Аманет - невеста из моря.

— Шу, ну откро-о-ой, — простонала я, в очередной раз ударив ладонью по двери вампира. К слову говоря, это безобразие продолжалось уже целых три дня! Вампир мало того, что не выходил из комнаты, так ещё никого и не впускал, и ни с кем не разговаривал. Ударила по двери ещё разок. Та пошатнулась, но удержала позицию. Учитывая, что я была сильнее обычного человека, то запросто могла и выбить её, а при желании забраться через окно, но… Но что-то останавливало меня. Было острое чувство, что именно я причина такого поведения вампира. Нет, он и раньше был не особо разговорчив, но это уже перебор. — Шу-у-у! — чуть не плача, прильнула к двери. — Ну что ты как маленький? Поговори со мной! Пожалуйста… — прошептала, сжимая кулаки и случайно царапая острыми ногтями деревянную поверхность. Ноль внимания и столько же презрения. Отшатнулась от двери, чувствуя тихое бешенство вампира. — Петь ведь начну! — попыталась пригрозить, но временный всплеск прошел так же быстро, как и начался. Фыркнув, в последний раз шарахнула кулаком по двери и, гордо тряхнув волосами, пошла прочь. Хватило того, что я и так через свою гордость переступила, пытаясь вызволить его из спальни. Пусть и дальше дуется, как мышь на крупу. Знать бы ещё, за что… Остановилась, чувствуя, как вновь начинает гудеть голова и темнеть в глазах. Нахмурившись, потерла виски. В последние дни это стало происходить всё чаще и чаще. Но если раньше дело ограничивалось лишь обмороками, то теперь дело доходило до беспамятства. В какой-то момент я будто выпадала из реальности, а когда приходила в себя… обнаруживала много интересного. Зачастую это было связано с побоями вампиров. Теперь у Аято на весь бок красовались длинные, плохо заживающие царапины. Не будь он нечистью, то непременно бы умер от кровопотери и повреждения внутренних органов. В какой-то момент, как мне сказали, я выбила плечо Рейджи, и парень целый день ходил с рукой-плетью, пока та не зажила. Ну и всё такое прочее… Дальше я слушать просто-напросто не захотела. Но все говорили одно: в тот момент я мало походила на человека. Конечно, сирену назвать человеком не поворачивается язык, однако, даже будучи с хвостом вместо ног, мы оставались в самом прекрасном своем виде, однако… Ох уж это «однако», но даже хуже, чем «но»! У сирен была ещё глубоководная форма. И это не самое приятное, что можно увидеть в жизни. Именно эта наша сторона и пожирала людей. Без жалости, боли, страха и прочих чувств, что присущи живому существу. В этой форме нас одолевал лютый голод. Ведь мы пожирали не только тело, но и душу, продлевая себе жизнь. Обычно сирены, находясь в виде людоеда, не осознают себя. Редко, кому удается сохранять трезвое сознание. Даже я, обращаясь в чудовище, могла контролировать свои мысли лишь в первые три секунды, а затем наступало забвение… Вздрогнула, откинув от себя эти мысли. Не скажу, что думать об этом сейчас грустно… Скорее уж просто неприятно. Когда находишься в человеческом теле, не можешь себе представить, как разрываешь кого-то зубами. Впрочем, наверно именно поэтому я не могла обвинять вампиров во всех их грехах. Пожалуй, в каком-то смысле, они куда милосердней меня. И вот сейчас, когда с вампирами и так были неважные отношения, они натянулись до предела. Я даже слышала, как трещит эта невидимая нить, еле-еле держась на нескольких волокнах. И это после того, как они пообещали помочь мне вспомнить, узнать, кем я была до того, как стала этим… А Шу — единственная моя зацепка, ведущая к прошлому, — закрылся ото всех в четырех стенах. И я до сих пор не могла понять: неужели моё прошлое было настолько ужасным, что даже этот кровосос пожалел меня, стараясь утаить правду? Зачем? Ведь рано или поздно, но я всё равно узнаю. Моя жизнь длинная. Когда голову немного отпустило, то я решила сходить в библиотеку и почитать что-нибудь. Авось, найду что-нибудь про сирен или ещё что-нибудь полезное. Проходя мимо зеркала, искоса взглянула на себя. Без морской воды было тяжело… Очень тяжело. Не знаю, быть может, это игра света, но мне казалось, что за пару дней я постарела лет на пять. Облизала пересохшие губы, едва не поранив язык об острый набор клыков. В голову закрался ещё один вопрос, который я откладывала до лучших времен: почему море отвергает меня? Зайдя в библиотеку, напряглась, чувствуя в помещение чье-то присутствие. Голова вновь начала кружиться, и мне пришлось изо всех сил прикусить губу, чтобы боль хоть немножко отрезвила. Ох… Всё время забываю, что не чувствую физической боли. Слизнув густые капли черной крови, оперлась на стену. — Кто здесь? — голос оказался на удивление хриплым и каким-то чужим. В помещение было мрачно, так как я ещё не успела включить свет, но нечеловеческое зрение не проведешь. Я видела, как из-за стеллажа вышла фигура, определенно мужская, а вот голова затрещала так, что схватилась за неё двумя руками. — Не узнаешь меня? — насмешливо произнес голос незнакомца, и я с трудом заставила себя смотреть, несмотря на то, что всё вокруг крутилось, точно карусель. — Златоглазый? — пробормотала я, чувствуя, как онемел язык. Силуэт стал совсем уж расплывчатым, но вот расплавленное золото глаз я видела вполне отчетливо. — Зачем ты это делаешь? Глаза его удивленно расширились. — Делаю что? Мотнула головой, пытаясь хотя бы удержаться на ногах. — Давишь на меня, — спустя пару минут я всё-таки нашла подходящее слово. — Если не сказать хуже. Вампир чуть приподнял уголки губ, обозначая улыбку. Подойдя ко мне, сжал пальцами подбородок. Да так крепко, что я услышала, как трещит кость. Однако, эта хватка не дала мне полностью осесть на пол. — Зачем? — процедила я, с трудом ворочая языком. — Что ты со мной сделал? — Не лезь в дебри, девочка. Я всё равно не позволю тебе узнать правду, а Шу не позволю рассказать её, — вроде голос прозвучал ласково, но угроза была настолько явной, что мне стало грустно. — Что ты с ним сделал? — С кем? — вполне искренне изумился Карл, на секунду прекратив гипнотизировать меня взглядом. — Ах, ты про Шу? Ничего я не делал ему. Пока что. — Не смей, — вдруг неожиданно даже для самой себя, зашипела я, начиная видеть мир совершенно в другом цвете. Голубовато-зеленым, неоновым. — Смеешь мне угрожать? — холодно осведомился вампир, давя своим сознанием ещё сильней. Я буквально почувствовала, как меня придавливает к земле. Я задыхалась. Схватившись за горло, старалась поглотить как можно больше кислорода, но, почему-то, он никак не хотел попадать в легкие. Захрипела, схватившись руками за горло, царапая тонкую кожу ногтями. Пальцы моментально стали влажными от пущенной крови, и теперь я не только задыхалась, но и захлебывалась в ней. Если бы могла плакать, то сейчас бы непременно рыдала навзрыд из-за боли, страха и отчаяния. Тело уже не желало сопротивляться, а вот разум разрывался из-за борьбы. Нет! Так не годится! С трудом развернувшись к стене, прижалась к её прохладной поверхности и… изо всех сил шарахнулась головой. Как ни странно, но этот способ сработал. Заморгала, чувствуя, как невидимые пути всё-таки отпускают меня, и ко мне возвращается нормальное цветное зрение. Вздохнула с облегчением, но тут же нахмурилась, медленно поворачиваясь к застывшему вампиру, старательно игнорируя трещину на стене и черные кровоподтеки. — Лишь предупреждаю, — мило улыбнулась, хотя кровь из разбитой головы залила правую половину лица, не позволяя видеть одним глазом. — Не впутывай сюда своего сына. Это дело лишь только между нами. Не сомневайся, я непременно узнаю, что ты сделал со мной, и от чего меня влечет к тебе, — приблизившись к мрачному вампиру вплотную, чуть приподняла голову, глядя глаза в глаза. — А когда я узнаю это… Обещаю, что разорву тебя на части. Ведь я люблю тебя… До смерти люблю! — Смерть, девочка, понятие растяжимое. Хмыкнула, прикрывая глаза и ладонью стирая, никак не останавливающуюся, кровь с лица. — Конечно, растяжимое. Потому что внутри я точно мертва, однако, и вы не совсем живы. Когда, внезапно, зажегся свет, я зажмурилась, прикрывшись рукой. Когда глаза более или менее привыкли к освещению, поняла одну вещь: он опять исчез! — Аманет? Что за черт?.. — меня схватили за плечи, и я опустила руку. — Шу? — не веря своим глазам, прошептала я, во все глаза глядя на синеглазого вампира. — Что ты тут делаешь? — только и смогла спросить, не придумав ничего лучше. — Это я должен спрашивать! — зашипел он, продолжая сжимать мои плечи со всей своей вампирской силы. Я упрямо мотнула головой и повторила свой вопрос. — Почувствовал запах твоей крови… — скрипнув зубами, признался Сакамаки. — Тут был отец? — едва заметно кивнула. — Черт… — тихо чертыхнувшись, но всё-таки отпустил мои несчастные конечности, которые под его пальцами начали медленно покрываться черно-бордовыми кровоподтеками. — Сильно болит? — когда его рука потянулась к ране на голове, жестко шлепнула его по запястью, выскользнув из-под его обзора. — Не болит, — спокойно ответила я, улыбаясь. Зрелище, должно быть, было жутким, потому что вампира аж перекосило. Старательно игнорируя его присутствие, прошлась вдоль стеллажей. Тело было истощено, но это ничего, главное, что отпустило. Впрочем, пройдясь беглым взглядом по книгам, поняла, что ничего интересного среди них нет. Книги по истории, каким-то наукам, ещё прочей ерунде, о которой ей не было известно из-за современности, а всё её знания об этом времени оставались лишь на уровне тех, у кого их прочла, и то, они были слишком посредственными. Я недовольно поджала губы и вновь провела взглядом по полкам. Ничего. Видимо, вампиры считали излишним хранить что-то из ряда мифологии, когда они сами являются частью таковой. — Нашла, что искала? — хмуро спросил Шу, который всё это время злобно стоял позади меня, посверкивая глазами и скрестив на груди руки. Покачала головой. Даже если он и догадывается, что я хочу найти, то вряд ли поделится информацией. Когда я попыталась пройти мимо него, то была схвачена за запястье. Чего он злится? Сегодня сила из него так и льется через край. Будь я человеком, моя конечность бы осталась в его руке вместе с частью плеча. А так… лишь тихий хруст. Недовольно повернулась к нему, пытаясь узнать, почему сегодня так страдает мое тело, но вместо этого получила лишь недовольное: — Не вмешивайся в наши семейные дела. Чуть было не расхохоталась в голос. Нет, у меня явно дежавю. — В ваши дела лезть не буду, обещаю, — улыбнулась, зло прищурившись. — У меня есть свои дела. И я буду очень благодарна, если вы перестанете разрушать моё тело. Если действительно не хочешь, чтобы я умерла, то дай ему возможность регенерировать. Если бы я могла чувствовать боль, то уже бы давно скончалась, — отцепив его пальцы от своего запястья, отступила назад. — Не знаю, моя ли кровь или твой отец сподвигли тебя покинуть свое убежище, но тебе лучше ко мне не приближаться. Я могу и укусить. На самом же деле, где-то в глубине души (если она у меня ещё осталась) знала, что сказала это не просто так. Я не хотела, чтобы с Шу повторилось то, что было с его братьями. Однако, гордость не позволяла больше настаивать на своем. К тому же, вновь почувствовала, что теряю контроль над своим телом. Не успела подумать об этом, как погрузилась во тьму. По крайней мере, в этот раз я не приложилась головой, оказавшись вовремя подхваченной на руки.

***

Шу сидел на кровати девушки, внимательно вглядываясь в её лицо. У девушки начался жар, хотя и трудно было сказать, из-за чего именно. Она тяжело дышала, едва ли не задыхаясь в беспокойном сне, губы её шептали нечто неразборчивое, незнакомое. Но беспокоило даже не это… Пребывая в забвенье Аманет то меняла свой облик, то возвращалась к прежнему вновь. Это было едва заметно, но вампир готов был дать голову на отсечение, что он видит силуэт её красивого золотисто-оранжевого хвоста. — Как она? — в комнату вошли Райто с Комори, нависнув над кроватью больной. В ответ Шу лишь покачал головой. — Разве сирены могут болеть? — девочка присела на краешек кровати, поправив одеяло. — Не думаю, что это болезнь, — вздохнув, Шу поднялся и, подойдя к окну, скрестил на груди руки. — Она не выживет без воды. Сейчас её облик сирены берет вверх, потому что она больше не может подпитываться душами и телами людей. Она слишком долго пробыла на суше, и её запасы энергии на сохранение облика подходят к концу. Если так пойдет и дальше, то вскоре в кровати будет лежать уже не человек… А сирены сгорают при солнечных лучах. — Что-о-о? — Райто и Юи широко распахнули глаза, подскакивая. — Как же так? Ведь даже мы, не перенося солнечного света, получаем лишь небольшие ожоги. Разве сирены такие же ночные хищники, как мы и оборотни? Старший Сакамаки запустил пятерню в волосы, растрепав их. — Всё гораздо сложней, — рука его спустилась на шею, помассировав её. — Черт… — внезапно выругался он. — Я самонадеянно думал, что этого не случится… — Шу, о чём ты говоришь? — на пороге комнаты появился недовольный Аято. Переведя взгляд со старшего брата на девушку, раздраженно спросил у младшего: — А ты тут что делаешь? Да ещё и с этой женщиной! В ответ младший братец лишь ехидно улыбнулся, притягивая к себе, слабо сопротивляющуюся, блондинку, которая из-за сломанной Аманет руки не могла вырваться. Жалобно взглянув на Аято, прошептала одними губами: «Спасай». Драку, что собиралась завязаться с ближайшие несколько секунд, прервал тихий голос сирены: — Чего не случится? — девушка открыла глаза, пытаясь сфокусировать взгляд на присутствующих. — Я не собираюсь умирать непонятно от чего, пока не выясню причину своего существования, — взгляд больших рыбьих глаз уткнулся в старшего вампира. — Почему бы просто не рассказать мне правду? Или предпочтешь смотреть, как я медленно умираю в неведенье? Нравится зрелище? — говорила она тихо, спокойно, чеканя каждое слово. И каждое её слово было точно ударом плети. От её холодного, бесстрастного тона по коже пробежал мороз. — Ты слыш-ш-шал мой зов, вампир, и ты так просто от меня не отделаеш-ш-шься, — последнюю фразу она буквально прошипела, приподнимаясь на локтях. Комори, Аято и Райто перевели взгляд на Шу, который спокойно смотрел на сирену. Трудно было представить, что в тот момент крутилось у него в голове. Взгляд вампира полыхнул красным. Братья точно не представляли, что именно значит для старшего «зов сирены», но предполагали, что для Шу — не есть хорошо. — Пойдем, — тихо прошептал Райто, утаскивая за собой старшенького и девочку. — Здесь сейчас будет жарко… Когда дверь тихонько закрылась, щелкнув замком, в комнате стало в разы прохладней. Пламя свечей испуганно дрогнуло и потухло, погрузив комнату во мрак. В темноте были видны лишь неясные силуэты и яркий свет бирюзовых и кроваво-красных глаз. Едва заметное движение вампира, скрип кровати, и вот он уже навис над девушкой, крепко держа её запястья, вжимая в кровать. Сирена прищуривается, и на её мраморно-белоснежном лбу пролегает глубокая морщинка, тонкие брови сходятся у переносицы. — Ты настолько боишься моего зова? — спрашивает она, смотря глаза в глаза. — Так расскажи мне, и тогда всё закончится. Пальцы, сдавливающие запястья, буквально побелели от бешенства вампира. Шу чуть наклонил голову, и его светлые волосы защекотали лицо девушки. Сирене пришлось поднять голову, чтобы встретиться с ним взглядом. — Ничего не закончитс-с-ся, — с тихой яростью прошипел вампир. — Я не позволю этому закончитс-с-ся. — Почему? — вполне искренне спрашивает она, удивленно округлив свои рыбьи глаза, которые теперь занимали чуть ли не половину её лица. — Всё должно было закончится ещё тогда. Зачем ты выпустил меня? Зачем? Я тебя спрашиваю! Шу скривился, поджав губы. Тот день и этот взгляд он помнил очень отчетливо. Flashback. Темно. Страшно. Мрачно. Одиноко… Где-то далеко-далеко внизу в подземелье капает вода. Капля срывается вниз, и звук эхом разносится по округе. Кап-кап-кап… Стук… Длинные, слипшиеся от воды, ресницы сирены вздрогнули, и она медленно и явно нехотя подняла отяжелевшие веки, пытаясь сфокусировать взгляд. До смерти хотелось спать. Она уже не понимала, что происходит вокруг. В голове был сплошной туман, какие-то неясные картинки чередовались с голосами в голове. На пороге странной комнаты, окна которой занавешены черными плотными шторами, стоит ОН, напряженно держась за ручку двери, в другой руке держит, судорожно сжатый, ключ. Сирена с трудом приподнимается на руках, прильнув к прозрачному стеклу аквариума, хотя, скорей, это хрустальный гроб. Смотрит жалобно, моляще. В глазах её больше не было боли, но что-то в её взгляде говорило о том, что в неё осталось что-то от человека. Губы её беззвучно шевелятся, пальцы сжимаются в кулаки. Мальчик делает шаг в комнату, аккуратно прикрывая за собой дверь. Подходит ближе, кладя свою ладошку поверх прозрачного гроба, прямо напротив руки сирены, затем медленно очерчивает пальцем черты её лица. *Лунный свет в порывах ветра, О душе поет надежда. Пустоту заполнив сердца Звуком неземным. Я иду за звездным светом, По болотным, черным топям. Путь начав, лишь обнаружив К краю тайный ключ. — Спаси, — шепчет она, зная, что тот её понимает. Ведь только он может слышать её голос. Кивает, оглядываясь по сторонам в поисках чего-нибудь тяжелого. Не найдя ничего тяжелее стула, взял его и… замахнувшись, ударил по стенкам аквариума. Сирена прикрыла лицо от осколков, чувствуя, как быстро исчезает вода. Разбитого стекла оказалось недостаточно, чтобы девушка могла вылезти, и мальчик принялся пальцами крошить остатки гроба. Сирена упала на пол, порезавшись и разорвав тонкие, изящные плавники и полупрозрачную мантию со своих рук. Кровь сирены и кровь молодого вампира крупными каплями стекала на пол, смешиваясь с соленой водой. Девушка несколько раз вздрогнула, чувствуя, как чешуя спадает с ног вместе со слизью, и вскоре почувствовала пару ног. Своих ног. Приподнявшись, взглянула в лицо вампира, что безэмоционально вытирал кровь со своих рук. — Пожалуйста, — прошептала она, даже не пытаясь подняться. — Убей меня. Я не хочу так жить. Молодой вампир присел на корточки, вытирая остатки воды с её лица. Если бы только она могла плакать… — Ты не умрешь, — жестко отчеканил он. — Я не позволю этого. В сердце любовь, Смыслом жизни несу. Верой своей Я надежду храню. — Пойдем, — встав, он протянул ей свою маленькую раскрытую ладошку, на которой стремительно затягивались жуткие порезы. Сирена нерешительно перевела взгляд с его лица, на его руку, всё никак не решаясь. Однако, её мнение никто учитывать не собирался. Молодой вампир схватил её за запястье, буквально вздернув на ноги, и потащил за собой. Мою руку возьми И со мною иди. Улыбнешься когда, В рай откроем мы врата. В наш рай с тобою… Она почти ничего не соображала и ничего не понимала. Единственное, что привело в чувство: яркие солнечные лучи, ослепившие глаза. Сирена зажмурилась, подсознательно остерегаясь солнца, но вскоре поняла, что ничего не происходит, и открыла глаза. Они стояли на уступе высокой скалы, а где-то там далеко внизу слышался мягкий стук волн о камни. Перед ней простирался целый океан. На бледных губах девушки появилась слабая улыбка. — Уплывай, — тихо произнес мальчик, подталкивая её к уступу. Но видя её замешательство, добавил: — Не бойся, ты не разобьешься о скалы. — Но я не сирена, — прошептала она, сжимая кулаки. — Я человек! — Хочешь умереть ещё раз? — хрипло спросил он, понимая, что разговор может затянуться и нужно решать всё побыстрее, иначе рискует сгореть на солнце заживо. — Хочешь вновь испытать чувство смерти? Так понравилось умирать, что решила сделать это снова? — Н…нет… — вздрогнула она, с ужасом вспоминая те страшные минуты, когда она находилась под водой, не в силах пошевелиться и вздохнуть. Когда от каждого вздоха вода всё больше и больше наполняет легкие, а тело становится тяжелым, словно камень. Когда понимаешь, что смерть неизбежна, но пытаешься бороться за жизнь. И хватаешься за последнюю свою мысль: «Нужно непременно выжить и отомстить». — Значит, живи, — жестко отрезал вампир, вновь подталкивая её к краю уступа. — Только так ты сможешь избавиться от прошлого и продолжить существование. — Но зачем мне это нужно? — чуть не плача, шепчет она, уже начиная сдаваться под напором. — Мне нужна. В будущем, — фыркнул он и… сбросил её вниз. Девушка еле успела сгруппироваться, прежде чем повстречаться с ледяной соленой водой. Чувствуя, как срастаются ноги, превращаясь в красивый блестящий хвост, вздохнула, понимая, что по-прежнему может дышать. Сделала глубокий вдох и… погрузилась в забытье на долгие годы, не зная, где правда, а где ложь; где настоящее, а где прошлое; не помня истины. Конец Flashback. — Зачем? — из раздумий Шу вывел крик девушки. Поморщился, ибо голос Аманет вызвал такой резонанс, что задрожали стекла окон. — Я, кажется, уже говорил тебе. Ты нужна в будущем. Знаешь ведь сама, что тот, кто услышал зов сирены, не может не следовать за ней. Сказав это, вампир без малейших колебаний жадно впился в её губы, обхватив одной рукой её голову, а другой спины, не давая и шанса на то, чтобы сбежать.

***

— Дорогая, мистер Хайнц любезно предложил нам отужинать сегодня в его каюте. — Мистер Хайнц? — вздрогнув, девушка замялась в нерешительности. Её пугал этот человек, но она видела, что жених просто без ума от него, поэтому, выдавив из себя вымученную улыбку, кивнула. — Конечно, с радостью. Когда она приняла протянутую руку, то парень повел её в каюту недавнего знакомого, не обращая внимания на то, как трясется его невеста. — О! — воскликнул Карл, поднимаясь со стула навстречу гостям. — Очень рад, что вы откликнулись на мое предложение о совместном ужине, — пожал он руку молодому человеку. — Надеюсь, вы не обиделись на такую маленькую прихоть старика? — поцеловал запястье девушки, внимательно посмотрел ей в глаза. «Лукавит», — невольно подумала она, ведь этому «старику» от силы можно было дать лет тридцать. Вежливо улыбнувшись, поспешила убедить в обратном. — Кто это? — вдруг спросил её жених, и девушка вопросительно взглянула за спину мужчины. Мальчик. Лет десяти-одиннадцати, со светлыми, пшеничного цвета волосами и синими, как море во время штиля, глазами. Одет с иголочки, но что-то было в нем не так… Наверно неестественно-бледный цвет кожи, или же слишком серьезные, для ребенка его возраста, глаза. На губах ни тени улыбки, ни капли приветливости. — Это… Шу, подойди сюда, — позвал он ребенка и, когда тот подошел, положил руку на его плечо. — Это мой старший сын — Шу. Мальчик лишь слегка склонил голову, обозначая приветствие. Девушка, всегда любившая детей и мечтавшая о них, заискрилась от восторга, позабыв про недавний страх перед странным знакомым. Отпустив локоть жениха и, обогнув Карла, присела на корточки перед ребенком. — Ты музыкант? — Как вы узнали? — это тонкие светлые брови чуть приподнялись, обозначая удивление. — Твои пальцы тебя выдают, — кивнула она, улыбаясь. — Либо скрипач, либо пианист. Я права? — Ого, да у вас острый глаз, леди, — одобрительно цокнул языком мужчина. — Скрипач. Если вы против усладить нас слух, то мой сын может сыграть для вас? Не слыша подвоха в этих словах, девушка ответила: — Почему бы и нет? С радостью. К несчастью, она не видела той странной, жуткой и, безусловно, самодовольной улыбки, что отразилась на лице Карла. Роковой наш путь и долгий, Хоть есть ключ у нас с тобою. Столько бед и испытаний Ждет нас впереди. Нитью судьбы Нас связало навек, И поклялись мы любовью своей…