Лисья охота

      То, что он не у себя дома, Билл понял, даже не открывая глаз. В воздухе разливался запах стерильной чистоты — как если бы хозяин дома драил своё жилище по два-три раза в день. Но чувствительный лисий нос уловил и другие ароматы — виски, крови и какой-то зелени.       Кое-как совладав с отяжелевшими веками, Билл наконец-то смог приоткрыть глаза. Он сидел в углу просторной светлой кухни, привязанный к стулу. Некрепко — ублюдок Эндрю наверняка не опасался его зверской силы. Билл и двигаться-то сейчас мог только благодаря дополнительному пузырьку зелья, выпитого на чердаке. Может, даже отойдёт немного и сможет подраться.       Может быть…       Спасибо Торну и Фэрну, которые и сами хлестали по утрам нейтрализаторы, и Билла тоже заставили. «Этот Звероед нам такой — ам! — а мы ему такие — сюрпри-и-из, мать твою!» Но Эндрю, похоже, вкатил ему полуторную, а то и двойную дозу препаратов. Потому-то Билл отрубился сразу после переноса; и потому же руки-ноги были непослушными и жутко тяжелыми, будто по десять стоунов каждая…       Ну, с этим хотя бы можно работать.       Сам «звероед» стоял возле жаровни, повязав белоснежный фартучек поверх такой же ослепительно-белой рубашки, и неспешно крошил корешки в небольшой толстостенный котелок для зелий. «Номер шесть», — машинально отметил Билл — хотя сейчас вот никак не до котелков.       — Это гарнир для моей тушки? — сипло осведомился он.       — Не глупи, Билл, — откликнулся его похититель, даже не повернувшись. — Просто зельице решил сварганить, пока ты тут в отключке валялся. Я, знаешь ли, по аптекам нынче не ходок — за ними следят периодически. Спасибо тебе и твоей шибко умной головке.       А, ну да. Он же сам подсказал Максу, какие препараты использовал маньяк. Билл устало откинул голову назад, изучая потолок — гладкий, без единой трещинки.       — Как ты обманул менталистов?       — Моя совесть чиста, я ею не пользуюсь, — Эндрю ненадолго обернулся, чтобы одарить его премилой сахарно-белой улыбочкой. — Я психопат, детка. Меня сложно вывести на эмоции, ещё сложнее — поймать на лжи. При поверхностном сканировании изучают не столько мысли, сколько психоэмоциональный фон.       — И никто такое не предвидел?       Он равнодушно пожал плечами и вернулся к нарезке ингредиентов.       — Маньяков редко берут живыми. Либо убивают при задержании, либо они кончают с собой. Никто не хочет попасть в лапы к некромантам, знаешь ли. Я сам не хотел бы… у меня на такие случаи всегда при себе железный нож.       — Надеюсь, сегодня он тебе пригодится, — протянул Билл. — Точненько по назначению. Ничего личного, весельчак, просто ты это… сожрать меня хочешь. Ну и я типа против.       Эндрю взял длинный деревянный черпак и принялся мешать зелье.       — Я бы не хотел, Билли, — наконец сказал он. — То есть хотел бы. Хотел бы твоей крови. Но предпочёл бы оставить тебя себе. Да разве ты по доброй воле согласишься? Я убийца, не насильник.       Билл, может, и согласился бы. На разок, для усыпления бдительности. Необходимость — это же не измена, правда? А даже если и измена, то собственная шкура всё-таки чуть дороже верности. Макс бы точно понял и простил.       Боги, да увидит ли он того Макса ещё хоть раз? А котиков? Да как же так-то…       Билл шмыгнул носом, но тут же закусил дрогнувшую губу и дал себе мысленного пинка под красивый хвост. В любом случае игра не стоит свеч: Бэйли слишком умён, чтобы безоглядно повестись на его лисью жопу, и стопроцентно будет ждать подвоха.       Придётся придумать что-то ещё.       — Знаешь, я мог бы помочь тебе сбежать. То есть ты пиздец стрёмный, конечно, но жить мне охота больше, чем сеять добро и справедливость…       — Я не хочу сбегать, — ошарашили его. — Я знал, что меня рано или поздно поймают, если не остановлюсь. Поначалу пытался… потом понял, что не хочу. Какой смысл? Любая система стремится к разрушению, накапливается энтропия. Раз нельзя убегать бесконечно, то незачем убегать вовсе.       Логика вроде была видна, но вместе с тем и ускользала. Бэйли был спокоен, рассуждал ясно — и вместе с тем становилось всё более очевидно, что он наглухо больной. И можно не сомневаться: если Максу не удастся отследить телепорт, то проживёт Билл в такой компании очень недолго.       Недолго, больно и страшно.       Биллу такие перспективы не улыбались, и он стал потихоньку ослаблять веревки. Одну руку, освободить хотя бы одну руку…       — Ладно, — выдохнул он. — А сейчас, полагаю, будет та часть, в которой ты расскажешь, почему убивал всех этих людей? Времени у нас вроде достаточно.       Эндрю усмехнулся.       — Знаешь, почему плохие парни так любят потрепаться? Иногда даже психопату хочется, чтобы его выслушали. А времени у нас впрямь достаточно. Зря ты сеть долбанул… впрочем, я на то и рассчитывал. Макс, конечно, сорвался домой, но след телепорта-то ты уничтожил.       «Поучи меня ещё чароплётству, обмудок!» — свирепо подумал Билл. Однако разочаровывать своего похитителя не стал. Пусть думает, что он такой умный-разумный и наебал всех.       — Убивал, потому что мне хотелось, — невозмутимо начал Эндрю, притушив огонь под котелком и отойдя к окну. — Я давным-давно из человека превратился в механизм, смазываемый кровью моих жертв. Как там бишь в той модной книжонке про вампиров? Кровь — это жизнь… Но ты, наверное, хочешь знать, почему я стал таким? История банальна что та книжонка. Оборотни убили мою семью.       Он немного помолчал. Билл не требовал продолжения, зная, что оно и так последует.       — Все отчего-то уверены, что я синтариец. Но нет, я родом из Аэльбрана. А там, как известно, обитают чудовища всех мастей. И эти чудовища уничтожили мою семью. Не просто убили. Измывались над ними, истязали, насиловали. Жрали, — Эндрю положил руки на подоконник, чуть заметно стиснул край. — Мою трехлетнюю сестру выпотрошили, как молочного поросёнка. Моего брата, грудного младенца, разодрали живьем и съели прямо с костями. До сих пор помню всё это в мельчайших подробностях, и как кричала и билась моя мать, когда они делали всё это с её детьми…       Билл чётко знал — жалеть этого больного ублюдка нельзя. Но, Бездна пожри, как же его стало жаль. Пережить такое, да ещё в детстве… В самом деле, да есть ли его вина в том, что он стал таким?..       Да есть, конечно же. И он сам это признаёт.       «Убивал, потому что хотелось».       И Билла убьет. Даже не поморщится. Потому что хочет этого. Значит, убьет, что бы там ни говорил о своём желании быть с ним. Вопрос лишь во времени, которое Биллу отпущено.       — Почему же они не тронули тебя?       Эндрю усмехнулся, не меняя позы.       — Мне тогда было шесть… и вот уже сорок лет я спрашиваю себя о том же. Может, дело было в том, что я не был родным сыном в той семье. Не их крови. Оборотням это важно. А может, им просто так захотелось. В любом случае, меня они не тронули. Даже вытолкали наружу, прежде чем поджечь дом. Я стоял и смотрел, как всё горит… прежде чем меня оттуда забрали. И я очутился в приюте. Ты же был в приюте, Билли?       — Недолго, — отозвался он, на сей раз не трудясь скрыть сочувствие в голосе. Приют — место гадкое. Билл толком его и не помнил, но был уверен, что боязнью целителей обзавелся именно там. — Их ведь нашли? Тех, кто сделал это с твоей семьей.       — Я их нашёл, — поправил Бэйли, кровожадно усмехнувшись. — Полиции, знаешь ли, не было дела до семейки людишек. Поджог и поджог, и пошло оно в задницу… Я им ничего не сказал, я почти два года после того не разговаривал. Потом начал понемногу, когда в приюте Найджел появился.       — Ты любишь Найджела! — воскликнул Билл почти обвинительно (и самую малость ликующе — рука почти выскользнула из-под веревки). — Говоришь, что психопат, но Найджела-то ты любишь! И не смог бы убить!       — Любви я уже сорок лет ни к кому не испытываю. Я к нему привязан, — поправили его. — Сильно привязан. И мне было бы жаль его убивать. Но я бы убил. И тебя тоже убью, хоть и привязался. Немного. Не обольщайся, детка. Боги, что такого делал Эгертон в постели, раз ты позволил ему это мерзкое прозвище?..       — Даже не знаю… не грозил снять с меня кожу и пустить мослы на супчик? Это здорово помогает в отношениях; ну, знаешь, то, что ты не ебучий маньяк!..       Эндрю фыркнул, пренебрежительно наморщил свой вострый нос и вернулся к котелку с зельем.       — Я пробовал, кстати. Ну, бульон варить с человечьих костей. Гадость редкостная.       Очень, чтоб его, познавательно.       Левую руку удалось освободить. Билл нащупал в кармане выкидной нож — «Ха, весельчак, не такой уж ты предусмотрительный!» — и оценивающе зыркнул на ровную спину Бэйли. Он стоял близко, всего в полутора ярдах. Если начать резать веревку, точно услышит… да что там, хватит и звука, с которым выкидывается лезвие. А амулет, защищающий от некромантской волшбы, остался у Макса на кухне.       Хреново, но всегда можно пойти другим путём. Билл на пробу согнул-разогнул руку. И, удовлетворенно хмыкнув, рванул ею веревку.       Бэйли обернулся, недоверчиво хмурясь, — и тут же словил нож в грудь. Лезвие вонзилось в него с влажным звуком, прошло сопротивление жестких мышц. На белоснежной ткани расплывалось сочно-красное пятно. Он дёрнулся, с хрипом оседая на пол.       — Сюрприз, мать твою, — прошипел Билл, опустившись рядом с ним на колени. — Не ожидал, да, Эндрю?       И только когда правое подреберье обожгло болью, он проклял сам себя — не злорадствовать надо было, а бежать прочь от этого психа. Бездна, ну почему он у мамы таким идиотом родился?..       — Ожидал вообще-то, — сипло возразил Бэйли.       Он с хлюпом выдернул нож из своей груди, заботливо уложил Билла на спину. Тот не сопротивлялся, все силы прикладывая, чтобы не завыть от боли.       «Больно! Больно!» — стенал внутри очнувшийся было лис.       — Ты кое в чём такой предсказуемый. Детка. И ведь специально же сказал про нож из железа, чем ты слушал-то? Нет-нет, не трогай, — Эндрю мягко отстранил руку Билла от рукояти ножа, даже заботливо наложил чары анестезии. — Не трогай рану и не шевелись лишний раз. Кровью ещё истечешь. Мне такого не надо, я с тобой не закончил.       И поди сообрази — то ли лучше впрямь не трогать, то ли выдернуть да истечь кровью к такой-то матери. Всё лучше, чем мучиться в лапах Зверобоя, который с ним «не закончил».       — О, кажется, у нас гости, — тем временем пробормотал Эндрю, прислушавшись к чему-то. — Скоро вернусь, никуда не уходи.       Он ушёл, прихватив нож — на сей раз тот, что лежал у края разделочной доски. Билл же тупо глядел в потолок, морщась от боли. Анестезия выветривалась очень быстро — очередное спасибо братцам-волчатам и их мерзкому на вкус нейтрализатору. Но раз выветривалась, то восстанавливается его естественная защита оборотня. Может быть, и регенерация тоже?..       «Вытащи! — заскулил лис, настойчиво заскрёбся изнутри. — Вытащи-и-и! Мешает!»       «Интересный ты, блядь, какой! А вдруг я помру?»       А и хрен с ним…       Он глубоко вдохнул и, крепко обхватив рукоять, с шипением выдернул нож. Кровь тут же пропитала рубашку, ткань тяжелела дюйм за дюймом, липла к телу, мокрая и горячая. Билл утёр слёзы и бессильно прикрыл глаза, всем богам молясь, чтобы рана начала затягиваться. Ну хоть немножко. Как ни хотелось обломать Зверобоя, а себя прекрасного всё же было жалко.       Но что важнее — «гостями» Зверобоя наверняка окажется Макс. Не может не оказаться. И оставлять их один на один Билл не собирается.       Ну, если выживет, конечно.