруживающей улыбкой, и Нохара делает то же самое в ответ. – Почему только два дня? – тихо задаёт девушка вопрос, который адресует скорее сама себе. Тянется навстречу к Какаши и обвивает его шею руками, плавно поднимая их к лицу, заключая его в свои ладони. Мученически сводит брови у переносицы и будто просит Хатаке склониться к ней, что он тут же и делает. – Мне нужны все дни с тобой, – шепчет она, глядя ему в глаза, не спеша касаясь мужских губ своими. Она никогда не устанет целовать его и более того, ей всегда будет мало любых поцелуев; Рин отчётливо чувствует, как попала в зависимость от него. И Нохара даже не желает сопротивляться. Это самое приятное пристрастие, что может быть. Делает лёгкий прыжок и скрещивает лодыжки за поясницей Какаши, ощущая, что теперь она выше. Он запрокидывает голову назад и Рин просто целует его лоб, скулы, подбородок, родинку возле нижней губы...Бережно, аккуратно, но увлечённо; каждый участок его кожи для неё дороже всего на свете. – Я хочу тебе кое-что подарить, – проговаривает Рин, проводя рукой по серебристым волосам. – Это находится в спальне, пошли. Улыбается тому, что буквально "едет" на руках у Какаши и разочарованно вздыхает, когда вновь оказывается на полу. – Извини, я не успела упаковать, – произносит девушка, подходя к сумке и доставая оттуда подарок, до последнего пытаясь скрыть его от глаз Хатаке своим телом. – Думала, что у меня ещё будет на это время, но, похоже, что уже нет. Подходит ближе к Какаши и протягивает на вытянутых руках салатовый шарф с узорами в виде сюрикенов, тот самый, который он носил когда-то в детстве. – Хочу, чтобы этот шарф грел тебя тогда, когда я не смогу, – Рин раскладывает его и накидывает на шею Хатаке. – Я сама связала его; хочу, чтобы ты вспоминал обо мне, когда будешь далеко отсюда. Девушка берётся за свисающие концы шарфа и тянет их на себя, притягивая тем самым к себе Какаши, чтобы коротко поцеловать его в губы. – Мне просто захотелось подарить тебе что-то, что будет напоминать о доме, детстве и о чём-то приятном. Это тебе за все те бесконечные букеты цветов, которыми ты меня засыпал, – засмеялась Нохара, заглядывая в глаза Какаши. – Тебе нравится?— POV Какаши —
Он просыпается, кажется, уже дома. Более-менее начинает понимать, что его окружает и почти выныривает из наваждения, заполненного спокойствием и, вопреки всему - голосом Рин. Хатаке чувствует себя намного лучше, чем еще днем, когда голова была напрочь забита всем подряд и ничем одновременно - он даже не помнит, о чем именно тогда думал. А сейчас все предельно четко и ясно - Какаши не думает вообще. На автомате рассыпает корм в миски, хоть и знает, что у псов нет призыва сейчас; на таком же автомате убирает все и останавливается посреди комнаты, с потерянном видом сжимая упаковку сухого корма. Неужели может быть настолько тяжело уходить из дома? Он никогда не чувствовал ничего, даже близко похожего на то, что ощущает сейчас; просто не в состоянии найти что-то, что могло бы описать это положение. Чувствует, как глаза бегают невидящим взглядом по столу и ставит корм на его место, виня во всем то, что проснулся слишком внезапно. Естественно, он просто сонный. Поднимает взгляд на Рин и улыбается; это именно то, что ему было нужно. Именно это. Подается на ее поцелуи, прикрывая глаза в немом наслаждении, и медленно кивает на ее слова, подхватывая девушку на руки. - Всё, что ты захочешь, - потому что Какаши готов сделать для нее что угодно; все, что она когда-либо пожелает. Он даст ей это. Даже если это будет означать, что Хатаке будет обязан провести с ней всю жизнь. Звучит вообще очень отдаленно от чего-то плохого; он бы с удовольствием подписался на такое. Рин целует его, покрывая невесомыми поцелуями лицо, и это просто бесподобно, он буквально тает от такого обращения. Тянется к ней, чуть ли не вытягивая шею до предела, и прижимает ближе, железно обхватывая талию. Он не знает, чего...боится? В плане, Какаши не может себе позволить сдвинуть ладони или что-то подобное; он смотрит на Рин и думает о том, как она воспримет его...желания? Как, главное, он сам их воспринимает? Потому что это все до сих пор в состоянии, на которое жалко посмотреть - Хатаке боится ее коснуться; тот раз, когда у него что-то сорвало на прошлой миссии совсем не в счет. Он сам до сих пор не понимает, что произошло, но ведь она не была против? Не была ведь. Он слишком отчетливо помнит ее тогда, чтобы утверждать обратное даже самому себе. Они взрослые люди, в конце концов. Почему он продолжает жаться, как подросток? Это уже выходит за рамки того, что он хочет беречь ее и беспокоиться о том, чтобы ей было комфортно. Она бы не делала все эти провоцирующие его физиологический отклик вещи, если бы не была готова к тому, какой эффект это на него производит. Сюрприз в спальне. Отлично. Очень вовремя. Рин всегда помогает в таких ситуациях. Это уже перестало походить на совпадения; возможно, у него паранойя на этой почве, но некоторых ее намеков не заметит только слепой. Ну или Какаши. Ставит девушку на пол, убрав руки с талии, и удивленно смотрит на то, что она ему протягивает и так же заторможено и, в каком-то смысле даже ошарашенно, его принимает. Он уже давно выкинул тот шарф, который носил, когда был жив отец; это навевало плохие воспоминания, то, о чем думать не хотел. Поначалу. А потом Какаши очень жалел. Потому что эта вещь - одна из очень немногих, что все еще напоминали ему о родителях. Чувствует, как шарф опускается на плечи и улыбается, потянувшись, чтобы поцеловать Рин в лоб. Он был действительно благодарен; сжимает ее плечи и отстраняется. - Спасибо, - это, на самом деле, очень полезно; миссия проходит в холодной стране и он даже мельком вспомнил, где его форменный плащ, успокоив себя тем, что основное снаряжение всегда в одном и том же месте. Получает поцелуй, из-за чего очухивается и кивает, чуть наклонив голову: - Цветы по сравнению с этим - ничто. Спасибо, Рин. Какаши не знает, чего боится и не знает почему. В какой-то момент уходит страх, а также ощущение, будто сейчас не время; будто бы момент не тот. Да черт с ним, с моментом! Ему плевать. У них нет времени на то, чтобы ждать, и он уверен в том, что это желание взаимно. Ни на секунду не сомневается. Какая разница, как легли звезды, если они сами, их чувства, желания, ощущения - все, что нужно? Опускает ладонь на женскую шею и подходит ближе, замечая, как ее руки слабеют и опускаются ему на грудь. Вся она - самое ценное, что у него есть. Он ни за что не посмеет сделать что-то, что будет ей неприятно; что-то, чего Рин не захочет. Какаши понятия не имеет, как дать ей понять, что он будет в состоянии собрать весь свой стальной самоконтроль в кулак и остановиться в любой момент; если вдруг они подумает, что что-то идет не так, не так, как она бы хотела. Обхватывает тонкую талию свободной рукой и наклоняется, целуя настолько нежно, насколько умеет, плавно затягивая ее глубже в поцелуй. Он не старается напирать, прикладывать силу или принуждать; Хатаке действительно пытается быть нежным. Но, наверное, не слишком? Рин не должна думать, что он чего-то боится или делает это с дрожащими пальцами, запуская ладонь в ее волосы; нет, Хатаке уверен. Она ничего не должна бояться, когда он рядом. Только не она. Отстраняется, заискивающе заглядывая в глаза и не находит там протеста, аккуратно дергая за ленту передника. - Хорошенько подумай, прежде чем отказываться, - улыбается, повторяя ее слова ей же на ухо, и спускает белую ткань к ногам; Какаши не хочет, чтобы это было неуклюже и неловко. Хотя, наверное, просто нашел лучшее время пошутить. У него всегда было очень странное чувство юмора. Бегает глазами по ее лицу и целует в скулу, убирая несколько выбившихся прядей за ухо. Они ведь оба понимают, что сейчас должно произойти. Рин, наверняка, нервничает в тысячу раз сильнее. А он тут нюни распустил. Еще пара мгновений требуется на то, чтобы снова подхватить девушку на руки и почувствовать ее поцелуи снова; все так же бережно и нежно, так, как он всегда мечтал. Ловит ее губы, опускаясь на кровать, и запускает ладони под темную кофту, касаясь пальцами обнаженной спины и углубляя поцелуй, нарочито медленно отвечая ей. Какаши совсем никуда не торопится. Он выводит кончиками пальцев едва ощутимые узоры по ее спине медлительно, будто заторможено; но на деле его буквально от каждого прикосновения бьет током, словно пробирает до чего-то внутри, что вынуждает его целовать с бОльшим напором, спускаясь тягучими поцелуями вниз по тонкой шее. Он хочет запечатлеть каждое свое движение, каждую ее реакцию на него, каждую эмоцию на лице, каждый сорванный вздох. Чувствует тонкие пальцы в волосах и сам срывается на судорожный вдох, отстраняясь, и резко, нервно стягивает с себя водолазку и кидает ту не глядя за ее спину, поднимая темнеющий взгляд на Рин. Смотрит в карие глаза, буквально физически ощущая нежность, с которой она на него смотрит. Это ведь впервые; впервые, когда он видит глаза девушки во время поцелуя или, тем более, секса. Какаши никому не позволял заглянуть под маску и теперь смотреть Рин прямо в глаза, безотрывно наблюдать за тем, как медленно переливается радужка - все его страдания того стоили. Целует подбородок чуть выше под губой и цепляет застежку нижнего белья, расцепляя крючки. Он был прав насчет того, что это состояние близко к какому-то предобморочному - его разрывает от всего, что окружает; ее запах, смешанный со свежестью и...его запахом. Вся она - пахнет им. Рин сама не теряется на этом фоне, но, черт, это сводит с ума. Нажимает большими пальцами чуть ниже пупка, проводя ладонями вверх, и стягивает одежду к груди, поднимая на Нохару взгляд снова. Это её смущение - это то, за что он может отдать жизнь. Она и без того смущена, Какаши видит это и наслаждается этим ощущением - слишком сильно, слишком...откровенно. Рин поднимает руки, помогая ему стянуть одежду верх, и легко надавливает на спину, ощущая, как резко сбивается дыхание, чувствуя соприкосновение обнаженной груди со своей. Рвано выдыхает на плечо, покрывая поцелуями прохладную мягкую кожу и спускается к ключицам, скользя влажными, нежными и долгими поцелуями. Какаши не уверен, что сможет ощутить сейчас что-то, кроме нее; потому он тонет в этих ощущениях, намеренно, целенаправленно, не пытаясь вынырнуть или вдохнуть спокойно, чтобы выровнять дыхание - у него слишком явно кружится голова, все заплывает редкой дымкой и это непередаваемо. Это на самом деле несравнимо ни с чем. Не похоже на слепое желание, к которому он привык; или на невинное стремление сделать ей приятно, обнимая или что угодно. Это что-то, несравнимое ни с чем, потому что он хочет ее так сильно, что перед глазами рябит и плотная ткань форменных штанов натягивается почти болезненно; но необходимость показать ей самое трепетное, на что он способен - слишком важно, чтобы слепо отдаться страсти. Это порождает что-то новое, что-то, что Какаши не испытывал ни разу. Ему важна Рин настолько, что он просто не может остановиться. Целует так, что сам себе едва дает время на передышку, сорвано вдыхает через раз и продолжает покрывать поцелуями все, куда дотягивается. Касается пальцами груди, мягко обхватывая ладонью и сжимает, прижимаясь губами чуть ниже уха и не думая втягивает нежную кожу; он только на задворках сознания понимает, что не хочет, чтобы она это скрывала. У него действительно есть инстинкт, глупый, почти животный и в какой-то степени ребяческий - "моё". Она - его. Полностью. Обхватывает талию рукой, крепче прижимая, и поднимается с места, опуская девушку на кровать, и нависает сверху, заглядывая в глаза. Проводит ладонью по щеке, поддевая большим пальцем нижнюю губу, и склоняется ниже, коротко целуя. - Я люблю тебя, Рин, - понимает, что голос едва ли не хрипит и сглатывает, ткнувшись носом ей в шею. Он даже ее рук не чувствует - Какаши потерян в круговороте того, что ощущает, но он чуть ли не плавится под женскими прикосновениями - легкими, трепетными. Как бы Хатаке ни старался, у него так не выходит. В каждом его касании чуть больше силы, чем нужно; чуть больше желания, чего-то в разы более пошлого, что он не в состоянии контролировать. Спускается губами к груди, мягко сминая свободной рукой, и касается поцелуем, горячо выдыхая на нежную, словно прозрачную кожу, и слышит сдавленный стон, ощущая, как Рин прогибается вслед за его прикосновением. Жмурится, продолжая невесомо покрывать поцелуями чувствительные места, и сжимает руками бедра, поддевая большими пальцами темные шорты. Для того, чтобы снять их, нужно отстраниться. А он морально не готов оторваться от того, чтобы срывать с ее губ мягкие стоны.— POV Рин —
Губы Какаши касаются её и Рин чувствует, что этот поцелуй отличается от их обычных невинных поцелуев. Нечто похожее на то, что произошло между ними в комнате Ясуши, но более...чувственнее? И поначалу Нохара думает, что предчувствие её обмануло, однако, стоило розоватому переднику упасть к её ногам, как пульс девушки резко участил свой ход. Будет ложью сказать о том, что Рин никогда не думала об этом и не представляла в мыслях их первую близость с Какаши. И ей казалось, что она просто впадёт в ступор от его сумасводящих прикосновений, губ, скользящих по её телу, горячего дыхания, обжигающего кожу. Потому что всё это - лучшее, что он может дать ей, и Рин совсем не могла ручаться за то, что не потеряет сознание от всех этих ощущений, которые будут её переполнять. И уже тогда куноичи в дрожь бросало от этих мыслей, а сейчас всё происходит наяву и Какаши настолько близко, что она физически может ощутить, насколько он взвинчен. - Я не собираюсь отказываться, - шепчет Нохара в ответ и неловко улыбается, волнительно вздыхая. Рин тянется к нему, целуя так, как, пожалуй, не целовала никогда, отдавая ему всю нежность и ласку, на которую была способна. Обвивает ногами его бёдра, ощущая как он вместе с ней опускается на кровать, и руки Какаши касаются её спины под кофтой. Его пальцы тёплые и несущие жар от каждого прикосновения, но по позвоночнику Рин пробегает холодок, как только она ощущает мужские ладони на своей спине и девушка шумно выдыхает, прикрывая глаза и целиком отдаваясь этим ощущениям. Нохара, конечно, знала о половых отношениях между мужчиной и женщиной с точки зрения анатомии, ведь ей пришлось прочитать множество материала, когда она готовилась стать ирьёнином, но там, где на смену терминам приходило вполне ощутимое реальное желание, Рин была словно слепой котёнок. Именно поэтому она сейчас старалась вспомнить уроки обольщения от Мияко, но быстро одёрнула себя. Ведь тогда это уже будет не она; Нохара не хотела, чтобы хоть что-то было наигранным и ненастоящим. Рин так много говорила Какаши о том, что любит его, не это ли отличная возможность продемонстрировать ему свою любовь не только на словах? Она не на миг не сомневалась в Хатаке и знала, что это будет лучшая ночь в её жизни, благодаря ему, но и она хотела сделать этот раз для него лучшим; это на самом деле было для неё важнее всего остального. Поэтому Рин решила хотя бы постараться расслабиться и полностью отдаться своим чувствам и желаниям - это будет честнее всего по отношению к нему и к ней самой. Нохара даже не желает того, чтобы он отстранялся от неё хотя бы на несколько мгновений, поэтому снова находит его губы в жадном поцелуе, как только тот отвлекается на то, чтобы снять водолазку. Девушка опускает руки на его плечи, плавно переводя ладони на спину, с осторожностью, но уверенностью исследуя его тело. Рин считала, что вполне неплохо знает Какаши, может, даже лучше всех, но сейчас она будто ощущала его впервые и в первый раз видела...таким, что действительно было правдой. Девушка помогает Хатаке избавить себя от ненужной теперь одежды и ей не требуется смотреть в зеркало, чтобы увидеть, как её щёки мигом покрылись румянцем. Она впервые предстала обнажённой перед ним, да в целом перед кем-то, и вообще-то Какаши был единственным, перед кем она когда-то хотела бы это сделать. Смущённо заводит выбившуюся прядь волос за ухо и поднимает взгляд на мужское лицо, понимая, что оно для неё почти размыто из-за эфемерной пелены перед глазами и пульса, который шумно отбивался где-то в висках. Рин хочется продлить этот момент, запечатлеть его на долгие годы; она мягко касается ладонью его щеки, следом за этим целуя скулу, переходя к подбородку, шее, проделывая дорожку из поцелуев до самого плеча. Нохара чувствует как мужская рука касается её груди и у Рин просто спирает дыхание, и единственное, на что она оказывается способна - это слишком откровенный тихий полустон, который она не в состоянии сдержать. Его поцелуи будто в один миг стали влиять на неё в тысячу раз сильнее, выбивая почву из-под ног всякий раз, как мужские губы касались чувствительных участков кожи. Казалось, что если это продлится ещё хоть мгновение, то Рин потеряет даже последние крупицы самообладания, которые и так необратимо покидали её всякий раз, когда поцелуи Какаши достигали тонкой шеи. Куноичи даже не сразу почувствовала, как Хатаке встал вместе с ней, уже спиной ощущая спасительную прохладу постели. Она буквально одержима его поцелуями, поэтому успокаивается лишь тогда, когда шиноби нависает над ней и Рин сама тянется к нему, чтобы получить то, что она хочет. Опускает ладони на его спину, плавно переводя их на поясницу и возвращаясь назад, вплетая пальцы в жёсткие мужские волосы в тот момент, когда его губы настигают её груди. Это было слишком интимно, слишком откровенно, слишком хорошо, чтобы можно было спокойно выносить, поэтому девушка судорожно дёргается, а с её губ срывается чересчур громкий стон, который Рин пытается заглушить, прикусывая губу. Ничего подобного, даже приблизительно, куноичи не испытывала во всех её жизнях вместе взятых, открывая для себя новое приятное чувство, которое сводит внизу живота. И вообще-то всё это только благодаря Какаши. Нохара знает Хатаке лучше, чем кто-либо, особенно сейчас, поэтому ощущает его напряжение. Она видит максимально трепетное и бережное отношение к себе; шиноби действительно следит за тем, чтобы не сделать что-то слишком поспешное или то, что ей не понравилось бы. Но в этот момент, только сейчас, Рин эгоистично желает, чтобы все мысли Какаши и весь он был занят ей, не отвлекаясь на ненужные размышления. Она не хочет, чтобы ему казалось, будто она чего-то боится или не готова к этому, потому что девушка действительно считала, что сегодняшний вечер - это идеальное время для того, чтобы заняться любовью, в идеальном месте, с идеальным мужчиной всей её жизни. И он просто должен знать о том, что её желание настолько же велико, насколько и его. Рин оплетает рукой шею Какаши и приподнимается, чтобы дотянуться до его уха. - Не бойся меня.., - сбивчиво шепчет Нохара, желая сказать, что она в полном порядке и ей по-настоящему хорошо с ним. - Перестань себя контролировать. Расслабься, Какаши...Я так сильно люблю тебя. Девушка успевает проскользить губами по мужскому подбородку прежде, чем её голова опускается обратно на постель. Рин задыхается в собственном прерывистом дыхании, впиваясь пальцами в тело Хатаке так, словно это самое необходимое, что было ей сейчас нужно. И это действительно так; он нужен ей не только сейчас, но и всегда, на всю жизнь. Куноичи опускает ногу на бедро Хатаке, чувствуя его пальцы, которые поддевают её шорты. Она нехотя отпускает шиноби из своих рук, чтобы, упершись спиной в постель, приподнять бёдра и помочь ему. Шорты отправляются вслед за остальными вещами на пол и на теле Рин остаётся последний клочок одежды. Девушка поднимает затуманенный взгляд к лицу Какаши и улыбается, скользя по нему восхищённым взором. Она не может отучить себя смотреть на него так, что бы он не делал, да и не собирается, но есть ли этому хоть какой-то предел? Существует ли хоть одна вещь, в которой Какаши не был бы так хорош?.. Шиноби поддевает пальцами нижнее бельё Рин и пока оно медленно сползает вниз, Нохара чувствует себя так, словно она на грани того, чтобы потерять рассудок. Её буквально пронизывает обжигающим жаром рука Хатаке, которая скользит вниз по женской ноге, и Нохаре просто необходимо что-то сделать, пока её не разорвало на тысячи клочков от переизбытка всех этих новых, странных, непонятных, но до одури приятных ощущений. Рин опирается на руках и садится, чтобы в следующий момент упереться коленями в постель и встать перед Какаши, столкнувшись с ним лицом к лицу. Девушка касается его губ своими, ненадолго вовлекая Хатаке в новый виток поцелуя, после чего спускается к его подбородку. Её тягучие, неторопливые, вязкие, как мёд, поцелуи опускаются ниже к ключицам и губы Рин оставляют свой тёплый влажный след буквально на каждом сантиметре его кожи. Нохара преодолевает грудь, затем пресс, который Какаши напрягает с каждым её новым касанием и останавливается внизу живота, мельком наблюдая за реакцией Хатаке. Она не имела понятия, от чего он получает удовольствие, но полагалась на свою проницательность и чувственность, ведь в каждом человеке изначально заложено нечто подобное. Рин медлит; поддевает пальцами ткань его штанов и поднимает взгляд на Какаши, улыбаясь ему уголком губ. Нохара делает усилие и помогает шиноби избавиться от форменных штанов. Девушка поворачивается и прижимается спиной к груди Какаши, чувствуя, как его руки смыкаются у неё на талии. Рин отклоняет назад голову и встречается с мужскими губами, вовлекая те в новый поцелуй, приподнимая вверх руки и заводя их назад, чтобы впутаться пальцами в серебристые волосы. Рин ощущает небывалое единение с Какаши, чувствуя, что смущение и стыдливость начинают понемногу отступать, ведь она вся целиком принадлежит ему, а он ей, и стесняться чего-то в отношении друг друга глупо и неправильно. Крепкие мужские руки поднимаются к чувствительной груди, сжимая и заключая в плен ладоней. - Какаши.., - не выдерживает девушка и томно шепчет ему прямо в губы. Рин не в силах оторваться от него, тая в его руках и плотнее прижимаясь к нему бёдрами. - Иди ко мне, - тихо произносит девушка, всё ещё находясь в объятиях Какаши, но через секунду отстраняется и садится, отползая к середине постели.— POV Какаши —
Он сам едва ли не срывается на тихий, сдавленный сквозь зубы невнятный стон, когда слышит ее слова, и утыкается лбом в чужое плечо, опускаясь вместе с Рин ниже. Как она может говорить такое? Как это может действовать так...возбуждающе? Странное слово, но это на самом деле достаточно интимно, чтобы у него перед глазами все покрылось белоснежными бликами, а в голове все смешалось в одну вязкую кашу; он снова слышит ее стоны и чувствует, как по коже проскальзывает щекочущее чувство, останавливаясь где-то на уровне торса. Ему элементарно тяжело терпеть. С ней - невыносимо; с ней - любая выдержка летит к чертям. Он задыхается. Опускает взгляд, на ощупь находя застежку на шортах и трясущимися руками нервно стягивает вниз, отбрасывая так, что слышит на краю сознания, как пуговица бьется о пол слишком сильно. Прижимается к Рин, целует куда попало; не имея определенной цели - он просто тянется к ней губами и останавливается там, куда попадает. С ней слишком хорошо. У него туман перед глазами и едва ли Какаши вообще соображает, что делает; каждое действие - на уровне инстинкта, он знает, что должен делать, но понимает, что все это неосознанно. Но в то же время так, что желание - болезненное. У него никогда не было подобного, такие ощущения впервые, но он бы все отдал за то, чтобы никогда с ними не прощаться. Поддевает пальцами нижнее белье, стягивая и проводя руками вниз от коленок; прежде, чем успевает дотянуться до Рин, понимает, что его отталкивают и она, на самом деле, абсолютно никакого права не имеет поступать с ним так. Садится напротив, и похожа...на одну из его слишком откровенных эротических фантазий. Какаши не имеет никаких моральных сил, чтобы вынести это. Хатаке думал о ней, как о той, с кем он неизбежно разделит постель; черт, да если быть честным, ему в последнее время с ее выходками едва ли удавалось сдерживать эти желания физически, но он не был властен над своими мыслями и фантазией, умело развитой на пожизненном увлечении эротикой. Рин сейчас выглядит как та, о ком он мечтал всю жизнь. И это против правил. Она целует его слишком нежно, слишком...он не знает. Просто слишком. Жмурится, закидывая голову назад, и мягко сжимает ладонь на ее шее, перебирая волосы пальцами, пытаясь хоть на что-то отвлечься, чтобы женские губы не были настолько сногшибающими; она определенно знает, что с ним делать. И пусть только попробует сказать, что у нее не выходит, хоть запищит о том, что ему могло не понравиться. Сейчас он полностью уверен в том, что эти ощущения - лучшие. Ощущения ее губ на своей коже вниз по торсу - самое поразительное, что он когда-либо чувствовал. И у него, опять же, слишком развитое воображение. Опускает взгляд, понимая, что тысячу раз - зря. Губы Рин у себя на торсе он в состоянии вынести, но как только встречается с ее взглядом и чувствует тонкие чуть прохладные пальцы под кромкой штанов, непроизвольно утробно и сдавленно стонет. Зажмуривается, сдерживаясь и пытаясь прогнать фантомное ощущение ее губ на теле, и избавляется от штанов, швыряя их к шортам, когда чувствует, как она прижимается к нему обнаженной спиной, бедрами - к паху, и он сжимает ее талию руками, прижимая еще ближе; скользит ладонями вверх, отвечая на чужие податливые губы, сжимает ладонями грудь и медленно начинает осознавать, что ему и правда еще немного и понадобится ее помощь, как медика. Он просто...теряет рассудок. Не соображает откровенно ничего, абсолютно, ни единой здравой мысли. Рин отстраняется и он заглядывает в потемневшие карие глаза, наслаждаясь выражением желания на ее лице. Скользит взглядом по телу, тут же подаваясь вперед и прижимает к себе ладонью на затылке, резко, отточенным движением укладывая на спину и вжимает в подушку, затягивая в поцелуй; касается языком чужого, чувствует, как внутри поднимается буквально вулкан будто забытых чувств и он едва ли не рычит, выдавая рык из глотки через плотно сжатые зубы и едва различимые звуки каждый раз, как только его руки касаются ее тела. - Ты безумно красивая, Рин...блять...пожалуйста, Рин, я так тебя люблю, - чувствует, что у него что-то срывает; что-то, отвечающее за его немногословность и сдержанность. Целует, бормоча сквозь касания губ, и подается вперед, обхватывая ее бедра руками, и подтягивает ближе к себе, осторожно раздвигая колени шире. Проводит ладонью по внутренней стороне и касается пальцами естественной влаги, медленно проводя средним пальцем по чувствительной коже, чувствуя, как теряет почву; упирается лбом в ее и сжимается из-за нежных рук, впивающихся в плечи. Это ее первый раз. Какаши знает это вопреки всему, что чувствует; вопреки тому, что не соображает ни в какую, словно пьяный - он знает, что должен быть нежным и аккуратным с этим. Смотрит в прикрытые в возбуждении глаза и касается приоткрытых губ своими, мягко обхватывая нижнюю, и надавливает пальцем на сгусток ее возбуждения, медленно проводя круговыми движениями и слишком откровенно наслаждается ее стонами; протяжными и будто судорожными, она цепляется за него, мягко царапая короткими ногтями, Какаши и сам чуть ли не тонет в этом; целует ее рвано, бегло отстраняясь, и избавляется от белья, свободной рукой отбрасывая его к остальному. Выдыхает в губы, словив зрительный контакт, и отстраняет ладонь, сжимая подушку над ее головой. - Я люблю тебя, Рин, прости, пожалуйста, Рин. Ее имя - как мантра. И он знает, что ей будет неприятно. Поэтому старался довести ее до определенной точки; хоть как-то заглушить то, что будет больно, не так, как он хочет, чтобы было. Какаши и правда старался подарить ей как можно больше приятных ощущений, вогнать в забытие, чтобы эти чувства перекрыли те, что будут потом. Хатаке ничего не может сделать с этим, все, что от него зависит - быть нежным и аккуратным, участливым к ее ощущениям. Он шепчет, не переставая, о том, что любит; низкий голос теряется в его дыхании, сбитом, на грани слышимости шепчет вперемешку все, что он когда-либо мог ей сказать, но не говорил. Секс для него это единственное, через что он может выразить то, что чувствует без слов. Целует, сжимая рукой подушку до характерного треска, и почти эфемерно скользит свободной рукой по ее груди вниз, помогая себе ладонью; чувствует, как из груди что-то выбивает, подается бедрами вперед, покрывая влажными мягкими поцелуями ее ключицы и понимает, что это слишком для него тоже. Она слишком тугая; ощущает, как по коже буквально проходят миллионы тоненьких игл и выдыхает, плотнее впиваясь в белую ткань и нежнее ее целует, толкаясь бедрами глубже, глубоко и утробно, затяжно выстанывая что-то ей в шею; отстраняется, чтобы поцеловать, замирая на мгновение, глядя в полуприкрытые глаза, после - двигается рывком, прикладывая силу. Какаши даже предположить не может, насколько такое может быть неприятно в первый раз; он морально противится тому, что причиняет ей такой дискомфорт, когда сам внутренне взрывается от накрывающих ощущений. Какаши чувствует, как преодолевает едва ощутимую преграду и Рин сжимается вокруг него, впивается ногтями в поясницу, и Хатаке замирает, покрывая поцелуями ее лицо, продолжая сбито шептать о том, как сильно ее любит; что она - лучшее, что у него есть; что он никогда никому ее не отдаст, она - его и только его; ее имя - без остановки, он, кажется, влюблен в звук ее имени. Его Рин; сейчас Какаши просто не в состоянии осознать весь масштаб его любви к ней, он абсолютно не в состоянии мыслить трезво; Хатаке тратит все свое самообладание на то, чтобы замереть, давая ей столько времени, сколько ей потребуется. Целует, нежно проводя ладонью, чтобы убрать влажные волосы с чужого лица и зачесывает назад свои, продолжая безостановочно пытаться выдать всю его нежность и ласку, на которую только способен.— POV Рин —
Рин больше не в состоянии нервничать из-за того, что случится уже через каких-то жалких пары минут, потому что весь её помутнённый рассудок занят Какаши, его поцелуями, заставляющими Нохару забываться ещё сильнее и накатывающими волнами возбуждения, настолько явными и яркими, что теперь она не сможет перепутать это чувство ни с одним другим. Куноичи мягко улыбается от того, как ласкает слух его признание в любви и чувствует себя абсолютно счастливой. Каждый раз, находясь рядом с Какаши, она думает, что вот он - самый лучший момент в её жизни здесь и сейчас, но Хатаке постоянно превосходит сам себя и доказывает Рин, что с ним ей может быть ещё лучше. - Я тоже...тоже тебя люблю.., - прерывисто шепчет девушка, фокусируясь взглядом с поволокой на его лице и приподнимает голову с подушки, чтобы дотянуться губами до его шеи, оставляя на ней влажную отметку от своего языка. Девушка резко откидывается обратно на подушку, как только явственно чувствует пальцы Какаши, настойчиво ласкающие самый чувствительный участок её тела и ощущает, как в горле моментально пересохло, отчего Рин не может больше произнести ни звука, а её тело будто свело спазмом. Жмурится и запрокидывает голову назад, уже даже не чувствуя поцелуи Хатаке, которыми он осыпал её кожу, вообще ничего не ощущая постороннего, потому что сейчас самый эпицентр её удовольствий находится гораздо ниже. Отводит одну руку в сторону и резким движением хватается за простынь, сминая ту до побелевших костяшек в своём кулаке. Из полуоткрытых женских губ один за другим начинают срываться стоны: поначалу приглушённые и робкие, а затем более надрывные и громкие, которые перебивают все остальные звуки. - Боже.., - бессознательно вырывается у Рин и она чувствует, как каждое новое движение пронзает её тело электричеством; сотнями, нет, тысячами, маленьких электрических разрядов. Нохара и сама не знала, что нечто подобное возможно с её телом; Какаши вновь открыл в ней что-то новое, и, определённо, она не хочет, чтобы это прекращалось. Кажется, что температура между ними накалилась до предела и девушка выдыхает обжигающий воздух на плечо Хатаке, облизывая пересохшие губы. И если ещё несколько минут назад Рин старалась действовать разумом и обдумывать каждое своё движение, то сейчас всё это улетело в трубу, потому что она совершенно не могла держать себя в руках. Куноичи отлично распределяет и контролирует чакру, но контролировать саму себя, когда Какаши делает с ней какие-то невероятные вещи, оказалось гораздо сложнее. Низ живота сводит почти болезненно и Рин напрочь забывает о том, что вообще-то впереди её ждут не самые приятные ощущения, вспоминая об этом лишь тогда, когда слышит извинения Какаши. Нохару всё ещё мелко подёргивает от того, что она чувствовала буквально минуту назад, поэтому куноичи почти судорожно шепчет: - Всё хорошо...Ни о чём...не думай, прошу тебя. Рин обхватывает мужское лицо ладонями, нежно целуя щёку, протягивая свои поцелуи к губам, чтобы вновь слиться с устами Какаши, которые не переставая шептали ей самые приятные слова, на которые тот был способен. Девушка не знает, как ещё выразить её готовность вынести всё, что угодно рядом с Какаши, любую боль, тем более такую мелочь, как лишение невинности, ведь это, должно быть, не больнее пронзающего насквозь удара чидори. Нохара чувствует, как его пах вплотную прижимается к ней, и девушка крепко обвивает руками спину Хатаке, упираясь лбом в его плечо. Рин до боли прикусывает губу, пытаясь отвлечься на успокаивающий шёпот Какаши, ожидая того, чего она хочет, действительно хочет, несмотря на то, что это понесёт за собой неприятные ощущения. Дёргается вместе с резким толчком Какаши и болезненно вскрикивает, несколько первых мгновений не очень соображая, что произошло; не рассчитывает силу и крепче, чем нужно впивается пальцами в районе мужской лопатки, стараясь только не сделать это ногтями. Ей действительно на мгновение показалось, что весь мир вокруг неё в этот момент остановился. Пульс бешено стучит в висках и Рин сильно зажмуривается, пережидая первые болевые ощущения, которые постепенно отступают из-за того, что Какаши замер на месте. Рин цепляется за него, как за нечто спасительное и делает глубокий вдох, наполняя спёртые лёгкие горячим воздухом. Куноичи растягивает губы в слабой улыбке; в конце концов, это оказалось действительно мелочью, в своей жизни она переносила боль и гораздо сильнее. В каждом жесте Хатаке, в каждом слове сквозит его забота и беспокойство за её состояние и он совершенно забывает о себе, наверняка, чувствуя себя не очень комфортно из-за мыслей о том, что причиняет ей боль. И Рин даже сейчас видит это. Она действительно благодарна ему за это настолько, что, наверное, никогда не сможет выразить, какой бы океан чувств и нежности в ней не был по отношению к нему. Девушка только надеется на то, что он всё почувствует; насколько сильно и беззаветно она его любит и нуждается в нём. - Я в полном порядке, Какаши, правда, - тихо произносит она ему в губы, сбивчиво дыша. - Я обещаю, ты же веришь мне? - целует его в подбородок, прижимая к себе плотнее, и мягко гладит по волосам. - Пожалуйста, Какаши, продолжай...Я люблю тебя...люблю... Он не торопится, давая ей привыкнуть к новым ощущениям; Рин чувствует твёрдость его плоти и собственную внутреннюю заполненность, думая о том, какие это невообразимые впечатления, о которых она никогда не сможет забыть. Нохара знает, что впереди их ожидает ещё множество моментов близости, но самый первый станет волшебным и всё благодаря Какаши. Рин даже и не подозревала, что в нём вмещается столько нежности, внимательности и ласки. Куноичи обвивает ногами мужские бёдра и мягко впивается ногтями в его спину, чувствуя, как неторопливо начинает двигаться Хатаке. Болезненные ощущения всё ещё не покидают её, но вместе с тем, Рин замечает, что они уже не такие острые и ей даже начинает нравиться. Боль смешивается с робко наступающим удовольствием, срывая с женских губ томные вздохи, и она чувствует, как от каждого толчка у неё захватывает дыхание. Девушка опускает горячие поцелуи на напряжённое плечо Какаши, ведя их к шее, кожу на которой неосознанно кусает, в тот момент, когда Хатаке начинает ускоряться. Её чувственные стоны раздаются прямо у него над ухом и Рин просто плавится как масло на горячей сковородке от всего, что делает шиноби. - Какаши.., - девушка буквально выстанывает его имя по букве. - Я люблю тебя...так сильно. Какаши...Пожалуйста, ещё... Рин захлёбывается в собственных стонах; она уже не чувствует боли, не чувствует смущения или неудобства - ничего, кроме уносящих её шаткое сознание непередаваемо приятных ощущений.— POV Какаши —
Какаши замирает, потому что ему действительно страшно - Рин в какой-то момент срывается на едва ли не вскрик и он просто затихает, стараясь морально выдержать то, что делает ей больно, когда сам сходит с ума от наслаждения. Он горит, плавится весь, ощущает, как ее ладошки сползают с влажной спины каждый раз и понимает, что готов терпеть сколько угодно, лишь бы это закончилось и он смог показать ей, насколько это может быть приятно. Для Какаши эти секунды - словно часы; он чувствует, как ткань трещит под пальцами, что он непроизвольно оттягивает ткань наволочки, с треском натягивая к себе и старается не чувствовать ничего, потому что тело сводит болезненным спазмом. Хатаке едва себя контролирует, ему буквально тяжело вздохнуть. Переводит затуманенный, словно дымкой перекрытый взгляд на Рин и целует ее в шею, медленно проталкиваясь глубже, тут же одергивая себя, потому что ей все еще больно. Все еще неприятно. А его все еще разрывает от того, чем накрывает. Низко стонет, чувствуя ее губы и укусы на плечах, аккуратно касаясь талии, чтобы удержать на месте. Прикрывает глаза, перебарывая это непобедимое желание сорваться, потому что она - его Рин. Его. Она нежная, мягкая до умопомрачения; его Рин любит его и он будет ждать столько, сколько угодно. Слышит сквозь помехи в собственной голове ее голос и выдыхает на влажную кожу, тут же прикасаясь губами, приподнимается, чтобы затянуть в поцелуй и подается назад, словив ее стон губами; это просто непередаваемо. Все, что происходит сейчас для него - словно мечта, несбыточная и недосягаемая, но от того не менее реальная. Начинает медленно двигаться, внутренне сгорая от каждого толчка, и просто не может остановиться, размеренно набирая скорость и проникая глубже. Он видит, что она не отталкивает его и что это не приносит ей того дискомфорта, которого не должно; смотрит на нее, не может оторвать взгляда даже на миллисекунду - он прикован к ней намертво. Прижимается лбом к чужому, нависая сверху и смотрит в полуприкрытые темные глаза, необычно теплые и мягкие, радужка словно кофе, терпкий, но при этом - все тот же взгляд, поддетый тающими блестящими карими прожилками. Она - его Рин, все та же; прекрасная сейчас в своем желании. Он замечает любое изменение в ней, любую эмоцию - ловит, до жадности моментально впитывая в себя и наслаждаясь этим. У него сейчас все натянуто до предела; любые рецепторы или чувства. Знает, что не продержится долго; только не в этот раз, не сейчас, не сегодня, как, наверное, и Рин, поэтому впитывает каждое ее движение, каждый стон, каждый судорожный вдох или выдох, плавится в ее руках, рвано целуя в приоткрытые губы, как только хватает сил дотянуться дрожащими губами. Отстраняется, спускаясь к ключицам, и ласкает свободной рукой грудь, продолжая ритмично двигаться бедрами, тратя, на самом деле, без шуток и преувеличений - последние крупицы выдержки на то, чтобы не ускоряться. У него и без того рвет крышу оттого, насколько приятно быть..в ней. Какаши просто не вынесет даже мысли о том, что можно будет делать, когда перед ним не будет преграды из-за ее состояния. Когда у него будет хотя бы на каплю больше терпения, чтобы выдержать еще каких-то несколько минут. Осознание, что это, вероятно, последний раз перед его уходом, окатывает, словно ледяной водой, и он прижимается губами к Рин, скользит по хрупкому телу руками, зачастую слишком сильно, но всегда, неизменно - нежно. Он так любит ее. Шепчет об этом, едва слышно, неразборчиво, утыкается носом во впадину меж ключиц и задерживает дыхание, пытаясь вспомнить, с какой позиции бросают сюрикены для того, чтобы попасть в семь мишеней или характеристику своей стихии чакры из тысячу раз забытых учебников Академии. Это единственное, что помогает ему держаться за уплывающее сознание; чувствует, как медленно его накрывает, раз за разом - глубже, с каждым толчком все сильнее. Ему необходимо продлить это, она - на пределе; Какаши слышит учащенные стоны, Рин выгибается, прижимается к нему и сжимает ладонями; он будто весь окутан ей, ее запахом, простым присутствием. Приподнимается, подхватывая под талию, как только она снова прогибается, касаясь плоским животом торса и целует, дотрагиваясь свободной рукой до точки ее возбуждения, мягко надавливая, и двигает двумя пальцами в такт себе, чтобы ускорить девушку. Чувствует, что Рин нужно совсем немного, она внутренне сжимает его сильнее, почти болезненно, Какаши стонет сквозь сжатые зубы и смазано целует, затягивая в бесконечно прерывающийся на стоны поцелуй. Он видит, что она так же, как и он, уже ничего не соображает. Между ними сейчас вообще ничего, абсолютно; он сомневается, что они когда-либо были еще более близки друг к другу, чем сейчас. Хатаке полностью открыт ей, а она - ему, и дело не только в их наготе. Совсем не в ней. Входит чуть глубже, едва ощутимо ускоряясь, и ловит каждое ее действие, наблюдая за тем, как Рин упирается затылком в подушку, впивается в него пальцами железно; стонет так, что он клянется - готов слушать это вечно. Какаши смотрит на нее сквозь пелену, вылавливая глазами каждую деталь ее наслаждения, ее пика; целует, мягко скользнув губами по подбородку вниз по шее, и утыкается лбом в плечо, понимает, что больше просто не может, у него буквально что-то отключается от перенапряжения. Обхватывает узкие бедра руками и мягко, но с силой, несколько последних раз подается внутрь, чувствуя, как по телу проходит невыносимая волна, заставляя физически ощутимо сжаться и он почти с низким, утробным полурыком кончает, впиваясь в нежную кожу на ягодицах. Где-то на задворках понимает, что слишком опрометчиво проигнорировал защиту, кажется, совсем забыв о том, что если сделать это внутрь, обычно появляются дети, но все, на что он сейчас относительно способен - научиться дышать заново и выпустить Рин из стальной хватки. Она расслабляется, он чувствует, как ее отпускает, его самого - медленно, неощутимо даже, Хатаке только через несколько бесконечных минут обретает способность снова видеть четко. Приподнимается на слабых руках и выскальзывает, находя ее глаза. - Рин, - подается вперед, касаясь припухших губ, и чувствует себя просто...иначе. Он уже забыл это ощущение, да и вряд ли хоть раз в жизни чувствовал нечто подобное. - Ты в порядке? - Какаши смотрит, как заторможенно на ее лице проявляются эмоции и не может ничего с собой сделать - он улыбается, ярко и так, как делает это слишком редко - до ямочек на щеках, жмурится, слишком счастливо, буквально сияет чем-то и понимает, что счастлив видеть ее здесь, рядом с собой, настолько, что готов плакать от этого ощущения. Ему слишком хорошо и Хатаке думает, что...слишком необычно сейчас выглядит. Он не был таким счастливым очень давно, чтобы привыкнуть к подобному. Целует ее, прижимается носом к щеке и обхватывает талию руками, крепко обнимая, и снова целует, прижимаясь губами везде, где может дотянуться. Он бесконечно влюблен в нее, и сейчас похож, наверное, на подростка, но ему настолько наплевать, что это даже неловко.— POV Рин —
Беспорядочными и хаотичными движениями ладони Рин скользят по телу Какаши, сжимая его кожу в моменты особо глубокого погружения. Припухшие от бесконечных поцелуев губы всё так же по наитию ищут возможности соприкоснуться с губами Хатаке; ей всё ещё необходимо его целовать и Нохара не представляет момента, когда будет иначе. Она настолько погружается в эту пучину удовольствия, что это выбивает из её головы все остальные мысли, однако, Рин старается, изо всех сил пытается не отключаться от реальности и не сводить истомного взгляда с Какаши. Он для неё такой - впервые; секс, пожалуй, единственное, где Нохара не знала, каким бывает Хатаке и нужно ли говорить, что и в этом тоже он безумно ей нравился и вызывал целый спектр непередаваемо-приятных ощущений? Да и могло бы быть по-другому? Девушка касалась его лица ладонью, губами, языком, кожей - всем, что только поможет запомнить его на долгий мучительный год. И на её лице застывала блаженная улыбка всякий раз, когда Какаши снижал скорость и давал ей передышку, чтобы в следующий момент войти в неё ещё глубже, заставляя Нохару выгибаться и оставлять на его теле краснеющие царапины. То, как его крепкие руки ласкающе скользили по её телу, могло соперничать даже с ритмичными толчками в ней. Рин просто теряла голову. Казалось, что Какаши каждый раз касается не кожи, а дотрагивается прямо до оголённого нерва, заставляя всё тело Нохары моментально отзываться на это прикосновение. Девушка чувствовала это ноющее ощущение внизу живота, предвествующее скорый финал; различала и ускорение Хатаке, которое говорило о том, что он тоже уже был на пределе. Рин коснулась лбом лба шиноби, глядя в мужские глаза, что-то бессвязно шепча ему в губы о том, как она его любит и как ей хорошо с ним. Рин, на самом деле, уже даже не различала того, что говорит; чем выше повышался градус, тем обрывистей она звучала - мысли обгоняли слова, а слова срывались с её губ быстрее, чем она могла о них подумать. Нохара чувствует как Какаши начинает массировать пальцами точку её удовольствия и девушка закатывает глаза, протяжно простонав. Это для неё почти смертельно; она просто не выдержит всего и сразу. Чувствует как её внутренние стенки начинают сокращаться, сжимаясь ещё сильнее и тонкий голосок Рин почти срывается. Её накрывает волна, нет, сметающая всё на своём пути лавина, разливаясь по телу до самых пальцев на ногах, доставляя в каждую клеточку организма нечто, гораздо больше удовольствия. Это слишком мелкое слово, чтобы описать то, что Нохара испытывала в этот момент. Девушка выгибается, хватаясь за плечи Какаши, насколько хватало её сил и почти срывается на крик. Это было больше, чем счастье, сильнее, чем блаженство, огромнее, чем эйфория. Это лучше, чем кленовый сироп; лучше, чем спать до обеда; лучше свежего вкуснейшего данго; лучше стакана холодной воды после мучительной жажды; лучше прохладного ветерка в самый знойный день - лучше самой жизни. Рин обессиленно опускается на подушку, чувствуя, как её пальцы сами разжимаются и отпускают Хатаке, а саму её мелко подёргивает. Нохара не слышит ничего, кроме шума в ушах, а перед глазами только сотни белых искр. И если есть какая-то интерпретация выражению "взорваться от счастья", то именно это с ней произошло только что. Словно сквозь вакуум слышит голос Хатаке и открывает глаза, осознавая, где она находится и что происходит. Делает глубокий вдох, потому что на какой-то момент у неё просто перехватило дыхание. Поворачивает голову в сторону Какаши и её лицо озаряет теплейшая улыбка, которая вся для него. Видит, как тот улыбается ей в ответ и Рин тянется к его губам; она просто готова расцеловать всего его, настолько глубоко её пробирали сейчас чувства. Он самое ценное, что есть у неё, самое любимое; тот, ради, кого она пойдёт на всё, на любое преступление и любой подвиг. Рин готова расплакаться, настолько ей сейчас хорошо. - Я не в порядке, - сбивчиво проговаривает девушка, всё ещё пытаясь нормализовать дыхание. - Потому что, кажется, только что влюбилась в тебя ещё раз, ещё сильнее.