Барселона во мне

Café americano - (кофе по-американски) кофе-экспресс, но количество воды и сахара увеличивают. Подают в большой чашке

— Что же такого загадочного находится в Бокерии? — спросил Эдди, спустя пять минут после того, как мы снова двинулись в путь. — Ничего особенного, просто там можно хорошо поесть. Иногда даже ничего не платя, — я улыбнулась, вспомнив, как в юности часто любила туда ходить с подружками. Нам везде давали пробовать, и мы никогда не отказывались от того, что нам предлагали, а потом, довольные и сытые, отправлялись гулять по городу. — Сейчас самое время, чтобы это сделать, потому что вечером торговцам надо всё продать, чтобы хоть что-то заработать. Эдди ничего на это не ответил, просто продолжил идти рядом со мной, задумчиво глядя вперед. Мне трудно было сказать, нравилась ли ему наша прогулка. Или же он просто согласился, не подумав, а сейчас просто не мог отвязаться от меня, и бродил со мной лишь только по тому, что нечем было заняться. Хотя, нет, это что-то я совсем загнула. Конечно, дело в чем-то другом, и все эти временные погружения Эдди в себя скорее говорили о том, что его что-то очень сильно беспокоило и тяготило, но я не могла лезть к нему в душу. Да и кто я такая, чтобы раздавать ему советы? Всё верно, всего лишь бариста из Барселоны, о которой он, скорее всего, даже и не вспомнит в итоге. Эдди нравился мне. Между нами уж точно зародилась симпатия. Наверное, все дело в том, что я говорила свободно на английском и имела представление о том, какие же они на самом деле - англичане. А, может быть, моя задорная натура зажигала и Эдди, заставляя на время забыть о тревогах и заботах. Итак, мы подошли к Бокерии. Я взяла за руку Эдди, чтобы он не потерялся в гуще рынка, и мы отравились в путешествие по одной из самых старых и вкусных гастрономических площадок города. Эдди стиснул мои пальцы, словно боялся отпустить, но я уже успела понять, что без меня он не пропадет в Барселоне. Я снова улыбнулась ему и потащила в сторону прилавков с фруктами. Изначально в Бокерии продавали лишь только мясо, в книгах много писали о том, как за несколько лиг [1] ощущался запах свежего мяса, а иногда и протухшего. Так продолжалось много веков, но сейчас Бокерия - это не только самый большой рынок города, но и еще одна из наших достопримечательностей. Правда, вот тут точно не встретишь толпы этих надоедливых туристов, которые сюда забредали лишь по одиночке. Продавцы сразу же начали подзывать нас, предлагая попробовать прошлогодние апельсины и мандарины, свежие персики и абрикосы, а еще клубнику и черешню. Эдди собрался что-нибудь купить, но я отговорила его от этого, сказав, что сейчас, побродив от одного прилавку к другому, мы хорошо поедим. Он пытался мне возразить, но я не позволила ему это сделать. Странно, а с прошлыми моими туристами такое прокатывало, правда трое из них были русские, а у нас особое отношение к ним, и двое французов. — Согласись, не совсем верно теперь есть что-то другое, — Эдди улыбнулся. — Нужно было заходить с другой стороны рынка, чтобы быстрее добраться до хамона и морепродуктов, — поджав губы, ответила я. — Ну ничего, многие говорят, даже полезно начинать трапезу со сладкого. Мы прошли через ряд со специями: запахи пленили нас, будоражили и кружили голову. Поэтому нужно было побыстрее уйти оттуда и добраться до рыбных прилавков, где можно будет из остатков рыбы попросить приготовить нам ужин. — Сейчас будет рыбный пир, — радостно проговорила я. — Ты любишь рыбу? — Иногда, — он засунул руки в карманы, пока я искала хорошую треску, барабульку и морского петуха. Выбрав хорошие куски рыбы, я заказала, чтобы нам приготовили Suquet de peix [2]. Я попросила Эдди подождать меня за пластиковым столиком, пока разделывают рыбу, а сама решила отправиться за специями и соусом софрегит [3], без них суп казался просто невозможным. Когда я вернулась, то Эдди с кем-то оживленно разговаривал по телефону. До меня доносились лишь обрывки фраз, и, кажется, разговор шел о фотосессии. Ах, да, Эдди говорил, что связан с фотографиями. Увидев меня, он сразу же прекратил разговор. Суп был готов. Мы были настолько голодные, что ели быстро, почти ничего не говоря друг другу. Ценители высокой кухни скажут, что на рынке нельзя съесть правильно приготовленное блюдо, и лишь только в дорогом ресторане можно познать истину каталонской кухни. Возможно, это было и так, но лишь отчасти. Ведь на самом деле именно на Бокерии можно было понять, какая же она на самом деле -гастрономическая Барселона, прочувствовать все оттенки вкусов и постараться различить все ароматы. — Это вам, — молодой парнишка в белом подал нам два пластиковых стаканчика с холодным Café americano. — О, — немного опешила я. — Спасибо. — Не за что, — ответил он по-каталански. — У нас как раз остался кофе, правда, он успел остыть. Он ушел, оставив нас вдвоем. Эдди странно взглянул на меня, в его глазах читался вопрос. Такая знакомая эмоция мелькнула на его лице, название которой я не могла припомнить. Как же Чарльз называл это? На языке вертелось нужное слово, но ничего подходящего на ум не приходило. — Он решил, что мы пара, — вдруг сказал Эдди. — С чего ты это взял? — отмахнулась я. — Просто жест вежливости. Каталонцы не любят, когда продукты пропадают зря. И потом, кажется, я ему понравилась. А вообще мы знакомы, по-моему… Кажется, мы вместе отбивались от поли, а может быть, встречались в одном из кафе, где часто бывают сепаратисты. — Кажется, ты знаешь многих тут, — отметил мужчина. — Ну, — я пожала плечами, отпивая немного холодного, но такого вкусного кофе, — я много общаюсь с людьми. — Ты всегда хотела варить кофе? — этот вопрос застал меня врасплох. Для меня было очевидным, что я всегда хотела быть баристой. Я ненадолго задумалась. — Ну вообще-то нет, — опустила глаза вниз, ощущая, как внутри разрастается волнение. Пабло заставил меня расстаться с моей детской мечтой. Хотя, может быть, это была вовсе и не моя мечта, а матери. Это она всегда так страстно хотела, чтобы я выучилась на кого-то, и убралась прочь из Барселоны, словно в ней есть нечто гибельное. — Мне всегда нравился Дали и Пикассо, я хотела изучать их живопись. Но потом передумала, один cabra [4] завербовал меня в секту кофеманов. Ну а ты, всегда хотел заниматься фотографиями? — Всегда мечтал о кино, — Эдди сцепил пальцы в замок, положив на стол, словно так отгораживаясь от меня. — И, как успехи? — без издёвки и насмешки поинтересовалась я. — Мечта оказалась реальностью? — Почти, — загадочно ответил Эдди. — Главное, мечтать, Марина. — Знаешь, жизнь за двадцать девять лет научила меня совершенно другому, — я наклонила голову на бок, улыбаясь при этом. — Насмешница-жизнь часто дарит нам то, что мы у нее не просили. — Иногда это подарки судьбы, — продолжил мою фразу Эдди. — Вот Карлос Сафон не согласился бы с тобой. — Это… — Это наш барселонский писатель. Он иногда, бывает, заходит в наше кафе. Здесь его все обожают. Так он сказал бы чуть иначе, что не все эти подарки нам действительно нужны, — я прищурилась, стараясь понять, о чем сейчас думает Эдди. Кажется, я немного выбила его из колеи. Эдди пришло какое-то сообщение, и он уткнулся в свой телефон. Была бы моя воля, то я бы совсем отключила их во всем мире, и общалась, как это было раньше: по телефону, который нуждался в проводах. Звучит очень странно, но все эти гаджеты убивают всякую романтику в жизни. Пока Эдди писал кому-то сообщение, наверняка своей девушке, я стала разглядывать свои ногти, твердо решив уже наконец-то стереть старый лак, облупившийся за последние несколько недель очень сильно. — Ты проводишь меня до отеля? — его просьба вывела меня из омута рассуждений, заставая немного врасплох. — Конечно, — согласилась я. — Появились важные дела? Он ничего на это не ответил, да, и не моё это было дело. Его жизнь меня не касается, как и Эдди - моя. Конечно, мне было интересно за ним наблюдать - с ним я вспоминала свою жизнь в Лондоне. То, как каждое утро с трудом открывала глаза, а потом собиралась на работу. Как меня раздражали эти чудные англичане, и как я радовалась итальянцам, забредавшим в моё кафе, ибо с ними можно было хоть о чем-то поговорить. Эдди весь сегодняшний день то открывался, как раковина, то снова закрывался, будто вспоминал что-то, решая, стоит ли показывать мне свою настоящую натуру. Но, признаться, я не вторгалась в его личное пространство. Он нанял меня, чтобы я показала ему город, а не для того, чтобы раздавала ему советы и лезла со своими глупыми расспросами. Он остановился в одном из дорогих отелей у побережья. Это должно было меня смутить, но я была слепа тогда. Не заметила самого главного. Мой турист из Англии был уж совсем не прост. Мы попрощались. Просто и быстро. Я не стала говорить, что завтра тоже сможем прогуляться. А он не стал спрашивать меня, смогу ли я потратить на него еще один день. Я ушла не оглядываясь, как и делала это всегда. Завтра будет новый день — новый турист, если, конечно, он подвернется. Я решила зайти к Карлотте, тем более у нее был сегодня выходной, и она, наверняка, торчала дома, пытаясь хоть как-то убить время, или опять ностальгируя по золотому времени, когда она встречалась со своим Альваро. Конечно, мне сегодня не удастся вытащить подругу из дома, но мы хотя бы сможем о многом посплетничать. — О, что, твой турист уже сбежал от тебя? — Карлотта впустила меня в свою небольшую квартирку, где, как всегда, было уютно и чисто. — Кажется, да, — я пожала плечами, нисколько не расстраиваясь этому факту. — Что ж, пора пить кофе, — Карлотта показала жестом, чтобы я шла на кухню. — Рассказывай. Правда, рассказывать было нечего, но она, как и всегда, вытрясла из меня все, что ей было нужно. Расспросила обо всем, что ей хотелось узнать и понять. Я не совсем понимала, к чему она клонит. — Марина, иногда сексом надо просто для здоровья заниматься, — она приглушенно засмеялась. — Да, иди ты, — махнула я рукой, совсем не собираясь следовать ее совету. Я больше не увижу Эдди, так что все просто.