***
Изабель уже как два дня в Нью-Йорке. Джонатан себя ведёт прилично. У Джонатана заботы другие, девушка для него как развлечение, как способ брата заставить почувствовать всю ту боль, которую чувствовал он, когда с ума сходил. — Что такого сделал Джейс, что ты его полюбила? И жизнь спасла, когда узнала, что из-за него семья твоя погибла, — Джон что-то делает с кулонами, которые наконец-то все вместе собрались. У него кольцо фамильное на пальце, которое Джейс у Иззи дома в Испании оставил. У него заклинание какое-то и ведьма личная. Изабель на кресле сидит и смотрит на него. У неё бежать желания нет, она умереть хочет. У неё состояние надломленное, истерика где-то в глубине души притаилась и привкус нервного срыва на корне языка остался. Она не знает, что делать дальше, не знает, как поступать, а чувство паники никак не отпускало. — Джейс хорошим был, — Изабель глаза закрывает и вспоминает, как она курит первый раз за школой, а у неё отец ещё в морге не остыл, — сердце разбитое склеил обратно, — Изабель думает о том, что он просто виноватым себя чувствовал. Изабель думает, что клинок ему в сердце всадить хочет, — а от плохих людей, вроде тебя, меня отличает то, что я не убиваю, даже тех, кто предал меня. Даже тех, кто семью убил. Косвенно, конечно, не собственными руками. Но к смерти причастен. Он семь лет знал, кто её родителей убил, кто ее брата девятилетнего убил, горло ему перерезал, как свинье. Изабель хочет Джейсу все высказать, а потом она слова начинает терять. Она говорить больше не может, ей значение слов в горло впивается. Она ломается изнутри и собраться обратно уже не получается. — Ничего ты не понимаешь, Изабель, — он ее имя проговаривает с нажимом, выделяя из общей массы слов. Она глаза закатывает и ноги под себя поджимается. Думает, как можно остановить Джонатана, потому что ей все ещё не нравилась перспектива уничтожения одного из важнейших чувств для человека. У Изабель капсула с ангельским связующим в кармане. Иззи думает, как это стоит получше провернуть, чтобы в живых остаться, потому что умирать сегодня она точно не планировала. — Если уж до апокалипсиса осталось несколько часов, то давай поговорим, — она встаёт со своего места и подходил к Джону. Садится рядом с ним и он ухмыляется, — для чего надо было проворачивать такой сложный трюк с записками, письма эти отправлять. Можно было по отдельности разобраться. — А ты любовь всей его жизни, в курсе? — она взгляд отводит в сторону. Конечно, она знает. Вот только не уверена уже, что тоже самое чувствует. Сердце на две части раскололось, — у меня когда сердце от боли разрывалось, его рядом не было. Он сейчас тоже самое чувствует. В конце концов, его совесть сожрет и он сам своим наказанием станет. А ты его обреченной любовью станешь. — Ты же знаешь, что месть ни к чему хорошему не приводит? — она усмехается, наконец-то. Эмоции прячет в дальний ящик и маска безразличия сама собой натягивается. Она ее сбросить теперь не может, да и не хочет, — будут последствия и, возможно, ты заплатишь даже больше, чем Эрондейл, — она его по фамилии называет, потому что так проще. Потому что имя его, как кость в горле. — Я готов заплатить всем человечеством ради своей сестры, которая в одиннадцать лет умерла. Я даже не успел сказать, что люблю ее, — ему это тоже поперек горла встаёт. Они оба боль чувствуют невыносимую, но другу другу не сочувствуют, потому что добро и зло вместе никогда не будет, и это не они решили, — ты все равно любить больше не сможешь, потому что Джейс для тебя, словно кислород. Вот она — настоящая любовь. Вот они — истинные соулмейты. Если бы не я и мои письма, ваша встреча все равно бы состоялась. Вас небо вело с разных концов земли. И мне было весьма забавно за этим наблюдать. Изабель решила для себя когда-то давно, что любовь не всем дана. Чувство такое высокое, почти божественное, что оно просто не могло быть доступно всем. Иззи решила очень давно, что она для любви не создана. Что она любить никогда не сможет. — Через сколько начнётся массовый геноцид чувств? — Совсем скоро. Надеюсь, Джейс уже взял смокинг на прокат.***
Вы себе как ведьминские ритуалы представляете? Кровь, жертвоприношения, сердца вырезанные и все такое. Изабель с Джонатаном на край Нью-Йорка переместились, где их уже ведьма ждала. Лицо казалось до боли знакомым, но она не могла понять, кто это. Изабель в наручниках была, Изабель с клинком у шеи была. Изабель смотрела, как мир рушится на её глазах и сделать ничего не могла. Она надеялась, что Джейс со своей ампулой связующего появится раньше, чем ведьма последнее слово на греческом произнесёт. Изабель так видеть его не хотела, но в последний раз можно. Главное не начать тонуть в глазах золотистых с крапинками темными. Изабель смотрит, как кулоны на камне раскладываюсь и кольцо в центр кладут. Смотрит, как Джонатан пальца нетерпеливо потирает. Рядом гроб стоит, видимо, Кларисса там лежит. Ей представлять её не хочется. Ребёнок маленький и мёртвый последние восемь лет восстанет из мёртвых и в девушку обратится. Изабель головой тряхнула и глаза снова открыла, смотря на кулоны цветные. Она вспомнила, как папа принёс его и на шее у неё застегнул. Она вспомнила, как папа рисовал с ней в читальном зале. Вспомнила, как папа ей кнут подарить. Вспомнила, как папа смыслом ее жизни стал и как его убили она тоже вспомнила. У неё остановилось на секунду и опять биться начало. Изабель хотелось кричать во весь голос, Изабель хотелось штукатурку со стен драть ногтями, Изабель хотела нахуй забыть про существование соулмейтов. У неё следующие минуты в секунды превращаются и перед глазами проносятся. У неё Джонатана голос тихий, пальцев его хруст в ушах звенит. У неё голос ведьмы четкий, и греческий язык красивый на слуху. Она в текст не вдаётся, хоть и знает язык. Она на гроб последний взгляд бросает, отмечает, что он цвета темного-бордового-вишнёвого, землю на нем видит. У Изабель последняя мысль о трупе девочки с рыжими волосами отголоском проносится где-то на краю сознания. У Изабель руки трястись начинают и она думает о том, что так сильно любит. Жизнь. Химию. Медицину. Отца. Отца. Брата. Отца. Она думает о том, что через пару секунд потеряет это все и сердце ее остановится от волнения и боли. Она думает, что время стало медленно идти и стрелки на всех часах в мире остановились. Мир замер. Не было ничего, кроме Изабель со связанными руками. Гроба с трупом Клариссы. Ведьмы, что заклинание читает. И Джонатана, что свято в месть верит. У Изабель дыхание обрывает и она готова падать, когда Джейс и Магнус из портала фиолетового выходят. У Изабель слова Джейса на краю сознания остаются. У него голос тихий, но она слышит, как будто он ее прямо в уху кричит. — Это того не стоит, брат. Магнус слова ведьмы обрывает, сердце ее клинком прошибает и мертвое тело кладёт на холодную землю. Дело к октябрю близится и в Нью-Йорке тучи сгущаются. Небо затягивается, чёрные клубы как смог обволакивают Америку. Изабель думает о том, что это самая лучшая погода, чтобы умереть. Изабель думает, что лучше момента просто не подобрать. У Изабель руки свободные, когда Магнус наручники снимает. Он клинок ей кидает и она чисто на автомате его хватает. Ей сражаться уже не хочется. Ей плевать на это все. У неё уже в душе все умерло-почернело-сгнило. У неё чувств уже не осталось. У неё сил чувствовать не осталось. Она с клинком в руках стоит и понимает, что Джонатан сильнее и ее, и Джейса. Изабель как-то похуй становится и у неё воспоминания дрянные в голове всплывают. Ты простудишь свою простуду. Джонатан Джейсу живот вспарывает. Изабель Джонатана в плечо ранит. У меня на сердце столько гирь возникло, что пол не рухнул подо мной только благодаря колонне. У неё сердце остановилось, когда Джон застывает перед ней с перерезанным горлом. У неё руки трястись перестают, когда она в его крови по локте испачкана. Я не верю в любовь. У Изабель тело по инерции к Джейсу тянется. Она раны штопает профессионально и руны рисует на автомате. У неё на руках его кровь скровью Моргенштерна мешается. У неё неон цветной перед глазами пляшет. Я тебя ненавижу, скажет ему мой взгляд. Я тебя ненавижу, скажет его. У Джейса слёзы на глазах застывают, когда она рукой в крови по его щеке мажет. У Джейса слова застревают в горле, когда Магнус кулоны деактивирует. Я ждал снега в декабре, а ты замерзала в тепле. Джейс плачет в голос, когда труп брата видит. Изабель на траву мерзлую садится и за волосы цепляется. Она запах смерти за спиной чувствует. Она всеми фибрами души её присутствие ощущает. Я не люблю тебя. Изабель медленно в себя приходит и на Джейса смотрит. У неё столько гирь на сердце, что она стоять просто не может. Джейс глаза на неё поднимает и прощения вымаливает взглядом. Изабель головой отрицательно мотает и рыдает навзрыд. Она в которых раз говорит себе, что она для любви не создана. Я не люблю тебя.***
Изабель последний взгляд бросает на стопку конвертов и швыряет её в камин.***
Джейс последний раз письма перечитывает и листы в топку отправляются. Он бы выклюнул кофе в чашку, загрязнил зубной щёткой зубы и нанёс бритвой щетину на лицо. Мы бы смотрели на фальшивые звёзды, мерцавшие под нашими взглядами. Нам бы ничего не угрожало.