Я не герой

Это было странно, приятно и раздражающе одновременно. Я продумывал ходы, строил планы, взялся за обучение Шисуи, думал как войти в её жизнь, хотя бы союзником. Рин же, чёрт, она точно была моей дочкой. Плевать ей было на чужие планы. В свою жизнь она пустила меня просто и с наглостью приписала к числу нянек своего выводка. С ней было легко и сложно, до взрыва мозга, до нервного тика. Чего стоили её акции, подарки и «ой, Орочимару-сан, без ножа режете, только вам, только вам…» В такие моменты прямо взвыть хотелось, серьёзно, как Вы можете не замечать, на кого похоже это исчадие ада? Одни только шутки, на уровне хорошей правды и плохого юмора, чего стоило только это? Мелкий Учиха, все понял быстро, за это я и любил детей, они не заворачиваются с высчитыванием возможностей, незамыленный взгляд сразу замечает самое важное. Шисуи было сложно, но его не волновало, кто «папа», ка-сан, его волновало, почему она не в курсе. И все. Никаких других несправедливостей жизни он тут не видел, удивительно. Хотя, только ребёнок может желать справедливости так ярко, и плевать, на слухи, политику и то, сколько моих врагов резко зачислят её в свой список смертников, детям, к счастью, плевать на такие мелочи. Собственно этот мальчик, даже осмелел, через определённое время, на всех тренировках он называл меня только, одзи-сан, вот же наглая мелюзга. Однако запрещать отчего-то не хотелось, пусть тот кого она признала сыном зовёт меня дедом, пусть. Это будет моей, тайной и личной слабостью. Эта девушка сводила меня с ума, чего стоили её демарши в мою квартиру, варварское окупирование мой кровати и спихивание на меня детей. Последнее у неё получалось просто великолепно. То утро, оно что-то царапало, словно собаке кинули кость. Смотри, Великий и Ужасный, все могло быть именно так. Но не было и Нохара исчезала из моей квартиры, оставляя меня с ноющим сердцем. Она была везде в моей жизни и её же не было. А фотографии, это только куски бумаги, которые я отчего-то защищал так, словно это важные секретные бумаги. Да, у меня были её фотографии. — И надо тебе оно? — Цунаде детей не любила, поэтому на то как я вожусь с мелюзгой смотрела со скептицизмом. — Почему бы и нет? — Иногда можно было прикрыть глаза и подумать, что косички тебе заплетает не чужой тебе ребёнок, а моя Рин. Словно это было возможно. Иногда можно было смотреть на Саске и думать, мой внук будет таким же? Замечать в Наруто черты мелкого Обито и на всякий случай готовится, может и таким быть её дитятко. Словно возвращаться в прошлое которого не было. Это был определённо мазохизм, я сам ковырял тупым кунаем те раны, которых у такого как я и быть не должно. Однако были и я уперто их расковыривал. Куда мне лицемерной сволочи иметь такие шрамы, я же ценю только себя самого, пусть и дальше так думают люди, так проще, им так проще. Дура, какая же ты была дура, это все что я могу сказать о женщине, с которой когда-то разделил кровать. О, я видел, упивался твоей болью. С годами вера начинает колебаться, верно? А на собственную дочь смотреть больно, особенно если в ответ получаешь полный отвращения взгляд. Мы не бездушные куски мяса, и больно бывает всем, особенно если перед глазами всегда стоит твой ребёнок. Мы не последние мрази, душа есть у всех. Я видел как ты прижимала к себе дочь, пытаешься обмануть себя, что другой девочки в твоей жизни не было. Только врать бесполезно, Рин, моя дочь, слишком моя, а внешность, оболочка никогда не изменит содержания. Ты проиграла, безбожник выиграл этот бой, твои же дети смотрят на нас с восхищением, ты же, тебе только презрительные взгляды. Давай отдавай себя своим детям и делай вид, что смотреть на неё не больно. Проходи мимо и не старался запомнить её черты, поздно ты опоздала, у тебя нет шансов, у меня есть, хотя бы друг, нянька, кто угодно. Ты же простое недоразумение, так, ошибка жизни. Вот только морщины и седые волоски пришли к тебе рано, слишком рано осунулась твоя фигура. Что, твои боги забыли тебе простить? Так или иначе, а что-то тебя уничтожает внутри. Она приходит ко мне, когда хочется разговоров ни о чем, когда хочется отдохнуть от всего мира. И я рад, что со мной она может это сделать. Ками, как же вы слепы и глухи, мы идём вместе по улицам этой ничтожной деревеньки. Походка, ухмылка, взгляд, даже движение головой, многие смотрят с подозрением, с интересом, Обито, ты видишь, тебя как и Шисуи видимость не обманывает. Этот парень все делает правильно. Когда приходит ко мне поздним вечером, достаёт пару бутылок саке и не спрашивает. Не задаёт вопросов, он не хочет знать почему? Или просто не осмелился спросить. — Я прошу у Вас разрешения взять Нохара Рин, в жены. — Я удивляюсь, можно подумать моё мнение, что-то изменит. Однако киваю, можно быть даже благодарным, мог же просто сделать вид, что не понял. — Ку-ку-ку, какие странные просьбы. — Хочется продумать, понять насколько ты сам веришь в то, что видишь. — Она, она может и не знает, но Минато-сенсей, это наставник, если она и смогла бы увидеть в ком-то отца, то только в вас. — Парень пьёт, это не подкуп, это горькая правда. Ками, как хочется в неё верить, и как хочется его принять, но я все же терпеть не могу этого парня. Его мнение для неё важнее, он ближе, дороже, важнее. Только за это я его ненавижу и берегу. Только из-за этого его жизнь важнее моей, глупо? Нет, я лицемерная сволочь, я на общих миссиях прикрываю этого паренька исключительно из-за расположение Клана Учиха. Я вошёл в этот дом, только из-за интереса к ширингану. Все остальное мне безразлично. У таких как я нет семьи, друзей, нет ничего, только я сам и мои интересы. POV Минори О’хара Юность неоспоримо глупа, она беспечна и полна идеалов, хуже всего, что это чужие идеалы. Своих собственных ещё не существует, на деле, обрести веру нельзя по средствам других, она или просыпается в тебе позже и безнадёжно гниет всю жизнь, особенно это относится к навязанной вере. Влюбиться, чего ещё может хотеть молодая девушка? И как правило выберет она для этой участи совершенно не того человека. Так было и со мной. Хорошо если такая любовь проходит и оставляет за собой воспоминания, ошибки и понимание, что даже любовь в нашем мире не сказка. Хуже когда получается как у меня. Ребёнок, в восемнадцать я была смертельно далека от понимания, что же это вообще такое. Было страшно от неизвестности, мерзко от осуждения в глазах собственной семьи. В мире, где дети великая ценность, дар, моя семья не признаёт бастарда. Для них я была опорочена, не перед обществом, нет как раз жестокое и мерзкое общество готово было меня поздравить, грязной я была для богов. Веру и преданность в которых мне вбили, заставили впитать с молоком матери, а потому я слышала вслед, что от поганой овцы, хорошего потомства не ждали. Я ненавидела свою мать. Браки в нашем клане вершились волей богов, однажды и навсегда. Она же овдовела рано и осквернила веру, она ушла из клана с позором. К бесклановому шиноби, она променяла веру и семью, на обычный мусор. Впрочем тот тоже рано сгинул на одной из миссий. Я смеялась ей в лицо, боги не простили, боги совершили свой суд. И когда я пришла к ней, беременная, этим выродком. Когда я пришла обвинить её, я отвечала за её грех. Эта мерзкая женщина смеялась мне в лицо: «Однажды ты поймёшь, что все во что ты верила-чушь, и этот день станет самым страшным в твой жизни.» Что она знала? Все как я поняла позже. Однако это будет много после того, как я отдам девочку, много после. У меня уже будут ещё дети. Мои дети, тех что примет мой Бог. Однако, все чаще я буду слышать о другом, чужом ребенке, видеть перед глазами свою копию, отмахиваться будет просто, стоит только заметить у неё его взгляд. Проходить мимо будет очень просто, это позор, это грех. Но взяв на руки сына, понимаешь, разве детей могут быть грешны? Ты качаешь маленькое чудо на руках, и думаешь, этот дар, может быть виновен? А позже ты заплетаешь волосы дочери и не сдерживаешь слез. Браво, ты меня переиграл, где-то там, моя дочь, ей никто не делал причёсок, её не прижимали к сердцу. Я сходила с ума. Легко быть дурой в восемнадцать, винить в своих ошибках других, отдавать детей, но только познав материнство, понимаешь, чёрт, как я могла отдать им свою дочь? Мою кровь? Неужели можно быть настолько глупой? И сейчас видеть презрение в её глазах закономерно, я его заслужила. Хуже слышать как моя дочь восхищается собственной сестрой и мечтает быть на неё похожей. Видеть как сын с уважением склоняет перед ней голову, благодарит за спасенную жизнь. Она лучше меня, красивей, умней и сильней. О ней все говорят, её восхваляют и осуждают. У неё есть то чего у меня никогда не было, сила идти гордо и быть выше чужих мнений. Ты идёшь с ней рядом, ты победил, верно? Ты часть её жизни, а я та, кто себя не простит. Браво, Змей, тебе даже не надо было её воспитывать, она все равно похожа на тебя. Я впервые отправлюсь на миссию с Учиха, не одним из десятка бойцов этого клана, а с Шисуи, маленьким гением, которого уже временами называют призрак. Миссия будет проходить гладко, уже на привале, мне захочется никогда на ней не присутствовать. — Ка-сан, приготовила мне бенто, она всегда делает много, я могу поделиться. — Мальчик смущённо взъерошил волосы, фраза относится к одному из чунинов, который уныло давиться сухпайком, хотя на такие мисси, не очень продолжительные, обычно берут перекусить из дома. — Э, не думаю, что Рин-сама будет радо, что ты остался голодным, поделившись со мной. — Паренек мнется и краснеет, конечно все в деревне знают, кто его Ка-сан. — Перестань! Моя Ка-сан, лучше всех, она не станет даже переживать по этому поводу, к тому же, я же сказал, она всегда делает больше, чем нужно одному. — Улыбчивый, яркий, совсем не похожий на всех знакомых ей Учиха. Совсем не похожий, на её сына, тот всегда предельно серьезен. — Шии, а можно вопрос? — Паренек мнется ещё больше, тушуется и окончательно краснеет. Однако получив согласный кивок, как-то неуверенно продолжает. — Правда, что Орочимару-сама, друг Рин-сама? — Глупости! — Без раздумий отвечает мальчишка, значит, ты не так уж и преуспел, а змей? — Он часть моей семьи, у нас большая семья. — Семьи? — Чунин окончательно запутывается, а мне становится нестерпимо больно. Нет, как раз он преуспел во всем. — Конечно, Ка-сан, Обито-ни, Орочимару-сан, Итачи и Саске, Какаши-сан, Наруто, Сакура, Минато-сан и Кушина-сан, ой много на самом деле ещё кто, мы все семья. — Учиха быстро поедает поздний обед, ему плевать какую реакцию он вызвал своим рассказом, для него это все просто. И считать одних из сильнейших шиноби деревни своей семьёй, для этого мальца нормально. Ему плевать сколько людей хотели бы входить в список его друзей только из-за его семьи, улыбчивый мальчик совершенно не обращает на это внимания. Его мир в прекрасен, и большее его не интересует. Убийства, смерть и жестокости его не омрачают, ведь вернётся он в дом полный любви. Молодость глупа, это легко понять, когда смотришь на ту, которую считала своей ошибкой, гнетом Богов. Она счастливей меня, и от этого и радостно, и больно. Только бы младшая дочь, перестала ей так восхищаться, только бы перестала поминутно вздыхать: «Рин-сама.»