Американский нуар

— Пора бы начать игру на выбывание, — в темноте послышался голос Вааса. Яркая вспышка, и снова эта картина. Джейсон привязан к стулу, Лиза привязана к стулу, Лара, Аджай, Джесс, и все остальные. В центр круга зашёл Ваас. — А то как-то слишком много желающих за раз отправиться в преисподнюю. Не находите? — он оглядел всех присутствующих, которые просто смотрели в одну точку, будто для них сидеть привязанными к стулу было чем-то само собой разумеющимся. — Есть тут кто-нибудь, кто хоть и сошёл с пути истинного, но только на обочину, и готов вовремя вернуться? Все сидели и молчали. — Я хотел, чтобы Лара подняла руку, — улыбнувшись краем губ и убрав руки в карманы, усмехнулся пират и посмотрел на Джейсона. — Я бы поржал. Ты, Броди, — он вытащил правую руку из кармана и пальцем показал на Джейсона, — пока посиди тут и никуда не уходи. Аджай, — он повернулся к Гейлу. — Тоже сиди. Непревзойдённая Джесс, — он щёлкнул пальцами и повернулся к охотнице. — Успеешь ещё в чертей из лука пострелять. Джером! — вскрикнул он и повернулся к пастору. — Вот, кто не в своей тарелке явно. Пират подошёл к пастору, который даже не обратил внимание на Монтенегро. Ваас положил руку ему на плечо. — Чревоугодие. Я прав? — Ваас попытался вспомнить, за какой грех сюда привели Джерома. — Не отвечай, пускай будет чревоугодие. Чем зарабатываешь на жизнь, мой чернокожий друг? Джейсону это начало казаться странным. Пират фактически разговаривает сам с собой. Из всех здесь присутствующих один только Броди обращал внимание на Монтенегро, когда он к кому-либо обращался. Все остальные являлись куклами, хоть в прошлый раз они и умели вертеть головами. Вспоминая, каким был безумный пират при жизни, Джейсон лишний раз убедился, что Ваас наоборот рад, что ему никто не отвечает. Психопат не любил, когда его кто-то перебивал во время его пламенных речей. Вспомнить хотя бы тот момент, когда Грант с тряпкой во рту попытался послать пирата далеко и надолго. — Этот негр батрачит католическим священником, — Ваас показал ладонью на пастора и посмотрел на остальных кукол. — Судьбой было предположено, что ты будешь приобщать людей к Богу, — он снова обратил свой взгляд на священника. — Учить их праведной и скромной жизни. А что ты начал делать? Днём исповедуешь людей, ночью бухаешь в баре. Тогда бы уж хоть начал варить в подвале вискарь, а потом это дело передал бы двенадцатилетнему ребёнку, ибо негоже священнику заниматься таким грехоподобным делом как производство алкоголя. Джек Дениелс, кстати, именно так и появился. Но что-то я отвлёкся, — он упёрся руками себе в коленки и наклонился над пастором. — Чревоугодием начал промышлять, браток. И чем тебе заплатила судьба за вот такие двойные стандарты? Те, кому ты от лица Господа отпускал грехи, ждут тебя на выходе из церкви с оружием в руках и кричат: «Хвала Иосифу!». Но можешь ли ты так просто искупить вину? Конечно же да, Джером. Ты не Лара, которой уже не помочь. Ты можешь просто перестать бухать и дальше заниматься проповедями. Отстрел сектантских яиц грехом не считается. Это отступники, грешники и еретики. Ave Maria, как говорится, — усмехнулся он и выпрямился. — Что ж, Джером. Для нашего клуба грешников ты не подходишь. Твоё чревоугодие ещё не разъело тебя изнутри. Да и чревоугодия, как выяснило следствие, у тебя нет. Ты всё ещё чист сердцем, праведен, и тебе прямая дорога в Рай. Пират выпрямился, поднял правую руку, ещё пару секунд посмотрел на священника и, дождавшись того момента, когда кукла Джерома вдруг оживёт и посмотрит на психопата, щёлкнул пальцами. Джефриса окутала белая пелена, и тот мигом испарился, оставив после себя лишь деревянный стул.

***

Броди пришёл в себя. Странное место. То ли бункер, то ли тюрьма. Бетонный пол, от которого веяло холодом, будто под ногами сама Антарктида. Красная лампочка, висевшая прямо над Джейсоном, освещала небольшой пятачок и не позволяла увидеть сквозь тьму ничего кроме металлического стола с неряшливо прикреплённым к нему деревянным щитом, небольшой столешницы слева, на которой стояла настольная лампа, и большого высохшего пятна крови прямо под ногами Броди. Сам Джейсон был привязан к стулу. Опять. Шесть лет назад он уже проходил эту процедуру. Насвистывая что-то непонятное, из темноты вышел Иоанн, держа в руке железный чемодан. Он подошёл к столу с щитом, аккуратно поставил чемодан, открыл его и вытащил оттуда чёрную ёмкость, содержимое которой Джейсону не удалось разглядеть из-за плохого освещения. «В прошлый раз всё началось с канистры», — вспомнив схожую сцену шестилетней давности, подумал Джейсон. Иоанн перестал свистеть, развернулся к Джейсону, упёршись левой рукой об стол, и в очередной раз довольно ухмыльнулся. — Мать с отцом первыми научили меня силе слова «да», — сказал Иоанн. — Однажды вечером они приволокли меня на кухню и бросили прямо на пол, — он повернулся к чемодану, вытащил оттуда строительный степлер и кусок кожи. Джейсон понадеялся, что раньше она принадлежала свинье. — А потом была только боль, снова боль, и снова, и снова… — он прикрепил степлером кусок кожи к щиту, и Джейсон смог разглядеть, что на ней что-то вытатуировано. — И когда я подумал, что не смогу больше терпеть, я смог, — он положил степлер и снова повернулся к Броди. — Что-то внутри меня освободилось. Я больше не был напуган. Я был… чист. Я посмотрел на них и начал смеяться. И мог сказать только… «да». И всю свою жизнь я искал новые поводы сказать «да». «Мазохист, что ли, сука? Если да, то развяжи меня. Мои кулаки доставят твоей смазливой мордашке незабываемое удовольствие», — подумал Джейсон. — Я испытывал своё тело по сантиметру в тщетных попытках унять свою боль, — Креститель подошёл вплотную к парню, включил настольную лампу и направил её лучи на левую руку Джейсона. — Но Иосиф показал мне, каким эгоистом я был. Только получал. Только брал. Лучший дар — тот, что ты отдаёшь, а не берёшь. Но здесь, — он прижался ладонью к груди Джейсона и несколько раз толкнул, — нужна смелость. «Ты злишься, Джейсон. Ты злишься. Ваас так же проверял моё сердцебиение. И я тоже был привязан к стулу. Иронично. Иоанн, бункер только не поджигай. Второй раз я не выберусь. Годы уже не те», — подумал Броди. — Смелость… смелость, признать свой грех. Вживить его в свою плоть и нести это бремя, — продолжил Иоанн. — А когда настанет час искупления, когда ты начнёшь смиряться — вырезать, словно опухоль, и показать, чтобы видели все. Это и есть смелость! Я научу тебя смелости. Научу тебя, как сказать «да» и победить свои слабости, — он схватился за левую руку Джейсона и начал водить пальцами по татау. — Победить свой грех. Ты пересечёшь море боли и будешь… Свободен. Ведь таков единственный путь к искуплению. «А можно как-нибудь побезболезненней искупить грехи и освободиться?» — подумал Джейсон. — Диковинная татуировка, Джейсон, — Иоанн посмотрел парню в глаза. — Хорошо, что она у тебя есть. Не придётся тратить чернила в машинке. Предположим, что тут написано, — он провёл по узору паука, — ложь. Да, ложь! — он отпустил руку и встал посреди еле освящённого круга. — Твой грех — Ложь. Ты солгал мне, представившись Ваасом. А может, ты и не Джейсон вовсе. Кто знает, — он повернулся к парню. — Просто скажи «да», и я помогу тебе обнажить твой грех, — он подошёл к столу и вытащил из ящика нож. — И тогда, если ты не солгал Иакову, ты назовёшь своё настоящее имя. Заодно ты вырежешь свой грех и искупишься. И тут Броди вспомнил наказ Лары. Никогда не говори «да». Так она ему сказала в своём логове, когда Джейсон только приехал в Хоуп. Броди морально подготовился к тому, что за отказ ему сейчас будут пихать иголки под ногти, отбивать пальцы и бичевать. Ведь если сказать «да», участь будет не лучше. Как англичанка там говорила? Отрежет кусок кожи, покрестит в реке, или ещё, может быть, выдаст чугунный крест для прохождения марафона по всему округу? — Да иди ты нахуй, — фыркнул Броди. — Ладно, — хохотнул Иоанн, положил нож на стол, подошёл к Джейсону и снова начал разглядывать татау. — А что означает эта татуировка? — Татуировка у тебя на жопе, с именами твоих сокамерников, — прошипел Броди. — А это называется татау. — Большой объём, — оценив размер татау, кивнул головой креститель. — Долго придётся вырезать, — он провёл пальцами по изображению кинжала и двух акул. — Так что же это за «татау»? — усмехнулся он, распробовав на вкус диковинное слово. — Каждый узор — это минимум десять убитых мною мудил, — пояснил Броди. — Я себе сделаю такую же на правой руке. И мудилами в этот раз будут являться эдемщики. Чтобы тебе не было завидно, вот этих красивых акулок я могу набить тебе на яйцах. Как раз по одной на каждую сторону. — И что я потом с ними буду делать? — не поняв явного стёба со стороны Джейсона, спросил Иоанн. — Я помогу тебе вырезать твой грех и прихерачить вот так же степлером, — озлобленно улыбнувшись, Джейсон кивнул в сторону куска кожи на щите. — Чтобы все видели. «Походу, нихера это не свиная кожа. Как Лара и говорила, срывают с людей кожу живьём. Обнажить грех. Вроде так это называется», — подумал Броди, начав догадываться об истинном происхождении куска на дощечке. Иоанн хлопнул ладонью по коленке Броди, встал в полный рост и, засмеявшись, зашёл в центр круга. Джейсон понимал, что шансов на спасение у него ноль. Но как же хочется хорошенько постебать эту смазливенькую мордашку перед смертью. Когда в резиденции Иосифа он мысленно просил перебраться в другое место, он имел в виду не бункер. Начал ли он жалеть, что не послушал Лизу и Макса? Нисколечко! Во-первых, что ни говори, но Броди испытал удовольствие от пребывания трёх дней в Монтане. А во-вторых, у него в аду теперь есть связи. Ваас там договорится, чтобы в котёл залили не кипящее масло, а холодной воды. А Лара и вовсе там, наверно, самая главная. Но, судя по всему, умирать ему придётся долго… и мучительно. — Ложь! — Иоанн напомнил Джейсону его грех и взялся за нож. — Ты солгал мне, что тебя зовут Ваас, и солгал Иакову с Иосифом, что ты являешься спасителем мира, что поможет нам одолеть демона из ада, — он подошёл к Броди и острым лезвием ножа легонько прошёлся по татау. — А ведь с этим исчадием ада вы, похоже, лучшие друзья. Я думаю, в татау о твоей дружбе с Крофт гласит, наверно, вот этот миленький паучок, — он кончиком лезвия ткнул в паука. Где-то в темноте лязгнула цепь и с противным скрежетом распахнулась металлическая дверь. Иоанн, продолжая держать в руке нож, обернулся. К красному кругу подошли двое. Ни Иоанн, ни Джейсон не смогли разглядеть их лиц, которые остались скрыты темнотой. Это явно были мужчина и женщина. У женщины были серые штаны и клетчатая юбка, одетая поверх этих самых штанов, и зелёная куртка, поверх которой был надет грязный кремовый свитер с эмблемой эдемщиков. Мужчина был в синих джинсах и в таком же грязном свитере с эмблемой сектантов. — Хайль Иосиф, — женщина вскинула руку. — Отец сказал нам забрать грешника и отвести его к Вере. — Зачем? — поинтересовался Иоанн. — Она будет его ублажать, — сказала женщина и получила подзатыльник от мужчины. — В смысле, накачивать Блажью, — поправилась она. — Мудро, — согласился Иоанн, — забирайте, — сказал он и отошёл в сторону. — А вас Иосиф просил наведаться к нему, — продолжила женщина. — Ну раз Иосиф просил, — пожал плечами Иоанн и ушёл в темноту, пройдя между мужчиной и женщиной. Как только креститель скрылся где-то в пучинах тьмы, мужчина и женщина показали свои лица красной лампе. «Джесс и Аджай. Стоило догадаться», — заметив знакомые лица, улыбнулся Джейсон. — Скажи спасибо Нику, — сказал Аджай, схватив со стола нож и разрезав верёвку, сковывающую руки Джейсона. — Он облетал округ и увидел, как тебя грузят в машину и везут сюда. — А где мы нахуй? — спросил Джейсон, когда Аджай разрезал верёвку на его правой руке. — Ранчо Иоанна, — ответила Джесс. — И это была моя идея переодеться эдемщиками и скрытно пробраться в этот блядобункер, чтобы тебя вытащить. — Вот только тебе надо было курточку-то снять, а не надевать маскировку поверх неё, — упрекнул её Аджай, швырнув нож на пол. — Ой, нахуй иди, — фыркнула Джесс. — Ты смеешь грубить королю? — повернувшись к девушке, наклонил голову вбок Аджай. — Ваше Превосходительство, не соизволите ли вы пройтись до детородного органа? — съязвила охотница. — Так намного лучше, — ткнув пальцем в девушку, сказал Аджай. — А теперь валим отсюда, пока нас не уличили во лжи, — сказала Джесс, повернувшись к вставшему со стула Джейсону. «А лжецов тут не любят», — подумал Джейсон. — Ты, наверно, руки за спину убери, типа мы тебя связали и конвоируем, — предложил Гейл, и Джейсон послушно завёл обе руки за спину. Аджай взял Броди за левое предплечье, а Джесс за правое. В таком виде лжеконвоиры повели пленного Джейсона к выходу. — Джентльмены, не хочу показаться глупцом, но по-моему вы сейчас упустили возможность пустить Иоанну пулю в лоб, — сказал Джейсон, когда клетка перед ним распахнулась и его вывели в длинный коридор с бетонными стенами, освещённый всё теми же красными лампами. — Мы решили, что никто не хочет встретиться с Иоанном в аду спустя пятнадцать минут после его предполагаемого убийства, — сказала охотница. — Если бы мы убили этого проходимца здесь и сейчас, а через пару минут его труп нашли бы фанатики, нас с тобой нашпиговали бы свинцом, — продолжил за девушку Аджай. Длинные узкие коридоры и лестничные пролёты с давящим на психику красным освещением начали казаться Джейсону лабиринтом, в недрах которого прячется Минотавр. Точнее, Минотавр направился к отцу Иосифу. Его ждёт удивление, когда окажется, что помимо Джейсона в рядах эдемщиков завелись ещё лгуны. А если вскроется, что это были не просто лгуны, а ещё и шпионы, прикинувшиеся эдемщиками, Иоанн покраснеет от злости и сольётся в общей палитре с освещением в коридорах. В некоторых местах прямо на бетоне были нарисованы пропагандистские лозунги типа: «Коллапс близок», «Покайся в грехах», «Обнажи свой грех», «Отец Иосиф наш спаситель». Всё это добавлялось к портретам Иосифа, возле которых толпились сектанты и о чём-то перешёптывались между собой. Некоторые с удивлением смотрели на то, как два явно подозрительных эдемщика куда-то выводят грешника, с которым проводил беседу Иоанн. — Держи свет, брат мой, — махнул рукой одному из сектантов Аджай, дабы соответствовать образу и не выдать себя. — После конца света посажу картошку, — мечтательно начала Джесс. — Но что делать, если её начнут жрать колорадские жуки-мутанты и радтараканы? — Вера в Иосифа спасёт твою картошку, — посоветовал ей Аджай. «Суки, если из-за вас я ща заржу, наша смерть будет на вашей совести», — сдерживая улыбку, подумал Джейсон. Может, разговоры про постапокалиптическую картошку запудрили мозги эдемщикам. Или они и сами любят порассуждать на тему того, что будут делать после конца света. Другого объяснения, почему Аджай и Джесс не спалились, Джейсон дать не мог. Последняя металлическая дверь распахнулась, и они вошли в огромное фойе, стены которого были оббиты выкрашенным лаком деревом. Широченный камин разделял комнату на две части. Что находится справа, Броди не увидел. Конвоиры повели его влево, где он увидел чучело гризли, стоящее в углу, и ковёр в виде медведя, выстеленный перед камином. На ковре стоял журнальный столик с диваном и креслами. С потолка свисала огромная люстра, украшенная оленьими рогами. Больше походит на домик охотника, нежели на место, в подвалах которого пытают и убивают грешников за отказ сказать «да». Впереди Броди увидел открытую нараспашку дверь, за которой виднелось открытое пространство, и в дом проникал свежий, прохладный воздух. От нескольких часов, проведённых в темноте, Джейсон прищурился, хоть на улице и был вечер. От этого он не сразу увидел впереди каменную площадку и дорогу, которая направо вела куда-то в лес, а слева упиралась во взлётно-посадочную полосу, неподалёку от которой стоял белый пикап. Джейсон хотел повернуться и посмотреть на фасад здания, но Джесс и Аджай ускорили шаг в сторону машины, и Джейсон чуть не споткнулся об каменные ступени. Благо псевдоконвоиры удержали его. Дойдя до машины, Аджай открыл заднюю дверь, и вместе с Джесс швырнул Джейсона на заднее сиденье. Броди плюхнулся на мягкое сиденье и почувствовал, как кто-то толкнул его ближе к противоположной двери. Когда он поднялся и сел нормально, он увидел, как за руль сел Аджай. Повернув голову вправо, он заметил, как к нему подсела Джесс и захлопнула дверь. Повернувшись к заднему стеклу, Броди увидел двухэтажный деревянный дом с балконом, который уже успел утонуть в елях, растущих возле него. Единственное, что Броди увидел отчётливо — такой же деревянный гараж со вторым этажом, широкими воротами и башней, больше похожей на диспетчерскую вышку в аэропорту. На балконе этой вышки находились три снайпера. Ещё человек пять патрулировали дом по периметру, а другие два человека шли вдоль взлётно-посадочной полосы. Двигатель пикапа завёлся, и гараж начал удаляться от Джейсона. Броди повернулся и увидел, что Аджай гонит прямо по обочине полосы, посреди которой стоял самолёт, и двух эдемщиков возле него. Доехав до самолёта, Гейл ещё сильнее нажал на педаль газа, и дом вместе с самолётом начали утопать в придорожной пыли. — Напомни мне, откуда мы сейчас свалили? — спросил Броди, ещё раз взглянув через заднее стекло в сторону пропадающего за горизонтом дома. — Из ранчо Иоанна, — ответила ему Джесс.