Тридцать шесть стратагем

      Глава 27. Невилл Лонгботтом              — Кто хочет посмотреть Визжащую хижину? — поинтересовался Блэк, оглядывая новых друзей. За несколько дней они неплохо сошлись с Браге и Шуйским. Жаль, что с ними постоянно находился Ян Ягеллон. Альтаиру больше всех нравился Фроунг — они уже успели обсудить и его предка, умеющего превращаться в дракона, и Данию, и все прочее.       Три парня дружили и учились на шестом курсе Дурмстранга. И никто из них как будто не возражал против общения с младшими ребятами из Хогвартса. Наверное, дело в том, что основное внимание заполучил Виктор Крам, и не всем дурмстранговцам нравилось подобное положение дел.       А еще к ним присоединились Глория Гринграсс и ее подружка Тэя де Фуа — невысокая и хрупкая брюнетка с лукавыми карими глазками, темными вьющимися волосами и задорным смехом.       — Мы с Глорией не прочь, — первой откликнулась Тэя. — Только у меня вопрос — у вас хижина визжит или те, кто в нее попадает?       — По-разному бывает, — любезно пояснил Малфой. — Но лучше вам не расслабляться. Держите палочки наготове!       Первым рассмеялся Шуйский, сообразив, что над ними пытаются пошутить. Глория что-то сказала на ухо Дафне и девушки прыснули, глядя на Малфоя. Хотя, смутить кузена оказалось не так-то просто.       — Dans le doute, abstiens-toi!* — небрежно бросил он.       — А по-польски слабо? — с ленцой поинтересовался Ягеллон.       — А что, у нас здесь кружок юных лингвистов? — вопросом на вопрос парировал Малфой.       — Тише, тише, парни, — вмешался рассудительный Браге.       — Вообще-то мы не сомневаемся, — серьезно заметила Глория, обращаясь к Драко.       — Тогда вперед, — скомандовал Блэк.       Друзья еще загодя обсудили, чем можно удивить и поразить гостей. В Хогвартсе хватало удивительных и таинственных мест, так что им было что показать.       Переговариваясь, вся компания подошла к высокому дому из потемневших от времени досок. Окна были заколочены, а черепица на крыше почти полностью осыпалась. Он производил впечатление мрачного и нелюдимого строения.       — Ну, нас в Дурмстранге такими вещами не удивишь, — послышался уверенный голос Яна Ягеллона. Он стоял позади девушек, ближе к Гринграсс и обращался исключительно к ней. — А что внутри, Дафна?       — Ничего особенного — пыль, запустение и разруха. Если хотите, можно туда пробраться. Это непросто, так как надо утихомирить Гремучую иву на входе, но на Слизерине есть такая традиция — каждый должен побывать в Визжащей хижине хотя бы раз.       — Да, мы там были, — с важным видом подтвердил Грегори. — На втором курсе.       — Так что, пойдем? — Блэк занял место с другой стороны от Дафны. Поляк с каждым днем все больше и больше его раздражал. Он был красив, умен и в карман за словом не лез, увлекательно рассказывал про древние Краков и Вроцлав, вспоминая всякие забавные моменты, и ловко вставлял в разговор красивые словечки из родного языка. В общем, Ян многим девушкам нравился. Да и Дафна как будто не имела ничего против его общества. Но не воевать же с ним? Хотя, если тот не угомонится, придется что-то делать. Ягеллон был старше на год с хвостиком, но в своих силах Альтаир не сомневался.       — Пыль? Не, пыль нам не нужна! — блеснул белыми зубами Ян. — Дафна, ты что-то говорила о Запретном лесе. Может, его покажешь?       — Туда запрещено заходить. Мы постоим на опушке, — прищурился Драко.       — У нас в окрестностях Дурмстрагнга имеется Черный лес. В нём всего полно, замучаешься вспоминать. А в старину там капища стояли и жертвы приносили. Небось, и в вашем живут всякие чудовища? — поинтересовался Мстислав Шуйский.       — Да. Акромантулы, кентавры… — пояснил Блэк.       — Обожаю все такое, — призналась Тэя.       Ребята постояли на опушке Леса, прошлись берегом Черного озера, а потом заглянули на поле для квиддича. В замок вернулись ближе к ужину.                                   Время до жеребьевки пролетело быстро. Чуть ли не все ученики Хогвартса, тем, кому исполнилось семнадцать лет, без всяких раздумий закинули своё имя в Кубок. В стороне остались лишь самые боязливые.       Блэк и Малфой и сами раздумывали, как можно обойти защиту, поставленную Дамблдором. Но после того, как близнецы Уизли якобы придумали зелье старения, прошли черту, но их все же отбросило, да вдобавок еще и состарило, так, что они оконфузились на весь Хогвартс, от затеи решили отказаться.       И вот, наконец, настала жеребьевка, для которой всех собрали и рассадили в Большом зале. Сюда же из холла перенесли Кубок. Около него встали Дамблдор, мадам Максим, Каркаров, Крауч-старший и Людо Бэгмэн. Задумчивый Барти-Грюм находился рядом с Макгонагалл.       Поначалу все шло просто прекрасно. Кубок один за другим выбрасывал в воздух клочки пергамента. Дамблдор подхватывал их, громко озвучивал имена и передавал коллегам.       Первым, от Дурмстранга, шел Виктор Крам. Товарищи встретили своего чемпиона громкими и радостными криками — там все знали, что именно он, а никто другой и будет представлять их Школу. Браге ранее признался, что они ехали в Хогвартс, прекрасно зная о роли Крама.       Следом, от Шармбатона — Флёр Делакур. Две француженки зарыдали, что не им выпала подобная честь. Глория и Тэя как будто не расстроились.       Защищать честь Хогвартса выпало Седрику Диггори с шестого курса Пуффендуя.       — Хороший выбор, — Дафна удовлетворенно кивнула. — Диггори один из лучших среди наших.       — Наверное... — протянул Блэк. — Но Виолетта Булстроуд если и уступает ему, то не намного. Да и Розье хорош. А вообще, все напоминает самую заурядную постановку. Кубок, как послушный пёс, выдает те имена, что от него и требовали.       — Находишь? — слизеринка приподняла бровь. — Пожалуй, ты прав.       Блэк, устроившийся среди своих, наблюдал за происходящим со смешанным чувством любопытства и уверенности, что в последний момент все так или иначе пойдет не по плану. Три года в Хогвартсе убедили, что именно так у них и происходит, и никак иначе.       И вот сейчас, когда вроде бы все закончилось, и три Чемпиона отправились в отдельный класс для получения дополнительных указаний, кубок заискрил, показывая, что еще не конец.       — Что я вам говорил? — чуть ли не крикнул Малфой, наблюдая, как Кубок начал менять цвет, становясь красным. — С кем поспорить, что мы сейчас услышим имя Поттера? — все эти дни Драко твердо верил, что именно так и будет, и предлагал желающим заключить пари на такое условие.       — Ищи дурачков на других курсах, Малфой, — посоветовал Блейз Забини. Похоже, проигранное два года назад пари о том, куда поступит Джинни Уизли, научило его уму-разуму. — Всем же ясно, что без Поттера турнир не обойдется.       — Никак не обойдется, — присоединился Теодор. — Куда нам без Героя?       — Без него не вытянем! — откликнулся Пьюси.       — Тише! — осёк их Снейп. Говорил он без энтузиазма, скорее по обязанности и вздохнул так красноречиво, что слизеринцы невольно ему посочувствовали.       Кубок продолжал искрить, а потом выкинул в воздух еще один клочок пергамента. Быстрым ловким движением Дамблдор перехватил его в воздухе и поднес к глазам. Имя он прочитал, но не торопился его озвучивать.       — Гарри Поттер! — наконец произнес директор. И отдал бумажку мадам Максим, чтобы та могла убедиться в правдивости его слов.       Что тут началось! Многие вскочили с мест, крича, что Поттер всех достал, что ему в Хогвартсе подыгрывают во всем, чем только можно и что на подобное уже надоело смотреть.       Шармбатон и Дурмстранг не остались в стороне. С их стороны доносился ропот и недовольный гул. Разве так можно, читалось на их лицах. Блэк перехватил взгляд Браге и демонстративно пожал плечами.       Мадам Максим и Игорь Каркаров буквально набросились на Дамблдора, напирая, что так нечестно, и где видано, чтобы одну Школу представляли двое учеников?       Каркаров до того разошелся, что пригрозил — если Поттера не уберут из числа чемпионов, Дурмстранг не будет участвовать в Турнире.       Градус напряжения немного спал, когда по знаку Дамблдора учителя прихватили Поттера и отправились к остальным чемпионам. Крауч-старший о чем-то сосредоточенно думал. Похоже, именно ему предстояло принять окончательное решение.       — Вот и дождались мы очередного номера! А то уже заскучали, — Малфой разошелся не на шутку. Повернувшись к грифам, он крикнул. — Ну что, Уизли, рад за друга?       Тот ничего не ответил, лишь смотрел недоуменно, словно и сам ничего подобного не ожидал. А еще на его лице отчетливо проступала обида, как будто его подло провели.       — Ну почему снова Поттер? — протянул Ургхарт. — Что за жизнь такая?       — Дай мне выбор, и я бы ни за что не захотела учиться с Героем, — призналась Виолетта Булстроуд. — Нас раз за разом заставляют смотреть шоу его имени. Почему Слизерин вновь за бортом? И почему все остальные выглядят на его фоне бледными статистами?       — Он же любимчик директора, — подлила масла в огонь Паркинсон. — Поэтому и будет представлять Хогвартс. Пф!       В зале царило удивительное единодушие. Практически всех объединила злость на Поттера. И даже на Гриффиндоре его никто не защищал. Хотя нет, Блэк заприметил, что Грейнджер все же поддерживает друга. А вот Уизли плевать хотел.       — Иди сюда, Драко, — позвала Дафна и похлопала ладошкой по стулу, предлагая присесть. — Ты чего так разошелся?       — А ты что, ничего не видела?       — Ну, ты же сам вроде как ожидал подобного исхода, — она улыбнулась. — Так почему такая реакция?       — Такая реакция… — Малфой открыл и закрыл рот, не зная, что сказать.       — Да, старик, пора нам заканчивать делать стойку на Героя по любому поводу. Мы же не быки, да и он не похож на красную тряпку, — посоветовал Блэк. — Надо нервы поберечь. Нам с ним еще больше трех лет учиться.       — Кстати, Драко, ты заметил, что Поттер побледнел и притих? — поинтересовалась Дафна. — Похоже, он сам к подобному не готовился. Для него выбор Кубка оказался неожиданностью.       — Нет, он просто лицемер и играет хорошо, — возразил кузен.       — Точно, — поддержали его Грег.       — В яблочко! — добавил Винс. — Он хитрый! Помните, как они обманули нас на втором курсе с этим оборотным зельем?       — Положим, обманули они не нас, а вас с Громилой, — напомнил ему Блэк. — Но дело это не меняет.       — С каких пор ты стал защищать очкарика? — недовольно прищурился кузен. — Уж не после того, как Поттер подружился с Сириусом, а?       — Я не защищаю. Просто говорю, что нам стоит кое о чем подумать, — возразил Блэк.       — Как же, — Малфой дернул уголком губы, но тему развивать не стал.       — Ну вот, теперь мы чуть не поругались. Из-за Поттера! Ребята, вы же понимаете, нам точно надо что-то менять? — в голосе Гринграсс звучала нешуточная обеспокоенность. — Эйр прав!              Следующие несколько дней ничем особым не запомнились. Блэк приналег на учебу, делая главный упор на посещение кружка Флитвика по Чарам, выкинув лишнее из головы. А еще он все отчетливей хотел что-то создать. Правда, пока не знал, что именно. Отец и дядя Сигнус написали, что так может просыпаться дар артефактора. Хорошо бы, коли так, но пока слизеринец не мог ухватить ничего конкретного.       А вокруг бурлила жизнь. Слизерин считал, что раз имя Поттера попало в число участников, то никто его оттуда не вычеркнет. Так и случилось. И теперь в Турнире Трех волшебников вполне официально участвовало четыре мага.       — Смех и грех, если подумать, — так высказался Драко по данному поводу. Малфой ликовал — благодаря выбору Кубка Гриффиндор стал считать Поттера лжецом, двуличным негодяем и скользким типом.       В один миг Гарри превратился во всеобщего парию. В Пророке вышла статья, подписанная Ритой Скитер. В ней упоминался двенадцатилетний* мальчик, желающий показать остальному миру свою силу и завоевать всеобщую любовь. Она помогла поднять градус возмущения.       Что удивительно, от него отвернулся Рон Уизли. Некогда лучший друг потребовал, чтобы Поттер не попадался ему на глаза.       Дошло до того, что они поругались. Перепалку слышали несколько человек и уже к вечеру, благодаря Пенси, Слизерин знал все подробности. Как и обычно, грифы ничуть не заботились о посторонних ушах.       — Вот и проявилась гнилая природа Уизела! — Малфой с довольным видом, как только узнал новость, потер руки. — А что еще ждать от Предателей Крови, Эйр? Они всегда предают друзей и партнеров. Его дед и мой дед Абраксас давным-давно считались лучшими друзьями и вели общее дело. И что бы вы думали? Дедушку обманули, обвели вокруг пальца и повесили кучу долгов, наплевав на клятвы. С тех пор мы их и ненавидим! — Малфой разошелся и открыл часть семейной истории. Обычно он так не делал, но сейчас случай был особенным. — Уизли до сих пор должны нам кругленькую сумму, но считают, что все забыто и быльем поросло. Ловко, да? Да и отдать, при всем желании, не могут — что взять с нищего?       — И что предлагаешь? — поинтересовалась Гринграсс.       — Надо воспользоваться ситуацией и притопить их. Поттера и Уизли.       — А я думаю иначе, — Гринграсс покачала головой. — Если вы не намерены оставаться в стороне, то следует не топить Поттера, а вбить клин между ним и Уизли.       — Присоединяюсь, — Блэк потер висок. — Как-то некрасиво пинать лежачего. Ситуацию можно изящней обыграть.       На самом деле, накануне они многое обсудили с Дафной. Девушка вообще считала, что слизеринцы занимаются пустяками и впустую растрачивают силы, уделяя так много времени Золотому Трио.       Блэк ее понимал и был готов согласиться. Но не до конца. Ситуация с Золотым Трио продолжалась уже несколько лет. Вражда зашла так далеко, что он не мог в одночасье все закончить. Да и Драко бы не понял.       И все же былая ненависть как-то незаметно отступила и поблекла. Может, дело в том, что он повзрослел?       Поттер перестал казаться однозначным врагом. Он, если и провоцировал какие-то чувства, то лишь раздражение. Гермиона, несмотря на происхождение, в чем-то даже вызывала симпатию. Единственный из их компании, кому он ни при каких обстоятельствах не мог пожать руку, выступал Уизли. От него буквально воротило.       А еще он прикидывал, что на отношение к Поттеру повлияли Сириус и Вега. И если братец не особо стремился общаться с семьей и продолжал жить в доме Альфарда, то с Вегой ситуация обстояла иначе.       Буквально на днях он получил от нее очередное письмо. Как и обычно, вначале она рассказала про Руан, учебу и друзей, пересказала всякие интересные новости, а под конец переключилась на другую тему. Сириус волнуется за Поттера. Гарри — нормальный парень, можешь мне поверить. Я не говорила, но в конце августа мы втроем выбрались в одно милое кафе. Так вот, он напрочь лишен высокомерия и бахвальства. Он показался мне славным. Тем более, из-за участия в турнире он весь на нервах — мне об этом Сириус писал. При возможности, не сильно с ним ругайся. Не прошу о чем-то большем, но вы хоть можете не обращать внимания друг на друга? Кстати, я и ему напишу похожее письмо. И вообще — мне почему-то хочется вас помирить. А ты знаешь, что как у всякого метаморфа, у меня сильно развита эмпатия. И интуиция. Так что слушайся свою племянницу, — были там и такие строки.       Обидно, конечно, что Сириус волнуется за Поттера, но плевать хотел на родного брата. Да и кузина хороша. Поначалу он посчитал, что та его чуть ли не предала. Но потом, немного остыв, посмотрел на ситуацию с другой стороны. И тут судьба подкинула им такой шанс. Кое что можно изменить, и что важно — к собственной пользе.       Дафна твердо верила, что главный дестабилизирующий фактор в Золотом Трио — именно так она и высказалась — Рон Уизли.       — Если мы уберем его из уравнения, то многое изменится, — добавила она.       Разговор состоялся вчерашним вечером, когда Малфой увел команду на тренировку. В этом году турнир по квиддичу отменили, но Драко, вспоминая прошлогоднюю неудачу, настроился крайне серьезно и не собирался забывать об игровой форме. Формальным капитаном считался семикурсник Грэхэм Монтеггю, но ему ни до чего не было дела — в этом году с квиддичем все пролетели, а летом его ждали выпускные экзамены и другая жизнь. Так что кузен уже сейчас прибирал команду к рукам.       — Кажется, вы что-то надумали, — Драко подозрительным прищурился.       — Угадал, — не стал оправдываться Блэк.       — И каков план?       — Надо подкинуть Поттеру парочку идей. Сделать так, что бы они с Роном разошлись окончательно и бесповоротно. Помнишь, летом дядя Сигнус подарил нам по книге «Тридцать шесть стратагем»?       — Сунь Цзы. Китайская муть. Мне не особо понравилось.       — И мне — вначале. Там, конечно хватает подлости, но я понял, что из трактата многое можно почерпнуть. Например, вторую стратагему — осадить Вэй, чтобы спасти Чао. Лучше врагов разделить, чем позволить им быть вместе. Нападай там, где уступают. Не нападай там, где дают отпор, — процитировал Блэк. На память он никогда не жаловался.       — Как интересно! — у Гринграсс загорелись глаза. — Вэй — значит Уизли, а Чао — Поттер? Дашь почитать?       — Конечно.       — Здорово, — она улыбнулась и поправила складку на юбке. — Меня вообще смущает их дружба. Не находите, что она немного странная? Почему из всего Гриффиндора Поттер выбрал лишь Уизли? По словам Патил, он с остальными практически не разговаривает. Вообще! Держится за Уизли, словно тот единственный человек на свете.       — Вообще-то, о подобном и я думал. Даже прикидывал, что Героя опоили зельем привязанности, — сообщил Малфой. — Но потом мне показалось, что я совсем загнался, и вам говорить ничего не стал.       — А если твоя догадка верна? — негромко поинтересовался Блэк. — Он странно себя ведет. Хагрид водил его на Косую аллею перед учебой, в поезде он первым делом познакомился с Рыжим, на первом курсе стал ловцом, для Дамблдора он любимчик… Много что можно вспомнить.       — Подозрительно, но не доказуемо, как говорит дедушка Сигнус, — съязвил Малфой.       — Да ладно тебе, ты дальше слушай. Ранее Поттеры роднились с Блэками. Наши семьи поддерживали друг друга. Но Джеймс дружил лишь с Сириусом. Других Блэков для него не существовало. Отец считает, что уже тогда между нами наметился раскол, и они нашли других союзников, — Альтаир перевел дыхание. — У Поттеров в Девоншире шикарное поместье, да и дом в Годриковой впадине никуда не делся. А он ни разу не интересовался своим наследием. У них есть лицензия на постоянную и твердую долю при изготовлении Простоблеска, Костероста и Бодроперцового зелья. Судя по всему, Герой не знает таких деталей.       Альтаир не стал упоминать, что родителей беспокоит дружба Сириуса с Гарри. Они считали, что ничем хорошим она не закончится. И отец попросил приглядывать за всем, что происходит вокруг Избранного.       — Он и многого другого не знает, — поддержала Гринграсс. — Например, что теоретически можно восстановить зрение и избавиться от очков, расширить магический поток и прибавить по силе. И он полностью игнорирует Законы Крови. Да и про древние обычаи, уверена, не в курсе. Он, как и Грейнджер, ни о чем таком не думает. Но она-то из магловской семьи, а он — из старинного рода.       — И его магия ощущается как-то странно, — напомнил Блэк. — Драко, ты сам мне об этом говорил еще перед первым курсом, когда мы с ним встретились у мадам Малкин.       — Наверняка Герой просто не слышал о традициях и всем прочем. Ведь он все детство провел с маглами, — осторожно заметил Драко, переводя внимательный взгляд с Блэка на Гринграсс и невесело рассмеявшись. — Мерлинова борода, теперь я практически выступаю в роли адвоката Поттера. Куда мир катится!       — Верно, так он жил одиннадцать лет. Но сейчас никто не мешает задавать ему вопросы — о собственном происхождении, о роде Поттеров, который едва не включили в Двадцать Восемь, обычаях, о долях в бизнесе, почему Уизли называют Предателями и многом другом. Он уже достаточно подрос, чтобы задумываться о чем-то, кроме квиддича. Кстати, сказать, кого он мне напоминает?       — Ну, скажи!       — Вегу Блэк. Вот кого! Её маме и ей самой основательно промыли голову во время учебы в Хогвартсе. Там одна история с простецом Тонксом чего стоит! Что-то мне подсказывает, прямо сейчас и с Поттером происходит нечто похожее.       — А еще ты говорил, что у Веги нашли чужеродные ментальные привязки, — напомнила девушка.       — Да, и привязки, — Блэк стал серьезным. — Никто не мешает и в отношении Поттера проделать что-то подобное. Уизли — тот точно под колпаком Дамблдора. Вернее, вся их рыжая семейка.       — Конспирологические теории многое объясняют, но лучше ими не злоупотреблять, — Гринграсс задумчиво подняла глаза к потолку. — Кто бы на первом курсе мог подумать, что мы дойдем до такого?       — Мы об этом говорили еще летом, после оправдания Сириуса, — вздохнул Малфой. — Но сейчас что изменилось? С чего такое желание помочь Поттеру? После всего того, что между нами было? Если он такой осел и не видит дальше собственного носа, то это лишь его проблемы. Если его используют, значит, такая ему судьба выпала.       — А что конкретно между нами случилось? Такого, чего нельзя забыть? — Дафна иронично приподняла бровь. — Принципиальность хороша тогда, когда она по делу и в серьезных делах.       — Тут мы поспорим. — Драко упрямо мотнул головой.       — Смотри, старичок, — Блэк чувствовал раздражение. Из-за ненависти к грифам кузен уперся и не понимал очевидных вещей. — Неадекватность Трио, а конкретно Уизли и Поттера опасна тем, что рано или поздно именно мы попадем под удар. Тебя и меня посчитают врагами и начнут мочить.       — Пусть попробуют! — насмешливости в голосе Малфоя хватило бы на пятерых.       — Да что с тобой такое? — Альтаир нахмурился и повысил голос. — Ты же никогда не считался тупарём.       — Ладно, ладно, понял, — неожиданно согласился Малфой. — Я лишь из вредности упираюсь, — пояснил он с обезоруживающей простотой. — Сейчас мне интересно, что вы намереваетесь делать?       — Следует донести до Поттера парочку идей, — быстро ответила Дафна.       — «Парочку идей»? Через кого?       — Можно через Вегу и Сириуса, но так будет долго. Есть у меня на примете еще один человек, — протянул Блэк и с довольным видом подмигнул друзьям. — Пора вспомнить о всеобщем благе и начать делать людям добро! Кажется, так любит говорить Дамблдор?       Он невольно подумал, что в нынешнем году суеты стало куда больше. Новые друзья из Дурмстранга и Шармбатона, общий ажиотаж, связанный с Турниром сильно повлияли на Хогвартс. Переписка с Вегой, в которой начал постоянно всплывать Поттер… Да еще и с Дафной отношения стали не такими ровными, как раньше. Ягеллон появился из ниоткуда... Самое обидное заключалось в том, что почти все считали, что они с Гринграсс встречаются. А ничего такого и нет! Он даже не целовал ее, так, держал за руку, больше играя на публику. И вообще, отец говорит, что мужчина всегда знает, чего хочет и не боится делать первый шаг. Вот и ему не следует оставаться в стороне, а то самовлюбленный поляк первым сделает свой ход.       Да и с Барти-Грюмом все выглядело непросто. Он сумел его подловить в пустом коридоре и показал записку. «Надо поговорить» — было там написано. Учитель ЗоТИ нахмурился, его искусственный глаз осмотрел округу, а затем он, не говоря ни слова, резким движением начертил в воздухе всего одно слово — «жди». Спустя секунду оно растаяло, а учитель заковылял дальше, поскрипывая протезом.       Прошло несколько дней, а Барти так и не подал знака. А задержка нервировала.       И вот на фоне таких проблем приходилось влезать в дела Поттера.                            

* * *

      Смеркалось. В нескольких окошках Хогвартса уже зажглись уютные светильники. Невилл неторопливо возвращался из теплиц, где вместе с профессором Стебель пересаживал Абиссинскую смоковницу. Говоря откровенно, он считал Гербологию самым захватывающим и интересным предметом, а его учителя — лучшим в Хогвартсе.       Тем более, Лонгботтом на каком-то интуитивном уровне чувствовал растения и знал, как с ними обращаться и что им требуется.       — Привет, Невилл! Как поживаешь? — совершенно неожиданно его перехватил Альтаир Блэк. Грифиндорец сбился с шага и невольно подумал, что встреча не случайна. Слизеринцы вообще ничего не делали просто так. Вот и Блэк подловил его одного.       Вообще-то, они нормально относились друг к другу. Относительно, конечно, так как все общение сводилось к обмену письмами на дни рождения. И ладно писал Блэк — именины Невилла приходились на конец июля, но сам он отправлял ему сову девятого сентября, когда все были в Хогвартсе.       — Хорошо поживаю. А ты? — поинтересовался парень. Бабушка знала, что они с Блэком общаются подобным образом и требовала, чтобы он не вздумал забрасывать такие перспективные связи. Сам он не был уверен в полезности дружбы. Хотя, возможно в нем говорила банальная осторожность.       — И я неплохо, — как и обычно, Блэк вел себя самым естественным образом, словно весь Хог и его окрестности являлись его личными владениями. Он присел на скамейку, вытянул ноги и спросил. — Найдется минутка поговорить?       — Найдется, — помедлив, Лонгботтом плюхнулся рядом и замолчал, ожидая продолжения. Будет неприятно, если о встрече узнают на родном факультете — дружбу между гриффиндорцами и слизеринцами не одобряла ни одна из сторон. Но и Блэк никогда не считался дураком, и место для встречи подгадал с умом. Здесь, да еще и в такое время, прямо перед ужином, их вряд ли кто мог заметить.       А еще он был один. Дафна и Драко, остальные члены Серебряного Трио, отсутствовали, что так же говорило о многом.       — Пообещай, что разговор останется между нами. А я знаю — твоему слову верить можно.       — Хорошо, — Невилл малость смешался. Было приятно такое слышать. Особенно от Блэка. Как бы там Грейнджер не пыхтела и не старалась, именно он считался лучшим учеником на четвертом курсе. Да и Флитвик любил ставить его в пример. Так же, как и Батшеда Бабблинг.       — Слышал, что между Поттером и Уизли черная кошка пробежала. Они теперь вроде как на ножах, — неторопливо начал Блэк. — Что скажешь?       — Ничего. У них все нормально, — Невилл, хоть и не нашел друзей на собственном факультете, выносить сор из избы никогда не любил. Хотя, слизеринец знал, о чем говорил. В комнате они жили впятером — сам Невилл, Уизли, Поттер и Симус с Дином Томасом. Ребята дружили парами, показывая, что Невилл никому из них особо не нужен.       Но после того, как Кубок озвучил имя Поттера как четвертого участника турнира, Уизли резко и совершенно неожиданно обиделся и стал закидывать бывшего друга массой упреков и придирок. Он называл его зазнайкой, лицемером и предателем. Хотя Лонгботтом и не понимал, почему тот так взъелся. Судя по всему, Поттер не знал о таком «подарке» от Кубка и выглядел смущенным. Да если и не так, если ему удалось обмануть Кубок, то такой поступок говорил лишь о том, что он крайне способный маг. На что здесь обижаться Уизли?       Факт заключался в том, что теперь баланс в их комнате изменился. Рон демонстративно общался с Симусом и Дином, оставив Поттера за бортом.       — Брось, все знают, что Рыжий дуется, как индюк. Он по натуре такой. Предал друга в самый важный момент. Значит, и еще может предать, — слизеринец рассмеялся и посмотрел на него с легкой иронией. — Ну, а ты, не думал подружиться с Поттером? Вы с ним, без Рыжего, вроде неплохо ладите.       — Что-то ты темнишь, Блэк, — подумав, ответил Лонгботтом. — Сказал бы прямо, к чему клонишь.       — Да так, ни к чему особо. Но ты же не Уизли и можешь понять то, что осталось между строк?       — Может и могу.       — Прекрасно. Просто помни — лично тебе ни я, ни мои друзья ничего плохого делать не хотим.       — Я подумаю над твоими словами, — неторопливо заметил Невилл. На самом деле он прекрасно понял намек — Блэк предлагал ему проявить инициативу и стать другом Поттера. Вот только что стояло за таким предложением? У слизеринцев всегда есть что-то на уме. Они обожают темнить и проворачивать всякие интриги. Может, его хотят подставить?       Но Блэк смотрел открыто и прямо. И Лонгботтом понял, что именно он так делать не будет. Его кузен — может быть. Но не Альтаир.       — Скажи честно, ты, чистокровный, как ощущаешь магию Поттера?       — Э-э… А как я вообще должен ее ощущать?       — Она не кажется тебе… зажатой?       — Нет, не кажется. Но я догадываюсь, о чем ты.       — Вот и славно, — заметил Блэк. — Мне, пожалуй, пора. Да, и еще, Невилл. Ты же знаешь, что после Йоля в Хогвартсе пройдет Святочный балл?       — Не, первый раз слышу, — признался гриффиндорец.       — Нам Снейп недавно сказал. Значит и вас Макгонагалл вот-вот введет в курс дела, — предположил Альтаир. — Так вот, там все будут танцевать парами. Советую тебе не откладывать такое важное дело в долгий ящик и найти девушку. А то всех разберут, и придется приглашать какую-нибудь страшилу! Или крокодила! — Блэк засмеялся и Лонгботтом невольно улыбнулся, глядя на него.       — Спасибо, — вежливо поблагодарил гриффиндорец.       — Не за что, — отмахнулся Блэк. — Кстати, заметил, что Грейнджер очень переживает за Поттера? Он, кажется, не видит, как она на него смотрит.       С этими словами, кивнув на прощание, Блэк встал, засунул руки в карманы брюк и беспечной походкой отправился в замок.       Невилл проводил взглядом его высокую плечистую фигуру и подумал, что слизеринцы втягивают его в свои интриги. Только Блэк говорил правду. То, о чем он и сам раздумывал.       Лонгботтому уже давно надоело находиться в одиночестве. Он с некоторой завистью смотрел на тех ребят, что дружили между собой. Как же здорово делиться с другом всякими секретами! Обсуждая то или это, всякие уроки, тот же квиддич, полеты на метлах, Турнир, девчонок и прочее. Он бы от подобного не отказался.              Вернувшись в замок, Лонгботтом первым делом закинул вещи в комнату, принял душ и в одиночестве, так как все ушли, спустился на ужин. Поттер сидел в стороне от Грейнджер и Уизли. Вид у него был невеселый.       Неожиданно решившись, следуя порыву, Невилл подошел к Поттеру.       — Не возражаешь, если я рядом присяду?       — О, нет, конечно, — обрадовался Гарри и открыто улыбнулся. В последнее время ему приходилось несладко. Его травили со всех сторон. Многие таскали на мантиях самодельные заколдованные значки со словами «Поттер — лжец», «Гарри — обманщик» и прочими колкостями. — Присаживайся, Нев.       — Что сегодня на ужин? — Лонгботтом не собирался сразу же что-то предпринимать и делать так, как захотел Блэк. Но его интересовала первая реакция Поттера.       — Салат, картошка и жареная рыба.       — Не самый плохой выбор.       — Мне нравится, — Гарри поднес вилку ко рту, прожевал и поправил очки. Невилл заметил, как Уизли перекосило от злости.       Вечером, пожелав Гарри, Симусу и Дину спокойной ночи, Невилл забрался в кровать и задернул балдахин. Ему не спалось. Он закинул руки за голову и долго смотрел вверх, прикидывая, что будет дальше. Он еще ничего не решил, но все отчетливее понимал, что у него появилась неплохая возможность. Стоило ли ею воспользоваться или лучше все оставить, как есть?                     Время до первого испытания прошло быстро. Невилл и сам не заметил, как они с Поттером сдружились и уже через несколько дней болтали обо всем подряд. Поттер даже разоткровенничался и описал, как ему живется с Дурслями — приемными родителями.       А еще он удивился, узнав про родителей Невилла — что они который год находятся в Мунго, беспомощные и неподвижные, и никому до них нет дела.       — Слушай, извини, что за три года я у тебя ни о чем таком и не спрашивал, — признался Гарри. — Я просто не думал, что у кого-то могут быть такие проблемы.       — Да ничего, все нормально, — грустно улыбнулся Лонгботтом. — На самом деле никто не спрашивал.       Гарри внимательно посмотрел на него, вздохнул, но ничего более не добавил.       К Поттеру каждые выходные аппарировал Сириус Блэк, которого оправдали минувшим летом. Они с Гарри встречались с ним в Хогсмиде и замечательно проводили время в «Трех метлах» или просто гуляя по окрестностям. Сириус — бесшабашный, никогда не унывающий, всегда готовый пошутить и поддержать, как и Альтаир, обладал какой-то невероятной харизмой. Он буквально заряжал окружающих своей энергией и запалом. С ним было приятно находиться и обсуждать что угодно. Даже их внушительная разница в возрасте практически не чувствовалась.       — Друзья Гарри — мои друзья, — сказал ему Блэк при первой встрече. Так и вышло. Тем более, оказалось, что он прекрасно помнил его родителей. — Прости, Невилл, что позабыл о Френке и Алисе. Сам понимаешь, в Азкабане мне ни до чего не было дела. Если не прочь, мы их летом обязательно навестим. И Гарри прихватим, — предложил Сириус. — А пока ему требуется помощь. Ничего не придумал насчет драконов?       У них с Альтаиром установились странные отношения. Вроде и родные братья, но кроме привет-пока и ничего не значащих вопросов о здоровье и том, как дела, они и не разговаривали. Невилл в это не лез.       Один раз к ним присоединилась Гермиона. Рон Уизли продолжал дуться.       Весь Хогвартс знал, что на первом этапе чемпионов ждут драконы. У них требовалось выкрасть яйцо. И предстоящее испытание пугало Поттера, хотя он старался ничем не выдать своих истинных чувств.       Сириус закидал Гарри советами — о том, что можно почитать, и что здесь лучше придумать.       За две недели до первого этапа чемпионам устроили осмотр палочек, который проводил забавный Гаррик Олливандер. Невилл прекрасно помнил старого мастера — свою палочку он купил в его магазине. А потом корреспондент Пророка Рита Скитер взяла у участников интервью. С ним вышел казус — в статью попало колдофото, где Грейнджер и Поттер обнимаются.       Именно после нее Рон чуть не подрался с Гарри. Невилл сам их и растаскивал.                            Двадцать четвертого ноября весь Хогвартс собрался недалеко от Запретного леса. Там устроители соорудили круглую арену, натаскали внутрь камней и обнесли её широким забором.       На трибунах было людно. Кроме учеников здесь во множестве присутствовали их родители, представители министерства магии, репортеры газет, а также гости из других стран — те, кому оказалось по силам оплатить перенос через портал и добраться до Шотландии.       Невилл расположился рядом с Сириусом. Тот не отводил взгляда от шатра, в котором готовились чемпионы. Чуть в стороне сидел весь четвертый курс Гриффиндора. Слышались насмешливые реплики Уизли и Симуса.       — Ох, что-то я нервничаю, — признался Блэк. — Главное, чтобы все прошло без неожиданностей.       На противоположном крае трибуны разместились слизеринцы. Там болели исключительно за Седрика Диггори с Пуффендуя. Среди них Невилл без всякого удивления заметил нескольких ребят с Дурмстранга и двух очень симпатичных девушек из Шармбатона.       В Хогвартсе знали, что они подружились. Кто-то не обращал на это никакого внимания, кому-то подобное нравилось, а кому-то и нет. Но вообще, Слизерин никогда своего не упускал.       Невилл невольно вспомнил, как директор Дамблдор еще вначале обмолвился, что одна из целей Турнира — наладить хорошие отношения между тремя школами. Ну и кто, кроме Блэка и его компании, последовал такому совету? Никто. А ведь и бабуля советовала ему найти друзей из других Школ. И Невиллу было почему-то обидно за себя и весь Гриффиндор. Никто не мешал им вести себя схожим образом.       — Седрик! Седрик! — взорвались трибуны, когда первым появился пуффендуец. Ему противостоял шведский тупорылый дракон.       Диггори оказался молодцом. Он трансфигурировал один из камней в огромную собаку и отвлек дракона, а сам схватил яйцо. Правда, дракон все же не дал себя обдурить окончательно и успел его слегка обжечь. В целом, с испытанием он справился прекрасно и судьи, посовещавшись, поставили ему тридцать восемь баллов.       — Эх, жаль, Гарри не владеет такими чарами, — не выдержав, Сириус с досадой хлопнул ладонью по колену, возвращаясь к прошлому разговору. Когда они втроем обсуждали, какую выбрать стратегию, оказалось, что Поттер знает очень мало заклинаний. Он словно и не учился эти годы в школе, а занимался непонятно чем. Из всего, чем он мог удивить, осталось лишь одно — полеты на метле и сама метла. «Молния». Подарок Сириуса. Именно на нее они и сделали ставку.       — Да, обидно… — согласился Лонгботтом. — Скажи, Сириус, — он замялся, так как все еще чувствовал некоторую неловкость, называя взрослого мага вот так запанибратски, по имени, — может Гарри попить зелий?       — О чем ты? — мельком удивился Блэк, наклоняясь поближе. Вокруг свистели и кричали и вопили, кто-то дул в трубу. Шум стоял оглушительный.       — О том, что Гарри надо прибавлять. Он сильно отстал, но может куда больше, — Невилл много думал, на что намекнул Альтаир в той беседе. Слизеринец во многом оказался прав. Поттер тормозил, словно находился в некоем тумане, не интересуясь учебой и магией, тратя время на разные глупости. Невилл знал, что не стоит подобным пренебрегать. На первом курсе он был забавным толстячком, а сейчас, начав принимать зелья, изменился. Да и память себе улучшил, и наблюдательность.       — Хм… Что-то в этом есть, — решил Сириус. — Давай к зельям позже вернемся.       Второй появилась неотразимая Флёр Делакур. Девушка ввела дракона в транс с помощью чар вейлы и забрала яйцо.       — Хороша! — только и протянул Блэк.       — Ну и сила! Круто! Умница! — послышалось со всех сторон. Считалось, что для ментального воздействия и подчинения дракона требуется как минимум три мага. Француженка справилась в одиночку, что говорило о её внушительном потенциале. Судьи поставили ей сорок пять баллов.       Третьим выступал Виктор Крам, наложивший Коньюктивитус на китайского дракона. Тот ослеп, озверел и принялся плеваться огнем во все стороны, рыча и кроша камни в щебень. Золотое яйцо Крам в конце концов забрал, но и сам едва не попал под лапу бронированного зверя. Ему дали сорок баллов.       — Теперь очередь Гарри, — Сириус не замечал, как от волнения вцепился Невиллу в предплечье.       Пожалуй, Поттеру достался самый злобный и опасный дракон — венгерская хвосторога. И когда гриффиндорец появился и стал осторожно, прячась, пробираться среди камней, было видно, что ему непросто.       — Акцио, метла! — Гарри выхватил палочку. В тот же момент дракон выпустил в него язык огня. На трибуне испуганно закричали, но юркий Поттер успел спрятаться за камень.       Около минуты венгерская хвосторога пыталась его достать, щедро поливая огнем. Все продолжалось ровно до того момента, как к Поттеру не прилетела метла. Он запрыгнул на нее прямо в воздухе и сразу же заложил умопомрачительный вираж, показав, что является непревзойденным ловцом.       Дракон взбесился, оторвал цепь и принялся кружить, пытаясь достать гриффиндорца. Как они и планировали, Гарри стал уводить его к Хогвартсу. Там, среди высоких башенок и узких проходов, он имел неплохие шансы оторваться от преследователя и вернуться обратно за яйцом.       — Надеюсь, он не даст себя поджарить, — только и сказал Блэк. Трибуны затихли, поглядывая в сторону крыш Хогвартса.       Поттеру потребовалось несколько минут. Но когда он показался, его встретил оглушительный шум и овации. Многие девушки, причем с разных курсов, не скрывали радости и облегчения. Дракона за его спиной не наблюдалось.       Поттер ловко спикировал к яйцу, подхватил его и перенес на стол жюри, за что и получил сорок одно очко.       — Жмоты! — прокомментировал Сириус. — Могли бы и больше отсыпать. Ну, ничего, мы еще покоптим небо. Второй тур будет нашим, да, Невилл? — спросил он, всем видом выражая неподдельное облегчение.       — Угу, — улыбнулся Лонгботтом.       — А о зельях я не забыл, — добавил Блэк. — Ты неплохо с ними придумал. Молоток! Они и мне не помешают после Азкабана, и Гарри. Я наведу справки в Мунго.       Вместе с сияющим Поттером и его «Молнией» они вернулись в Хогвартс. Все знали, что вечером их ждет праздничный ужин.