Плохой джентльмен

***

      Гарри Стайлс был джентльменом.       Он всегда был внимательным по отношению к окружающим. Гарри говорил с каждым так, словно он его друг. Никогда не грубил и не отказывал в помощи, даже если очень занят. Пропускал девушек вперёд, подавал руку, если необходимо, делал комплименты и никогда не перебивал.       Гарри был интересным собеседником: с ним можно было обсудить книги, фильмы, песни и, наверное, всё, что только придёт в голову. Он был популярен среди девушек, но никто и никогда не видел, чтобы какая-то из них уходила вместе с ним после вечеринки. Его личная жизнь всегда была под запретом.       С ним можно было поделиться секретом, рассказать о наболевшем, зная, что это останется в секрете, потому что он не любит «испорченный телефон». Одновременно с этим Гарри был самым скрытным человеком, с которым я когда-либо была знакома. Если человек ему не нравился, то он говорил об этом честно. Гарри считал, что пытаться кому-то понравиться — так себе занятие.       Лучшей частью общения с ним было то, что Гарри говорил то, что думал и считал нужным, не боясь быть неправильно понятым. Меньше всего на свете его волновало то, что о нём скажут люди. Я восхищалась этим, до конца не осознавая то, каким одиноким он был на самом деле. У него было много знакомых по интересам, но почти не было друзей, хотя он всегда был душой компании. Он умел поддерживать и слушать.       В инстаграме Гарри почти не было его фотографий: чёрно-белые пейзажи, машины, редкие фотографии с «друзьями» и лишь парочка селфи. Он не любил как-то замысловато подписывать фотографии, потому что отдавал предпочтение конкретике, считая, что приукрашивание реальности последняя вещь, которой люди должны заниматься.       Стайлс всегда был слишком задумчивым. Он часто «терялся», смотря куда-то в сторону. В такие моменты он поджимал губы и хмурил лоб, а потом что-то записывал в своём блокноте. Гарри никогда не любил быть в центре внимания, но каким-то странным образом он всегда был тем, с чьим мнением считались даже те, кто ему завидовал.       Он не напивался на вечеринках, потому что не видел в этом смысла, поэтому весь вечер ходил с одним стаканчиком виски, отказываясь от пива. Стайлс любил кофе больше, чем чай (наверное, больше кофе он любил только сигареты без фильтра и чёрный шоколад).       На скучных парах Гарри читал книги или рисовал, а когда преподаватели просили его покинуть аудиторию — он молча уходил усмехаясь. Его любимой книгой была «Загадочное ночное убийство собаки», которая, как он однажды сказал, открыла ему глаза на некоторые вещи. Ему нравилась громкая музыка и фильмы с неожиданным финалом. Гарри любил рассуждать о поступках главных героев и давать им характеристику, потому что считал, что мир полон очевидных вещей, которые никто не замечает.       Пожалуй, Гарри Стайлс был тем, кто легко мог войти в депрессию, но выйти из неё чертовски вдохновлённым. Люди считали, что все его слова и поступки — притворство, за которым скрывается другая личность, но Гарри всегда отмалчивался, потому что считал, что не должен оправдываться. Он был самым принципиальным человеком, которого я знала. Иногда это приносило ему проблемы.       Ему часто делали комплименты, которые Гарри никогда не принимал. Он не хотел оправдывать чьи-либо ожидания, говоря о том, что он не тот, за кого его принимают. Стайлс был сложным, но при этом о нём всегда отзывались как о человеке, общение с которым очень простое и непринуждённое.       Гарри был словно зыбучий песок — чем сильнее сопротивляешься рядом с ним, тем глубже погружаешься в трясину и, наконец, исчезаешь вовсе — и вот уже не видно ничего, кроме песка и, может быть, гордости, которую я оставила в попытке узнать его.       Он цеплялся за себя и бежал от людей, как и подобает тому, кто сосредоточен на своём счастье. При этом он всегда оставался на связи, если вдруг кому-то понадобится помощь: забрать со скучной вечеринки, дать домашнее задание, подтянуть по пропущенной теме — он делал это, не ожидая благодарности.       Гарри говорили, что он недооценивает себя, но тот лишь отмалчивался и продолжал быть тем, кем он являлся — джентльменом — человеком непринуждённым, невозмутимым, воспитанным и деликатным в вопросах, которые того требуют. И, как настоящий джентльмен, он не был заинтересован говорить о себе больше, чем о нём говорят.       И, по правде говоря, чем больше я его разгадывала, тем меньше понимала. Гарри настолько не было рядом со мной, что он был везде — это вводило в заблуждение: его хорошее отношение ко мне, милые шутки, лёгкий флирт, истории о том-о сём, неоднозначные взгляды, лёгкие прикосновения и его руки на моей талии.       Я просто хотела, чтобы однажды мы поцеловались на вершине колеса обозрения; чтобы однажды он сказал, что ему нравятся мои духи; чтобы Гарри убрал прядь волос с моего лица; чтобы однажды мы посмотрели «Дневник памяти», поедая мороженое.       Он всегда возвращался ко мне, в очередной раз в ком-то или в чём-то запутавшийся. Каждый чёртов раз перед сном я без устали чертила его тень, но этого никогда не было достаточно. Ему удавалось заставлять меня нервничать каждый раз, когда он входил в помещение — мне хотелось всецело принадлежать ему.       Мне казалось, что никто не видел того, что он делал со мной, но, если честно, я была так поглощена вопросом, нравлюсь ли ему я, что напрочь забыла спросить себя, чего на самом деле хочу от отношений.       Гарри Стайлс был плохим джентльменом, заставляющим меня менять своё мнение и делать вещи, которые я считала неправильными. Я не знала как стать той, по которой он бы скучал в два часа ночи. Ещё больше я не понимала, как стать идеальной леди, которой он бы рассказывал все свои тайны.       Единственное, что я знала и понимала…       Он разрушил мою жизнь тем, что он не мой.