Другие

      Что такое дом? Место, куда хочется возвращаться после дальнего странствия, или же просто не хочется его покидать? Наверное, это прежде всего это то место, где ты в полной гармонии с собой. Для Кивы домом являлась халупа, приваленная к стенке старого дома. В прошлом году она даже покрыла голую землю досками, тем самым увеличив сходство жилья с простым сараем. Пристройка не бросалась в глаза, поэтому хозяйка могла не тревожиться, что кто-то в её отсутствие залезет внутрь. Хотя внутри и было почти целое ничего. Старый матрас, ящик для одежды и тряпок, некое подобие стола и запылённое окно сверху. Скромная обстановка, но на большее рассчитывать не приходилось, и девушка радовалась, что хоть это у неё есть. Члены группы не знали точное расположение жилищ друг друга из-за шутки, как-то брошенной Джошем, когда все собрались вместе, и трое старших парней приняли в себя дозу алкоголя. Кива не присоединилась к ним в этом занятии, рассудив, что хоть кто-то должен сохранить здравость рассудка. А именно пошутил он, что если кто-то его поймает и захочет выбить сведения, то он, рано или поздно, выдаст местоположение других. После этого все как-то задумались, они пару раз переходили дорогу одному бандиту, но тот не преследовал их, чтобы устранить. Но это ведь только пока. Кива знала, что Метт и Вильям живут вместе на чердаке какого-то здания, Ал жил в одном из домов недалеко от рынка, возможно, это и позволяло ему узнавать некоторые сведения быстрее многих, а где жили братья, была загадка для всех. Кива не спеша шла к западу от места сборища. — Времени ещё очень много, — сказала вслух себе. — Я даже успею сходить на рынок и перекусить.       Ещё с утра ей приглянулась палатка, где что-то готовили и оттуда шёл пар. Почему бы не побаловать себя перед работой? «Схожу туда, если меня не прогонят с криками воровка», — посмеялась она про себя. Раньше они очень часто воровали продукты там, и им крепко доставалось пару раз, в последнее время крали там несколько реже. Она свернула в переулок, шла вдоль забора, нашла дверь, проверила мини-ловушку. Она всегда уходя ставила в щель между основной доской и сдвигаемой щепку. Целью этого было понять, лазил ли кто возле дома в её отсутствие. «Осторожность превыше всего, я не хочу видеть никаких гостей, тем более неожиданных», — думала она, ловя щепку в руку и просачиваясь в эту «дверь». Установила ловушку с обратной стороны, это уже вошло в привычку, над которой и не задумываешься.        «Вот он дом, милый дом. Пожалуй, в этом месте мне больше всего понравилась тишина. Помню, как наткнулась на это место, когда бежала от тех бугаев, они гнались за мной, потому что я украла еду или какую-то вещицу, сейчас не вспомню точно. Удалось спрятаться за забором, и они решили, что я побежала дальше», — думала девушка, рассматривая какое-то время хилую постройку. Находка в самом деле была удачной. Зайдя внутрь, она открыла окно, пустив глоток свежего, пусть и затхлого, воздуха подземелья, и блаженно растянулась на матрасе. «Возможно, многие люди не заходят даже видеть этот старый, оборванный матрас, но для меня это самое уютное место для сна», — затем Кива села, потянулась к ящику со скарбом, нашла котомку. Мысленно перечисляя вещи, она начала упаковывать их: «Пара более или менее чистых тряпок для бинтов, флакончик со спиртом, да-а вполне сойдет на случай травм и ран, запасная рубашка, ткань, чтобы обматывать ноги, пара ножей, а когда их бывает мало? Пустой тюк для воды, его удалось стащить прямо из-под носа кожевника, весьма хорошая вещица», — найдя плащ чёрного выцветшего цвета, она не стала его класть внутрь сумки, а отложила в сторону, чтобы потом надеть сверху. В ящике, неожиданно для себя, Кива обнаружила потрёпанную книгу. На мгновение удивилась, откуда у неё могла быть такая вещица? «Ах да, один посетитель трактира, изрядно набравшись, просто забыл её. Я ещё долго упрашивала трактирщика Зела научить меня читать хоть немного». И он действительно научил её самому простому, читать буквы, слоги, вероятно всему тому, что знал сам. Подземный город полон грязи и невежества, но даже в нём некоторые люди умели читать, хотя большинство и считало это очень бесполезным навыком. Нет, она так и не смогла прочесть эту книгу, всегда было много дел, но теперь, увидев её вновь, ей захотелось как-нибудь, но все же прочесть её. «Когда вернусь из Орвуда, возможно, начну», — пообещала девушка сама себе, положив драгоценный предмет на стол. Она снова заглянула в ящик: «Вроде всё что нужно я взяла, разве что ещё чуть денег. Могу поспорить с кем угодно, что вещи на рынке Орвуда значительно отличаются от наших трущобных». Девушка встала, накинула на себя плащ, проверила нож, закрепленный ремнями на бедре, запасной нож в голенище сапога, пращу, которую очень редко приходилось пускать в дело, взяла походную торбу, в которой ещё было немного свободного места. Кива подошла к столу, который на самом деле был лишь парой досок, связанных старыми верёвками и стоящих на обломках ящиков, постучала указательным пальцем по книге, мысленно выговаривая себе: «Не забудь, что хотела её прочесть», и вышла из своего дома.        На рынке палатка, где продавали что-то дымящееся и горячее, не разочаровала. Этот поджаренный хлеб, обваленный не пойми в чём, был вкуснее, чем стряпня в трактире Зела. «Дороговато, конечно», — думала Кива, вкладывая деньги в руку торговцу, — «но в конце концов я не часто себя так балую, почему бы не сделать этот день ещё лучше». Настроение и вправду было на высоте, она ела вкусную и горячую еду, которую могла не красть, а купить, и это по-особому радовало. Как будто становишься кем-то большим, чем трущобной крысой. «Выбраться из-под земли, пусть даже и на семь дней, чудесно, можно будет увидеть восход солнца», — размышляла она, направляясь к месту встречи у подъёма наверх. В эти минуты она даже забыла, что слишком яркий и прямой солнечный свет на первых днях будет слепить глаза, что от высокого неба будет странное чувство беспокойства и головокружения. Но если можно было привыкнуть к жизни в тёмном подземелье и нечистотах, постоянно спасаясь то от людей закона, то от более опасных людей, нарушающих этот самый закон, значит можно было спокойно привыкнуть и к тому миру над землёй. И видят боги, к тому миру привыкать хотелось. Каждый из них хотел вырваться из трущоб наверх, к свету и ветру, перестать быть крысой, коей их вырастила улица. Кива часто думала об этом, но даже не знала как им, не умеющим жить иначе как воровством и редкими убийствами, начать жить по-другому. Сродни тому, как учиться ходить заново. Ей, конечно, удалось не упасть на самое дно этой жизни, у неё был вполне естественный для улиц и трущоб доход. Ей не приходилось торговать телом, и даже многие болезни её миновали, ей не нужно было никому подчиняться, и её избивания закончились лет в восемь, когда она научилась не только быстро бегать, но и уворачиваться от ударов. Ей не нужно было помнить о родителях, потому что мать умерла, когда девушке было четыре года, а пьяный отец в пять лет выставил её на улицу, возможно лучшее, что он сделал для неё. Кива научилась выживать и принимать реальность такой, какой она была. Без иллюзий и пустых надежд. Она знала, что ей придётся меняться под мир, если она хочет не только выживать, но и жить.        Именно с такими мыслями девушка дошла до винтовой лестницы, ведущей наверх, спустя часа четыре после того, как отправила мелких на сборы. «Привычка разговаривать с собой может и вредная, но даёт размышлять и не впадать в отчаянье, а это, пожалуй, самое важное для таких отбросов, как мы. Хм, и по всей видимости у меня ещё полно времени для таких разговоров, так как я пришла первой». Проход наверх охранялся, как и всегда. Ал предпочитал пользоваться не основным подъёмом, где слишком часто мелькала полиция, а другим, расположенным немного дальше от оживлённых мест. Местная банда, которая имела большее влияние, взимала плату за проход наверх. Было несколько путей пройти через них: первый — проскользнуть, второй — пробиться, третий — заплатить, четвертый — это подкупить самого охранника. Её группа предпочитала чаще всего именно четвертый. Хотя в первое время приходилось незаметно проскальзывать, рискуя получить трёпку. Ал договаривался с охранниками, что если те будут их пропускать, не взимая денег, то из верхних городов он будет приносить им хорошую выпивку. Это было весьма выгодное предложение, так как сами громилы не могли подниматься наверх, а местное пойло не шло ни в какой сравнение с тем же виски, который можно было достать в Митре. Поэтому чаще всего шестеро подростков проходили наверх без особых проблем. Кива села недалеко от того места, где располагались сами охранники, сняла торбу, закинула ногу на ногу и закрыла глаза, смиренно ожидая прихода остальных. — Снова вам надо наверх, девчонка? — спросил, не глядя на неё, один из мужчин. — Да, примерно так, — скучающим тоном ответила Кива, натягивая капюшон. — Тогда добудьте нам хорошего вина, ходят слухи, что оно не хуже того виски, что вы принесли в прошлый раз.        Пожав плечами, Кива закрыла глаза и начала дремать. «Ещё полно времени прежде, чем все соберутся». Но это оказалось не так. В течение часа все были на месте. Плащи, мешки, одежда выбранная с тем расчётом, чтобы её цвет не выдавал хозяина в темноте. Вполне добродушное выражение на лицах Ала и братьев и радостный блеск в глазах младших, для коих этот подъем на поверхность был первым в жизни. Командир кивнул ей в знак приветствия и направился к страже. — Берёшь с собой этих малявок? Странно, на мой взгляд дурная затея, — снова сказал болтливый охранник. — В этот раз мы на подольше, чем обычно, хочется выгулить их. Ничего интересного не слышно? — со смешком сказал Ал. — Да чёрт его знает, в последнее время спустилось вниз много полицейских, возможно, снова ищут Потрошителя, да и делают это они весьма неохотно. Смотри не забудь про выпивку, от свежего воздуха мысли улетают из головы.        И все шестеро поднялись по каменной лестнице. Наверх.       Так как в Подземном Городе понятие суток напрочь теряется, то никто не мог точно предугадать день на земле или же ночь. В каком-то смысле им повезло, они вышли на поверхность перед закатом. Солнце уже скрывалось за горизонтом и окрашивало небо в невероятные для жителей подземелья цвета. Оно было розово-алым, а края облаков ещё окрашивались светом. Метт и Вилли замерли в восторге и потрясении, не в силах оторвать взгляда от невероятно высокой и огромной для них вышины. Старшие же замерли, полной грудью втягивая по-настоящему свежий прохладный воздух, ветер слегка дул, словно гладил их лица. Запах травы, чистой прохлады, простора пьянил. Ал позволил постоять всем так минут пять и насладиться этим моментом, прежде чем повёл их на восток, где им предстояло пройти стену Сина и попасть в Орвуд. Какое-то время они шли сквозь лес, и если Метту и Вильяму всё было в новинку и вызывало восторг, то остальные наслаждались каждым шагом, впитывая в себя все те эмоции, которые дарила эта прогулка. Солнце село, и на небе выступили звёзды. Сумрак был им более привычным, чем свет. «Но за неделю мы все привыкнем к яркому солнцу, и чувство неправильности уйдёт», — думала Кив, смотря на чернеющий свод. Они шли часа два, прежде чем вышли на дорогу, вдоль которой и направились дальше. «Каждая минута здесь — это рай, когда-нибудь мы будем жить над землёй, над Подземным Городом, над тем, как мы живём сейчас». Шли они в молчании, никто не хотел прерывать это некое волшебство, вероятно каждый думал о чём-то своём. Через какое-то время они сделали привал возле реки. «Не потому что мы устали, а чтобы насладится чистой водой и этим местом», — хмыкнула про себя Кива. Они и правда набрали воды, попили из реки, умылись и сели на её берегу. Джош достал несколько ломтей хлеба и раздал всем. Они были совсем не разговорчивы, но иного и не требовалось, все наслаждались. Всё вокруг казалось прекрасным и даже невероятным. Часок спустя они продолжили идти, и дорога тянулась долго. К рассвету они уже были за стеной Сина, удачно миновав ворота, и приближались к Орвуду, где им, как тогда думалось, предстоит провести целых семь дней.