Лоуренс

Человек стоял на пляже, глядя в окна Лоуренса Уитни — молодого смотрителя лодок и продавца рыболовецких сетей. Настолько пристально, что казалось, будто силуэт может разглядеть его сквозь мутное стекло на высоте пятидесятифутовой скалы. Лоуренса в дрожь бросало. Он не смел подойти и прикрыть шторку. Лишь бы не встретиться со взглядом, прожигающим до самых глазниц. Внутрь черепа. Короткие черные волосы невзначай шевелились от ветра, будто у человека за спиной не бушевало разгорячённое море, бросавшееся на скалы и жаждущее достать до туч. Под плотной рубашкой и тёмным пальто от чужих взоров прятался серебряный крест, вот только взгляд хозяина отнюдь не мягкий и смиренный, какого ждёшь от святых отцов провинциальных церквей. Такие представляются людьми приятными, учтивыми. Обычно именно они интересуются здоровьем вашей бабушки, что внезапно не пришла на воскресную проповедь. Такие за людьми не следят. Этот же то смотрел на сторожку, то переносил потухший взгляд на бескрайнюю воду. Сумасшедший ветер набирал силу, пробирая до костей. Вернон Блэк ненавидел холод. Как и город со всеми жителями чёртовой приморской окраины. Но парнишка, живущий в затхлом доме, в окна которого он так упорно вглядывался, привлёк. Он чувствовал жертву. Как охотничий пёс, учуявший кролика в высокой траве. Вернон не часто интересовался людьми. Но добывать информацию он умел, благо связи позволяли. За день ему рассказали о странном жителе у моря всё, что знали. Мучительно недостаточно. Желая изведать больше, Вернон старался каждый день приходить к берегу. Пялился на стены. На море. И изредка мелькавший силуэт Лоуренса Уитни, который не спешил выходить. «Стеснительный, значит? — думал он, ухмыляясь. — Поверьте, я умею добиваться своего». С этими мыслями он пошёл к дому. Пусть гость невелик размерами, шаги гремели по ступеням так мощно, что на столе дребезжала банка с крючками. Лоуренс нашарил у двери топор, которым колол на дрова брошенные лодки. Так спокойнее… Будто бы он воспользуется им, если придётся. Шаги затихли. Остановились так рядом, что можно слышать чужое дыхание, глухое и протяжное. Громкий стук, точно часы отбивают секунды до смерти. — Что надо? — грубо бросил Лоуренс через дверь. Цепочка на ней блаженно висела, но дерево проема давно рассохлось, никаких иллюзий на её счет питать не стоит. Лоуренс мученически покривился и прислушался. Вернон приподнял бровь в недоумении, упиваясь страхом, что не скрылся за тоном. — Здравствуй, Лоуренс, — голос бархатистый. Он давно научился придавать ему сладкие нотки. — Я святой отец Блэк. Возможно, вы слышали обо мне от приходящих горожан. Поправив одежду, Вернон спокойно стоял в ожидании, полностью уверенный в том, что дверь отворится. Сторожка ответила гордым неприступным молчанием. — Меня не интересуют ни сделки с дьяволом, ни с богом, господин пастор, — наконец раздалось изнутри. Вернон лишь усмехнулся. Этот мальчишка мало осведомлён в религии собственной страны — надо же додуматься назвать его «пастором». — Я думаю, — с нажимом начал гость, — что вам, дорогой Лоуренс, стоит добровольно открыть дверь. Вы ведь не хотите впасть в божью немилость? Вернон сильно схватился за дверную ручку в попытке упрятать гнев. С каждой такой вспышкой ему становилось труднее себя контролировать. Так и хотелось резко потянуть на себя, чтобы прогнившая древесина больше не разделяла их. — Обязательно открою, если вы прекратите держаться за мою дверь так, будто это кое-что другое, — немедленно сообщил Лоуренс. Ему казалось, стоит повернуть ключ и цепочка точно вылетит из креплений. По ту сторону терпеливо вздохнули и давление ослабло. Лоуренс выскользнул на улицу, чуть не выпихнув незваного человека обратно на ступеньки — места на платформе едва хватало на одного. Святой отец оглядел его цепко, с некой жадностью. Тёмный взгляд уцепился за что-то ниже пояса. Проследив за ним, Лоуренс обнаружил, что всё ещё цепляется за топор. — Вы отвлекли меня от работы, — будто оправдываясь, заявил Ло. — Не сомневаюсь. Вы выглядите очень… утомлённым. На мгновение Лоуренсу показалось, что на лице святого отца проскользнула ехидная ухмылка. Он отошёл на шаг. Гость же приблизился к нему, почти упираясь. — Очень рад знакомству, — Вернон протянул руку. Недоверчиво посмотрев на неё, первым делом Лоуренс углядел погрызенные ногти. Но, несмотря на это, ладонь пастора выглядела ухоженной. — Хотите сказать, вы подглядывали за мной со скал из платонического желания пожать мне руку? — Лоуренс нервно улыбнулся. — Интересные у вас тут порядки. И на удивление храбро стиснул чужую ладонь. Неожиданно даже для себя, потому что по какой-то причине в зрачке, сливающемся с тёмной радужкой, ему мерещился взгляд самой бездны. Над головой орали чайки. Кроме этих поганых крылатых крыс их не видела ни одна живая душа — Лоуренс уже проверял: если идти по краю скалы, разглядывая прикованные к берегу лодки, сторожки не видно, а волны глотают и крики, и смех. — А вы, дорогой Лоуренс, должно быть храбро кололи дрова, запершись в доме? На лице красовалась холодная маска. Серые глаза в упор смотрели на Лоуренса, буравя пристальным взглядом. Вернон наслаждался. Наслаждался каждым словом, которые парень использовал против него. Видит ли он его насквозь или только блефует? Да, этот парень оказался не прост. — Хранение лодки — два фунта в неделю, хранение снастей — фунт. Расценки по ремонту — в зависимости от объема работ. Крючки — по двадцать пенсов, — невозмутимо выдал Лоуренс. Этот текст его заставили выучить ещё в первый месяц, и он до сих пор висел у него над рабочим местом. — А если вас не интересуют лодки, то прошу простить, мне пора храбро колоть дрова. — О, поверьте, — Вернон улыбнулся, хотя глаза его были холодны. — Меня интересуют не лодки, а именно вы. Лоуренс занервничал ещё больше, на лице промелькнуло удивление вперемешку с тревогой, что не ускользнуло от внимательного взора Блэка. — Вы не ходите на проповеди. Смею сделать вывод, что вы неверующий? — В первый раз вижу, чтобы пастор бегал за каждой заблудшей овцой. Зря стараетесь, сэр, я слишком беден, чтобы носить вам милостыню, а воскресная проповедь вгоняет меня в сон. Не думаю, что мой храп возвестил бы о воцарении мира на Земле. Пожалейте свои нервы и оставьте меня в покое. Лоуренс попытался обойти гостя и красноречиво заняться какой-нибудь работой, но тот мирно занял и без того узкий проход и, видимо, прекрасно это понимая, улыбался. Ступенька, разделившая их, почти сравняла их в росте, и Лоуренс глядел прямо в ледяную бездну. Успокаивал себя тем, что в руках всё ещё был топор. — И всё-таки было бы неплохо, дорогой Лоуренс, хоть иногда видеть вас на наших проповедях, — Вернон добродушно посмотрел на него, почти ласково. — К примеру, мистер Макьюэн приходит к нам по воскресеньям, хотя и не является христианином. Вы тоже попробуйте. Вдруг мои проповеди наставят вас на путь истинный. Возможно, вы даже устроитесь на нормальную работу и сможете купить себе хороший дом. А то эту халупу и домом назвать трудно. Проговорив это, святой отец резко обернулся и начал спускаться по лестнице. Медленно и грациозно. Будто красовался. — Сдался мне твой дом… — прошипел Лоуренс, когда лестница затихла. Вернон обернулся, будто бы услышав его слова, но Ло верил в ветер, прибой и крикливых чаек. За спиной закрылась дверь, оставляя его в полутьме, в обществе волн и гор снастей. А в бога он не верил. Керосинка шпарила что было сил, но ей не переспорить ветер и морскую мерзь, пробиравшуюся в сторожку через неплотно сидящие стекла. Последние полгода соль и тина изо дня в день целовали Лоуренса на ночь и будили утром, один и тот же навязчивый запах. Даже пища, если она проводила здесь больше пяти минут, превращалась в солёную жижу, такова магия этого места. Но сегодня он наконец ощутил новый запах. Пресный запах книг.