***
— Давай заедем в «VadeVins», — сказала Изабель Рафаэлю, который любезно согласился довезти ее до дома. На самом деле, у него просто не было выбора. — Иззи, когда я последний раз был в твоём винном погребе, там было около трехсот бутылок дорогих марочных вин, всех годов и сортов. Нахрена нам в этот магазин? — возмутился Сантьяго, останавливаясь на светофоре. — Потому что у меня кончилось то вино, которое я хочу. И поторопись, осталось всего три бутылки, — Раф закатил глаза и свернул на «Каррер-Костанос».***
— Рафаэль, может, останешься на ужин? У меня сегодня хороший повод, — Сантьяго припарковал машину возле дома Иззи. — Спасибо за приглашение, да и с симпатичным блондином я бы хотел познакомиться поближе, но не сегодня, — разочарованно вздохнул парень в конце и Изабель легонько толкнула его, — ну, правда, Изабель, не хочу я портить твой романтический ужин с мистером Очаровашкой. — Он уже испорчен, — Иззи вспомнила про Люка, который сейчас, наверное, выпивал весь её бурбон. Джейс ведь даже не позвонил и не сказал, как у них дела. Машина Иззи стояла возле дома, значит, Греймарк все-таки приехал, — у нас непрошеный гость. — Кто же это? — Человек из прошлого моих родителей. Я совсем недавно о нем узнала, где-то две недели назад познакомились, — Иззи вообще казалось подозрительным, что она так спокойно впустила почти что незнакомого человека в свой дом. Он однозначно не вселял доверия, но все же было в нем что-то такое, что заставляло Изабель поверить ему. В последнее время так много странностей, что присутствие Люка было самым нормальным событием. — Но я все равно не могу остаться, — Иззи закатила глаза, — потом расскажешь мне, как прошёл твой романтический ужин с мистером Очаровашкой. — Его зовут Джейс, — она поцеловала Рафаэля в щеку и открыла дверь авто, — обязательно тебе все расскажу, подружка. Когда Сантьяго уехал, Изабель отправилась в дом. В руках у неё был пакет с тремя одинаковыми бутылками вина. Она выкупала последние экземпляры со всей Испании. — Иззи, — у порога ее встретил Джейс. Через его плечо было перекинуто кухонное полотенце, а руки испачканы в муке. — Джейс, привет, — он поцеловал её в губы и она прошла на кухню, поставив пакет с винами на барную стойку. — Это что? — спросил Эрондейл, указывая на пакет. Он опять принялся за готовку, пока Иззи исследовала содержимое холодильника в поисках того, что пойдёт на закуску. — Три последних бутылки, по крайней мере, в Валенсии, «Сансёр» 1971 года, — она достала все три бутылки из пакета. — Ты же не пьёшь белое вино, — удивился Джейс, смотря на бутылки. И правда, в винном погребе, среди трехсот бутылок можно найти от силы пять, которые будут с белым вином. Изабель считала их недостойными. — Сегодня особенный день. Кстати, как там Люк? — Не знаю, он уехал часа два назад. Но все книги на месте, я проверил, — она улыбнулась. — Хорошо, но это все равно странно. Он приехал, чтобы сказать мне о том, что его младшая сестра является железной сестрой. — Правда? — она кивнула. — Думаю, этим он хотел расплатиться за просьбу об информации из книги семнадцатого века. — В нашей жизни за последний месяц происходило так много странностей, что я уже ничему не удивляюсь. Даже если к нам завтра придут рыцари фейри и сообщат о том, что в сумеречном мире начался новый переполох, и они ищут новых союзников. — Не накаркай, — она мазнула губами по его щеке, и прихватив две бутылки, спустилась в погреб. Винный погреб был не таким большим, каким его можно представить. Бутылки вина лежали другу на друга, но все ровными рядами и в идеальном порядке. Многие из них покрылись слоем пушистой пыли: так редко Иззи брала кого-нибудь из своей коллекции. Она ценила марочные вина. Вино говорит. Это общеизвестно. Оно говорит. Оно чревовещает. Оно кричит, разглагольствует, шепчет. Оно хохочет до упаду. Оно тихонько хихикает себе под нос. Оно рыдает при виде собственного отражения. От каждой бутылки веет иными временами, иными местами. Изабель буквально слышала шёпот их голосов. Она слышала, как в каждой бутылке бурлит жизнь. У каждого был свой голос, каждый говорил о разном. «Шато Шалон», раздосадованный своей ссылкой, притворяется глухим и часто вовсе отказывается говорить. Он любит напоминать о своём старшинстве, о долголетии жёлтых вин Юра. «Мутон Каде», давным-давно превратившийся в уксус, говорит и того меньше и лишь время от времени тихонько вздыхает о своей утраченной юности. — Какой сегодня день? — спросил Джейс, садясь за стол. Изабель протянула ему штопор, — и почему в честь замечательного дня мы пьём отвратительное белое вино? — Сегодня мой отец должен был прийти с работы, приготовить вкусный ужин и накануне заката открыть бутылку вина. А потом разбудить меня и пойти на балкон, запускать японские фонарики, — Иззи улыбнулась, — каждый год в этот день он отпускал прошлое и находил в себе силы идти дальше. Он пил «Сансёре» 1971 года. — За будущее, — улыбнулся Джейс и поднял бокал вина. — За жизнь, — Изабель уже привыкла ко вкусу этого плохого вина. Оно казалось ей неясно гадким, почти безвкусным. И все равно девушка покупала его каждый год. Бокал Джейса замер на полпути ко рту. Он выпил его и посмотрел на Изабель. Она смотрела на него с ухмылкой. — Все нормально? — О да. Вообще-то неплохое вино. Живое, резкое. С красивым телом. Немного на тебя похоже, — Иззи улыбнулась. — Я не знаю, почему папа выбрал именно это вино, но он говорил, что однажды я пойму. Он назвал это будничным волшебством. Любительская алхимия. Конечно, волшебство. Роберт всегда был не от мира сего. Он ценил хорошую литературу, дорогое вино и истинные, подлинные чувства. Изабель очень сильно была похожа на папу. Она старалась. — Ты никогда не рассказывала об этом традиции, — чуть позже спросит Джейс, когда они будут сидеть на террасе. Между их креслами стоял стеклянный стол, на котором была почти пустая бутылка белого вина и пепельница. Изабель затянулась, выпуская дым в том же направлении, в каком летели японские фонарики. — Знаешь, когда ты была подростком, — начал Джейс, стряхивая пепел, — ты не так реагировала на события. Ты не любила неопределённость, когда все выходит из-под контроля и выбивается из планов. А сейчас ты узнаёшь о новом мире и даже ни разу не сорвалась в истерике. — Веришь или нет — мне плевать, — она усмехнулась, глотая горькое вино из бутылки, — моя жизнь перестала быть стабильной, она больше похожа на какой-то балаган. Или на ярмарку. Здесь есть все: от уличного оракула, который шепчет тебе твоё будущее, до огромного склада книг, где ты найдёшь сотни экземпляров «о прошлом, любви и винах» неизвестного автора. Книга о девушке, чья жизнь похожа на нескончаемые похороны и карнавал абсурда. — Я бы хотел вернуть тебе веру в эту жизнь, — она передала ему бутылку и он осушил её, — ты была маленькой девочкой. — А теперь нет, — тяжело вздохнула Иззи и стиснула зубы, — не пойми меня неправильно, я не жалуюсь. Я не против быть плохой. Я буду принимать все важные решения, пока окружающие люди будут думать о побочных эффектах. Я позволю всем себя ненавидеть, потому что в конечном счете они будут знать, что я поступила правильно. — Ты не должна была быть антигероем, Иззи, но ты сделала это. — Говорит мне исправившийся подонок, разрушающий жизни людей, — он рассмеялся, — по классике жанра я должна была бы направить тебя на путь истинный, должна была стать той самой девушкой, любовь к которой заставила бы тебя стать хорошим. Дешевая драма в аляповатых обложках — вот что должно было стать с нашей жизнью. — Но мы оба совсем ничего не понимаем в отношениях, искалеченные и уничтоженные, как прозаично, — ухмыльнулся Джейс. Изабель встала со своего кресла и пересела на колени к парню. — Думаю, мы совершили достаточно ошибок, сделали достаточно глупостей и позволили достаточному количеству людей ненавидеть нас. Раз уж мы оба избитые и отчуждённые, то почему бы не меняться вместе? — Хочешь переписать сюжет дешёвого романа? — она кивнула, — я согласен. Он был создан для того, чтобы быть плохим, быть беспричинно вспыльчивым, просыпаться в компании незнакомой голой девушки и пустых бутылок из-под бурбона. Он был вылитым антигероем, вот только в отличии от тех персонажей, кто пытается быть хорошим и скрывают своё тёмное прошлое, Джейс никогда не пытался спрятать свою сущность. Он любил быть плохим парнем. В отличии от многих, он делал это с какой-то целью. Она была создана для высоких каблуков и красной помады, чтобы на неё оборачивались и замирали при виде кожаных юбок и открытых топов. Она была рождена для дорогого вина, для красивых украшений, для внимания мужчин. Изабель никогда не хотела руководить коллективом, но как совладелец крупной фирмы она была просто шикарна. Ей не проходилось заставлять слушать: люди делали это добровольно. Они такие избитые, наполненные клише дешевых драм с одинаковым сюжетом. Но, наверное, им правда пора переписать историю о прошлом, любви и винах.