Прибрежье: ураган.

Ночью похолодало. Сменившийся ветер унес тяжелые тучи, небо ненадолго развиднелось. Дин проснулся от неожиданности: солнечный луч падал прямо ему на лицо. – Да быть того не может, – пробормотал он. – Неужели я так долго спал? Никакой ошибки не было: часы доказывали, что уже около полудня, и Дин проспал утро, завтрак и возможность поживиться на рынке. – А ну и черт с ним, на сегодня еды точно хватит, – сказал он сам себе. Дин неторопливо оделся, потом какое-то время медитировал на электрический чайник: в его прозрачной, подсвеченной салатовым чаше поднимались веселые пузырьки, напоминая огни какого-нибудь ночного клуба. Медлительное состояние переспавшего человека, впрочем, было грубо потревожено стуком в дверь, причем Дин готов был спорить на любимую панаму, что это Крэйг. В подтверждение тот заорал из-за двери: – Помощь с уборкой заказывали? Сколько ж можно ждать! – А мы разве договорились о времени? – спросил Дин, отпирая. На пороге стоял Крэйг в обнимку с новым, сияющим ведром, в котором виднелись средства от моли и древесных жуков. – А то. Сказал же сам – утром. А сейчас уже почти день, мы часа два ждем, да, Уилс? – Ничего страшного, мы все успеем, – улыбнулась та. – Как спалось? Дин впустил друзей внутрь, попутно удивляясь солнечному дню. Он и забыл, как тут бывает светло. – Отлично спалось, я проспал вообще все на свете, – признался он. – Еще не поел даже. – А лекарство пил? – Уилс вмиг посерьезнела. – Как раз завариваю, – Дин показал чашку, в которой уже лежал пакетик с чаем доктора Каллена. – Хорошо. Тогда ты ешь, а мы пока осмотрим все, распределим фронт работ. Крэйг, ты сможешь приставить лестницу к окну снаружи, чтобы нам не бегать через весь дом, если что-то понадобится? – Сделаем! Крэйг поставил свое драгоценное ведро и выскочил обратно на улицу. Через несколько минут снаружи послышались его сдавленные ругательства и скрип дерева по камням. Дин пил горьковатый чай с острым морским запахом и посматривал в окно. Он слышал Эйдана в море, знал, что тот уже плывет обратно. Широкая конская грудь разрезает волны, дыхание вырывается из ноздрей струями пара, взбитая в пену мощными ногами морская вода обтекает лоснящееся тело. Три коня – все разные, но все родные – плывут на юг… Грохот крышки люка, ведущего на чердак, заставил Дина вздрогнуть. Ноги Уилс, обтянутые линялыми джинсами, торчали прямо из потолка. – Ну ничего себе коллекция паутины! – ее голос был едва слышен из-за перекрытий. – Можно подумать, ты ожидала найти там златые горы, – усмехнулся Дин. Он заел свой чай тостом и полез следом, попутно прихватив перчатки и метелку для пыли. На чердаке была лампочка, подвешенная на голом проводе, но света от нее почему-то всегда не хватало. Заросшая пылью паутина недовольно колыхалась от движения воздуха, отбрасывая жутковатые тени. Здесь было прохладнее, чем в доме, и пахло сухим деревом, пылью и старой тканью. За небольшим окошком с толстыми, мутноватыми стеклами маячила физиономия Крэйга. – Впусти коня-а-а-а-а в свое окно-о-о-о-о!!! – натужным баритоном выводил он, дирижируя сам себе рукой. Уилс уже перелезала через ящики, чтобы отодвинуть засов. – Можно будет часть вещей спускать прямо на улицу, чтобы не разводить грязь в гостиной, – пояснила она. Дин кивнул и взялся за ближайшую коробку. – Только не выкидывайте ничего без моего ведома, ладно? Вдруг попадется что-то сентиментальное, из детства? – Я бы советовал от таких штук избавляться первым делом, – сообщил Крэйг, до пояса проникая в окно. – Это ж прямой путь к собственноручному созданию гробницы. – Чего? – хором переспросили Уилс и Дин. – Ну как же… Человек собирает всякие вещи: свои детские игрушки, вещи, карандашик из первого класса, альбом из пятого, мамины часы, комод, выпиленный прадедом, любимые рога тетушки Бриджит, панталоны соседки… ну, вы поняли. Вся эта ерунда захламляет дом и собирает пыль, и постепенно требует все больше и больше места, занимает ящики и полки, коробки и чердаки, пока однажды не погребет под собой человека и не станет его гробницей. Ну, типа пирамиды. В воцарившемся молчании отчетливо послышались далекие гудки рыбацкого судна, проходившего невдалеке от берега. – Что за… бред я только что услышал? Крэйг, это что, страшилка из интернета? – спросил Дин. – Ну почему сразу из интернета? Нет, сам придумал, – смутился тот. – А что, страшно? – Страшно странно, – сказала Уилс. – Давайте за дело, мальчики, время идет, сумерки не за горами. Первые коробки, в которых Дин держал рождественские украшения, лишние или неисправные детали для фотографирования и прочие знакомые ему вещи, сразу перекочевали в гостиную. Их разбирать не стали, потому что почти все там было сложено самим Дином, и он примерно помнил, что там находится. Уилс сортировала коробки и ящики, в сторону отставляла самые тяжелые. Крэйг руководил из окна, стоя на приставной лестнице: проем был узковат, чтобы пролезть сквозь него. – А Сара? – спросил Дин. – Дома. Хочет побыть одна, в тишине, – Уилс вооружилась ножницами и вскрыла ближайшую коробку. – Хм, миски и тазики. – Давай их сюда! – возрадовался Крэйг. – Устроим грохоту! – Нет, не кидай их! Помнутся, продать будет сложно, – рассмеялась Уилс. – Ах ты ж, верно, – Крэйг сплюнул. – Ладно, спущу аккуратно, как любимое дитя. Дин принес с кухни воды в том самом блестящем ведре, и теперь протирал все коробки и ящики, до которых мог дотянуться. Пыли тут скопилось прилично, и по ней сразу можно было определить, какие коробки живут здесь много лет, а которые появились незадолго до приезда Дина: на новых еще рукой Ричарда было аккуратно подписано содержимое. Уилс резала старый, местами рассохшийся скотч, и передавала Крэйгу все новые партии посуды и домашней утвари. – Разделочные доски. Целая коробка старых, выщербленных разделочных досок. Дин, твой дед был коллекционер? – Он собирал фарфоровые фигурки, кажется. Не доски, точно, – отозвался Дин, недоуменно почесывая затылок. – Может, они тут поколениями складировались? – Похоже, что так оно и есть. Ума не приложу, зачем они могут пригодиться. – Костер! Большой костер на Самайн, это же... – начал было Крэйг, но потом поймал взгляд Уилс и запнулся. – Это... отличный повод побыть дома. В камине спалить можно, например. – Что такое? У вас опять тайны? – Дин устало посмотрел на друзей. – Не тайны, Дин. Просто сегодня и завтра тебе лучше побыть дома и никуда не вылезать. Самайн — последний день в году, когда Летний Король может что-то предпринять против тебя. И, согласись, шанс довольно большой: все лето и всю осень он ничем не проявил себя, – торопливо пояснила Уилс. – Мог бы и сам догадаться, – буркнул Крэйг, разочарованный из-за своей оплошности. – Да, это я не подумал, – согласился Дин и невольно вздрогнул. Самайн прошлого года казался таким далеким, но притягательное пение словно до сих пор звучало в голове, а пугающие своей глубиной глаза феи так и мерещились в мыслях. Идея провести праздник тихо, не показываясь из дома, тут же показалась ему очень приятной. – Давайте дальше разбирать. Что там, в большом сундуке? – нетерпеливый Крейг прервал повисшую тишину и ткнул пальцем в самый темный угол. Внимание Дина тоже давно привлекал этот сундук – старый, тяжелый, с висячими петлями для замков. Клепки на нем мерцали потемневшей медью, а многослойные залежи пыли, скопившиеся в стыках, подсказывали, что стоит он тут если не с прихода Святого Патрика, то со времен Вильгельма Завоевателя, как минимум. – Попробуем добраться, – решилась Уилс. Она сняла несколько коробок, стоявших поверх, потом отодвинула ящик из деревянных реек, в котором лежали инструменты (Дин знал это, потому что сам обнаружил его, и отодвинул в угол в прошлый раз, после того как брал там молоток и отвертки). – Тут коробка тяжелая, там, похоже, что-то металлическое, – Уилс отодвинула последнюю коробку, закрывавшую проход к сундуку. – Ну что, пробуем вскрыть? – Конечно! Дин, фонарик найдется? А то не увидим там ничего, – Крэйг тянул шею в окно. – Да, на телефоне есть, яркий, – он включил фонарик и подошел поближе к Уилс. – Замков вроде не видно. – Это еще ни о чем не говорит. Иногда от времени без всякого замка так срастается... Но они волновались напрасно: крышка сундука поддалась легко, словно только и ждала, чтобы ее открыли, даже петли не заскрипели. – Дедов фарфор! – воскликнул Дин. – Похоже, он сам убрал его сюда. Смотри, как бережно завернута каждая фигурка, – сказала Уилс. – Да покажите же! Мне тоже интересно! – возопил Крэйг, стараясь протиснуться в окно. – Обойди, ты же раму сейчас на плечах вынесешь, – Дин покачал головой. – Фигурки не разбегутся. Он не мог сдержать улыбки, как при встрече с давними приятелями: многих из них Дин помнил с детства. Вот женщина в длинном платье и с корзиной в руках, вот два мужчины держат полотно, а вот и самый любимый персонаж – мальчик с ружьем, сидящий в засаде среди мешков и ящиков. Маленький Дин сочинял про них истории, всегда что-то захватывающее и приключенческое, а теперь он мог сравнить свои воспоминания и реальность. У женщины в корзинке лежали свертки бинтов и бутылочки, а надпись на нарукавной повязке, выполненная по бисквиту под глазурью, сообщала, что это медсестра. Полотно в руках мужчин оказалось флагом с девизом «Свободу Ирландии», и Дин нахмурился. – Я и не знала, что старый О'Горман был связан с националистами, – задумчиво сказала Уилс. Она вертела в руках фигурку мальчика, рассматривая. – Не помню. Я был совсем маленький тогда, и он не говорил со мной на эти темы, – сказал Дин. – Я помню только фигурки, они стояли на полке над камином. Из тех, что я помню, были еще какие-то вооруженные люди, и мужчина с собакой, и спящая девушка. Теперь я не уверен, что она и правда спящая. Уилс запустила руки глубже в ворох мятой бумаги, вылавливая другие статуэтки. По лестнице затопали быстрые шаги Крэйга, он влетел на чердак и подскочил к друзьям. – Ну что тут? Что происходит вообще? Неприличные фигурки есть? – Не-а. Есть только эти, – хмыкнула Уилс. – Похоже, они редкие. – Да я просто уверен в этом, – Крэйг перевернул медсестру, и они увидели полурасплывшееся под глазурью чернильное клеймо: «Ольстер, 1920». – Похоже на кустарные сувениры Войны за независимость, – предположил Дин. – Ничего себе находка. Надо посмотреть по каталогам, может, это дорогущие аукционные предметы? Тогда их можно будет продать очень неплохо и осчастливить какого-нибудь коллекционера. – А может, Дин не захочет их продавать вовсе? – Крэйг посмотрел на него с сомнением. – Все же вещи дедушки. – Пока не знаю. Возможно, они вообще ничего не стоят, потому что их делал любитель в подарок соседу или другу. А может все наоборот, и это малая партия производства какого-нибудь фарфорового заводика времен становления Ирландии, который давно сгинул, и ее нельзя разбивать, чтобы цена была по-настоящему высокой. Дин старался вспомнить, сколько было этих фигурок вообще, но в памяти всплывали совсем другие: благовоспитанные собачки с ошейниками и в милых позах, танцовщицы, нимфы по мотивам греческих скульптур. Уилс потихоньку доставала их из сундука, Крэйг осторожно снимал бумагу и ставил на соседний ящик. – Собачки британские, послевоенные. Эти фигурки – из Франции, вон та – немецкая. А эти две пастушки, кажется, Швейцария, – Дин рассматривал клейма и искал с телефона в интернете. – Интернационал. – Плюс две к ирландской серии: тут какое-то гейство (похоже, один боец перевязывает другого, но поза интересная), и печальная старушка-мать в ожидании детей домой, – Крэйг повертел в руках фигурку и поставил ее к остальным. – Надеюсь, это не ее сына мумифицируют рядом. – Фу, Крэйг, – хихикнула Уилс. – Как ты можешь? Фарфор партиями спускали с чердака и расставляли на столе в гостиной; к счастью, он почти не нуждался в мытье и чистке из-за бережной упаковки. Дин представлял, как дедушка держал каждую фигурку в руках, как оборачивал в салфетки и чистую бумагу. О чем он думал тогда? Как представлял себе дальнейшую судьбу коллекции? Ностальгические размышления прервал стук в дверь. Следом послышался голос Адама: – Дин, привет, это я! Можно ли войти, ты не занят? – Конечно заходи, все в порядке, – Дин распахнул дверь и ойкнул от неожиданности. Кроме Адама с вечной корзиной припасов, там стояла Сара, одетая в красную куртку с капюшоном. – А я не один, – улыбнулся Адам. – Вот, соседку встретил. – Добрый день. Вечер, – сказала Сара без тени улыбки, но вежливо. – Могу и я войти? – Разумеется, проходите, располагайтесь, – Дин махнул рукой, указывая внутрь. – Боюсь, только, у нас немного беспорядок… – О, много гостей! – Адам кивнул Уилс и Крэйгу (тот как раз спускался с чердака с очередной коробкой). – Сара, как хорошо, что ты пришла, – обрадовалась Уилс. – Мне стало скучно, – та дернула плечом. – Я решила зайти, узнать, чем вы тут заняты. – Сексом, – крякнул Крэйг, ставя коробку на пол. – Вот с этими дивными залежами. Судя по стуку, внутри было что-то металлическое. Сара хмыкнула и подошла к ним; под курткой у нее оказался джемпер в серую и зеленую полоску. Они с Уилс стали тихо переговариваться о чем-то. – А я обед принес, Дин, – вклинился Адам. – Ты ведь наверняка голодный, а? – Да, спасибо! Я сегодня проспал и о еде не подумал как-то. – Ух ты, какие статуэтки! – Адам подошел к столу и взял в руки фигурку из ирландской серии. – Нашли на чердаке? – Коллекция деда. Ты тоже ее помнишь? – Да, но не слишком подробно. Я думал, ты давно их нашел и куда-то пристроил. – Нет, все это время дедушкины вещи лежали на чердаке. Как-то руки не доходили, – Дин пожал плечами. – Зато теперь можно устроить гаражную распродажу: там одних гвоздей тонны две. – Пожилые люди часто собирают разные вещи, я знаю. Может, нужна помощь с разбором? – Вообще, я бы не отказался. Там еще столько ящиков, пыли и паутины… – Дин улыбнулся. – Вот и чудно, сейчас я быстренько устрою обед, а потом помогу с уборкой! – просиял Адам. Он умчался на кухню, напевая что-то. Крэйг плюхнул новую коробку рядом с Дином; внутри были щеколды, дверные ручки и крючки для одежды. – Сами бы управились, – недовольно буркнул он. После обеда (по понятным причинам, обедали Дин и Адам вдвоем) дело пошло быстрее. Дин и Уилс разбирали залежи на чердаке, Крэйг и Адам таскали вниз ящики и коробки, Сара расставляла в гостиной и сортировала по каким-то своим параметрам. Спустя примерно три часа чердак был пуст и относительно чист, зато гостиная Дина напоминала склад старьевщика. – Это хлам, – рассказывала Сара, указывая рукой на неровную башню коробок. – Там старые ботинки, сломанные сачки, удочки, разбитые пластинки и ржавые железки. Можешь перебрать, если не веришь, или выкинуть не глядя, но я бы все же попробовала выставить на распродажу, по двадцать центов за килограмм. Дальше относительно приличная обувь, инструменты, две коробки целых, но местами царапанных пластинок, старенький проигрыватель. Вполне подходящие вещи для продажи, на мой взгляд. Мелочь я сложила там, и как быть с ней – не знаю. – Мелочь? – переспросил Дин, несколько удивленный активностью Сары. – Ну да. Пуговицы, перья, цветные стекла и камешки, сувениры из разных городов, открытки, безделушки. Три коробки пылесборников. Все они были подписаны рукой Ричарда, и Дин понял, что эти вещи стояли у деда в доме до последнего. Он взял стеклянный шарик, собранный из цветных кристаллов, и покатал в руке. Дедушкины вещи было жаль, ведь в них жили частички памяти. – Гробница, Дин, – глухо зашептал на ухо подоспевший Крэйг. – Зачем тебе всякая дребедень? Пусть лучше она послужит другим людям, принесет радость, а? Смотри, сколько тут всего, дети в восторге будут. – Ты прав, – вздохнул Дин. – Так и нужно сделать. Чтобы у каждой вещи был новый хозяин. – Что будем делать с фарфором? – спросил Адам. – Пока не знаю. Сара, что ты думаешь? – Фигурки известных фирм продать несложно; особенно серию собачек. Она почти целая, ее можно сбыть с хорошей прибылью. А про этих, – Сара ткнула пальцем в сторону ирландцев, сгрудившихся на столе, – я ничего не смогла найти. – Ладно, оставим пока так, все равно надо все организовать. Сегодня, наверное, мало что успеем: уже темно, – Дин потер лоб. – Надо прикинуть, как все это устроить. – Нет ничего проще, – отозвался Адам. – Принесем столы, выставим все это добро там, за домом, со стороны дороги. Оповестим соседей и друзей, когда начало. Дин слушал его и рассеянно кивал. Он немного расстроился, что не нашел ничего особенного, ценного для него в определенном смысле: ни Кодекса, ни каких-то еще волшебных вещей. Судя по задумчивому лицу Уилс, она размышляла о том же. Где же теперь искать? Может, в доме есть потайные места, скрытые ниши или даже комнаты? Дин прежде не пытался ничего искать или прятать здесь, а теперь он спрашивал сам себя: где бы он спрятал нечто важное и дорогое? Этими мыслями он решил позже поделиться с друзьями, а пока взялся за коробки, которые мешались на ходу. Несмотря на разговоры в гостиной, он разобрал урчание машинного мотора. – Кто-то еще приехал? – удивился Дин и распахнул дверь прямо перед носом удивленного Ричарда. – Привет! Эм… ты что, ждал меня? – Нет, я услышал твою машину. Заходи, у меня тут уже клуб любителей старья. Заинтригованный Ричард вошел, осмотрелся и присвистнул: – Ничего себе ударный труд. Всем доброго вечера, друзья. Что происходит? – Достали с чердака все, что там было, – ответила Уилс. – Кроме мышиного дерьма и сушеных тараканов, – поддакнул Крэйг. – И куда все это? – Ричард осмотрел баррикады и пирамиды коробок. – Гаражная распродажа, может? Если сможем организовать, – сказал Дин. – О, прекрасная идея! Я мог бы разместить объявление на доске, на городской площади, – предложил Ричард. – Круто, это просто здорово! – Дин просиял. – Тогда мы точно от всего этого избавимся. Кофе будешь? – Нет, я вообще-то домой ехал. К тебе завернул, чтобы сказать: я договорился с Дурифами, поедем к ним на следующей неделе, если ты не занят. – Да, договорились. С удовольствием. Ричард распрощался со всеми и уехал; следом засобирался и Адам. Уилс и Сара ушли чуть позже, когда тишина накрыла холмы, а окошки в домиках фермеров начали гаснуть. Крэйг оставался дольше остальных, поглядывая в окна и будто бы невзначай проверяя защитные метки на дверях. – Они скоро вернутся, – Дин точно это знал, он уже почти видел Эйдана в темном море. – Знаю. Сейчас пойду… мало ли. – Иди, встречай Люка. Я никуда не денусь. – Хорошо. Только пообещай мне, что не выйдешь из дома до прихода Эйдана. Даже на шаг, даже за порог просто. Крэйг выглядел непривычно серьезным, Дин понял, что он сильно взволнован. Неужели что-то увидел, о чем не хочет говорить? – Я обещаю. Завтра Самайн, да? Опасно? – Ага. Тогда я пошел, а ты никуда, слышишь? Никуда! – Да понял я, понял. Буду сидеть дома. – Вот и славно. Крэйг ушел, и Дин на всякий случай запер дверь на тяжелый монастырский засов. Всеобщая нервозность передалась и ему. Ветер снаружи снова выл, как живой, небо затянулось. Можно было с уверенностью сказать, что собирается дождь – для этого в Ирландии не нужно быть провидцем. Дин заварил лечебный чай и устроился на диване. Он почти наяву слышал, как стучат по камням конские копыта, как ступают по жухлой траве, все ближе и ближе… Тихий стук в дверь раздался именно тогда, когда он ожидал. – Дин, это я, – сказал Эйдан с той стороны. – Вернулся. – Я знаю, – прошептал Дин, отодвигая засов.