iron from ice

       По витражам звучно ударяли капли дождя, который не думал затягиваться, и на ясность погоды в ближайшее время рассчитывать даже не стоило. Всему семейству Форрестеров лишь оставалось сидеть тихо-молча каждый в своих опочивальнях и ничего более не делать. Вся атмосфера нагоняла тоску.        Мира же все созерцала сквозь размытые дождем стекла двор при своем замке, понимая, что совсем скоро ей все же придется покинуть свой родной дом и никогда более не возвращаться сюда. Выйти замуж за мелкого лорда, народить ему наследников и никогда больше не вспоминать свою былую принадлежность. Такое совершенно не светлое будущее ее не радовало. Но это все должно случиться перед тем, как семья отправит ее совсем скоро в Королевскую Гавань. Конечно, это предстоящее событие так радовала Миру, но быть так далеко от привычного севера, стужи, не видеть семьи, ходить по солнечной земле, встревать в интриги, да истлевать в услужении, будучи дочерью лорда из благородного дома. Отойдя наконец от окна, она присела на край своей кровати, прожигая взглядом вырезанный из железноствола медальон, подаренный ей Итаном, ее братом. Форрестер сразу в нос ударил запах этих железных деревьев, зелень которых слепила глаза, а смех никак не хотел униматься, когда в игре в прятки тебя уже настигали и чуть ли не поймали — слава старым б-гам, Мира обладала той еще редкостной природной хитростью, что никогда не позволяла ей попасться на мелкой лжи или ребяческих проказах. И в замке у нее положение было лучше, чем у некоторых братьев. Улыбка снизошла до печального лица старшей Форрестер, и она отворила дверь, чтобы пройти в великий чертог.        Талия была занята сочинением песни ко дню Рождения одного старого знакомого своего отца, с которым они бок о бок бились в боях и за одним столом распивали вина и поедали хлеба с солью. Девушка была всегда рада заняться чем-то подобным, особенно если об этом просила ее мать, ведь она и сама утверждала, — как и все ее братья и сестра, — что у Талии прирожденный талант к музыке. Полностью погруженная в свой мир воображаемого, она совсем не заметила, как сзади к ней подобрался ее брат-близнец Итан, что так старался не скрипеть обувью по никогда не прогнивающим доскам. Талия перепугалась не на шутку и уже собралась было огреть незнакомца чем-то тяжелым, но тут же остыла, когда поняла, что это ее любимый братец. — Ты меня напугал! — сказала она. — А вдруг я бы все-таки тебя ударила? Что тогда? — Ох, — сказал Итан, — спокойно, Талия. Ничего бы со мной не случилось.        Итан встретил грозный взгляд своей сестры. — Извини меня, я не хотел тебя напугать… точнее, да, хотел, но не настолько, — оправдывался он. — Еще точнее сказать, я не догадывался, что ты такая трусишка. — Итан! — возмутилась Талия, целясь перьевой подушкой в брата, пока тот, заливаясь смехом, убегал от нее по ступеням замка, а та, в свою очередь, по пятам следовала за ним, и их драка более походила на представление.        Ашер и Родрик возвращались все мокрые и замерзшие с улицы после тренировки с сэром Ройландом, который не давал будущему лорду и передышки, готовя в любую минуту встать на место своего отца. Ашер же, как самый лучший младший брат, о котором можно только мечтать, всегда поддерживал Родрика и никогда не отступал от него ни на шаг, страшась, что с ним могло бы что-нибудь случиться, пока среднего сына не было рядом. Это ведь так страшно и печально в одно время. Теперь же они вдвоем очень раздражены, и все же это лучше, чем раздражен был бы только Родрик в одиночку. В великом чертоге с их приходом было пусто и тихо, а камин все еще горел ярким пламенем, язычки и искры которого вылезали за его пределы и опадали на деревянный пол. Так удачно, что железностволы никогда не горят.        Гаред с бессонья расхаживал в окрестностях Форрестеров, а с началом буйной грозы поспешил вернуться в замок, чтобы сесть у камина и отогреть мокрую одежду, размять окоченелые пальцы и хлебнуть на ночь лишь парочку глотков вина — чтобы чары сна ниспали на уставшего оруженосца. Должно быть, пара глотков — это необходимая литота, чтобы убедить себя, Таттла, что он не страдает алкоголизмом. Дядя бы его как следует отругал, стоило бы ему узнать, сколько вчера он в таверне, в компании Ашера, — кого же еще — выпил. Да напился так, что до дома они шли вечно падая и еле разбирая дороги. Ашер, тем не менее, говорил Гареду, что хороший боец не падет от какой-то тройки кувшинов северного эля. Удивительно иронично, что сам Форрестер уже после одного кувшина потерял свое сознание и уже почти что учинил драку. Почти что.        Старшие братья уже собрались рассесться на полу у камина, греясь теплотой огня и горячим опьянением от вина, вот только тут же маленькими шажками к ним спустился Райан, что так сильно испугался грозы и молний, надеясь найти в чертоге кого-нибудь, кто переждал бы с ним эту злосчастную бурю. На его счастье, там оказались сразу два его старших брата, что несмотря на всю свою раздражимость, с распростертыми объятиями приняли его на свою закрытую вечерю. Теперь же мальчику не было так страшно в компании его добреньких братьев.        Одновременно с Мирой в великий чертог спустились и Итан с Талией, что никак не могли уняться со своими детскими играми. Однако старшая сестра живо угасила пылкий нрав близнецов, и те вмиг успокоились, да и те сами уже собирались прекратить валять дурака. Открылась тяжелая дверь, в помещение, весь мокрый и замерзший, ввалился Гаред, неожиданно встретив перед собой почти все семейство. Как же удачно все Форрестеры так мило и уютно собрались в одной комнате, где каждый нашел себе местечко и начинал рассказывать кто о чем. — Ашер, Родрик, Гаред, — окликнула их Талия, — зачем вы выходили наружу в такую грозу? Вы могли заболеть, а мейстер бы не управился с тремя больными… — Я не ожидал грозы, сейчас же не сезон, — почесывая затылок, ответил Таттл. — Да и кто из северян может заболеть от холода? — Все в порядке, Талия, — начал Ашер, — ты же знаешь, что кого-то вроде меня не завалить простудой? Вот Родрик — это совершенно другая история… чтобы пасть, ему хватит и одной улыбочки от этой Гленмор…        И Форрестер сразу начал упиваться заливистым смехом, ведь его шутки ему казались просто нещадно смешными. Возможно, над чем-то подобным кто-нибудь да посмеялся, но сейчас на Ашера были направлены только по-дружески осуждающие взгляды. — Ашер! — обычно хмурый и печальный Родрик покрылся еле заметным румянцем, слабо ударив Ашера по плечу. — Это вовсе не правда. Не слушайте своего брата, он настоящий кретин. — Смотрите-ка, — сказала Мира и затем вовсе расхохоталась, — как Родрик сразу раскраснелся на упоминание об Элейне.        Их гомон различных голосов, что, спеваясь, были так похожи друг на друга, не прекращался еще долгие минуты; смущению Родрика уже не было предела, пока Ашер чуть ли не умирал со смеху, близнецы снова по-доброму спорили насчет даты по поводу свадьбы Родрика с Элейной, Гаред кое-как пытался подначить всех перестать смущать их брата, а Мира подогревала задор старших Форрестеров, пока Райан наблюдал за этим балаганом, посмеиваясь и вставляя свои комментарии. Возможно, так продолжалось бы до самого утра, если бы не резко появившаяся за спинами Форрестеров Элисса, что была явно недовольна таким шумом, от которого и она, и Грегор проснулись в одно время. Наказав им скорее ложиться спать, она скрылась в дверях замка, всерьез измотанная недосыпом. Когда дверь за ней закрылась, дети еле смогли унять свои смешки, чтобы тихонько на цыпочках пройти в комнату поодаль от спальни родителей, дабы шуметь в свое удовольствие и дальше. — Может, лучше правда послушаться маму и пойти спать? — предложил маленький Райан. — И чтобы ты снова боялся уснуть из-за грозы? — воспротивилась Мира, держа младшего брата за ручку. Тот в ответ призадумался и отрицательно покачал головой. Мира расплылась в довольной улыбке, продолжая диалог с остальной сворой Форрестеров.        На улице тем временем спускалась спокойная размеренная ночь, полумесяц выходил на всеобщее обозрение, а россыпь звезд окутала сплошь все черное небо. Форрестеры уселись перед парой-тройкой восковых свечей, шепотом разговаривая друг с другом, дабы вновь не разбудить своим шумом родителей. В такие редкие дружеские моменты они забывали обо всем: о войнах, о борьбе за престол, о насущных проблемах и самом главном — собственном взрослении. Они всегда хотели оставаться вот такими, дружными и наивными детьми, что стояли друг за друга горой, как и полагает семье, друзьям. Они не хотели становиться лордами и леди, управлять своими домами, растить будущих наследников и видеть смерти близких людей. Они хотели все, как сейчас: тихой и размеренной жизни, ребяческих забав и пряток в роще железностволов. Они никогда не хотели становиться взрослыми.        Когда небо из непроглядной тьмы превращалось в бледно-голубое покрывало, а звезд на нем становилось с каждым разом все меньше, Форрестеры, усталые и сонные, погасили тающие свечи, пытались размять затекшие ноги и очень тихо пройти каждый по своим комнатам. Однако, стоило им пройти в великий чертог, как их встретили мать с отцом, что явно были недовольны их ночной вылазкой из своих спален. Наказание неизменно — никаких мероприятий наподобие Ланниспорта и сокращение подобного приятного времяпровождения. Но это можно было перетерпеть, ведь каждый из них знал, что через две недели это снова повторится.