Прибрежье: ураган.

– Не нравится мне этот Дуриф, – сказал Крэйг, когда Эйдан уже вышел. – Скользкий тип. – О, это обманчивое впечатление, уверяю вас, – ответил Ричард. – Я тоже так думал, причем довольно долгое время. Но ему просто не повезло с внешностью, как мне кажется. В личном общении Брэд интересный, умный и душевный человек. – Ну я надеюсь что ты прав, а мы ошибаемся. Дину ведь тоже не нравится этот хмырь, я прав? – Верно, – признался Дин. – Не нравится. Очень странное первое впечатление о человеке. – Уверен, ты изменишь мнение после общения с ним. Главное, не отказывайся: Брэд так обрадовался, когда узнал об этом. Так что, когда поедем? – улыбнулся Ричард. – Давай завтра, – вздохнул Дин. – Я попробую вызвать журналиста для интервью, чтобы сделать полноценный репортаж. – Это будет просто замечательно! – Ричард просиял. – Тогда сообщи мне, как договоришься, хорошо? Сегодня, значит, время уборки. Вам помощь не нужна? – Да уж справимся, – ворчливо ответил Крэйг, вытаскивая мешок мусора. – Тут и так тесно, словно надзорный не может иметь домик побольше. – Ну, мое дело предложить. Спасибо за кофе, Дин, хорошего вам дня. Ричард собрался восвояси, пока дождь не припустил сильнее. В ожидании Эйдана Дин попробовал связаться с Бреттом, но тот не отвечал на вызов, а потом написал в чат, что разговаривает. Это, в целом, было не удивительно, ведь он всегда был общительным парнем. Дин решил перезвонить вечером, чтобы застать Бретта врасплох: сонным и голым. Раз уж звонка в Окленд не получилось, он связался с отделением редакции партнеров NG в Дублине и обрисовал ситуацию; оказывается, там уже были в курсе, и обещали прислать корреспондента прямо завтра с утра. Дин согласился, дал свои контакты и перезвонил Ричарду. Дядюшка очень обрадовался и поспешил уверить Дина, что Брэд Дуриф будет им очень рад. Оставалось надеяться, что это и правда так: Дин все еще сомневался, ведь сразу несколько людей, включая его самого, негативно отзывались о фермере. Вернулся с утренней прогулки Эйдан, за ним подтянулись остальные, включая деда. В углу гостиной собралась небольшая баррикада из мешков смеси для штукатурки, канистр с грунтовкой и пропиткой для камня и дерева, банок краски. Отправив Дина в спальню заниматься подготовкой техники к завтрашнему дню, ребята бодро взялись за работу. Пришедший днем Адам присвистнул: – Вот это я понимаю, бригада строителей! В случае чего можете бизнес организовать, зарабатывать баснословные деньги. Они пришли вместе с дедушкой, и принесли с собой продукты, чтобы сготовить обед. – Ничего, что я без приглашения? – смущаясь, спросил старый мистер МакКой. – Очень хорошо, что вы пришли, вместе веселее, – ответил Дин. В доме все гремело, скрипело и топало, иногда пылило и пахло странными вещами, голосило, пело и трепалось, так что плюс-минус человек в данном случае не считался. Деды какое-то время пытались помогать молодежи ценными советами и душевными наставлениями, то и дело рискуя попасться под горячую руку, молоток, шпатель или кисть, но потом все же ретировались в гостиную, где заняли стол. Они разложили какие-то книги и заметки, мистер МакКой где-то достал план дома с печатью муниципалитета. Даже через прикрытую дверь спальни Дин слышал, что деды активно обсуждают возможность нахождения библиотеки в доме. В другое время он охотно присоединился бы, послушал предположения, но сейчас его голова была слишком занята предстоящей поездкой на ферму Дурифа. Чем ближе подходил срок, тем сильнее волновался Дин, причем без каких-либо серьезных оснований. Ему просто не хотелось. Неприятное ощущение плескалось в животе, иногда провоцируя позывы к тошноте; Дин пытался успокоить себя словами Ричарда, но ничего не выходило. – Эй, Дин, – Адам постучался и заглянул в спальню. – Хотел спросить, ты предпочитаешь овощи тушеные или жареные? Или еще в духовке могу запечь. – Давай в духовке, – вздохнул Дин, раздраженно пихнув кофр с объективами на кровать. – Что-то не выходит? Я могу помочь? – Вряд ли, – Дин покачал головой. – Мне отчего-то сильно не хочется завтра ехать к этому Брэду Дурифу без всякого логического объяснения. – Как странно, – Адам вошел в спальню и прикрыл дверь. – Отчего так могло получиться? – Не знаю. Не понравился он мне. Ребята тоже не в восторге, а еще Миранда говорила, что он может быть опасен. – Хм, Миранда... не слишком объективна. Он же ухаживал за ней, и, возможно, причина ее неприязни именно в этом. А мнение водяных лошадей я бы вообще в расчет не брал: им не нравятся люди, посвятившие себя холмам, а Брэд как раз из таких. – Но Ричард у них таких чувств не вызывает. И даже Грэм. – Так ведь это свои, – Адам чуть толкнул Дина плечом. – Расслабься, Брэд не плохой человек. Твои друзья в соседней комнате куда опаснее. Он вышел, напевая какую-то мелодию, а Дин еще какое-то время стоял, глядя на разложенные на кровати вещи. Слова Адама только сильнее обеспокоили его. Это разделение во мнении между его друзьями волновало даже больше, чем все остальное. И дело было не в том, насколько Дуриф в действительности плохой или хороший человек, а в том, что Дин чувствовал нечто неприятное лично для себя. Он помнил, какими глазами тот смотрел на него, и эту почти плотоядную улыбку... – Эй, в этом доме, что ли, нужны помощники и еда? – раздался снаружи голос Карла. Дин усмехнулся, представив его лицо, когда он увидит всю собравшуюся тут публику. После короткой перепалки между Крэйгом и Адамом Карла впустили; Ири тут же прибежала к Дину, помахивая хвостом. Тот погладил собачий лоб и почувствовал, как напряжение отпускает: какая разница, что за человек этот Дуриф? Дин просто выполнит свою работу и постарается поскорее забыть о нем. – Вы бы еще стену снесли, чтобы построить пару лишних комнат, – громко сказал Карл неподалеку. Дин собрал все вещи на завтра, сложил их вместе и вышел в гостиную. Деды так и сидели за столом, но теперь возле каждого стояла кружка с напитком, а между ними появилась миска печенья. Кладовка была открыта, хлам из нее Уилс и Люк выносили на подъездную площадку, засыпанную гравием. Во второй спальне что-то стучало и шуршало; пахло грунтовкой и карамельками. Дин заглянул внутрь и увидел Крэйга, который приколачивал плинтуса. Сара с недовольным видом возила кистью по стене, а Карл и Эйдан разбирали (или собирали?) оконную раму. – Я закончил, готов присоединиться. Чем помочь? – спросил Дин. – Тут и так тесно, – пропыхтел Крэйг. – Иди вон к пенсионерам, отдохни. Ты ж на больничном. – На пожизненном, – усмехнулся Дин. – К счастью, жить осталось мало и недолго. Эйдан побледнел и чуть не выронил отвертку. Ири спрятала морду в лапах и заскулила. – Плохая шутка, – подала голос Сара. – Хоть и правдивая. – Извините, я не хотел. – Дин, как насчет обеда? – позвал Адам. – И ты тоже подходи, Карл, я сделал рыбу, что ты принес. – О, класс, еда! Идем, Дин, ты что-то бледный. Карл почти вытолкал его из комнаты, торопясь к столу, да и сам Дин уже чувствовал голод, благодаря аппетитным запахам с кухни. Запеченые овощи, жареная рыба, домашняя колбаса и свежий хлеб – было так вкусно, что Дин начал опасаться за свой живот, ведь остановиться на одной порции никак не получалось. Карл тоже уплетал за обе щеки, хотя овощи он не оценил, а рыбу щедро засыпал солью поверх корочки. После еды вернулись к ремонту, и Дин взялся было за шпатель (на внешней стене под обоями оказалась не слишком ровная стена с трещинками в штукатурке), но у него запел телефон. – Номер незнакомый, – удивился Дин, нажимая прием. – Да? – Мистер О'Горман, добрый день. Я не отвлекаю? Это Бернард Хилл из редакции, по поводу завтрашнего репортажа. – О, здравствуйте, мистер Хилл. Мне вполне удобно говорить. – Прекрасно. Я хотел уточнить место встречи, с картами не всегда просто. Я еду на своей машине из Дублина. – Конечно. У вас карта сейчас перед глазами? Предлагаю встретиться где-то на шоссе, потому что я сам знаю адрес фермы весьма приблизительно. – Разумно, так мы точно не разминемся в пути. Давайте определимся с поворотом, чтобы я не уехал в поля. От спокойного голоса журналиста Дину стало неожиданно легче. Хорошо, что именно такой уверенный человек поедет с ними к Дурифу, возможно, он станет чем-то вроде громоотвода в случае конфликта. Договорившись с мистером Хиллом, Дин перезвонил Ричарду; тот, похоже, был в дороге, потому что ответил не сразу, а в трубке слышался шум проезжающих машин. – Отличные новости, Дин, спасибо что сообщил! Я заеду за тобой утром, как и договаривались. Вот увидишь, все пройдет отлично, – слышно было, что Ричард улыбается в трубку. – Да, хорошо. Надеюсь, ты прав, – Дин постарался ответить самым позитивным тоном, на какой только был способен. – Не волнуйся, Дин, мы тебя в обиду не дадим, – сказал мистер МакКеллен, не отрываясь от записей. Должно быть, он услышал часть разговора об этом. – Спасибо. Я бы предпочел, чтобы это не понадобилось. – Все бы предпочли. Но на всякий случай помни, что ты не один. – Зря вы так, – вздохнул Адам. После еды Дин взялся за шпатель, несмотря на протесты Крэйга. Карл и Эйдан, устроившись на подоконнике, рассматривали что-то в планшете; по их возгласам Дин догадался, что они сидят на сайте с кроватями. – Дурацкая какая-то. – Это ты Бретта не видел. Ему в самый раз. – Взрослому мужику – резного Дональда Дака? – Лучше Гуфи, – подсказал Дин. – Но вообще я бы предпочел что-то более нейтральное, мало ли кто еще останется у нас в гостях? – Во-от! – Карл поднял палец вверх. – А я что говорю. Сара только фыркнула, продолжая грунтовать стену. Дин подумал, что старая кладка теперь приобретет ее характер, но благоразумно не стал говорить это вслух. Вскоре к ним присоединились Люк и Уилс; Крэйг, замысловато матерясь, занялся проводкой. Из-за небольших размеров комнаты работа шла быстро. Закончившую с грунтовкой Сару отправили в город, пока магазины не закрылись: купить новые розетки, выключатели, оконные ограничители. Уилс отправилась с ней, следом вышли Адам с дедушкой, которых ждали свои дела. Когда в доме стало потише, Крэйг выгнал всех из комнаты и покрыл свежеотшлифованный пол толстым слоем пропитки для дерева под лак. Закончив в дверях, он запер будущую спальню и под страхом смерти запретил заходить туда до самого утра. – Я даже не знаю, как мне вас благодарить. Вы вовсе не должны все это делать, – сказал Дин, разливая кофе по разномастным чашкам. – Да брось ты, чем нам еще заниматься? – хмыкнул Крэйг. – А печеньки есть? – Мы можем продолжить завтра, пока тебя не будет? – спросил Эйдан. – И я тоже, – присоединился мистер МакКеллен. – Я хотел бы осмотреть подвал. – Конечно вы можете, хоть я и чувствую себя еще более неловко от этого, – улыбнулся Дин. Он вдруг понял, что завтра останется почти совсем один, без ставшей уже привычной поддержки; легкая тревога вновь проснулась внутри. – Не волнуйся, – прошептал на ухо Эйдан, почувствовав это. – Я все время буду слушать тебя, и в любой момент помчусь на помощь. – Мы все, если что, – присоединился Крэйг. – Любой враг немедленно самоустранится, едва увидит армию лошадей с покрасочными валиками и шпателями наперевес! Дин хихикнул, представив эту картину. Действительно, ну что он как маленький переживает? Ничего не случится. Когда стемнело окончательно и девочки вернулись из города, Люк и Уилс сказали, что они приготовили все для костра. По совету Эйдана Дин оделся потеплее, и не ошибся. Снаружи дул сильный ветер, донося наверх брызги высоких волн. На море было сильное волнение, пена бурлила между камней. Остатки травы полегли совсем, и холмы, видимые в луче света маяка, казались бесприютными и чужими. Дин натянул капюшон до самого носа и поспешил за остальными. В темноте Люк с факелом был похож на доисторического воина. Огонь подчеркивал черты его лица, ветер трепал забранные назад волосы. Дин улыбнулся, услышав позади восхищенный вздох Крэйга. Пламя побежало по спиралям содранных обоев, перекинулось на обивку дивана. Старый, облезший лак на дереве горел синим с мелкими оранжевыми вспышками. Дин завороженно смотрел, как огненные волны пробираются все дальше, пожирая прошлое. Плиты из ДСП горели медленно и неохотно. – Самое время нести зефирки, – пробормотал Карл. – Не. Лак же горит. Пахнуть будут плохо, ты от них посинеешь и превратишься в желе, – ответил ему Крэйг. – Ай, точно. Дин присел, глядя на огонь; ему казалось, что краем зрения он видит движущиеся в темноте тени. Может, они появляются из моря не только в Самайн, а каждый раз, когда видят ночной огонь на берегу? Ири положила голову ему на колени, и в ее глазах Дин увидел отражение огня и теней за ним. Собака тоже следила за ними. Значит, не кажется. – Пора мне, – негромко сказал мистер МакКеллен. – Сильвестр подсказал одну интересную идею, хочу проверить кое-что. – Мы тоже долго не задержимся, – поддержала его Уилс. – Дину завтра вставать рано. До этого они с Сарой стояли чуть в стороне и перешептывались, иногда хихикая. – Да, наверное, будем расползаться по кроваткам, – притворно зевнул Крэйг. – Вы тоже долго не гуляйте, ага? Ири вздохнула и подняла голову. Тени истаяли, будто их и не было, а костер превратился в месторождение переливчатых гранатов-угольев. Море словно придвинулось вместе с темнотой, задышало совсем рядом, будто рукой потянись – и его потрогать можно. Ветер заставлял угли мерцать: будто огненные змейки шныряли по ним, постепенно остывая. Друзья шли к маяку, их фигуры Дин еще некоторое время различал под лучом света. Ири вздохнула еще раз и посмотрела в темноту, где стоял Карл. – Да, сейчас идем, – сказал он. – Согреем немного море. Тяжелыми ботинками он подталкивал угли вниз с обрыва, и те чертили в воздухе огненные узоры. – Зачем? Я бы завтра все убрал здесь, – спросил Дин. – Угли на берегу и в прибое – это хорошо, – подал голос Эйдан, накрывая его еще одной курткой. – Раньше в солярные праздники горячие угли опускали в море. Люди верили, что так они дают согреться тем родственникам, что остались на морском дне, в вечном мраке и холоде. Разбросанные на берегу у кромки воды, обгоревшие головни, по поверью, не дают злым водяным существам выходить на сушу и красть детей. А на самом деле в море полно тех, кто собирает угли: из них делают стойкую в соленой воде черную краску, и есть несколько видов тварей, которые их едят, – пояснил Карл. – Ну и просто чтоб не привлекало никого сюда, к твоему дому. Я в одной книжке как-то прочел про чудовище, которое любит греться. Оно приходит на огоньки костров, садится на них – и все вокруг замерзает. – Это не Морра, случайно? То чудовище? – с улыбкой поинтересовался Дин. – Может и Морра, я не помню уже. Но лучше не рисковать, мало ли кто ходит по берегу зимней ночью. – И правда. Существуют же на свете морры и полицейские… – Вот, и полицейские еще. Ладно, Дин, мы тоже пойдем. Спасибо за компанию, – Карл махнул рукой и растворился в темноте. – Спокойной ночи, вам спасибо, что зашли. Тихий всплеск раздался внизу, и тут же потонул в вое ветра. – Идем домой? – тихо сказал Эйдан. Под дверью сидели какие-то мелкие существа с множеством тонких ножек; с приближением Дина они бросились врассыпную и пропали, а он даже не удивился. Жизнь здесь и события прошедшего года, похоже, закалили его. – Дин, я поплаваю? Быстро, обещаю! Минут пятнадцать, максимум двадцать, – Эйдан остановился у порога и сделал умоляющие глаза. – Конечно, зачем ты спрашиваешь? Я же всегда отпускаю тебя, – улыбнулся Дин. – Но ты только дверь запри на всякий случай, хорошо? И никого не впускай. – Эйдан, прекрати психовать. Все будет хорошо, дуй уже отсюда, пока я не передумал. Эйдан тут же скрылся во мраке, ступая по траве совершенно беззвучно. – Скоро пойдет дождь, – сказал он уже издалека. Дин закрыл дверь и прошел на кухню. Он поставил чайник и некоторое время смотрел на свое отражение в темном стекле. – Бретту позвонить, – вспомнил он неожиданно. За всеми сегодняшними делами Дин и не думал об этом днем, хотя можно было и не вспоминать: Бретт снова не отвечал. – Влюбился что ли? – проворчал Дин. – И наверняка опять в какую-нибудь утку. Он сделал себе чай и плюхнулся на диван. Завтрашний день все еще беспокоил, хоть Дин и понимал, что сам себя накрутил. Шкатулка, подаренная Адамом год назад, попалась на глаза сама собой. Дин вообще не помнил, как она здесь оказалась: раньше, вроде бы, в спальне стояла. Руки сами потянулись к ней: так и хотелось потрогать все эти рукоятки-веточки, найти самую теплую, самую живую из них. Дин поставил шкатулку на колени и коснулся веточек. Листочки терновника сразу словно приласкались к пальцам, не позволяя шипам даже касаться кожи, так что искать нужную и не потребовалось. Провернув веточку несколько оборотов до тихого звоночка, Дин прикрыл глаза и откинулся назад. Мелодия заиграла какая-то знакомая – то ли на ярмарочных танцах она была, то ли еще где. Незамысловатая, веселая и ритмичная, с красивыми проигрышами. В мыслях Дина пронеслись образы холмов, зеленеющих под солнцем, тучных овец, отражения солнца в дорожной луже после дождя. Одновременно с этим, как бы исподволь, слышалась под веселыми и яркими звуками еще одна мелодия, другая, с иным ритмом. Она была тайной и тихой, но полной страсти и скрытой ярости, хотя в ней повторялись всего несколько аккордов. Постепенно эта вторая мелодия становилась все более явной, громкой и безумной: она заглушала веселую музыку, и казалось, что-то сломалось в инструменте, отчего он выдает одни и те же звуки, уже лишенные всякой гармонии. Музыка оборвалась на высокой ноте, стало тихо, а потом заиграла очень тихо и ласково, напоминая морской прибой в спокойный солнечный день. – Ты найдешь покой в волнах, – сказал кто-то на ухо Дину. Он распахнул глаза и вскочил, но никого больше в комнате не увидел. Шкатулка мирно и тихо лежала на диванной подушке, маяк снаружи прочесывал окрестности ярким лучом; начинался обещанный Эйданом дождь. Кажется, это был первый раз, когда музыка из шкатулки Адама не успокоила Дина, а лишь подкрепила его сомнения. К его собственному удивлению, так стало даже проще. Теперь Дин знал, что не ошибается, и у мистера Дурифа двойное дно. Волнение ушло вместе со страхом, осталось только спокойное осознание опасности. С этим уже можно было что-то делать. В дверь таинственно поскреблись. – Эйдан, ты? – Я! Но ты спроси меня секретное слово, чтобы только я его знал, – глухо ответил он. – Какой палец сегодня ушиб молотком Крэйг? – хихикнул Дин. – Левый средний, – без раздумий отозвался Эйдан. – Заходи, супершпион, – Дин распахнул дверь. – Что за паранойя у тебя. – Не паранойя, а нормальное волнение за любимого. Огонек в окне дома надзорного уютно мерцал еще некоторое время, потом он погас, теперь только луч маяка без устали светил сквозь ночь. И если кто-то смотрел из моря, если кто-то выходил на берег и бродил вокруг дома, касаясь стен и слушая чужое дыхание, то к утру дождь все равно смыл все следы.