Игра во взаимошантаж

— Отвратительно! Грубые слова главы Шимада эхом раздались по додзё для стрельбы из лука, как только личный тренер клана покинул комнату. В помещение влетали поздние, уже отцветающие розовые лепестки сакуры, но ни они, ни лёгкий весенний ветерок, ни стрекотание цикад не могли заглушить то чувство вины и досады, что переполняло сейчас молодого наследника клана — Ханзо. — Твоя сегодняшняя тренировка была хуже некуда, Ханзо. — Я… — Я не давал тебе слово. Тринадцать из пятнадцати целей. Медленнее предыдущего результата на шесть секунд. А это что? Восемьдесят два процента по биологии?! Ты меня разочаровываешь. Парень сидел на коленях, опустив голову вниз и с силой сжимая подол хакама. Такие дрессировки от отца были не в новизну для него, но с каждым днём становилось все труднее и труднее. Любая ошибка или неповиновение строго карались. Но при этом юноша воспринимал такую жизнь, как должное. Так надо. Это правильно. Отец разочарованно выдохнул. — Что ты скажешь в своё оправдание? — Я хотел попробовать технику… — Ты не имеешь права пользоваться сторонними техниками и ты это знаешь. Ты наследник, а не глава. Пока я жив, ты здесь никто. Он знал. Знал это, ведь слышал много раз. «Ты наследник, но пока я жив, ты здесь никто». А ведь младшему брату повезло больше. Он никто и никем останется. С него никогда и ничего не спросят. Он может жить так, как захочет. Несправедливо. — Но Гензи… — он осёкся. Как же жалко он сейчас звучит. — Гензи не наследник клана. На сегодня все. Иди в свою комнату. И не забудь подписать пару документов, у нас завтра гости в два, — отец вышел из додзё, громко хлопнув дверью, оставляя сына одного со своими мыслями. *** Ханзо был сильным. Был абсолютно честным, воспитанным и порядочным молодым человеком. Мужественным, благородным. Но при этом он был всего лишь молодым парнем. Ему едва исполнилось восемнадцать. Да, его воспитали так, что он не мог и слова поперёк вставить, но при этом, так не воспитали младшего сына, который так и испускал из себя отравляющую атмосферу веселья, баловства, легкомысленности. А она так и напрашивалась просочиться и в Ханзо. За младшим не приглядывали так пристально, как за старшим, и это чертовски сильно раздражало. Ханзо был зол. Зол и при этом, в полном отчаянии. Его сердцу и чувствам хотелось кричать на весь мир о несправедливости, и о том, как он устал. Воспитание и холодный разум твердили же смириться и успокоиться. Каждый раз он делал выбор во вторую сторону, заглушая крики горячего сердца одной лишь единственной мыслью, которая плотно сидела в его голове, и в смысл которой он так свято верил: «Так надо. Это правильно». Но сегодня чаша его терпения переполнилась. Как только наступило ровно одиннадцать ночи, вместо привычной пижамы Ханзо надел старые тёмные джинсы и простую черную футболку, накинул ветровку и надел кроссовки. Взял кошёлек, закрыл дверь комнаты на щеколду и распахнул окно. Гензи часто так делал — сбегал из дома на ночь. Должно быть, навык лазания по стенам был самым используемым у младшего брата. Наконец-то и старший сможет воспользоваться им в жизни, а не на тренировке. Перед тем, как покинуть дом, парень взглянул в зеркало и, немного поразмыслив, сдёрнул золотистую ленту с длинных чёрных волос, что были завязаны в низкий хвост. Так определенно лучше. После этого, он аккуратно взобрался на оконную раму, съехал со склона крыши вниз, зацепился за край руками, а ногами за расписанную колонну, которая стояла ниже. Вся правая часть замка находилась практически в слепой зоне, так как с той стороны находился обрыв, а передняя часть была густо засажена вишнями. Аккуратно избегая камер и охрану, которые учащались ближе к парадному входу, он пробежал под мостом и выбрался за забор в том месте, где край плиты не плотно прилегал к земле. Была ли это ошибка архитекторов или этот незаметный подкоп сделал младший брат — это было уже не важно. В любом случае, он существенно упростил побег. И вот, Ханзо на узкой улочке Ханамуры, за воротами земель Шимада, охваченный злобой и духом бунта, целенаправленно удалился подальше от родного гнезда.