***
— Гоша! — тонкие пальчики цепко схватили его за запястье. — Может, мы все-таки поговорим? Игорь кивнул. Не то чтобы он планировал бегать от нее, но принимать какие-то решения, пока сам ни в чем не уверен, — сомнительное предприятие. — Давай, — он затолкал паспорт в задний карман рюкзака. — Ты не голодная? Может, сходим в чайхану, тут рядом? Катя отпустила его руку и кокетливо поправила выбившуюся из прически прядь волос. — Да, я проголодалась, — сказала она и улыбнулась. Погода сегодня выдалась замечательная, солнечная, почти жаркая. Игорь подставил лицо солнечным лучам, едва улыбнулся уголками губ и, не глядя на подругу, стал спускаться по лестнице. Хорошее настроение мелькнуло и исчезло, мысли о предстоящем разговоре тяготили. Игорю не нравилось чувствовать себя мудаком, но мудаком он себя чувствовал и без этого разговора. Катя не стала цапать его за руку, как делала обычно, чувствовала, что это будет неуместно. Хотя лучше бы цапнула. Может быть, раздражение помогло бы избавиться от чувства вины. Дома ждал Лель. Игорь сбился с шага. — Ты чего? — удивилась Катя, останавливаясь рядом с ним. Не ждал. Лелю незачем ждать Игоря. Лель просто был дома, никуда не выходил, у него и друзей, наверное, нет. Он просто ставил чайник, если Игорь писал ему, что зашел в магазин рядом с домом, нужно ли взять что-то, хлеб не закончился? Но Лель его не ждал. Ждут своих. — Ничего, — Игорь мотнул головой. Катя недоверчиво поджала губы, но промолчала. — Думаю, возьмем манты, — сказал он, продолжая идти. — Ты любишь манты? — Да. В чайхане удалось сесть около окна. С такой солнечной погодой наблюдать за городом — одно удовольствие. Может, Леля вытащить? А то белый, как приведение. Очень симпатичное привидение, но все же. — Ты так и не вернулся домой, да? — спросила Катя, как только он перестал разглядывать улицу и повернулся к ней. — Не собираюсь делать этого в ближайшее время. Он не хотел обсуждать эту тему и давал понять это всем своим видом. — Не злись, — Катя расплылась в милой… совершенно неискренней улыбке. Уж что-что, а неискренность Игорь распознавал на раз. Трудно не узнать то, что видишь каждый день в зеркале… видел. В последнее время притворяться почти не приходилось. Шикарное чувство. — Я просто волнуюсь, — Катя накрыла ладонью его пальцы. — Мы разберемся, — Игорь улыбнулся ей в ответ. — А где ты живешь? — У друга. — Друга? — Катя нахмурилась. — У кого? — У Геры. А вот непонимающий взгляд был очень искренним. Катя понятия не имела, о ком он говорит. — Я думала, что знаю всех твоих друзей, — осторожно сказала она. — Ты… ты вспомнил кого-то? — Не совсем. Можно сказать, это мой новый друг… — Игорь вдруг понял, что ни за что не стал бы говорить о Леле. Лель был чем-то… личным, чем-то, чем не хотелось делиться. Совершенно глупо, конечно, ведь Лель ему не принадлежит, и знакомы они всего неделю. Жалкую неделю, всего ничего даже по меркам года, целая жизнь, в которой Игорь начал чувствовать себя пусть еще не на своем месте, но близко к этому. Словно он нащупал какую-то нить, которая могла привести его туда, где он найдет самого себя. Не Гошу. — Познакомишь? Игорь неопределенно пожал плечами. — Кстати, — сказал он. — Ты же не сдаешь информатику. Что ты делала около школы? — Пришла увидеться. Ты совсем перестал звонить, — Катя обиженно надула губы. — Я понимаю, что экзамены, переезд, но я так соскучилась. «Я должен был сделать это давным-давно. Гера был прав, я бездарно потратил весь год, живя по инерции. Живя жизнью человека, которого даже не знаю». — Извини, — сказал он. — Я не должен был вот так бросать тебя. — Ничего, — Катя тут же перестала строить обиженную мордашку и улыбнулась, легко и радостно. Неискренне. Катя нервничала и не могла этого скрыть. Именно так она вела себя, когда приходила в первые дни после выписки. — Ты всегда такой был. Увлекался чем-то новым и исчезал. Но всегда возвращался. Увлекался чем-то новым. Удобная она. Никогда не лезет, пока сам не позовешь. — Я так часто… увлекался? — Бывало. — И чем же? — Да всяким, — сказала она, пожав плечами, но Игорь ей не поверил. — Мало ли, скейт, новая игрушка на комп. Принесли манты. В какой-то неловкой тишине они принялись есть. Катя все время бросала на Игоря настороженные взгляды. Увлекался. Возвращался. Удобная. Сразу видно, большая любовь у вас с ней. — Я изменял тебе? — Конечно нет! — Катя возмущенно уставилась на парня. Игорь почувствовал, как напряглись ее пальцы поверх его ладони. И что-то темное, что-то жестокое-жесткое затопило сознание. И эта жесткость выплеснулась в глаза. — Я тебе изменял? — низким голосом спросил он, почти физически ощущая, как слова тяжело оседают вокруг них. Катя изменилась в лице, словно маску содрали, сильно сжала губы и вскинула на него больной несчастный взгляд. — Это не важно, — горячо сказала она, убежденно. — Ты всегда возвращался. Я была твоей официальной девушкой, а они… они так. Они ничего не значили. Милый, милый мальчик. Образцовый ученик, замечательный парень, гордость мамочки. — Почему за весь год никто даже не намекнул об этом? — все тем же весовым тоном продолжил он, понимая, что именно этому голосу Катя врать не может. Он не мог знать, какие у него сейчас глаза, но Катя ежилась под этим его взглядом и отводила свой. — Никто не знал, — голос девушки стал совсем сухой. — У тебя была еще какая-то компания. Дворовая. Ты меня с ними не знакомил. Ты не смешивал их и школьных приятелей. — Тогда откуда ты знаешь об… — Ты сам рассказал. — Мы расстались? — Нет, — Катя махнула головой. — Игорь, какая разница сейчас? Никого из них сейчас нет. Нам никто не помешает быть вместе! — она вцепилась в его ладонь второй рукой. — Я знаю, ты сейчас не помнишь, но я хорошая девушка. Я не ревнивая и заботливая. Ты сам говорил. — Я знаю, — Игорь осторожно освободил свою руку. — Ты хорошая. Не ревнивая и заботливая. Но я понятия не имею, какой я. — Извини. Я думаю, нам лучше расстаться.***
Он вошел в квартиру, сполз по двери прямо на пол и стал разглядывать пыльные носки ботинок. На душе было тошно и муторно. Катя плакала. Катя кричала. Катя хваталась за его руки, и люди оборачивались на них. Игорю было плевать на окружающих, но на Катю — как оказалось — не плевать. Она была хорошей. Она была не виновата в том, что он ее не любил. А теперь выяснилось, что он и раньше вел себя как уебок. Игорю не нравилось думать, что он пай-мальчик, хватающийся за мамочкину юбку. Но думать о том, что он ублюдок, не нравилось тоже. Лель подошел к нему тихо, но половица скрипнула под легкой поступью, и Игорь оторвал взгляд от ботинок. — Привет, феечка, — горько сказал он, разглядывая соседа. Лель не был симпатичным, нет. Он был красивым, очень, до дрожи под ребрами. Игорь наверняка повелся только на его красоту. Потому что эта красота выбивалась из осточертевших серых будней. Выбивалась из его фальшивой жизни. Поэтому зацепило. Поэтому расцвело что-то, из-за чего Игорь так смотрит. Это чувство не было настоящим, не могло быть, наверняка это гормоны, просто гормоны. Это просто желание не быть тем, кем он был раньше. Лель нравился Игорю, а не Гоше. И Игорь цеплялся за это чувство из-за чистого упрямства. — Я хочу напиться. Я сегодня сдал информатику, я ведь заслужил немного выпить, да? Лель внезапно протянул ему руку. Игорь обхватил узкую ладонь и почувствовал крепкую хватку. Лель не был таким хрупким, каким выглядел. Насколько Игорь помнил, чертовы феи всегда оказывались не теми, кем казались. Лель помог ему встать, а потом так же за руку провёл в комнату. Игорь едва успел снять ботинки, наступая носком на пятку. Лель подошел к икеевскому комоду, в котором держал какие-то свои вещи (так что Игорь туда не совался), присел на корточки и дернул на себя самый нижний шкафчик. Игорь с притупленным любопытством смотрел на эти манипуляции, пока Лель не вынул на свет бутылку виски. — Серьезно? — удивленно спросил Игорь, беря в руки находку. — Ты пьешь? Лель отрицательно мотнул головой. — Для гостей держишь? — неопределенное движение плечами, как правило, означало «ну что-то вроде этого». — Ну хоть немного со мной выпьешь? — попросил он, пытаясь состроить умилительную рожицу. У Леля это явно получалось лучше. Лель вздохнул. Вытянул телефон из заднего кармана джинсов, что-то написал и повернул экран Игорю. «Могу немного добавить в кофе». — Спасибо.