Драконий цветок

      «То есть на твой вопрос: «Какого хрена вы тут забыли?» они ответили, что это не твоё дело? Всё было именно так или я что-то упустил?»       «Нет, ты всё правильно понял. Именно так они и ответили».       Барри стоял неподалёку от «Кабаньей головы», и за прошедшие пять минут ему ни раз приходило в голову, что со стороны это, должно быть, выглядит довольно странно. «Кабанья голова» не считалась у студентов престижным местом — в основном все «тусили» в «Трёх мётлах» или у мадам Паддифут, а «Кабанью голову» обходили стороной, считая её местом для бродяг, пьяниц и тех, кто не прочь толкнуть кому-то дурь. И, стоит признаться, Барри тоже так считал.       Сквозь грязные, покрытые толстым слоем пыли окна были видны некоторые посетители таверны, и все они были не самой приятной наружности. Единственное, что не давало Барри удариться в панику, — это тот факт, что Флэш был буквально на соседнем дереве и в любую секунду был готов сорваться и разодрать всем лица.       «И на вопрос они твой так и не ответили?»       «Нет, не ответили, но ты бы видел их лица. Просто… смесь дикого ужаса, удивления, непонимания и где-то даже ярости».       «Но они же сами этим подложили себе свинью! Такая реакция свидетельствует о том, что твои слова их задели, а значит…»       «Я был прав».        — Привет, Барри! — раздался голос откуда-то слева, да так неожиданно, что парень вздрогнул всем телом. Барри повернул голову и увидел Мэтта. Тот был в довольно поношенной одежде, но теперь Аллен с уверенностью мог сказать, что мужчина не бездомный, а просто бедный. Кудрявые чистые волосы трепал ветер, и Барри увидел, что они вовсе не мышиного цвета — это тёмный блонд, который его сокурсницы называли «розовым золотом». Мужчина улыбался, и Аллен заметил искорки в глубине его глаз.       — Судя по твоему удивлённому лицу ты беседовал с Флэшем.       — Я… да, здравствуйте. Вас долго не было, и мы тут…       — Не стоит так делать, — покачал головой мужчина. — А если и делаешь, то не стоит забывать о внешнем мире. Иначе со стороны это выглядит подозрительно.       — Да, конечно, хорошо…       — Ты не опоздал — это похвально. Пунктуальность Всадникам редко свойственна, — Барри усмехнулся.       — У меня есть с этим проблемы, сэр, — Мэтт хрипло рассмеялся, — но я постараюсь, чтоб они не проявились.       — Это будет очень благородно с твоей стороны. Пойдём.       Мэтт махнул рукой, приказывая следовать за ним. Они обогнули таверну и направились к подножью холма, у которого стояла деревня. С каждым шагом тропинка становилась всё уже, а деревня всё отдалялась. Барри чувствовал лёгкое беспокойство.       «А что, если всё это ловушка? Сейчас уведёт меня подальше, трансгрессирует и потом убьёт! Или ещё хуже…»       «Да прекрати ты пургу гнать, Барри!» — воскликнул Флэш. — «Сколько раз мне нужно повторить, что я рядом, а?!»       — Если тебе так будет комфортнее, то Флэш может побыть рядом с тобой, — словно прочитав его мысли, сказал Мэтт. — Мы уже достаточно далеко от деревни, так что это не представляет угрозы.       Барри кивнул, в следующую секунду раздался шелест листьев, и рядом с парнем появился Флэш. Вместе они продолжили путь. Мэтт подвёл их к подножью холма, на который они начали медленно взбираться. Было нелегко, и Барри поражался спокойному виду Мэтта, который, казалось, даже не запыхался. С самого Аллена пот катился в три ручья.       Зелень начала сменяться каменистой поверхностью, пока полностью не превратилась в скалу. Вдруг идущий чуть впереди Мэтт исчез. Барри, сначала оторопевший от такого поворота событий, пригляделся и заметил небольшую расщелину в скале. Они с Флэшем переглянулись, и дракон пошёл вперёд. Уменьшившись прямо на глазах, он пролез в расщелину, а затем у Барри в голове раздалось восторженное «Ого». Аллен полез следом и понял, чем оно было вызвано.       Изнутри пещера вовсе не напоминала пещеру. Это было просторное помещение с высокими потолками, которые Барри едва видел. Грот был не очень хорошо освещён, но всё же Аллен увидел, что на стене висела карта Англии с какими-то пометками, а под ней ровными стопками стояли книги. У дальней стены можно было заметить некое подобие спального места: куча одеял, подушек и тёплой одежды. В центре помещения находилось место для костра — ровный круг, выложенный кирпичами, которые уже обуглились по бокам; пара шампуров и некое подобие установки для гриля.       — Это невероятно! Как… как Вам это удалось?! — воскликнул Барри. Мэтт, возившийся с костром, усмехнулся. Когда сухие веточки, сложенные в аккуратную пирамиду, вспыхнули, он поднял глаза на Барри.       — Не стоит забывать, что я чародей, и такие простые Чары, как заклятие невидимого расширения, для меня сущие пустяки. Хочешь жить — умей вертеться, как говорится.       — Вы живёте здесь?!       — С недавних пор да. Надо же быть как-то поближе к тебе, — он улыбнулся. — Но ты присаживайся, не стесняйся, — он махнул рукой, указав Барри на свёрнутый в рулон ковёр, выступавший в роли лавочки. Парень сел и придвинулся поближе к огню. Флэш лёг рядом, уткнувшись мордой в ноги гриффиндорца.       — Итак, Барри Аллен, — заговорил Мэтт, подняв на парня взгляд. Пламя словно танцевало в его ярко-голубых глазах. — Ты называешь себя Всадником, но знаешь ли ты, что это такое и откуда это пошло? Знаешь ли ты, почему кровожадные и бессердечные существа, на которых охотились и которых убивали… вдруг согласились покориться человеку?       Мэтт говорил тихо, почти шепотом. Его низкий голос эхом разлетался по пещере и возвращался назад, заставляя кожу Барри покрываться мурашками. Тот сглотнул.       — Я… я знаю о Бальтазаре и том драконе. Это было первое и, пожалуй, единственное, что рассказал мне дядя. Тот дракон — первый и единственный спидстер — застрял под обвалом, а Бальтазар помог ему освободиться и затем долго и упорно лечил его. В благодарность за спасение спидстер покорился Бальтазару, сделав его первым в мире Всадником.       — Всё правильно, за исключением одного! Драконы — ужасно самолюбивые существа. И даже если человек спас ему жизнь, то он скорее бы одарил его, чем позволил покорить себя. Нет, нет, нет, здесь дело совершенно в другом, — Мэтт выдержал театральную паузу, а затем продолжил: — Того дракона, самого первого дракона-спидстера, как бы предсказуемо это ни было, звали Лайтнинг. Его чешуя была необычайного цвета, похожего на тот, что сейчас зовут цветом бензина. Он был невероятно быстр и невероятно одинок. Семья отвергла его, он был изгнан из племени. Все либо ненавидели его, либо презирали, либо боялись. И Бальтазар был первым, кто не делал ни того, ни другого, ни третьего. Бальтазар восхищался драконом. Он трепетно заботился о нём, выражая свою любовь и восхищение. Дракон впервые в своей жизни почувствовал, что был важен кому-то; впервые почувствовал чью-то заботу и ласку… И именно поэтому дракон поделился с Бальтазаром частью своих сил и даже позволил себя оседлать.       Мэтт замолчал, давая Барри переварить полученную информацию и перевести дух. Аллен задумался, а затем вдруг нахмурился, осознав, что именно сказал учитель.       — Сэр, Вы сказали, — заговорил он. Мэтт поднял голову, давая понять, что внимательно слушает. Барри продолжил: — Вы сказали, что Лайтнинг поделился с Бальтазаром частью своих сил… Но что это значит?       — Я ждал, что ты спросишь меня об этом, — сказал Мэтт, улыбнувшись краешком губ. Прядь волос упала ему на глаза, и он откинул её назад. — Видишь ли, Барри, та молния, что даровала Лайтнингу силы… Она ведь не просто ударила и исчезла. Нет, вовсе нет. Яйцо впитало в себя молнию, со всей её мощью и быстротой, и передала растущему в нём дракончику. Молния фактически стала драконом. Она бурлит в его жилах, заживляет раны, делая практически неуязвимым. Подобно молнии дракон-спидстер может менять свой размер, а иногда и форму. И, в конце концов, именно она дарует ему скорость. Ты, должно быть, заметил, что каждый раз, когда Флэш переходит на скорость чуть быстрее спортивной ходьбы, от его тела разлетаются искры, а в воздухе начинает пахнуть озоном?       — Вы хотите сказать… Что это и есть молния?!       — Именно Барри! Молния — элемент неуправляемый, бушующий и живой, она не может остановиться и сама постоянно в движении. И она стремится занять как можно больше пространства, не засиживаясь на одном месте. И поэтому стоит дать ей шанс, как она тут же приходит в движение, пытаясь вырваться наружу.       — Но всё же… Как же драконы делятся молнией с Всадником? Да, став Всадником, я, эм, стал чуточку менее уязвимым, но всё же я не уверен, что человеческое тело выдержит удар молнии.       — Конечно, обычный человек вряд ли выживет, но ты-то, Барри, необычный человек. И ты даже не волшебник. Ты чародей, Барри. Ты стал им в ту секунду, когда впервые коснулся своего дракона. Взгляни на свою ладонь. Выбрав тебя Всадником, Флэш признал тебя равным себе. И в тот самый миг он поделился с тобой частью своей силы, и силой той была молния. Да-да, не делай такие удивлённые глаза, Барри. Ты ведь знаешь, что твоё пятно может светиться. Молния есть внутри тебя, и ты можешь воспользоваться её силами.       Повисло молчание. Мэтт смотрел на Барри со странным блеском в глазах, ожидая реакции. Аллен вдруг осознал, что всё это время не дышал, зачарованный рассказом учителя. Он посмотрел на ладонь, и теперь пятно не казалось ему таким же, как и прежде. Он вспомнил свои ощущения в тот миг, когда коснулся Флэша. Теперь картина прояснялась. Барри поднял взгляд на учителя.       — Ну и как это сделать? — Мэтт, который, казалось, только и ждал этого вопроса, загадочно улыбнулся, и сквозь полыхание огня это смотрелось довольно жутко.       — Для первых разов тебе понадобится Флэш, но со временем ты сможешь делать это самостоятельно, — он достал из лежавшей неподалёку сумки фляжку и сделал большой глоток, почему-то поморщившись при этом. Затем поднялся со своего «стула» и отошёл в сторону, где будто специально для этого (а быть может так оно и было) выделено место. Он махнул рукой, подманивая Барри к себе. — Иди сюда.       Аллен поднялся подошел к Мэтту. Встав рядом, он вдруг с удивлением заметил, что был почти одного роста с учителем, хоть тот и шире в плечах, но всё же мужчина был худым.       — Флэш, будь добр, встань напротив Барри, — вежливым тоном попросил Мэтт.       Дракон нехотя поднялся и широко зевнул, обнажив свои острые, как бритва, зубы. Его когти негромко цокали о каменный пол пещеры, когда дракончик шёл к указанному месту. Он встал точно напротив Барри и выпрямился, аккуратно сложив крылья за спиной.       Аллен повернул голову и посмотрел на Мэтта.       — И что теперь?       — Закрой глаза, — сказал учитель, и Барри повиновался. Затем он вдруг почувствовал тяжесть рук на своих плечах. Парень сглотнул. Мэтт взял его за локоть и вытянул руку Барри вперёд в том направлении, где был Флэш. Аллен даже мог чувствовать тепло, исходящее от его чешуи, не касаясь его рукой.       — Чувствуешь его? — спросил Мэтт. — Тепло?       — Да.       — А теперь тянись к нему.       Барри послушно потянул руку вперёд. Он почти дотронулся до чешуи кончиками пальцев, но Мэтт цокнул и отодвинул его ладонь в сторону. Барри открыл глаза.       — Что не так? — спросил он. Мэтт покачал головой.        — Тебе нужно тянуться не телом, каков в этом толк? Твоё тело давно знает Флэша, твоя кожа ни раз касалась его чешуи, крыльев и когтей, но ты никогда не видел того, что скрывается под всем этим. Ты не видел, какой Флэш на самом деле. Ты не видел его настоящего. И твоё тело никогда не увидит этого. Это сможет увидеть лишь твоя душа, разум и внутреннее «Я». Поэтому тянуться нужно тоже им. Понял? — Барри, немного подумав, кивнул. — Отлично. Так, давай попробуем ещё раз. Закрой глаза. Растопырь пальцы, но не слишком широко. Да, вот так. Сосредоточься на своём дыхании. Дыши медленно и глубоко. Представь себе Флэша. Всего, до мелочей. Все его чешуйки, перепонки крыльев, острые уши… А теперь потянись к нему.       Барри делал всё, как говорил Мэтт. Он закрыл глаза, растопырил пальцы так, что между ними было от силы полсантиметра. Он начал медленно дышать, шумно выпуская воздух из носа и глубоко вдыхая через рот. Вдох-выдох. Вдох-выдох. И так раз за разом.       Представить себе Флэша было легко. За пять лет он изучил его так хорошо, что теперь с закрытыми глазами будто видел его наяву. Барри видел его треугольной формы морду с острыми шипами, которые тянулись от самого носа и шли вверх до лба, а потом опускались вниз по шее. Видел, как блестит его чешуя, и как огонь бросает на неё алые блики. Видел, как расширяются его ноздри, когда он со свистом выпускает воздух из лёгких. Видел и слышал, как бьёт по полу треугольный кончик хвоста, потому что дракончику трудно усидеть на месте.       И Барри потянулся к нему, при этом не двигаясь с места. Его рука медленно подалась вперёд, и с каждым преодолённым сантиметром в ушах будто поднимался шум, который нарастал и нарастал. Барри поморщился, но не отступил. От шума по коже побежали волны мурашек.       В тот момент, когда пальцы Аллена коснулись носа дракона, парень почувствовал, как от копчика вверх поднимается поток воздуха. Он прошёл его всего, вызывая дрожь и мурашки по всему телу. Когда он добрался до головы, писк в ушах стал настолько невыносим, что Барри зажмурился и с силой сжал зубы. Но потом всё вдруг резко прекратилось. Шум исчез, а вместо него появилась тишина. Барри не слышал абсолютно ничего, звуки словно разом выкачали из комнаты. Было лишь тепло, исходящее от Флэша.       Оно вдруг начало расползаться, направляясь к нему. Когда оно прошло сквозь его грудь, Барри почувствовал, как чешуя исчезает из-под пальцев, превращаясь во что-то более мягкое.       «Открой глаза», — раздался голос Флэша. Он был мягким и мелодичным, и в повисшей тишине звучал как-то… не так. Барри открыл глаза, и они сразу расширились в изумлении.       Дракона не было. Не было того массивного, острого и грозного существа, которое Барри часто наблюдал, валяющимся в его постели. Вместо него было что-то другое, непонятное и невероятно прекрасное одновременно.       Он напоминал мальчика лет одиннадцати. Его кожа была насыщенного красного цвета, и в то же время она была невероятно мягкая, словно хлопок. У мальчишки были длинные заострённые уши, торчавшие в стороны. На голове  — странного вида перья, убранные назад наподобие вставших дыбом волос. Такие же перья были и на плечах мальчика, спускаясь вниз по бицепсам. Кисти мальчишки худые, а пальцы — длинные и тонкие, как у пианиста, оканчивающиеся острыми ногтями. На ладонях и шее Барри заметил чешую.       Повинуясь порыву, он потянулся вперёд и прикоснулся к ней. Чешуя была жестче и грубее, но оттого чувствительней, потому что мальчишка завибрировал от его прикосновений. Волна эмоций нахлынула на Аллена, но они были не его. Впервые за пять лет Барри ощущал чувства Флэша, каждое из которых переливалось всеми оттенками красного.       По привычке ладонь Барри скользнула вверх, поднимаясь к лицу. Он погладил мальчика, а тот замурлыкал, сильнее прижимаясь щекой к его ладони. Затем открыл глаза и посмотрел прямо на Аллена. В ярко-золотых, казалось бы, бездонных глазах с узкими, едва заметными зрачками, бушевала буря, сверкали молнии, и гремел гром. Но затем мальчик улыбнулся, обнажив белоснежные и острые зубы, и Барри, наконец, увидел в нём Флэша — очаровательного, любопытного и непоседливого, но в то же время — невероятного, умного и верного.       «Привет», — голос Флэша наполнил тишину, эхом отзываясь в ушах Барри. Гриффиндорец улыбнулся.       — Привет.       Стоило словам прозвучать в тишине, как всё исчезло. Барри словно засунули, а затем выбросили со дна океана. Он отшатнулся назад и едва не упал, но Мэтт подхватил его и подвёл к импровизированному дивану, на который он и сел. Его лёгкие горели, и он шумно дышал.       — Это… это было… — Барри не мог подобрать слов. Он посмотрел на Флэша, который, казалось, тоже был удивлён.       — Ты увидел его, да? — поинтересовался Мэтт. Барри быстро закивал, всё ещё пытаясь перевести дух.       — Это было… он такой… Малыш, ты невероятный! Боже мой, я в жизни не видел ничего более прекрасного!       «Я видел твою душу», — произнёс Флэш, и Барри вздрогнул от неожиданности. — «Она словно дикий цветок. Такая бушующая, и в ней столько разных красок! И твои глаза! Когда ты открыл глаза, они были такими жёлтыми, словно золото!»       Барри широко улыбнулся. Голос Флэша был переполнен восторгом и радостью, и Аллен буквально видел, как мальчишка улыбается.       — Что ты чувствовал? — спросил его Мэтт. Барри подробно описал ему свои ощущения: и мурашки, и тепло, и тишину. К концу рассказа Мэтт довольно улыбался.       — Флэш сказал, что мои глаза светились золотым.       — Это говорит о том, что ваши души соприкоснулись. Это очень даже хорошо, ты на верном пути. Но на сегодня, пожалуй, достаточно, — Мэтт поднялся и подошёл к той стене, где висела карта Англии и куча бумажек, и сорвал одну из них. Развернувшись, он протянул пергамент Барри.       — Что это?       — Это список книг, в которых либо рассказывается, либо упоминается о Всадниках. И ты обязан их все прочесть, — Барри охнул. В списке было не меньше десяти книг. — Начни с тех, что выделены зелёным цветом. Их немного, но они самые важные. Удели им особое внимание. В одной из них рассказывается о драконах, и больше тридцати страниц посвящено Всадникам и Спидстерам.       — Вау! — воскликнул парень. — Я думал, о Всадниках известно не так много.       — Правильно думал. По большей части в этих книгах рассказывается о драконах и их смотрителях, но также встречается кое-что о Всадниках и Спидстерах. И, если собрать всё эти упоминания и рассказы вместе, то получится не очень толстая книжка страниц на сто. Людям очень мало известно о нас. Но, может, это и к лучшему, — мурашки пошли по телу Барри, когда Мэтт произнёс «нас». Точно. Он был частью этого.       Заметив его движение, мужчина улыбнулся.       — Следующее занятие в то же время и в тот же день. Если что-то изменится, я напишу тебе. Не опаздывай.       — Я постараюсь, — Мэтт проводил его до выхода из пещеры и вышел с ним на улицу. Но он не пошёл дальше, а вместо этого положил руку на плечо Барри, заставив его посмотреть на себя.       — Ты очень способный ученик, Барри. И ты станешь великим Всадником. Я бы даже сказал — Легендой.

***

      Барри не стал терять времени зря и сразу же направился в библиотеку. Флэш решил дождаться его в спальне и предупредил, чтобы он не брал слишком много книг, потому что они наверняка окажутся очень тяжелыми.       Барри с ним был полностью согласен. Для начала он решил взять всего три книги: «Фантастические звери и места их обитания», «Драконы Запада и всего магического мира» и «Дикие ящеры: возможно ли покорить летающего монстра?»       Название последней книги ужасно не понравилось Флэшу, так что он грозился разодрать обложку когтями.       «Летающий монстр?! Дикий ящер?! Это так драконов нынче называют, да?! А не пойти ли вам к чёрту, мистер…»       В конце концов, Барри удалось убедить его не раздирать обложку, иначе бы мадам Пинс разодрала самого Барри, чего ни Аллен, ни Флэш не желали. Гриффиндорец решил, что закроет обложку чем-нибудь вроде картона, и дракон согласился.       Книги и правда оказались довольно тяжелыми, но не тяжелее подозрительного взгляда мадам Пинс, которым та смерила Барри, записывая книги в его карточку.       — Раньше вы читали лишь книги про квиддич и магглов, — сказала она. — С чего вдруг такая смена интересов?       — Нужно готовиться к экзаменам, — пожав плечами, ответил он.       Книги в его сумку не поместились, и ему пришлось нести их в руках, что было довольно проблематично. Они сильно загораживали обзор, так что Барри едва не споткнулся о миссис Норрис и трижды налетел на доспехи. Пиком всего этого стали двое второкурсников, решивших поиграть в догонялки в коридоре.       Они пролетели мимо него, словно пуля, и один из них задел Аллена, ударив в локоть. Книги выпали из рук и упали на пол. Барри чертыхнулся.       — Минус десять очков с Пуффендуя! — крикнул он им вдогонку. Мальчишек это, кажется, не слишком задело, потому что они даже не остановились. — Что за дети пошли, совсем головой не думают.       — И не говори, Барри, — раздался басистый голос. Парень повернул голову и увидел профессора Рори, выходящего из соседнего коридора. Следом за ним вышел Снарт, отчего Барри сразу почувствовал себя неуютно, но он заставил себя приветливо улыбнуться.       — Добрый вечер, профессор Рори. Профессор Снарт, — он кивнул каждому и, получив ответный кивок, начал поднимать книги с пола.       — Не стоит так разбрасываться книгами, Аллен, — сказал Рори. — А то мадам Пинс с тебя шкуру сдерёт, — Барри усмехнулся.       — А то я не знаю.       — Что читаешь? — поинтересовался Снарт. Аллен закусил губу.       — Да так, всякое…       — Ого! — воскликнул Рори, прочитав название верхней книги в стопке. — Ничего себе всякое! Справочник по драконам! С чего такой интерес?       — Ну… — замешкался Барри. — Экзамен по Уходу за Магическими тварями, говорят, нелёгкий, а драконы — довольно сложная тема.       — Что верно, то верно, — кивнул Рори. Кажется, ответ Барри польстил ему. — Но в этом году драконов проходить мы не будем.       — А что же тогда? — поинтересовался Аллен.       — В октябре приступим к гиппогрифам, потом нюхлеры, змии, и затем ближе к декабрю будут единороги.       — Единороги — это круто! — воскликнул Барри, вызвав у Снарта и Рори усмешку.       — А то, — сказал Снарт. — Да вот только тебе вряд ли удастся изучить его поближе.       — Почему?       — Взрослые особи единорогов не любят мужчин и не подпускают их к себе. Иногда даже проявляют агрессию.       «Странно», — подумал Барри.       «Барри, не забывай о том, что ты Всадник», — вставил своё слово Флэш — «Все животные уважают тебя. Ну и к тому же, ты просто милашка. Тебя невозможно не любить. Но всё же не стоит рассказывать об этом Снарту и Рори. Вы не настолько близки».       — Жаль, — с искусно изображённым сожалением поизнес Аллен. — Хотя единороги абсолютно правы, — Снарт и Рори переглянулись. — Ну ладно, я пошёл, а то Кара меня прибьёт, если я не помогу ей с Травологией. А она может.       — Удачи, — кивнул Снарт. Барри улыбнулся.       — И вам, профессор.       Барри круто развернулся и быстрым шагом пошёл в сторону Гриффиндорской гостиной, стараясь не задумываться о румянце, заливавшем его щеки.

***

      Книги оказались чертовски интересными. Закончив с Травологией Кары, Барри удалился к себе в спальню под предлогом усталости и взялся за первую книгу. В «Драконы Запада и всего магического мира» на удивление подробно рассказывалось о каждом из подвидов драконов, да так интересно, что Аллен, который планировал прочитать только о Спидстерах, зачитался и лёг аж в час ночи, и то только благодаря тому, что Флэш силой выдрал у него книгу, зашвырнув её в дальний угол и пригрозив, что, если Барри не ляжет прямо сейчас, он уничтожит все его рассады цветов.       На следующее утро парень ожидаемо проспал. Он начал панически собираться, застёгивая рубашку на ходу и одновременно моля Флэша собрать его сумку.       — Какой там первый урок сегодня? — спросил он, завязывая шнурки конверсов.       «Защита от Тёмных Искусств с Слизерином».       Барри чертыхнулся. Он даже не стал чистить зубы, лишь удостоверился, не пахнет ли у него изо рта, а затем, сунув значок старосты в карман, закинул сумку на плечо и рванул прочь из комнаты.       До начала занятий оставалось пятнадцать минут, и Барри впервые радовался, что он умеет быстро бегать. Когда он вбежал в Большой Зал, никого из его друзей там не было, что, может, и к лучшему. Он налил себе кофе и выпил его почти залпом, схватил круассан с шоколадом и ещё один с джемом и побежал прочь, жуя по дороге.       На половине пути к кабинету зазвонил колокол, и Барри, чертыхнувшись, рванул вперёд. Когда он, запыхавшийся, стоял у двери в кабинет, занятия шли уже пять минут.       «Так, Барри! Ты уже опоздал, так что удели две минуты своему внешнему виду. Ты староста, в конце концов!»       Аллен вздохнул. Флэш был абсолютно прав — сейчас он напоминал какую-то сову-алкоголика. Барри заправил рубашку в брюки, поправил перекосившуюся мантию и затянул болтающийся галстук. Финальным штрихом стал значок, который он закрепил на груди прямо над эмблемой Гриффиндора.       Глубоко вздохнув, он постучался. Затем открыл дверь и почувствовал, как все взгляды в классе обращаются к нему.       — Простите за опоздание, профессор.       — Ничего, мистер Аллен, — кивнул Снарт, и Барри почти расслабился. — Защита от Тёмных Искусств определённо менее важный предмет, чем Уход за Магическими Существами.       Барри плотно сжал губы. Ну конечно, как же ещё. Не мог же Снарт обойтись без подколки.       — Надеюсь на сегодняшнюю отработку вы не опоздаете. Присаживайтесь.       Барри занял место рядом с Леной, которая выглядела обеспокоенной. Пока Аллен доставал учебник и пергамент с ручкой, она взяла перо и аккуратно вывела: «Что случилось?» Барри улыбнулся и ответил: «Ничего, просто проспал. Я пропустил что-то важное?» Вместо ответа Лена отрицательно покачала головой.       — Итак, сегодня мы поговорим о заклятиях. Они бывают различной силы и формы. Некоторые — вполне безобидные, могут заставить ваши уши передёргиваться в хаотичном порядке, а некоторые… могут убить вас мучительной смертью. Если вам повезёт, и вы столкнётесь с волшебником, не владеющим невербальными чарами, то, считайте, удача на вашей стороне. Но вот если нет… Ваш противник никогда не будет действовать в открытую, если он не слишком самоуверен, не будет спрашивать вас о ваших предпочтениях смерти, он не будет милым и вежливым. Но всё же… Применение каких заклятий наиболее сурово карается магическим законодательством? — рука Лены, Барри и ещё трёх человек метнулась вверх. Снарт указал на Лену.        — Использование Непростительных заклятий карается пожизненным сроком в Азкабане. Таких заклятий всего три. И одно из них… это Империус.        — Именно, мисс Лютор. Десять очков Гриффиндору. Заклятие Империус, а иначе Заклятие Контроля. Сопротивляться заклятию практически невозможно, в то время как волшебник, что накладывает его на вас… может заставить вас сделать, что угодно: от прыжка до убийства или самоубийства, — в классе повисло молчание. — В своё время это доставило Министерству немало хлопот. Во времена Волан-де-Морта многие волшебники оправдывали свои преступления тем, что якобы находились под этим заклятием. Кто знает ещё какие-нибудь заклятия? — спросил Снарт. Руку поднял блондин-слизеринец, в котором Барри узнал Джулиана Альберта.       — Мистер Альберт?       — Есть такое заклятие… Круциатус, кажется.       — Вы совершенно правы, десять очков Слизерину. Круциатус — второе из трёх непростительных заклятий. Боль. С помощью него вы можете без подручных средств причинить человеку невероятную боль. В своё время оно тоже было… популярно. Ну, кто знает что-нибудь ещё?       Барри сглотнул и осторожно поднял руку вверх. Снарт кивнул.       — Авада Кедавра, — произнёс он негромким голосом.       — Десять очков Гриффиндору. Это последнее и самое худшее… Заклятие Смерти. Оно мгновенно останавливает сердце, не нанося человеку никаких повреждений. Его невозможно избежать, против него нет контрзаклятия. Существует лишь один человек, сумевший выдержать его, и это, как вы, наверное, догадались, — Гарри Поттер, — Барри закусил губу.       Он чувствовал себя не очень хорошо — его кожа вновь и вновь покрывалась мурашками, а сердце будто сжимала ледяная рука. Именно так умерла его мама. Тот человек, Всадник, убил её этим заклятием, а затем исчез. И в убийстве его матери обвинили отца.       Барри представил себе маму. В голове отчётливо возник её образ: она сидит на коленях, её тело пробивает дрожь, а в глазах стоят слёзы. Она поднимает голову и со страхом смотрит на своего убийцу. Был ли там дракон? Увидела ли она его? Испугалась ли? О чём она думала в тот ужасный миг?       — Мистер Аллен? — донёсся голос профессора словно издалека. Барри потребовалось немало усилий, чтобы сфокусироваться на его голосе. Он поднял глаза на Снарта, их взгляды встретились, и Барри с удивлением заметил беспокойство в голубых глазах. — Вы в порядке, мистер Аллен?       — В полном, — ответил Барри и отвёл взгляд. Снарт кивнул и заговорил снова.       — Все непростительные заклятия требуют невероятной магической и эмоциональной силы. Вы можете поднять палочки и произнести нужные слова, но у вас ничего не получится. Вы должны действительно хотеть навредить, убить или подчинить человека, иначе его даже насморк не хватит.       Барри вдруг заметил, как сквозь дерево парты прорываются наружу стебельки. Не успел гриффиндорец и глазом моргнуть, как те выросли и расцвели цветами Львиного зёва и Алое. Предположение и печаль.       Краем глаза Барри заметил, что Лена и Снарт с удивлением смотрят на цветы. Аллен нахмурился и резким движением оборвал стебли, забросив их в рюкзак. Лена осторожно коснулась рукой его ладони. Барри подумал, что она спросит его, в порядке ли он, но девушка лишь сжала его руку и принялась писать конспект. Он почувствовал, как в груди разливается тепло. В этот момент он был чертовски благодарен Лютор за сдержанность и понимание.

***

      Остальной день прошёл для Барри в каком-то сумбуре. Снарт задал им сочинение на двадцать семь дюймов* о свойствах каждого из Непростительных заклятий. На переменах Барри в основном читал или обсуждал что-то с друзьями. После уроков они все впятером делали уроки в гриффиндорской гостиной, а после отправились на ужин.       — Как вы думаете, — заговорила Лена, ковыряя картошку вилкой. — Не будет ли у школы неприятностей, если… ну, скажем, если Министерство узнает, что мы проходим Непростительные заклятия? — Кара, у которой урок был сразу после них, пожала плечами.       — Хогвартс попадал и не в такие передряги. И тем более Снарт же не демонстрировал Непростительных заклятий, верно?       — Мне и рассказа хватило, — буркнул себе под нос Барри, надеясь, что его никто не услышит. Кара закусила губу, но продолжила:       — Рассказывать о них ведь не запрещено. Тем более мы должны об этом знать. Это ведь важно.       — Я слышала, — подала голос Кейтлин, — что мракоборцев учат сопротивляться заклятию Империус. Это, вроде как, один из экзаменов.        — Тогда понятно, почему он говорит об этом со знанием дела, — сказал Циско. — Наверное, прошёл через это во время обучение.       Вдруг Рамон выпрямился и широко улыбнулся кому-то за спиной Барри. Аллен вскинул бровь и обернулся. Лиза Снарт, сидя за слизеринским столом, улыбалась краешком губ, бросая короткие взгляды на гриффиндорский. Барри ухмыльнулся и повернулся к Циско.       — Серьёзно? Лиза Снарт? — щёки Рамона покраснели.       — Что? Ей тоже нравятся «Звёздные войны»!       — Не боишься, что Снарт тебя убьёт, если ты начнёшь встречаться с его младшей сестрой? — улыбнувшись, спросила Кейтлин. Теперь у Циско горело всё лицо.       — О боже, я не собираюсь с ней встречаться. Да и тем более, какие у меня шансы? Она невероятно красивая, умная и вся такая… невероятная! А я?       — Ты тоже очень умный, — сказала Лена.       — И симпатичный, — добавила Кара. — Когда не забываешь расчёсываться, так вообще красавчик! — девушки и Барри рассмеялись, а Циско смущённо улыбнулся. — Нет, правда, тебе стоит попробовать.       — Ну и что я сделаю? Просто подойти и спросить, не будет ли она встречаться со мной?       — Ну уж нет, так она тебе точно откажет! — воскликнула Кейтлин. Барри согласно кивнул.       — Она — ловец слизеринской команды, — сказал Барри. — Предложи ей полетать как-нибудь после уроков. Это не свидание, но наедине время вы проведёте, и ты получишь шанс узнать её получше.       Циско задумался, а затем кивнул.       — Это звучит довольно неплохо. Пожалуй, стоит попробовать.       — Обращайся, чувак, — улыбнувшись, сказал Барри. Кара толкнула его локтем в плечо.       — С каких это пор ты стал давать советы в отношениях? — парень улыбнулся.       — Ты что, не знаешь, сколько отношений у меня было с выдуманными персонажами? — пуффендуйка звонко рассмеялась. Взгляд Барри упал на часы. Без пяти минут семь. — О, чёрт, мне нужно к Снарту, — он поднялся из-за стола.       — Только не рассказывай ему о нас с Лизой, — взмолился Циско, посмотрев на Барри щенячьими глазками. Аллен улыбнулся.       — Здесь не о чем рассказывать, бро. Увидимся утром.       Барри направился к выходу из Зала. Всю дорогу до кабинета он размышлял о том, будет ли это очередной засадой, и если не будет, то чем тогда он заставит Барри заниматься. Убираться в кабинете?       Дверь была приоткрыта, но Аллен всё равно постучал.       — Заходи, — раздался голос Снарта. Барри открыл дверь и тут же огляделся. Снарт — единственный присутствующий в комнате — улыбнулся. — В этот раз я один.       — Очень этому рад, — ответил Барри. Он закрыл дверь и прошёл внутрь кабинета, остановившись у учительского стола. Там он заметил две стопки пергамента, исписанного разными почерками. — Что я буду делать?        — Для начала подмети в классе. Метла за дверью.       «Как в воду глядел», — раздался саркастичный комментарий у Барри в голове. Аллен подавил улыбку.       Он взял метлу и начал медленно подметать, размышляя о недавно прочитанном.       «Король Шотландии, Георг, по словам своих подданных, имел некое оружие, использовавшееся в самых крайних целях. Это была совершенно секретная информация, но горожане поговаривали, что нередко в окнах королевской спальни можно было увидеть яркие вспышки света, похожие на те, что сопровождают молнию».       «Был ли этим оружием спидстер?» — размышлял Барри. — «Или Георг просто баловался с магией? А может, горожанам просто виделись эти молнии, а в реальности это были просто блики света? Но, даже если предположить, что это был дракон-спидстер, Мэтт говорил, что молнии проявляются лишь тогда, когда дракон переходит на бег. Так почему же дракон бегал по комнате в дневное время? Почему он вообще бегал по комнате?»       Барри почувствовал, как что-то щекочет его руку. Вынырнув из размышлений, он увидел, что сквозь черенок метлы проросла Дамасская чернушка** и начала расцветать, наполняя комнату своим ароматом. Барри чертыхнулся и оборвал цветок.       — Почему они появляются? — задал вопрос Снарт. Барри поднял голову и посмотрел на профессора с недоумением.       — Что?       — Цветы, — пояснил профессор, с заинтересованностью глядя на Аллена. — Почему они появляются? Ты их сам создаёшь или…       — Нет, — ответил Барри, почему-то смутившись. Его ладонь всё ещё сжимала цветок, который медленно начал изменяться, превращаясь в Душицу***, отчего щеки Барри залила краска. — О, Боже. Я… это из-за эмоций. Когда они слишком сильные, то выходят наружу, превращаясь в цветы, соответствующие их значению.       — Так же, как было сегодня на уроке?       — И так же, как это произошло сейчас. Но такие цветы быстро исчезают.       — Почему?       — Потому что эмоций недостаточно. Вот, смотрите, — Барри высыпал Душицу на пол. Снарт приподнялся на своём месте, чтобы лучше видеть. Через минуту цветок начал блекнуть, а после и вовсе исчез. Барри кивнул, подтверждая правдивость своих слов. — Это как с Непростительными заклятиями. Нужно действительно хотеть создать цветок.       — И ты можешь сделать это? — поинтересовался Снарт. Аллен кивнул. — Прямо сейчас?       Барри закрыл глаза, сосредоточившись. Он вспомнил их первую встречу тогда, пять лет назад. На губах невольно возникла улыбка, а «молнию» начало покалывать. Затем Барри ощутил шероховатый стебелёк у себя под пальцами. Он открыл глаза.       В руках у него был Барвинок.       Он продемонстрировал цветок Снарту.       — Что это?       — Барвинок, — ответил Барри. — Обозначает «Нежные воспоминания».       — И он не исчезнет?       — Нет, если только вы не примените к нему Эванексо.       — Это… можно мне посмотреть?       — Конечно.       Барри преодолел разделявшее их расстояние и протянул цветок Снарту. В какой-то момент их руки соприкоснулись, и Барри вдруг ощутил странное… оцепенение.       Он застыл, глядя на профессора, широко раскрыв глаза. Время вокруг будто остановилось, и Барри почувствовал тепло, которое медленно расползалось по всему телу. Странное ощущение возникло в груди, будто из самой глубины сердца наружу проталкивается росток цветка. Барри вдруг заметил, что у профессора невероятно красивые руки, а глаза настолько глубокие, что Аллен буквально чувствовал, как тонет.       «Барри? Ты в порядке?» — раздался голос Флэша в голове. Барри моргнул, и время снова пришло в движение.       «Потом обсудим», — мысленно ответил парень и вернулся к Снарту, чувствуя, как щёки невольно краснеют.       Профессор тем временем внимательно рассматривал цветок, осторожно поглаживая лепестки.       — Это изумительно, — сказал он, и Барри покраснел ещё больше. Снарт поднял глаза и посмотрел на него. — Я думал, что это пройдёт со временем, но нет. Это не стихийная магия, а беспалочковая! Мало какой волшебник может похвастаться таким умением, — он протянул цветок Барри. — Ты очень необычный волшебник, Барри.       — Спасибо, — негромко ответил Аллен. Снарт протянул ему цветок, но Барри покачал головой. — Оставьте себе. Как напоминание о нашей первой встрече.       — Да, это трудно забыть, — искренне улыбнувшись, ответил Снарт. Он вставил цветок в вазочку, стоявшую на столе. — Надо признать, ты мало изменился с того раза.       — Да ну? — улыбнувшись, ответил Барри. — Совсем?       — Ничуть. Всё такой же добрый и очаровательный, и всё так же стремишься помочь всему миру. Это радует, — Снарт улыбнулся ему. — Ты можешь идти. И постарайся больше не опаздывать на мои уроки.

***

      Всю дорогу до спальни Барри смущённо улыбался, прокручивая в голове слова профессора. Он едва помнил, как назвал Полной Даме пароль и как поднялся в свою спальню.       Стоило ему закрыть дверь, как Флэш накинулся на него с расспросами.       «Бартоломью Генри Аллен!» — начал было свою тираду дракон, но остановился, озадаченно глядя на гриффиндорца. — «Почему ты так странно улыбаешься?»        — Я… кое-что странное случилось на отработке.       Флэш шумно вздохнул.       «Почему всегда Снарт? Ладно, рассказывай…»       Барри начал готовиться ко сну, параллельно рассказывая Флэшу о событиях сегодняшнего вечера. Дракон слушал внимательно, не перебивая и не комментируя, что показалось Барри странным. Он залез в кровать, и дракон лёг рядом.       — Когда наши руки соприкоснулись, я почувствовал кое-что странное, — продолжил Барри, плотнее укутываясь в одеяло. — Это было похоже на… оцепенение. Это было так странно. А потом я вспомнил о том, что однажды мама рассказывала мне об этом. Она могла подобрать цветы всем и делала это довольно быстро до тех пор, пока не встретила папу. Она сказала, что оцепенела, встретив его, и понятия не имела, какой цветок ему подарить! О, святые подштанники Мерлина, значит ли это, что я…       «Что ты влюблён в профессора Снарта?» — закончил его фразу дракон. — «Да, именно это оно и значит».        — Что? Я не могу быть влюблённым в него! Господи, да он же мой преподаватель, Флэш! Он на десять лет старше меня и… да не могу я быть влюблённым в него! Это невозможно! Нонсенс!       «Тогда почему же ты так яро возражаешь?!»       Барри хотел было заговорить, но слова словно застряли у него в горле. Он вспомнил то тепло, что появилось у него в груди в тот момент, и как волна мурашек прошла по телу, когда их руки соприкоснулись. «Всё такой же добрый и очаровательный, и всё так же стремишься помочь всему миру».       «Он считает тебя очаровательным», — пронеслось в голове у Барри, и от этой мысли на щеках появился румянец.       «Послушай, Барри, любовь есть любовь. Любить кого-то своего пола — это нормально. Ты не станешь от этого уродом, и твои родители не будут разочарованы. Да, я абсолютно согласен с тем, что он старше тебя на десять лет, и что он преподаватель — это не делает тебе лучше, но послушай. Помнишь, тогда, в приюте, я сказал тебе, что спидстеры не вылупляются, пока не почувствуют своего человека?»       Барри кивнул.       «В каком-то смысле ты ведь тоже спидстер, Барри. Всадник интуитивно подсознательно ищет своего человека, свою родственную душу. И по-настоящему он или она любит только этого человека. Быть может, Снарт и есть твой человек, и тогда при вашей первой встрече ты увидел это, но не понял. А сейчас, когда ты стал старше, и вы снова встретились, твоя сущность Всадника вновь ощутила это. А чтобы сообщить об этом тебе, она использовала то, что, по словам твоей матери, было верным признаком любви. И поэтому ты оцепенел».       Флэш замолчал, а Барри шумно вздохнул. Он вспомнил все свои неудачные свидания, которые быстро прекращались по его инициативе. Он вспомнил то ощущение пустоты в груди каждый раз, когда смотрел на того человека, который якобы запал на него. И вспомнил то, что говорил об этом Каре.       «Понимаешь, Лютик, должно быть что-то. Какое-то… оцепенение, что ли. А я ничего не чувствую».       И вот теперь он чувствовал это оцепенение, но было ли радостно от этого? Ничего подобного! Барри чувствовал лишь разочарование и злость, потому что, чёрт возьми, у него не было ни единого шанса! Снарт мало того, что старше, и не на два-три года, а на целых десять лет, так он ещё и преподаватель и мракоборец. Нытьё Циско теперь казалось Барри детским лепетом, потому что, извините, ему придётся как минимум ждать года два, чтобы хотя бы попытаться начать флиртовать, так ещё и не факт, что вообще получится.       — Ты знал об этом? — спросил гриффиндорец, посмотрев дракончику в глаза. — О том, что мы со Снартом…       Слова застряли в горле. Произнести это вслух было равносильно признанию.       «Я не отрицал такого развития событий, но надо признать: я думал, что это Кара».       Барри усмехнулся.       — Ты сейчас серьёзно? Лютик? Да она же мне как сестра!       «Ты назвал её цветком своей матери, Барри! Сейчас я понимаю, что, возможно, это был намёк на то, что она для тебя как семья, но тогда я не знал, что и думать! В конце концов, тебе было одиннадцать, а Снарту двадцать один! Не мог же я заявить, что «А ты в курсе, Барри, что во-от этот взрослый дядя — твоя родственная душа, и, возможно, любовь всей твоей жизни?!» Это я должен был сказать? И стало бы тебе легче?»       Аллен почувствовал, как глаза застилает пеленой слёз. Флэш подполз ближе и начал тереться мордой о Барри.       «Бар, всё будет хорошо. Я всегда буду с тобой. Всегда. Несмотря ни на что. И если Снарт действительно твой человек, то и он будет. Нужно только подождать. Он обязательно полюбит тебя, Барри, и вы обязательно будете счастливы. Может, даже детишек заведёте».       Парень усмехнулся. Идея иметь детей от своего профессора ЗоТИ казалась ему самой безумной и милой идеей одновременно.       Он закрыл глаза и вскоре заснул, а в голове его, словно на карусели, крутились слова: «Всё такой же добрый и очаровательный, и всё так же стремишься помочь людям». Подушка начала покрываться Душицой, но её Барри заметит только утром. А может быть, и вовсе не заметит.