Жизнь по умолчанию

За последние несколько лет график работы Чонина основательно отпечатался в памяти Кёнсу, таким образом позволяя ему найти идеальное время, чтобы привести Лухана в студию, когда там не будет Чонина. Был полдень вторника, и Кёнсу было забавно наблюдать, как сильно нервничал Лухан. Старший продолжал теребить пуговицу своей рубашки и приглаживать руками уже смявшуюся ткань. - Успокойся, - посоветовал Кёнсу, когда они вошли в здание. Лухан сердито зыркнул на него. - Я не ходил на свидания три года, - прошипел он. - Это не свидание. Он даже не знает, что мы придём. - Ещё хуже. Может, подождём в машине и… - Хватит. - Кёнсу повернулся к своему другу и схватил его за плечи, легонько встряхивая и приводя в чувство. - Я познакомлю тебя с парнем, который может станет, а может нет, тем, с кем ты захочешь встречаться в будущем. Никаких обязательств. - Никаких обязательств, - повторил Лухан менее уверенно, чем Кёнсу. Писатель повёл его по коридору в ту сторону, которую он принял за правильное направление. Он знал, что Сехун тренируется где-то здесь в одном из залов. Теперь ему нужно было лишь найти в каком именно. Он заглянул за три двери, и следующая оказалась нужной. Схватив Лухана за руку, он незаметно проскользнул с ним внутрь, где громкая музыка тяжёлыми басами вибрировала через пол. Они не отходили от двери, боясь нарушить концентрацию Сехуна, потому что он танцевал и выглядел безупречно. У Лухана отвисла челюсть, и Кёнсу усмехнулся. Старший наклонился, чтобы прошептать на ухо: - Такое вообще законно? - Кёнсу пришлось признать, Сехун очень искусно двигался. - Едва ли. - Я не готов к этому. - Твои проблемы. Музыка прервалась, и комната погрузилась в тишину. Сехун поймал в отражении зеркал взгляд Кёнсу и засмеялся от неподдельного удивления на его лице. Танцор направился к ним и заметил Лухана, который поражённо уставился на него. Парень просто облизал губы, и Кёнсу понял, что принял правильное решение. - Чем я заслужил такую честь? - Сехун говорил с Кёнсу, но взглядом по-прежнему рассматривал Лухана. Кёнсу мысленно издал победный возглас. - Я хотел вас познакомить. Сехун, это мой друг Лухан. Улыбок на их лицах было достаточно, чтобы Кёнсу заразился одной из них. Взгляд Сехуна метнулся к нему, когда он пожал протянутую руку Лухана. Он словно спрашивал разрешения, и Кёнсу слабо кивнул ему. - Ты танцуешь, Лухан? - Н-не очень. - Но Сехун всё равно повёл его вглубь зала, рукой касаясь его поясницы и решительно подталкивая вперёд. - Хочешь, я научу тебя? Кёнсу собирался незаметно скрыться, пусть эти двое заигрывают друг с другом наедине, но дверь открылась, прежде чем он подошёл к ней, и он столкнулся лицом к лицу с Чонином. - Сехун, ты не видел мой — Кёнсу! - Ага, вон там, - крикнул он, и сердце Кёнсу ушло в пятки. Это не смешно. - Привет. - Привет, - повторил жалобно Кёнсу. Затем Чонин взял его за руку и потащил в пустую комнату. Дверь за ним закрылась с отзвуком безысходности, и Кёнсу пришлось проглотить все слова, рвущиеся наружу. Лицо Чонина выражало непривычную неуверенность, которая ему не шла. Молчание между ними удушало, и старший хотел скорее выбежать оттуда, сесть в машину и поехать домой, чтобы забраться под одеяло, потому что было уже слишком. Он не был готов. - Спасибо, - пробормотал Чонин, нарушив молчание. - Бэк сказал, что ты отвёз меня домой той ночью. - Ты ничего не помнишь? Чонин покачал головой, и Кёнсу не мог сказать, обманывал тот или нет, потому что он всегда был очень честным и прямолинейным во всём, но теперь было иначе. Он не мог даже по-настоящему взглянуть на него, поэтому уставился себе под ноги. Кёнсу настолько привык знать, что происходит у того в голове, что сейчас незнание его немного пугало. - Если это всё... - Кёнсу повернулся к двери, стараясь идти, хотя ему хотелось бежать так быстро, как только возможно. - Подожди. - Кёнсу замер и медленно повернулся к Чонину. - Можно я зайду попозже? То есть, я давно не видел КБ, поэтому я подумал, что может быть… - Да, конечно. Она скучает по тебе. Я скучаю по тебе. - Тогда, до встречи? - Увидимся. - Кёнсу вышел. Ему было не по себе, а сердце бешено колотилось в груди. Он действительно не готов к этому. Всю дорогу до дома Кёнсу потрясывало от легкого приступа паники, что он разрешил Чонину прийти. Он закипал от эмоций и стал дёрганым. Он расхаживал вокруг и по новой убирался в чистой квартире, потому что не мог усидеть на месте. Ему казалось, что точка кипения повысится, если он остановится, бесчисленные сомнения и страхи пузырились и были готовы выплеснуться наружу. Когда он услышал щелчок поворачивающегося в замке ключа, он подумал, что его вырвет. Или он упадёт в обморок. Или всё сразу. КБ сразу навострила уши и восторженно затявкала, спотыкаясь и прыгая на того, по кому так сильно тосковала. Чонин заворковал, поднимая её на руки и ласково почёсывая пузико, а она кусала его за пальцы. - Ты её сегодня выгуливал? - спросил Чонин, наконец посмотрев на Кёнсу, который смог только покачать головой из стороны в сторону. Поэтому Чонин прицепил поводок к ошейнику и повёл её гулять. Послышался скрежет коготков по жёсткому полу, и потом дверь закрылась. Кёнсу получил возможность собраться с мыслями, укротить свою гордость и попытаться сохранить некое подобие контроля над своими эмоциями. В глазах появились слёзы, и он сердито вытер их, желая, чтобы всё просто стало как раньше. Чонин был поддержкой для него, а теперь всё рушится, потому что Кёнсу идиот, который не может себя контролировать. Это нелепо, и он дурак, и всё вокруг сплошная тупость, и его раздражало, что от этого никуда не деться. Чтобы успокоиться, он сделал несколько глубоких вдохов и глотнул пива, достав его из холодильника. К тому времени, как Чонин с КБ вернулись, его руки лишь слегка дрожали, и он решил, что возможно сможет ненадолго быть вежливым, если младший не решит просто развернуться и уйти. К большому ужасу Кёнсу, или к радости, Чонин снял ботинки у двери и прошёл внутрь, а КБ уже уткнулась мордочкой в миску с водой. Кёнсу был немного ошарашен тем, как сильно он хотел броситься к дивану, где сидел Чонин, и втянуть парня в поцелуй. Так сильно, что он схватился за край письменного стола, чтобы удержаться, и впился пальцами в столешницу, что аж костяшки побелели. - Ты друг, который не оставит Сехуна в одиночестве, - сказал Чонин после нескольких неловких минут молчания. - Что-то типа того, - пробурчал он, не отрывая взгляда от пола. - Ты пытался их свести? - голос Чонина звучал удивлённо, и Кёнсу поднял взгляд, чтобы убедиться, что на лице написано тоже самое. - А что ты думал, я собирался делать? - огрызнулся он. - Замутить тройничок без тебя? - Ладно, это было грубо, и он пожалел, как только сказал это, но он был слишком взвинчен и нервничал в присутствии Чонина. От сердитого взгляда Чонина ему стало только хуже. - А что я должен думать? Ты, значит, развлёкся с Сехуном. А на следующий день ты и твой дружок-редактор выглядели довольно близкими друг другу. Внутри у Кёнсу всё перевернулось. Эту маленькую деталь, точнее огромную деталь, он надеялся, что Чонин никогда не узнает. Но ведь у него не было причин чувствовать себя виноватым. И то, что Чонин предположил, что Кёнсу переспал с Луханом, потому что они пили вместе кофе, было ошибочным и явно надуманным. Чонин, как никто другой, должен знать, какого Кёнсу, когда дело доходит до того самого. - Ты совсем тупой что ли. Я даже не знаю, почему тебя это волнует. Чонин вскочил на ноги и угрожающе возвысился над Кёнсу, и тот снова оказался в клетке со своими чувствами. От тела младшего исходило тепло, но выражение лица пугало. - А мне должно быть всё равно? - Тебе всегда было всё равно, - выпалил Кёнсу, колени уже начали дрожать от такой близости. В ушах звенело, сердце бешено колотилось, а ладони вспотели. Чонин рядом, прямо здесь, и он хочет его. Чонин начал действовать первым, сокрушаясь на губы в грубом поцелуе. Кёнсу мог только отвечать, комкая рубашку Чонина и притягивая его ближе. Они боролись языками и сталкивались зубами, Кёнсу простонал, кусая нижнюю губу младшего. Чонин зарычал, звук был настолько эротичным, что он выстрелом пробил Кёнсу, как пуля. Пара сильных рук обхватила парня за пояс, вскидывая его на стол, за который он держался ранее, тот приземлился на кипу, наверное, очень важных бумаг. Но ему плевать. Не сейчас, когда Чонин настолько идеально уместился между его ног, требовательно его целует и почти до синяков сжимает бёдра. Казалось, под кожей пылает огонь, слишком обжигающий, и единственный, кто может его укротить - Чонин. Кёнсу начал снимать с него рубашку, отстраняясь, чтобы стянуть её через голову. Он с силой провёл ногтями вниз по голой спине, наслаждаясь недовольным шипением. Несмотря на марево страсти и желания в воздухе, Кёнсу по-прежнему злился на Чонина и показывал это. Но Чонин не собирался отступать просто так. Его поцелуи на шее старшего превратились в укусы, причиняя больше боли, чем наслаждения, но Кёнсу всё равно застонал. Как только его собственная рубашка слетела на пол, он обхватил Чонина ногами по бокам и подтянул его ближе к себе, чтобы снова слиться в нетерпеливом поцелуе. Кёнсу сжал в кулак волосы Чонина, дёрнул изо всех сил, чтобы тот вскрикнул, и улыбнулся. Он отвлёкся, и Чонин пихнул его на спину, вклинился коленом между его ног и с силой развёл их. Ручки, бумага и всё остальное, что было осторожно разложено на столе, полетело на пол. Деревянная столешница была холодной для кожи, и Кёнсу стремился согреться, но не смог дотянуться до Чонина. Он потерялся в ощущениях, когда на его член опустилась рука и стала надавливать. Инстинктивно подняв бёдра, он простонал, затем Чонин прервался и сорвал оставшуюся одежду. Стянутые джинсы на ногах мешали Кёнсу, а воздух был прохладным, но достаточно скоро Чонин снова навис над ним. Его мышцы перекатывались под кожей, как у хищного зверя. Чонин переплёл их пальцы, только чтобы завести его руку за голову и держать её там. Другой рукой он обхватывал член Кёнсу, резко проводя по всей длине и возбуждая, а старший выгибался от этих прикосновений. Рваные стоны пронизывали воздух, Кёнсу отчаянно жался к Чонину, цепляясь кончиками пальцев за его спину, чтобы удержаться и стать ближе. Он прижимался к парню как только мог, но этого было недостаточно. Ему нужно ещё больше. Почти лихорадочно он отпустил Чонина единственной свободной рукой, чтобы выдвинуть ящик стола и пошарить среди содержимого, и нащупал бутылочку лубриканта. Он уже дрожал от желания, а мозг боролся с организмом за управление телом. Кёнсу хотелось подчиниться Чонину, позволить ему делать с ним всё, что угодно, потому что он жаждал этого. А его разум хотел сопротивляться, отстаивать собственную независимость от всех этих чувств, пытающихся его захлестнуть. Это привело к грубости, которой между ними никогда не было. Но сейчас это не казалось неправильным. Особенно в период выяснения отношений. Не желая позволять Чонину дразнить его, старший облизал свои пальцы и протолкнул два в себя, стиснув зубы от боли. Чонин слегка приподнялся над ним, чтобы видеть, тень похоти скользнула по его раскрасневшемуся лицу. Кёнсу быстро подготовил себя, рука на его члене двигалась теперь раздражающе медленно, потому что Чонин явно отвлёкся развернувшимся перед ним зрелищем. Этого было мало, его мышцы ещё не готовы, но тяжесть в груди и пульсация между его ног взяли своё. Кёнсу выдернул другую руку из хватки Чонина и смазал его член, сперва проведя по коже сухой рукой, чтобы почувствовать, как он дёрнется. Чонин не теряя времени подстроился к его заднице и вошёл одним резким толчком, отчего Кёнсу проехался спиной по столу и вскрикнул от боли. От всепоглощающей, жгучей и разрывающей боли, но Чонин не останавливался. В безжалостном темпе он агрессивно шлёпался бёдрами об него, и старшему это нравилось. Он обхватил Чонина ногами, которые соскальзывали по вспотевшей коже, и зацепился лодыжками за его спиной. Взгляд Чонина был пристальным - жестоким и равнодушным, но в сторону он его не отводил, и Кёнсу понял, что тоже не может. Не может оторвать свой взгляд от пустоты в его глазах, от струйки пота, стекающей по виску, от качающейся влажной чёлки каждый раз, когда он толкался вперёд. Балансируя на грани принуждения разума и тела, Кёнсу хотелось просто всё прекратить и спрятаться, физической и зрительной стимуляции было слишком много. Впрочем, Чонин не позволил ему. Когда старший попытался отвернуться, пальцы больно впились в его бёдра, и он дёрнулся, оскалившись. Чонин ухмыльнулся одним уголком губ, и Кёнсу взбесился. Всё болело, и он чувствовал, что вот-вот воспламенится, жар распространялся по его венам, словно яд. Кёнсу ненавидел, что Чонин причинил столько боли, что заставил так сильно полюбить его, и как сильно он нуждался в нём. Он бы даже принял его таким - разозлённого и неконтролируемого, хотя он знал, что Чонин никогда бы умышленно не причинил ему боль. Не так. Но он был слишком эгоистичным, чтобы беспокоиться, потому что сейчас всё что ему было нужно - это Чонин. Кёнсу знал, что невольно оцарапал ногтями спину Чонина до крови, когда был близок к оргазму. Не заморачиваясь на этом, он напрягся и выгнулся под парнем, когда тот резко водил пальцами по всей длине его члена. Он вскрикнул, кончая и зажмуривая глаза, и Чонин простонал следом. Яркий оргазм прошёлся по телу волнами наслаждения, заставляя вздрагивать от судорог. Чонин замер над ним, обдавая влажную кожу неровным и горячим дыханием. Теперь, после того, как они парили так высоко, они оба падали в пропасть. Когда Кёнсу снова посмотрел Чонину в глаза, они были такими же, какими и должны быть - нежными, любящими и такими родными. Реальность обрушилась на него, страх грозился завладеть им, потому что этого не должно было случиться. Так не должно происходить. Собравшись с силами, он как можно сильнее оттолкнул Чонина. От слёз зрение стало расплывчатым, он потряс головой, храбро пытаясь убедить себя, что ничего не было, но болезненные ощущения в пояснице по-прежнему давали о себе знать, и его тело всё ещё мучительно ныло. - Кёнсу? – осторожно спросил Чонин, полной противоположностью тому, что они сейчас сделали. - Нет, - всхлипывал он. - Нет. - Су? - снова попытался Чонин, протянув руку, чтобы попробовать утешить, но от него отмахнулись. - Убирайся. - Его голос дрожал, но команда была чёткой. - Уходи, проваливай! Вон! Чонин сокрушённо начал натягивать одежду, но недостаточно быстро. Кёнсу хотел, чтобы тот ушёл, потому что всё это было неправильно. Он так сильно облажался. Ему потребовалось больше усилий, чем он думал, чтобы просто восстановить дыхание. Он увидел, как Чонин потянулся к нему снова, и повернулся в другую сторону, приземляясь на ноги, которые отказывались держать его. Схватившись за стол, он выпрямился и потряс головой. - Уходи, - прошептал он, и рука опустилась. - Су, пожалуйста, - начал Чонин. - Я сказал ПРОВАЛИВАЙ! Чонин дошёл до двери, открыл её и ещё раз обернулся. Кёнсу увидел льющиеся из его глаз слёзы, и стало только больнее. - Я не хотел этого, - сказал он перед уходом. Кёнсу упал на пол, как только дверь с щелчком закрылась.