У тебя сильные крылья

Трель дверного звонка тупой иглой вонзилась в раскалывающуюся черепушку, и Игорь застонал в подушку. Сколько же он вчера выпил? Не то чтобы много, полбутылки виски всадил. Гадкое пойло, однако, но согревало и желудок, и душу, вымывало поселившуюся там муть. Пили долго и молча: Лель был хорошим соседом и отвратительным собутыльником. Молчание давило, невысказанные слова жгли грудь, и Игорь напивался как никогда. Он даже не помнил толком, когда его вырубило. — Ууу, — разнесся по квартире мелодичный женский голос. — Вот это у тебя амбре. Игорь открыл глаза, поморгал и сфокусировал взгляд на тонкой девичьей фигурке. — Пил, что ли? — фигурка подошла к окну и резким движением отдернула тяжелые зеленые шторы. Солнечные лучи, пробившиеся сквозь плотную листву, разогнали приятный полумрак, и Игорь возмущенно застонал. — Ой, — девушка вскрикнула и обернулась. — Во дела. У тебя новый парень, Ляля? Ты поэтому дома заперся? Новый парень? Ждать ответа от Леля не приходилось. Игорь окончательно проснулся, понял, что друзья у его соседа все-таки есть, и сел в постели. Он спал прямо в одежде поверх одеяла, заботливо укрытый теплым пледом. — Я Игорь, — представился он и зачесал пятерней падающую на глаза челку. — Сосед. — Ах сосед, — девушка недоверчиво прищурила глаза, потом развернулась в сторону Леля — он стоял ближе к дверному проему, снова так, будто готов дать деру в любую минуту, и прямо смотрел на девушку. Ту такой пристальный взгляд совсем не смутил. — Что ты так смотришь на меня, Лялечка? — лилейным голосом спросила она. — Тебя не было две недели. Да, ты говорил, что будешь занят несколько дней, но две недели, детка! Что я должна была думать? Конечно, я переживала. И да, я здесь. И раз уж все случилось, не нужно метать в меня молнии из глаз. — Даже если бы Лель и мог говорить, он бы не сумел вставить в этот поток и слова. — Лялечка, милый, дуй в душ уже, ты мне сегодня нужен как никогда. Лель драматично закатил глаза к потолку, развернулся и вышел из комнаты. Игорь услышал, как стукнула дверь ванной, и перевел удивленный взгляд на возмутительницу спокойствия. — Похмелье? — участливо спросила девчонка, тоже обернувшись к нему. Она была невысокая, какая-то очень тонкая, словно не юная девушка, а нескладный подросток. Хотя Игорь был уверен, что она не младше его. Пожалуй, даже старше. Он кивнул. Девчонка развернулась, взмахнув копной светло-серых, явно выкрашенных в салоне волос, и скрылась в кухне. Из ванной донеслись звуки воды. — Слишком шумное утро, — пожаловался Игорь вслух, укутываясь в плед поплотнее. В квартире все еще было слишком холодно, особенно спросонок. Девчонка вернулась через полминуты. Сунула Игорю таблетку и стакан с водой. — Держи, полегчает, — она улыбнулась. Игорь смотрел, как движется черное колечко на нижней губе. Губы эти невольно притягивали внимание, густо-красные — немного слишком яркие на фоне абсолютно белой кожи, наверняка, выбеленной тоналкой, потому что руки ее были не такими светлыми. — Я Чаки. — Рад познакомиться, — Игорь с сомнением посмотрел на кругляш таблетки у себя в руке. Ну в самом деле, не будут же его травить? Даже взять с него нечего. Он положил таблетку на язык и запил. Мог бы проглотить и без воды, но зачем, если вода есть? — Хотя если бы ты пришла попозже, я был бы еще более рад. Чаки рассмеялась — громко и искренне, ее смех хрустальным колокольчиком разнесся по комнате. Игорь бы обязательно оценил, какой же фантастически красивый у нее голос, если бы он тупыми иглами не вонзался в виски. — Сори, — сказала Чаки и плюхнулась на диван рядом с Игорем. — Я думала, что у Ляли, как обычно, приступ домоседства. Знаешь, если его регулярно не вытаскивать на улицу, то он врастает в свою табуретку. Она кивнула на рабочее место Леля. — Почему Ляля? — Ну он же такой лапочка, просто боже ты мой, — Чаки эмоционально всплеснула руками. — Ты не согласен? Игорь неопределенно пожал плечами. Еще не хватало, признавать всякие абсурдные теории. Игорь не считает Леля лапочкой. Игорь считает Леля склонным к суициду феем. Что я должна была думать? Конечно, я переживала. И да, я здесь. Шум воды затих. — А давно вы с Лелем… — Чаки сделала многозначную паузу. — Живете вместе? — Я просто сосед, — Игорь вздохнул. От этих намеков становилось… жарковато. Лель что, из этих? Лель был бы не против, если бы Игорь… А Игорь был бы против? — Меня друг вписал. — Ляля занялся благотворительностью? — тонко выщипанная бровь изогнулась. — У тебя что, с родителями проблема? — С чего ты взяла? — Ну, для Ляли это больная тема. Неудивительно, что он тебя приютил. О, Ляля, я тебя заждалась! Лель вышел из ванной в мягких спортивных штанах и широкой футболке. Игорь на мгновение залип на капле воды, которая медленно сползала по тонкой шее. Потемневшие волосы влажными прядями липли к коже, молочно-белой и безо всяких косметических средств. Интересно, на этой коже легко остаются следы? — Тебе волосы посушить? — Чаки тут же вскочила с дивана и принялась кружить вокруг Леля. — Игорь, пойдешь с нами? — Я понятия не имею, куда. — Идти никуда не хотелось. Хотелось завернуться в одеяло и спать. Может быть, съесть чего-нибудь жирного. — На репетицию. Хотя таблетка уже начала действовать. — Лель, ты не против? — Чаки снова вернулась к парню. — Игорь, Лель не против. Конечно, с такой проще согласиться, чем спорить. — Тогда я тоже в душ. Теплые струи воды согревали, расслабляли, Игорь сразу почувствовал себя значительно лучше. Почему бы и не сходить. Почему бы и не посмотреть на Леля вне дома. Надо же, репетиции. Хотя чего удивляться, Гера же говорил, что пацан играет на чем-то. На скрипке? Вроде скрипки нигде поблизости не наблюдалось. И все-таки немного, совсем немного жаль, что у Леля, оказывается, есть какая-то жизнь вне этой квартиры. Что у Леля есть кто-то еще. Есть Чаки. Красивая, милая, веселая Чаки. Она бы подошла Лелю, они вместе красиво смотрятся. Темное, удушливое перехватило горло. Разве с Игорем Лель смотрелся бы хуже? Глупые, нелепые мысли, но если представить. Только представить, что Игорь может касаться этой белой кожи, вести по ней пальцами, чуть вдавливая, оставляя свои следы. Зарываться носом в волосы, прихватывать зубами, сжимать сильнее. Медленно, томно, имея на это все права. Если бы мог вдавливать это тонкое тело, накрывать собой, чтобы Лель сам… Игорь посмотрел на перепачканные спермой пальцы. Быстро. Нужно бы связаться с Герой. Может, наилучшайший друг знает что-то про кучу баб и голубые наклонности. Не может же такого быть, что оно проявилось только сейчас? Ага, я от тебя за это в первую встречу отхватил. Для тебя что эмо, что анимешкник, что пидор — все одно. Не похоже, чтобы Гоша жаловал голубую братию. И вообще, какое ему дело до Гоши? Был Гоша, да весь вышел. Из ванной он вывалился, зябко переступая босыми ногами по холодному полу. Не хватило ума ни тапочки с собой прихватить, ни теплые носки с оленями. Игорь выругался, поднял глаза и замер. — О, Игорюнь, тебе быстро собраться? — Чаки махнула ему феном с тахты. — Хочешь, я и тебя посушу? Игорь медленно кивнул. С трудом отлепил взгляд от Леля и прошел к тахте. Тонкие девичьи пальчики взъерошили мокрые волосы. Лель снова закатил глаза и усмехнулся. Да, это была именно она, именно усмешка, а не привычная улыбка. Такого излома губ не должно было быть на этом лице. Да и весь Лель был таким знакомым и незнакомым одновременно. Обтягивающие рваные на коленях джинсы и в цвет им — черная майка, обнажающая тонкие ключицы и жилистые руки. Волосы стянуты в высокий хвост, руки увешаны браслетами: широкий кожаный с металлическими вставками и несколько ярких фенечек на одной руке, массивный деревянный и напульсник на другой скрывают — Игорь видел, ему едва ли не снятся / снятся — бордовые еще шрамы. Привлекающая внимание пряжка массивного ремня, в ушах серьги-кольца — ничего не осталось от уютных свитеров, от хрупкости и инопланетности, только огромные неестественно светлые глаза. — Лель у нас красавчик, да, — заметила Чаки его взгляд. — Фанатки на него вешаются, только успевай отгонять. Фанатки? Лель скривился, обозначая свое отношение к фанаткам, и Чаки рассмеялась. — Да ладно, можешь не строить из себя крутого, — сказала она, и включила фен на самую маленькую мощность. — Мы знаем, что на самом деле ты лапочка-зайчик. И выражение лица Леля тут же изменилось. Никуда не делась вызывающая одежда, но усмешка сменилась на улыбку, привычную уже, совсем немного печальную. Игорь улыбнулся ему в ответ. Чаки увеличила мощность фена, вооружилась какой-то странной круглой расческой и принялась сооружать что-то на его голове.

***

На Леля Игорь не смотрел. Так, скользил иногда взглядом, поражаясь, как же одежда может изменить человека, как сам человек может изменить самого себя: едва заметным прищуром глаз, немного другой, непривычной улыбкой, более стремительными движениями. И будто бы перед тобой другой человек. И при этом все тот же. Игорь не смотрел. Взгляд цеплялся за мальчишку против воли, и не смотреть не получалось. — Мы, кстати, репетиционную базу поменяли, — сказала Чаки, когда они вышли на улицу. Около подъезда был припаркован серебристо-серый кроссовер, слишком огромный для миниатюрной, метр с кепкой, девчонки. — Люблю большие тачки, — пояснила девушка, перехватывая удивленный взгляд Игоря, и сняла автомобиль с сигнализации. — С Таганки нас выгнали, я рассорилась с администрацией просто в хлам. Лель демонстративно закатил глаза к небу. — Ой-ой, — Чаки весело скривилась. — Саня нашла нам новую базу. Джазовый колледж сдает помещения и оборудование, кой-чего даже мы присмотрели. Там удобно, хотя добираться чуть дольше. В салоне было прохладно и дорого. Игорь уселся на заднее сиденье, чувствуя себя немного неуютно — где-то в подкорке чесался неуверенный страх перед машинами. Рядом приземлился Лель, ободряюще улыбнулся и чуть наклонился вперед, опираясь локтями о колени. Чаки завела мотор, щелкнула по панели и включила музыку: по салону разлилась негромкая приятная инструменталка, а следом — знакомый уже женский голос: «Что за бес морочит ее / Желанием быть где-то рядом: / У нее нет дома, но есть цветок, / Цветущий в средине января». Песню Игорь узнал: она играла у Леля в плейлисте пару раз, мотивчик был прилипчивый, Игорь себя однажды поймал на том, что насвистывает его в очереди. — Мы, кстати, думаем мальчика на вокал взять, — продолжила Чаки, трогаясь с места. — Саня предложила, но это только мысли пока. Все-таки репертуар у нас не тот, но взять на пробу и посмотреть реакцию аудитории. Может, кто новый нас слушать начнет… Кого-нибудь харизматичного и с милым личиком, — не делая пауз, она громко подпела: «Но, сбросив пальто, / Она греет цветок / Слабым теплом / Собственной кожи». Голос у нее и правда был потрясающий, хрустально-звонкий, продирающий мурашками от восхищения. — Хотя я, конечно, не хочу. Ты же знаешь, терпеть не могу конкуренции на своей же сцене. Лель хмыкнул, поддерживая ее слова, и Чаки рассмеялась. — Игорь, ты знал, что Лель играет в группе? — Я думал, он из дома вообще не выходит, — Игорь посмотрел на соседа осуждающе, будто тот специально ему лгал. Лель независимо пожал плечами и глянул в ответ с вызовом в даже слегка потемневших глазах. Таким он Игорю нравился тоже, но вместо желания оберегать появлялось другое, какое-то темное, будоражащее что-то внутри. — От Леля наши фанатки визжат от восторга, — охотно поделилась Чаки. — Тянут к нему загребущие ручки, трогательные стишки пишут на стене во «ВКонтакте». У нас часть аудитории появилась-то только из-за того, что Лель себе страничку в «Инсте» завел. Постит туда фоточки, у него типаж интересный, цепляющий. Это они не знают, где их кумир покрывается мхом и пылью, а то вокруг дома бы еще шныряли. — И много у вас фанаток? — Игорь продолжал упрямо смотреть на Леля, тот продолжал упрямо таращиться в ответ. Но его белые скулы уже начал заливать румянец. — Нет, мы группа молодая, только встаем на ноги. Хорошо, что в век интернета распиариться проще. Лялечка, ты не против, что я выбалтываю твоему соседу информацию про тебя? А то вдруг ты хотел казаться невинным и загадочным. Лель окончательно залился краской и отвел глаза. Что-то внутри Игоря мелко задрожало, размякло и растеклось лужицей. — Какие вы милые, — фыркнула Чаки и опять без перехода запела, вторя вокалистке из динамиков. — Когда твой пьяный друг с трудом промолвит о любви своей, ты не сомневайся. Любви? — Когда твой пьяный друг шепнёт в бреду, что нет тебя родней, ты не удивляйся…