Жизнь по умолчанию

Кёнсу проснулся от прикосновений чужих губ к своей шее, тепло от близости вернуло разум из мира грёз к реальности. Слабо улыбнувшись, он повернулся в руках Чонина на другой бок и уткнулся ему в грудь, намереваясь снова заснуть. Опять окунуться в забытье и расслабиться было проще простого, ведь он очень долго пребывал во взвинченном состоянии. Но, кажется, у Чонина были другие планы, и он не прекращал свои ласки. Кёнсу пришлось откатиться в сторону, когда тот потянул ручонки к его футболке и пощекотал бока, чтобы разбудить окончательно. - Я тебя ненавижу, - наигранно пробурчал Кёнсу, глядя на широко улыбающегося Чонина. - Ну тогда иди сюда, я это исправлю, - подразнил Чонин, раскрывая объятия, чтобы Кёнсу мог перекатиться обратно. Будучи взрослым человеком, Кёнсу просто показал язык, выскользнул из постели и направился в ванную, ибо тяжесть в мочевом пузыре проходить сама не собиралась. Похоже Чонин тоже ещё не отлучался, поэтому присоединился к нему в ванной, отчего Кёнсу завизжал и хлопнул его по голове полотенцем. - Ты должен мне завтрак, - проскулил младший с пола. - Ты можешь думать только об этом? Секс и ед.. вот же чёрт! - Кёнсу повернулся и чуть не споткнулся о Чонина. - КБ! Кёнсу паниковал и прокручивал многочисленные и ужасающие сценарии в голове, но к удивлению, вопреки его ожиданиям разрушения в квартире оказались минимальными. Кёнсу едва шагнул на порог, как КБ уже карабкалась по его ноге, и он еле успел отодрать её когти от своих джинс, прежде чем они вонзились в кожу. Она обезумела, и он успокаивал пушистый комочек в объятиях, в то же время проверяя мебель и имущество на наличие повреждений. Он удовлетворённо отметил, что самое худшее было на газете, которую он оставил в ванной на полу. Слишком счастливый Чонин отобрал КБ у Кёнсу, пользуясь случаем и нежно окружая её заботой, пока Кёнсу отошёл наполнить её миски для корма и воды. - Ты любишь меня только из-за моей собаки, - буркнул старший, прищурившись наблюдая, как Чонин уткнулся в щенячий затылок. - Не только, - последовал приглушённый ответ, и Кёнсу удержался, чтобы не швырнуть что-нибудь в эту парочку. Чонин прицепил поводок к ошейнику КБ и исчез с ней за дверью, оставляя Кёнсу с нервным тиком и неменяющимся глупым выражением на лице. Они вернулись, когда Кёнсу уже закончил готовить завтрак, всё время чувствуя намёки желудка на отсутствие пищи. Все трое без раздумий умяли свой завтрак, довольно вздыхая от сытости, когда опустошили тарелки и поставили завариваться кофейник. И поскольку еда сильно уморила после прогулки, КБ сразу уснула, втиснувшись между кормушкой и стеной, иногда брыкаясь лапками во сне. Кёнсу сел на диван, повернувшись лицом к Чонину. - Итак, - начал он с наигранной уверенностью. - Мы должны поговорить. - Да? - усмехнулся Чонин, пододвигаясь ближе. - Я думал, мы должны пойти в постель. Кёнсу отпихнул руку, которая пыталась нащупать его бедро, и отодвинулся из пределов досягаемости. - Чонин, я серьёзно. Мы должны поговорить об этом, о нас. Казалось, младший собирался уступить, так как развалился на подушке, пристально глядя на Кёнсу. Он ощутил новую волну сомнений и подавил желание передёрнуться. - Не вижу смысла. Я люблю тебя. Ты любишь меня. Разговор окончен. - Чонин сделал рывок вперёд, и на этот раз Кёнсу не успел отреагировать, позволив уложить себя на спину, придавленный самым счастливым человеком на свете. - Разговор не окончен, - он попытался прозвучать решительным голосом, но в действительности получилось не очень. Он изворачивался в чужих руках, но понимал, что это бесполезно. Чонин утробно простонал, и от этого звука Кёнсу замер и усиленно сглотнул. - Ты меня убиваешь, - вздохнул Чонин, опускаясь к своей добыче, и двинул бёдрами так, чтобы заставить Кёнсу заглушить его собственный стон. - Если мы отправимся в постель, затем мы сможем поговорить? - Да, конечно, всё, что угодно, - торопливо ответив, Чонин поднялся и потянул Кёнсу за собой, но тот остановился. - Нет, не всё, - Кёнсу тормозил продвижение в спальню, - мы обязательно поговорим. - Только если ты поторопишься, - упрашивал Чонин. - Я сейчас правда очень хочу тебя. - Попросил он шёпотом в губы, посылая по спине мурашки, и поцеловал, призывая старшего умолкнуть. Тот легко поддался Чонину затащить себя в спальню, на этот раз хорошенько закрывая дверь. Чонин был наполовину раздет, когда Кёнсу упал на кровать, несколько раз подпрыгивая на матрасе, пока парень подползал к нему. - Стой, - запаниковал Кёнсу, уперевшись рукой Чонину в обнажённую грудь. - Ох, ну ты же не серьёзно, - заныл Чонин. - У меня до сих пор всё болит, - сообщил он. - Ты не приблизишься к моей заднице. - Тогда думаю, ты приблизишься к моей. Последняя капля сопротивлений испарилась, и Кёнсу смягчился от искусного языка Чонина у себя во рту, чувствуя под футболкой скользящую вверх руку. Не важно, сколько раз они это делали; Чонин всегда заставлял его тело отзываться, будто в первый и миллионный раз одновременно. Это пугало, а иногда, как сейчас, он мог только плыть по течению. Всё было как обычно, но и как-то иначе, та степень чувств, которых раньше не было, но с которыми в сотню раз лучше. Ему хватало просто знать, как Чонин относится к нему, чтобы превратить лёгкие прикосновения в более активные, сделать недосказанные слова громче, и каждое движение полным смысла. Кёнсу провёл руками по груди Чонина и забрался ими под джинсы с намерением обхватить ягодицы. Он тёрся бёдрами, без сожалений вышвырнув терпение в окно. На этот раз ему позволили зайти так далеко и в последующие разы тоже. Чонин принадлежал ему. Сильное желание скопилось внизу живота, заставляя ускорить действия, как только пальцы расстегнули пуговицу чониновых джинс, а затем не полностью спустили вниз. Чонину пришлось скатиться в сторону и перевернуться на спину, чтобы скинуть их на пол вместе с боксёрами. Кёнсу воспользовался возможностью, чтобы раздеться самому, и в этот раз навис над Чонином. Тот ласково пробежался пальцами по его волосам и, притянув, страстно поцеловал, а Кёнсу прижался к нему всем телом так сильно, что между ними не осталось пространства. Кёнсу утонул в Чонине; чувствуя его язык у себя во рту, его руки, скользящие к низу живота, его всхлипы, которые достигали ушей, потому что он слишком медлил. Томно водя бёдрами и потираясь с гораздо меньшим напором, чем им обоим хотелось бы. - Су? - прошептал Чонин ему на ухо, приподняв голову. Старший хмыкнул в ответ, отказываясь прекращать ласкать шею Чонина. - Это, конечно, очень мило, но я больше не могу.. Кёнсу куснул кожу, и его предложение прервалось шипением. Довольный собой, Кёнсу двинулся вниз по телу, лишь на секунду замерев, созерцая член Чонина, и взял его в рот. С губ Чонина сорвался длинный список слов, ни одно из которых не было понятно, пока старший облизывал головку его члена и затем принимал губами больше. Ему нравилось думать, что после многих лет обучения, он знал все приёмы, как свести своего любовника с ума. Член упёрся Кёнсу в горло, и парень глотнул, отчего Чонин завозился с новой силой, и Кёнсу, царапая, прижал его бёдра к кровати, чтобы не задохнуться. Единственное ему не нравилось то, что его челюсть быстро уставала, и несколько минут спустя он нехотя отпрянул, переводя дыхание, а Чонин смотрел на него, будто он самый потрясающий человек на всём белом свете. От такого взгляда Кёнсу ощутил прилив как никогда сильного желания и позволил себе потянуться за поцелуем, вновь лишаясь воздуха. - Я хочу тебя сейчас же, - потребовал Чонин, толкаясь в бедро Кёнсу и падая головой на подушки. Кёнсу неохотно оторвался от Чонина, чтобы достать смазку из тумбочки. Он вспомнил время, когда такой Чонин безмерно раздражал его. У него никогда не хватало терпения, когда тот хотел только быстро трахнуться, шепча, как сильно он хочет его, и имел его, пока не заваливался на простыни в блаженном беспамятстве. Но сейчас это было не так раздражающе, что удивительно, а наоборот, даже заманчиво. Кёнсу никогда не был приставучим, в отличие от Чонина, но зная, что Чонин такой только с ним, что он умолял только его, он чувствовал ещё большее возбуждение. Прошло много времени с тех пор, когда Кёнсу подготавливал Чонина, особенно в таком положении. Обычно Чонин был сверху, слишком горящий желанием, чтобы ждать, поэтому он растягивал себя сам, пока Кёнсу смотрел с похотью в карих глазах. Теперь Чонин снизу, его кожа сияет и на груди она приятного розового оттенка. Старший осторожно протолкнул смазанный палец внутрь. Чонин всхлипнул, требовательно двинув бёдрами, призывая ускориться и, несмотря на неприятные ощущения, продолжать, наслаждаясь близостью впервые, после их необычного признания. Плюс, его собственный член так сильно пульсировал, почти до боли, потому что он хотел, нуждался, в Чонине так отчаянно. Он не хотел этого признавать. Во всяком случае, не сейчас. Срываясь от своих эмоций и упрямости, Чонин нашарил тюбик смазки, прежде чем наклониться, чтобы протолкнуть свой палец рядом с пальцем Кёнсу. Старший чуть было не стукнул того по руке, но желание так громко взывало к нему, и он мог только смотреть, как их пальцы устанавливают ритм между собой, заставляя Чонина произвольно дёргать бёдрами, потому что они надавливали наперебой. Он решил, что его любовник готов, когда заметил, что ноги Чонина дрожат, а он кусает нижнюю губу так сильно, что она уже побелела от такого натиска. - Презерватив? - затаив дыхание спросил Кёнсу, совершенно не уверенный в себе. - Лучше без него, - заявил Чонин, и старший не мог отказать ему. Кивнув, он смазал свой член, проводя рукой пожалуй чуть больше, чем нужно, потому что это приятно, но Чонин приподнял бёдра, и его раздражённое выражение лица нельзя было проигнорировать. Внутри было горячо и скользко, и когда Кёнсу вошёл уже наполовину, он понял, что это его первый раз без презерватива. Возможно, это объяснение его ощущениям. Ничего не отделяло их друг от друга, ничего не препятствовало их телам быть одним целым. Это фактически символ всего, что было между ними, и что теперь. Ни преград, ни границ - только страсть, желание, любовь, и в данный момент, секс. Чонин крепко держал Кёнсу по бокам своими накаченными бёдрами, сцепившись лодыжками за его спиной, чтобы подтянуть до конца. Его руки уже тряслись, и он не был уверен, было ли это истощение от физической нагрузки, или от мысленного возбуждения. Кёнсу позволил себе обезуметь, сфокусировать взгляд на след от капелек пота на виске Чонина, на ощущении горячего дыхания и на потрясающей близости с человеком, которого он любит. С тем, кто любит его. Ему хотелось реветь. Чонин вздёрнул бёдрами, и момент был упущен, заменившись на стон, когда его член тесно обхватило приятным жаром. Даже после их грубого секса, следы которого всё ещё были заметны на коже, Кёнсу был на взводе и начал не совсем медленно. Чонин мог это вынести и даже с радостью принял его, поднимая бёдра от кровати с каждым толчком. В отличии от предыдущих разов, Чонин постоянно целовал Кёнсу, отрываясь только чтобы застонать или выгнуться в спине, когда тот толкался немного сильнее. Кёнсу дразнил его, специально не попадая по нужному месту, и не мог сдержать расползающейся улыбки. Чонин выругался, упрашивая и оставляя ногтями следы на спине Кёнсу. Возможности его положения опьяняли, и минуту он наслаждался реакцией младшего перед тем, как поддаться. От первого резкого толчка Чонин зажмурил глаза, выгибаясь так, что только плечи и голова касались простыней. Сносило крышу от того, как Чонин лепечет его имя, будто это молитва, и он единственный Бог, способный утолить его жажду. Кёнсу ускорил движения, игнорируя пощипывание исцарапанной спины от испарины. В его мыслях находился только Чонин. Чонин запутался руками в его волосах, сперва чуть оттягивая, но ухватив крепче, рывком опустил его голову к себе. - Я люблю тебя, - выдохнул младший, и этого хватило. Прилив эмоций от услышанных слов в сочетании с физическим возбуждением вывел Кёнсу за грань раньше, чем он планировал. Он выкрикнул имя Чонина, судорожно двигая бёдрами, и излился в него. Его первая попытка помочь Чонину провалилась, он проехался локтём и рухнул парню на грудь. Повторная попытка была значительно успешнее, он скручивающими и дёргающими движениями обхватил рукой его член, и младший кончил себе на живот, всё ещё чувствуя скользящее кольцо пальцев. - Я люблю тебя, - наконец, ответил Кёнсу, игриво ласкаясь кончиком носа и целуя запыхавшегося парня под собой. Чонин отказался убирать ноги с Кёнсу, предпочитая удерживать его на себе, когда он прочёсывал своими пальцами его влажные волосы. Раньше это, возможно, было бы неловко, просто смотреть друг на друга после такой интимной близости, но сейчас всё было идеально. Никакого смущения, окрашивающего щёки, никакой неуверенности в себе, просачивающейся в мысли, он просто смотрел на Чонина с обожанием. Минутой позже Чонин небрежно и слишком влажно поцеловал Кёнсу и позволил ему выбраться. Старший плюхнулся рядом, его грудь всё ещё слегка вздымалась, а всё тело приятно гудело. Покалывало даже кончики пальцев. И сейчас как раз таки прекрасное время, чтобы поговорить. Чонин слишком измотан, чтобы избежать разговора или сменить тему, ему не уклониться от всех вопросов. Чтобы отвлечься, Кёнсу подобрал ладонь Чонина с постели и сосредоточился на ней. Он провёл по его пальцам собственными, обводя мозоли и очерчивая костяшки пальцев. - Я не силён в таких делах. Чонин утвердительно промычал, и Кёнсу слегка стукнул по ладони. - Я необщительный. - Я знаю. - Ещё один шлепок. - Я плох в романтике и у меня нет большого опыта в отношениях. - Это я тоже знаю. Кёнсу оторвал свой взгляд от руки и сердито посмотрел на улыбающегося ему парня. - Я не силён в моногамии, - Чонин пожал плечами, Кёнсу фыркнул, потому что это слишком очевидно. - Может мы.. - Кёнсу пытался подавить свои сомнения, но безуспешно. - Что, не стоит даже пытаться? Чонин высвободил свою руку, и переплёл их пальцы вместе. - Ты всецело этого заслуживаешь. - И он поцеловал Кёнсу, медленно и так нежно, что тот прочувствовал это до самых кончиков пальцев. - Я люблю тебя. - Я тоже люблю тебя. - Ну ещё бы ты не любил. Кёнсу вздохнул. Над этим придётся немного поработать.