Прибрежье: ураган.

Утром дождя не было, но низкие тучи плотно облегали небо. Рассвет пришел тусклый и серый, слабое зимнее солнце не справлялось с облачным покрывалом. Дин проснулся по будильнику и еще некоторое время не мог понять, почему так темно и куда он собрался в эту страшную ночь. На кухне Эйдан чем-то стучал и ворчал на гэльском – тихо, как он полагал. – Привет, – хрипло прошептал Дин, подходя к нему в плаще из одеяла. – Привет. Я заварил тебе твой чай. Там мало осталось, надо бы еще попросить у мистера Каллена. Эйдан протянул ему кружку, а Дин подумал, что в последнее время заваривал по два пакета за раз. – Дождь не пойдет до самой ночи, обещаю. Насчет солнца не уверен, но постараюсь вытянуть несколько лучей над вами, когда облачный слой немного истончится. – Спасибо, – шепнул Дин, прикладываясь к чаю. – Если хочешь, я отправлюсь с тобой, – предложил Эйдан. – Могу в нормальном виде, а могу прямо так. – М-м-м... нет. Не стоит никак, я не думаю, что этот Дуриф реально попытается сделать что-то со мной или Ричардом, – ответил Дин, как только горло чуть прогрелось. Он не стал говорить, что опасается за Эйдана сильнее, потому что ферма Дурифа находится в отдалении от моря, и родная стихия не сможет ему помочь. К тому же, Дин и сам не очень понимал, что там вообще может представлять угрозу. – Доплыть я не смогу, – Эйдан почесал кудрявую шевелюру, словно прочитав мысли Дина, – но это не проблема. Ты уверен, что я тебе не нужен там? – Уверен. В крайнем случае, я позову. Тут же не так далеко, правда? – Ага. Я смогу быть там минут через десять, максимум пятнадцать. – Вот и отлично, не о чем волноваться, – со всей возможной беззаботностью сказал Дин. Он смог неплохо позавтракать, не переставая удивляться собственному настроению: еще вчера он нервничал куда сильнее, а сейчас все улеглось, осталась лишь спокойная решимость. Яичница, приготовленная Эйданом в порыве заботы, в кои-то веки оказалась не зверски пересолена. Ричард заехал как и обещал, точно вовремя. В отличие от Дина он совсем не нервничал все предыдущие дни насчет этой поездки, и сегодня был весел и бодр. – Доброе утро, Дин, здравствуй, Эйдан! Ну как, готов к поездке? – Привет, Ричард! Да, вполне. Только у меня набрался некоторый скарб с собой... – он смущенно показал на сложенную у двери аппаратуру. – Ничего, в мою машину все поместится, – махнул рукой Ричард. – Загружаем? После погрузки Дин беззаботно чмокнул Эйдана в щеку и устроился на переднем сиденье автомобиля. – Веди себя хорошо, беспорядки не нарушай! – Хорошо, мамочка, можно я приглашу друзей? – хихикнул тот. – Пригласи, только не переешьте сладкого. – Пока! – Ричард попрощался с Эйданом и сел за руль. – Дин, где мы встречаемся с репортером? – Мистер Хилл обещал ждать нас на повороте с шоссе. На случай, если он заблудится или задержится, у нас есть телефоны, – отрапортовал Дин. – Брэд Дуриф уже ждет нас? После вчерашнего прослушивания шкатулки все опасения ушли начисто, теперь не было никаких сомнений в том, что фермер не так прост, как кажется. Дин совсем успокоился и почувствовал даже какое-то веселое воодушевление. – Да, ждет. Он всегда встает еще затемно, чтобы как можно раньше выпустить лошадей побегать. С утра Брэд звонил уже дважды: сперва уточнял, все ли в силе, потом спрашивал, что мы хотели бы на обед. – Обед, даже так? – удивился Дин. – Ну да, я же говорил, что он нам очень рад. Брэд надеется, что мы останемся на обед, отведаем его прекрасного жаркого. – Ну что же, может, и мистер Хилл к нам присоединится. – О, это было бы прекрасно. Выехали на шоссе, и по хорошей дороге машина поехала легче. Дин старательно вспоминал все, что могло ему понадобиться из доступных сказочных средств защиты. Он все еще не был уверен, что Дурифу от него нужно, но сомневался, что дело кончится одними обнимашками. Бернард Хилл оказался представительным мужчиной гораздо старше их обоих; он уже ждал на повороте, стоя у своей машины: почти такого же пожилого и крепенького джипа, как у Ричарда. – Доброе утро, – поздоровался он, увидев Дина в открытом окне. – Доброе! – тот вышел из машины, едва Ричард притормозил. – Надеюсь, вы не слишком долго ждали нас? Это мой дядя, а по совместительству член администрации местной общины и хороший приятель нашего героя, Ричард Армитидж. – Можно просто Ричард, – ответил тот, подходя и протягивая руку для рукопожатия. – Очень приятно. Нет, я не слишком долго жду: дороги здесь не очень, я не торопился. – Прекрасно. Тогда едем дальше? Брэд Дуриф нас уже ждет, – сказал Ричард. – Да, конечно. Проезжайте вперед, а я за вами, – мистер Хилл сел в свою машину. Ричард и Дин поехали дальше, но теперь у них на хвосте следовал темно-зеленый джип репортера. Мимо проплывали унылые холмы, пересеченные каменными заграждениями, чужие фермы и заброшенные постройки. Пару раз Дин видел в окно пасущихся овец и коров. Море осталось позади, и его уже не было видно даже с вершин холмов. Ричард уверенно вписывался в узкие повороты, безошибочно ориентируясь в сетке проселочных дорог, машина мистера Хилла не отставала. – Смотри, Дин, за следующей каменной оградой начинаются земли фермы Дурифа. Слова Ричарда вывели его из медитативной полудремы. Дин сел ровно и посмотрел вперед, на гладкие издалека зеленые холмы. Слишком зеленые для ноября. – Интересно, чем Дуриф удобряет траву? Смотри, какая яркая. – Вряд ли он использует химию, тут ведь пасутся его драгоценные лошади. Спросим сегодня, – улыбнулся Ричард. Дорога вильнула и впереди показались строения. Жилой дом уютно примостился в ложбинке между двух холмов, еще ниже виднелась длинная крыша конюшни. По другой стороне вдоль холма стояло несколько мелких строений, а за домом можно было разглядеть несколько сараев. Вся ферма выглядела чистенькой и аккуратной. Брэд Дуриф стоял на дороге напротив дома и махал рукой. Рядом Дин увидел открытый гараж, а в нем бордовый пикап и маленький трактор. Легкий толчок внутри стал призывом к бдительности. Мысль о том, что фермер не подозревает о готовности Дина, очень успокаивала. Ричард затормозил на площадке, засыпанной гравием, следом за ним повторил и мистер Хилл. – Здравствуйте! Как я вам рад! – Брэд Дуриф спешил к машинам. – Волновался, не заблудитесь ли. Надеюсь, дождь не пойдет в ближайшее время. – Здравствуйте, – ответил Дин, выбираясь из машины. – Наш метеоролог дождя не обещал, если что. – Это просто замечательно! У меня нет причин не доверять местным метеорологам, так что понадеемся на хороший прогноз. Сейчас фермер не выглядел опасным, или даже просто угрожающим – скорее немного комичным и общительным. Дин почти не нервничал насчет него, просто наблюдал. – Это репортер из редакции, мистер Бернард Хилл, – объяснил Ричард, указывая на вторую машину. – О, столько гостей на нашей скромной ферме, – Дуриф сложил руки вместе. – Очень приятно, мистер Хилл, я польщен! Хотите ли перекусить с дороги, или позже? – Сначала дело, потом посмотрим, что там со временем. Рад познакомиться. Вы не против диктофона? – репортер пожал фермеру руку. – Ну что вы, пожалуйста! Дин настраивал камеру, одновременно осматривая территорию через видоискатель, но объектив не видел никаких странностей кроме, разве что, слишком красивой травы. Любопытно взглянуть, что получится на фото позже. – Если не знать, что сейчас ноябрь, то глядя на эту траву можно предположить, что вокруг май. – Брэд, действительно: я раньше и не замечал, какая тут зеленая трава, – сказал Ричард. – Есть секрет? – О, ты заметил! Я всю ночь ее красил, – ответил Дуриф, смешно вращая глазами. – Вот и мы так подумали, – Ричард хихикнул и подмигнул Дину. – А если серьезно, то это все благодаря лошадям. Конский навоз очень полезное натуральное удобрение, благодаря ему моя трава такая сочная, и пастбища служат почти круглый год. – Но разве животные не вытаптывают траву? – мистер Хилл подошел ближе с блокнотом и диктофоном. – У моего дяди в молодости тоже была ферма, и он часто жаловался, что новая трава не успевает вырастать, потому что кони и овцы вытаптывают ее в младенчестве, а остальное съедают. – О, вы правы, тут есть маленькая хитрость: для этого нужна достаточная площадь угодьев. Пока на одном участке у меня трава подрастает, лошади пасутся на других. Иногда случаются накладки, конечно... Мда. Плюс моя ферма расположена в удобном месте: соседний холм прикрывает меня от ветров, и благодаря многолетней работе мне удалось остановить почвенную эрозию. – Действительно, серьезное достижение. У вас здесь только лошади, мистер Дуриф? – Нет, есть еще овцы, конечно. Хороший доход при сравнительно небольших затратах. Дин слушал вполуха, фотографируя окрестности, и старался подмечать мелкие детали. Старый кувшин в окне дома, мелкая птичка на столбе, жук, запутавшийся в траве. Повсюду на ферме чувствовалось живое движение. Дин хорошо помнил о своих опасениях, но прямой угрозы не ощущал: мир фермы бежал мимо, занятый своими делами, и только Брэд Дуриф изредка бросал на Дина внимательные взгляды. Мистер Хилл задавал все новые вопросы, Ричард что-то подсказывал; фермер шутил и живо говорил, иногда вставляя малопонятные для постороннего фразы о составе почвы или качестве корма животных. Дин ходил рядом, стараясь не упускать из внимания темы разговора, и фотографировал, пытаясь понять, что же тут не так. Старые доски стен сарая, мох на выщербленных камнях возле водостока, вольер с пастушьей собакой – довольной и сытой. В доме чуть грязноватые окна, что, в общем, нормально для зимы, плотные шторы почти везде спущены. Наверное, там очень темно внутри... – Мистер Дуриф, извините за вопрос, вы ведь живете не один? – спросил Дин. – Что? О, нет, конечно же нет! Со мной живет моя сестра, Робин Малкольм. Она осталась вдовой несколько лет назад, и осталась жить в отчем доме вместе с детьми, моими племянниками – Сэмом и Оливией. Они помогают мне по дому и на ферме. – Я хотел, если это возможно, сделать семейное фото на фоне дома. – Думаю, можно, – Дуриф замялся, – хотя Робин выглядит не очень: она так и не оправилась после гибели супруга. Ужасный случай. – А что произошло? – спросил мистер Хилл, перелистнув страницу в блокноте. – Да обычное, в общем-то, дело. Вышел ночью подышать, в темноте споткнулся и упал горлом на кол из ограды загона, вон там, – Дуриф покачал головой и махнул рукой в сторону пологого склона. – Истек кровью еще до того, как его хватились. – Хм, простите. Я не хотел задевать ваши чувства. – Нет, все в порядке, мне он никогда не нравился: бил Робин и детей, выпивал и ругался с соседями. Но сестра его очень любила, так что лучше не упоминайте этого при ней. Дуриф взбежал на крыльцо и отворил дверь; внутри Дин успел заметить темный коридор, увешанный связками сухих трав по стенам. – Робин, родная, выходи! У нас гости, помнишь, я говорил тебе? Сэм, Оливия, где вы? – позвал фермер. Ему никто не ответил, но в доме что-то зашуршало, задвигалось, послышался дробный топот ног по деревянной лестнице. Первым показался парень лет двадцати, одетый в старые джинсы, заправленные в высокие сапоги, и потертую куртку. Должно быть, Сэм. За ним вышла его сестра Оливия – помладше лет на пять, тоненькая и очень серьезная. – Здравствуйте, – сказала она, глядя на Дина. – Привет. Хочу сделать семейное фото, вы не против? Брат с сестрой переглянулись, вопросительно посмотрели на дядю. Брэд Дуриф улыбнулся им и кивнул. – Не против, – ответил тогда Сэм. – Только маму дождемся. – Маму тоже? – удивилась Оливия. – Она ведь... – Это семейное фото, дорогая, вся семья должна быть на нем, – мягко пояснил Дуриф. – Если какие-то проблемы, то я не настаиваю, – Дин немного смутился. – Нет-нет, никаких проблем, – уверил тот, – кроме тех, о которых я вас предупредил. Робин, родная, поторопись, мы все тебя ждем! Дин не мог объяснить, что он чувствует и отчего так встревожен. С приходом племянников впечатление от Дурифа усилилось, нечто внутри настоятельно требовало немедленно уходить отсюда, хотя другая часть его сознания откровенно наслаждалась видами и покоем семейной фермы. Женщина подошла почти бесшумно, просто появилась из темноты коридора. Дин удивился, как сильно она отличается от остальных. В ней не было радости или добродушия, как в Дурифе, не было спокойной серьезности детей. Робин Малкольм показалась Дину полной горя и страха. Она куталась в старую шаль и выглядела нездоровой. – Кто вы? – глаза Робин метались с одного лица на другое. – Что случилось? – Ничего не случилось, милая, это наши гости. Они делают репортаж о нашей ферме, я говорил тебе, да ведь? – Брэд Дуриф обнял сестру за плечи. – Смотри, это Ричард. Ты же помнишь Ричарда? Вот, прекрасно. А это надзорный О'Горман, его зовут Дин. Он правнук старого О'Гормана, приехал год назад из Новой Зеландии. С ними мистер Бернард Хилл, репортер из журнала, он записывает интервью. Взгляд Робин Малкольм остановился на лице Дина, и тут же в ее лице промелькнуло что-то, кроме узнавания. Не облегчение, как с Ричардом, а что-то... тревожное. – Надзорный? У нас? Но почему? – Потому что он фотограф, дорогая. Делает снимки для репортажа, – терпеливо объяснял Дуриф, подталкивая сестру к крыльцу. – Ну же, выйди. Совсем недалеко, вот сюда. – Идем, мам, – присоединился к дяде Сэм. – Это ненадолго. От голоса сына Робин вздрогнула, ее лицо дернулось, и Дин испугался, что она сейчас заплачет. – Да, конечно, – сказала она, опираясь на руку брата. Оливия смотрела со стороны, на лице ее была ласковая улыбка, но глаза смотрели на мать очень напряженно. Дин в очередной раз почувствовал острое желание сбежать отсюда как можно скорее. На ферме определенно происходило что-то странное, но как могут быть связаны успехи в животноводстве с нездоровьем Робин Дин не понимал. Семья встала на фоне дома, дети поддерживали мать с обеих сторон, рядом пристроился Брэд Дуриф с ягненком на руках. Тучи немного развеялись, как и обещал Эйдан, и несколько солнечных лучей упало в долину. Дин, снимавший в режиме покадровой съемки, удивился тому, как изменилась картинка в объективе. В солнечном свете пейзаж стал совершенно идиллическим, нереально прекрасным; семья фермеров же обрела черты, делавшие их похожими на персонажей милой пасторальной открытки. Оливия в поношенном пальто, надетом поверх линялого ситцевого платья, выглядела прелестной пастушкой, даже несмотря на высокие, как у брата, сапоги. Сэм казался парнем с агитационного плаката "Приезжайте жить в деревню!", а Брэд Дуриф стал похож на доброго, понимающего пастыря, спасителя душ и защитника добродетелей. Не изменилась только Робин Малкольм, ее лицо было все так же напряжено, выражая тревогу и страх. Cолнце и магия этих мест не смогли разгладить скорбные морщины на ее лбу, убрать темные пятна под глазами, расслабить нервно зажатый рот. Дин, зная, что все семейство смотрит на него, улыбнулся им из-за камеры, словно ничего не произошло. – Какая милая семья, – произнес шепотом мистер Хилл. – Прекрасная иллюстрация добрых традиций и ценностей. – Вы правы. Я говорил Дину, что они потрясающие, – так же шепотом ответил ему Ричард. Дин понял, что они ничего странного не видят – только красивое и хорошее, то, что сейчас явно подчеркнуло солнце. Мелькнула мысль, что вот так и сходят с ума, на пустом месте. Сейчас единственным человеком здесь, который видел или чувствовал нечто неладное кроме Дина, оказалась Робин Малкольм, а он вовсе не был уверен, что его устраивает эта компания. – Так, что дальше? Давайте я покажу вам конюшни, овчарню и прочие помещения, пока погода не начала портиться, – Брэд Дуриф отпустил ягненка, на бегу клюнул в висок сестру и жестом руки позвал гостей за собой. Робин дернулась, и Дин видел, что ей стоило большого труда не расплакаться. Он улыбнулся женщине, подходя ближе. – Когда фото будут готовы, я могу напечатать и привезти их вам, чтобы остались на память. – Спасибо, это будет замечательно, – ответил Сэм вместо мамы, спокойно глядя на Дина. – Все фотографии, или только эту? – поинтересовалась Оливия. – Если хотите, то могу и все, – сказал Дин, пожимая плечами. Ему не очень нравилось, как дети смотрят на него: прохладно, без любопытства и обычного для подростков диапазона эмоций. Словно они были старше и гораздо мудрее, а жизнь им давно наскучила. Догнав мужчин у конюшни, Дин старался вести себя расслабленно. К счастью, тут было на что отвлечься: несколько жеребят постарше стояли с кобылами рядом, нетерпеливо постукивая копытами, другие дергали головой, устав от ожидания. – Сейчас, сейчас отпущу вас бегать, – сказал Брэд Дуриф, открывая дверцы загона. Фотокамера Дина щелкала не переставая, снимая уйму прекрасных кадров с лошадьми. В ускользающих лучах солнца их гривы реяли на ветру, отливая золотом и серебром, а шкура лоснилась, добавляя сходства с металлом. На некоторое время Дину удалось забыть о своих сомнениях и смутных подозрениях: лошади, обрадовавшись свободе, носились по холмам друг за другом, ветер шелестел травой, солнце будто перебирало струны, вспыхивая пятнами в разных местах пастбища. – Нравятся ли вам мои лошади? – совсем рядом с ним спросил Дуриф. Дину удалось сохранить безмятежное выражение лица. – Да, очень красивые. Думаю, кадры выйдут неплохие. Я хотел бы снять еще с другого ракурса, могу ли я отойти к тем сараям? – Конечно, я не думаю, что у меня тут можно заблудиться, – рассмеялся фермер, продолжая сверлить Дина взглядом. – В крайнем случае, можно покричать. Не то чтобы это было необходимо, просто Дину хотелось отойти от него подальше; он шел, и чувствовал, что Дуриф продолжает смотреть ему в спину. Доски стены сарая были почти теплыми: сюда попадали лучи солнца, а ветер не задувал. Дом фермера оказался по правую руку, и Дин мельком заметил, что и с этой стороны все окна зашторены. Может, это делают для Робин, так ей спокойнее? Ехидный голосок в голове уверял, что шторы мешают заглянуть в дом снаружи, а вовсе не успокаивают тех, кто живет в нем. На втором этаже что-то шевельнулось, но Дин постарался не смотреть, чтобы не привлекать к себе внимание. Он копался с настройками камеры, но готов был поклясться, что слышал тихий шорох открывшейся деревянной рамы. Какой-то маленький предмет упал рядом на траву, и Дин, словно случайно, наступил на него. Потом он уронил крышку объектива, и поднял ее вместе с загадочным предметом. Это оказался маленький камешек с дырочками, обернутый в клочок бумаги. «Положи это под язык, если будешь что-то есть или пить в доме моего брата. Здесь повсюду феи. Они украли моих детей. Я хочу уехать отсюда» – гласила записка. Дин убрал ее в карман, неторопливо направляясь обратно: Ричард призывно махал ему рукой. Уходя, он мельком взглянул на окна, и видел, как в узкой щели между шторой и оконной рамой мелькнуло лицо Робин Малкольм.