Lord of Time

Гарри взял письмо и начал читать. Оно, кстати, было отправлено маггловской почтой — вопросов, почему так долго шëл ответ, больше не было. Гарри должен был признать, что такое решение, возможно, было наилучшим. Отправка письма через магглов значила, что, по крайней мере, риску не подвергались совы. Мысли об этом вводили Гарри в уныние. Он всегда был очень привязан к своей сове, которая погибла. Мерлин, Гарри надеялся, что в один прекрасный день заберёт её снова, свою прекрасную белоснежную Хедвиг. К сожалению, этого не случится в ближайшие пятьдесят лет. Если бы она была сейчас рядом... Но кто знал, что произойдет между «сейчас» и «потом». Гарри с нетерпением ждал момента, когда он наконец выберется отсюда. Слизнорт дал своё разрешение, написав, что заберёт их ровно в шесть часов вечера и к этому времени они должны быть готовы. Посмотрев на дату, — четырнадцатое августа — Гарри понял, что это случится уже сегодня. Очевидно, Слизнорт не думал, что письмо будет идти так долго. Хорошо, что они были уже почти собраны, но им нужно будет демонстративно выйти с чемоданами, чтобы не вызвать подозрений. — Коул знает? — спросил Гарри, внимательно глядя на Тома, который сел за стол и начал быстро есть. Он выглядел немного возбуждённо. Гарри понимал, что удерживало Реддла от свободного проявления эмоций. Ему это всё казалось актом благотворительности. Том никогда ни на кого не полагался, и Гарри понимал, что тот чувствовал на душе неприятный осадок[1] из-за этого. Но почему Том согласился уйти с ним, оставалось для Гарри загадкой. У него в голове было множество сценариев, и в каждом из них Реддл категорически отказывался. Но он согласился. Это действительно сбивало его с толку, и Гарри очень хотел, чтобы у него была возможность прочесть мысли Тома, чтобы просто посмотреть, что происходит в его гениальной голове. Хорошо, что в этот конкретный момент времени у него такой возможности не было. — Да, профессор Слизнорт велел передать письмо ей, и она отпустила меня, как только его прочла, — мягко сказал Том. — Но если сработает сирена, мы должны будем пойти с ними. Она не хочет рисковать тем, что мы можем пострадать, если он не явится вовремя, — он презрительно усмехнулся. — Она не солгала? — серьёзно спросил Гарри. Он убрал письмо обратно в конверт и пододвинул его к Тому. В конце концов, оно было адресовано именно ему. Том поморщился. — Нет, — нехотя пробормотал он и выпил свой яблочный сок. Его мысли вращались вокруг способов мести мальчишкам, трое должны будут поплатиться. Они навредили Адриану, но их целью мог быть и он сам, а это уже просто недопустимо. У него была мысль, насчёт того, как это можно сделать, чтобы не узнал Адриан. Судя по всему, тот знал его слишком хорошо, значит провернуть всё нужно в последнюю минуту, и ему придется быть особенно хитрым и осторожным. И он пришёл к идеальному решению. Совершенно идеальному. Ему нужно было удержать свою мстительную ухмылку. О, они будут сожалеть об этом ещё долгие месяцы. В тёмных глазах Тома зажёгся огонёк злого веселья. Он уже не мог дождаться, чтобы осуществить задуманное. Гарри кивнул, позволяя разговору уйти от этой темы и стараясь не выглядеть самодовольно. Это бы просто заставило Тома встать в оборону и испортило бы ему настроение — по крайней мере, до прибытия Слизнорта. Но всё-таки кое-что хорошее в пребывании в приюте было: Гарри лучше узнал Тома, как и говорила Смерть, и показал ему, что магглы не ужасные и слабые, а сильные и стойкие перед лицом врага. Он не был уверен, осознал Том это или нет, но мог сказать, что тот, по крайней мере, пытался. Гарри хотел не изменить Тома, а просто показать ему другой взгляд на всё, и, может быть, это позволит исправить и будущее тоже. На ужин у них ушло не так уж и много времени, и их настроение было намного лучше, чем час назад. — Интересно, сколько сейчас времени?.. — вслух размышлял Гарри, оглядываясь в поисках часов. Ему нужно было приобрести себе наручные часы, они очень бы пригодились, особенно в такой ситуации, как эта, когда он не мог применить магию, чтобы узнать время. — Где-то половина шестого, — сказал Том. Ужин начинался в пять, и он предположил, что прошло уже около получаса. — Тогда нам как-то нужно убить ещё полчаса, — сказал Гарри. — Думаю, сейчас лучше всего будет собраться, — он всегда собирал вещи заранее, когда уходил откуда-то. Будь то дом Дурслей, Хогвартс или — даже упоминать не стоит — Нора. — Ты закончил? — он уже это знал. Том коротко кивнул, отвлечённый мыслями о том, что хотел сделать. Он редко использовал беспалочковую магию. Поправочка: редко использовал беспалочковую магию после поступления в Хогвартс. Он находился под впечатлением от того, что его магию могут отследить. А единственное, чем бы он никогда не рискнул, — исключение из Хогвартса. Он понятия не имел о магии, которая защищает его от обнаружения, так что он вполне мог использовать беспалочковую магию, если хотел — а он хотел. Теперь надо было как-то уйти, не вызвав подозрений у Адриана.  — Пойдём, — согласился Том, когда Адриан вернулся, убрав подносы и посуду. — Наконец-то я высплюсь ночью, — радостно сказал Гарри, когда они поднимались по лестнице, оба трепетали от восторга. — Надеюсь, Слизнорт не расскажет Дамблдору. Если да, то я буду пиздец как возмущён[2]. Том только покачал головой на слова и эмоции Адриана. Он не верил, что Дамблдор мог быть проблемой в течение лета. Нет, он не хотел думать об этом подозрительном старике, даже когда его начинал обсуждать Адриан. Том правда не понимал, почему Дамблдор видит в нём проблему. Ну и что, что он хорошо контролирует свою магию? Ну и что, что у него большой магический потенциал? Так у Дамблдора всё то же самое! Не мог же он бояться, других сильных магов, так ведь? В этом не было никакого смысла. Том даже не старался понять Дамблдора, потому что сомневался, что в этом случае всё может стать лучше — на самом деле, он готов поспорить, что всё станет только хуже. Том часто думал, что подозрительность старика больше связана с его умением говорить на парселтанге, чем с чем-то ещё. — Ты много знаешь о Слизеринах? — спросил Том, когда они поднялись на свой этаж. — Немного, а что именно ты хочешь знать? — спросил Гарри, открыв дверь в их комнату. — Их всех считали злом? — своей интонацией Том требовал ответа. — Ну… — задумчиво сказал Гарри, — в моё время считали, что ни один змееуст не был светлым… Меня обвиняли в злодействах, когда мне было двенадцать. Но я думаю, что это связано больше с недавними поколениями, чем с жившими в прошлом. Я имею в виду, что весь род Слизеринов состоит из чрезвычайно могущественных волшебников, Том, а ты знаешь, что о них обычно говорят, — они наживают много врагов. Я не удивлюсь, если окажется, что Слизерины сделали много хорошего для волшебного мира, но где-то есть идиоты, которые настолько погрязли в своих предрассудках, что сквозь них не могут этого понять. А в будущем всё станет ещё хуже, я знаю несколько удивительных магов, которые появятся в ближайшие годы… Я имею в виду, действительно удивительных, так что здесь и сейчас не так уж и плохо. Я думаю, что ты тоже смешиваешь персонажей тьмы и зла. Это не одно и то же. — Очевидно, ты имеешь в виду Гриффиндорцев и Слизеринцев? — проницательно уточнил Том. Гарри ухмыльнулся и кивнул, упаковывая вещи. Том был таким умным, что Гарри даже завидовал его гениальному разуму. Поттер мог бы потратить всю жизнь, изучая его, но так и никогда не понять, как он работает. Том гений. Мерлин, изменения, которые он мог бы привнести в магический мир, были бы грандиозными. Это бы привело всех в новую эру понимания магии и использования её безо всяких предрассудков. Однако выбранный им путь был заведомо обречен на провал, с самого начала. Что послужило причиной этого? Что сыграло роль катализатора в превращении Тома в бредящего безумца, сумасшедшего? Ведь сейчас он таким не был. Да, он был озлоблен, ожесточен и измучен, но не настолько, чтобы в нём проснулось желание убивать… Это должно было случиться в следующем году, верно? Поскольку в исходной временной ветви прошёл год с того дня, когда была убита Миртл. Он сказал в исходной, потому что у Миртл больше не было причин оказаться в том злополучном туалете, так что она останется жива. Об этом может рассказать Смерть, потому что она может видеть всё: что было, что могло бы быть и что будет. «Что ты хочешь узнать?» — спросила Смерть, появляясь в своей жутковатой манере в сознании Гарри, чтобы они могли пообщаться. «Что так изменило Тома? Почему он убил Миртл?» — задал свой вопрос Гарри. «Он не собирался никого убивать. Еë смерть была совершенно случайной, но он действительно использовал это с определенной целью: заставить других поверить в то, что её убил именно он, что в итоге и вышло. Она Уоррен, полукровка или нет, но она никогда не была его целью. Целью были магглорождëнные, которые были настроены против слизеринцев», — ответила Смерть. Девочка буквально оказалась не в том месте и не в то время. «Неуравновешенным его сделали крестражи?» — спросил Гарри. «Следует начать с того, что они быстрее разжигают в нём гнев. Первый крестраж никак не повлиял ни на разум, ни на внешность, — начала рассказывать Смерть. — Это следующие крестражи и ритуалы, которые сопровождают их создание, расшатали его психику. Это затянуло его и заставляло желать большей силы. Чем больше он проводил ритуалов и создавал крестражей, тем меньше магии оставалось в его распоряжении. Сначала это было незаметно, но потом он осознал, что больше не может пользоваться беспалочковой магией так, как раньше. Но в том его состоянии он посчитал, что это было необходимой жертвой для достижения бессмертия. Но так было только до тех пор, пока он не встретил тебя, врага со стабильной, чистой магией. Тогда он начал думать, что все его проблемы решит Жезл Смерти. Он поддался тому же искушению, что и все остальные, но в итоге всех это привело только к смерти. Только один человек может получить большее могущество благодаря Старшей палочке, и это ты». «Я много над этим думал. Он был способен на очень многое, и даже я понимал, что нет гарантии моей победы в дуэли», — кивнул Гарри, соглашаясь. Смерть только хихикнула. Это было так, когда Гарри обладал только магией волшебника, в этом они с Томом были равны, но получив силы Владыки, Гарри стал непобедимым, как и предрекалось палочкой. И даже Том начал понимать, что с Гарри лучше не связываться. И именно это поначалу привлекло волшебника к Поттеру. Том мог отмахнуться от того, что его раздражало в Гарри. Он был просто очарован его умом, а Гарри был очарован умом Тома. За этим было забавно наблюдать. И стоит сказать, что следующий год в Хогвартсе будет… перерождением для них обоих. «Мне стоит рассказать ему о крестражах и к каким они приводят последствиям? Я не хочу, чтобы он в итоге снова их создал. Он так страшится смерти, и я боюсь, что даже не смогу убедить его, что это не тот ход, который нужно делать», — с сожалением сказал Гарри. Он очень переживал за Тома, но что если он всё-таки начнёт разрывать свою душу? Гарри честно не знал, что будет делать в таком случае. Ради собственных блага и безопасности ему нужно будет отступить, прежде чем маг увидит в нём угрозу и попытается убить. Гарри едва выжил после удара в спину от своих так называемых друзей. Он не сможет ещё раз это пережить, просто не сможет. «Предлагаю пока этого не делать. Я дам тебе знать, если и когда надо будет рассказать», — сказала ему Смерть, в конце концов, она всё узнает — она же Смерть, и её грандиозный расклад всё покажет. Том уже сейчас считал Гарри своей собственностью и защищал его, но это совсем не то, что будет через некоторое время, тогда это будет уже никак не предотвратить. К тому времени они будут совершенно очарованы друг другом, будут чувствовать себя нужными, будут нуждаться в том, чтобы соответствовать ожиданиям другого. Чтобы стоить друг друга. «Хорошо, так значит к краю его подвели только крестражи и ритуалы?» — Гарри почувствовал, что причина была ещё в чём-то намного большем. «Тебе когда-нибудь удавалось легко перебороть веру в то, что ты урод? Даже сейчас ты иногда так о себе думаешь… А что, по-твоему, чувствовал Том, когда ученики видели в нём и других слизеринцах чистое зло, особенно когда ещё и могущественный маг относился с подозрением? — мрачно указала Смерть. Она найдёт способ наказать Дурслей за это, хотя они уже были ею наказаны в той, другой жизни, когда Гарри был в бегах. Она всегда приглядывала за ним, но не могла общаться, пока Гарри не признал себя Владыкой Смерти. — Он стал таким, каким его все ожидали увидеть, и его неуравновешенность никак делу не помогала». «Понятно…» — мрачно ответил Гарри. Он всей душой ненавидел слово «урод». Поттер даже на секунду не задумывался, что Том когда-нибудь будет светлым волшебником, нет. Но казалось, что была возможность сохранить такого великолепного мага, который стоял прямо перед ним. Он может остаться таким, каким он был сейчас, на долгие годы. «Тебе лучше закончить сборы. Слизнорт придёт за вами сразу после того, как сработает сирена», — сообщила Смерть и после этого исчезла из сознания Гарри. Наблюдать за замыслами Тома Реддла было занимательно. Да, мальчик не был добрым. Смерть редко находила что-то занимательным, но наблюдать за его собственническими порывами и тем, как он планировал свою месть, было забавно, но только до тех пор, пока это не касалось Гарри. Гарри закончил собирать вещи и постучал по чемодану Тома, который уменьшенным лежал на полу — не надолго, правда. Они покидали это место, и Гарри был в полном восторге. Он не мог представить, что чувствовал Том, который провёл здесь одиннадцать лет. Ну, на самом деле почти двенадцать, потому что учебный год в Хогвартсе начался раньше, чем ему исполнилось одиннадцать. — Не могу дождаться, когда схожу в Гринготтс. Я хочу понять, смогу ли я выиграть больше денег, — усмехнулся он с мрачным восторгом. Он настолько ушёл в свои мысли, что не заметил реакции Тома на своё чарующее веселье. — Ты действительно собираешься сделать это? — спросил Том. На его лице было написано явное неодобрение. Обычно такое его выражение заставляло собеседника отступить и сделать то, что хотел Том. — Конечно. Но сначала я поставлю совсем немного, просто на случай, если ты окажешься прав, — Гарри легкомысленно пожал плечами. Он хотел узнать об этом у Смерти, но всегда что-то забывал, когда разговаривал с этой… э-э-э… женщиной? Материей? В любом случае, он отвлекся на полученную информацию, чтобы всё запомнить. — Я не собираюсь навлекать на себя необоснованных подозрений. Просто хочу выиграть достаточно денег, чтобы приобрести всё, что мне нужно. Том едва сдержался, чтобы не разинуть рот: Адриан признал, что он может быть прав, но при этом всё равно хотел сделать по-своему. Мерлин, его можно было даже не пытаться отговаривать. Певерелл всё равно всегда делал всё, что хотел. Несмотря на своё ворчание, Том с трудом сдерживал ухмылку. Возможно, именно по этой причине ему так нравился Адриан: он не был ни на кого похож. Он не преклонялся и не сжимался перед его требованиями, не боялся ни его, ни его силы. Этот вызывающий огонёк в его глазах во время занятий, удовольствие, которое он получал от различных вещей — всё в Адриане было таким слизеринским, но при этом часть его личности совершенно отличалась ото всех остальных. Может быть, это потому, что он не заботился ни об иерархии на факультете, ни о сохранении лица? Или потому, что он вырос в другое время? Было столько разных вероятностей, что невозможно было выбрать какую-то одну конкретную. В конце концов, может оказаться, что это из-за всего перечисленного вместе взятого. — В чём именно тебя могут обвинить? — насмешливо усмехнулся Том. В конце концов, правду-то всё равно никто не узнает. — Гоблины умнее, чем все привыкли о них думать, гениальные мастера и проницательные бизнесмены. Как ты думаешь, кто сделал всех этих чистокровных такими богатыми, какими они являются сейчас? Уж точно не они сами, — серьёзно сказал Гарри. — Уверен, ты замечал, что гоблины требуют довольно высокую оплату. А что было бы, если бы у них была другая работа? Доверяй гоблинам и отдавай им то уважение, которое они заслуживают, и они сделают всё, чтобы твое золото множилось. Да, сделки с ними могут закончиться откровенно дерьмово, но они бойцы и всегда сражались за то, во что верили. И побеждали множество раз. — Только потому, что министры бесхребетные и постоянно отступали, — снисходительно сказал Том. — Ты действительно считаешь, что хоть какое-нибудь магическое существо заслуживает, чтобы с ним обращались, как с кем-то второсортным? — серьёзно спросил Гарри, встав в центре комнаты и почувствовав, что сейчас начнутся настоящие дебаты. Его вещи уже были собраны. — Чтобы у них не было прав на волшебную палочку и возможности нормально защищаться? Я не хочу знать, что тебе говорили другие. Мне нужно твоё собственное мнение, — добавил он, немного подумав. Том сузил глаза, делая вывод, что кто-то мог или хотел им манипулировать: — Почему ты думаешь, что это не мое мнение? — Полагаю, я надеялся, что кто-то настолько умный, как ты, сможет, по крайней мере, объективно рассуждать, — сказал Гарри, пожав плечами. — Я имею в виду, ты хоть раз встречал гоблина? Хоть раз был в Гринготтсе? Или деньги тебе приходят вместе с письмом? — Конечно, я был в Гринготтсе, — рявкнул разъярёный Том, отстаивая свои жалкие гроши, которые он получал на покупку школьных принадлежностей. — С письмом я получаю ваучер, который позволяет снять деньги с хогвартских счетов для студентов. — Полагаю, твоё обаяние на гоблинов никак не повлияло? — Гарри вдруг лукаво усмехнулся, когда его озарило понимание. — Гоблины не реагируют на обаяние, они не доверяют волшебникам, но уважают людей немногословных, не слишком доверчивых, но готовых дать некоторую свободу действий, и что более важно — уважают силу и деньги, а также тех, кто изучает гоблинские обычаи. А попытку подлизаться[3] воспринимают, как серьёзное оскорбление, именно поэтому Дамблдору с ними ничего не светит[4], несмотря на то что он борется за свободу существ. Ну, или попытается. Я имею в виду, что к нему все прислушаются, если он захочет это сделать… так уже было. Том отвернулся, чтобы не дать Адриану увидеть, как губы складываются в ошеломлённой усмешке. Он хотел остаться разозлённым, но это не представлялось возможным. Том понимал, что его должно раздражать то, насколько хорошо его знает Адриан, но это было не так. Из-за этого он испытывал лишь самодовольство, но причины этого объяснить не мог. Вытащив свой чемодан, он стал выходить из комнаты. Книга, которую он удачно оставил под подушкой, ждала часа, когда Том «вдруг вспомнит», что «забыл» её и вернётся, чтобы забрать, так что он сможет отомстить, перед тем как они с Адрианом уедут на остаток летних каникул. Он структурировал всё, что Адриан рассказал ему о гоблинах, и запомнил, чтобы позднее ещё раз это обдумать. С ними он был непоколебимо вежлив, как и со всем своим окружением… «Ну, со взрослыми и теми идиотами в школе, по крайней мере», — мрачно подумал он, словно оправдываясь. Они только начали стучать по лестнице своими чемоданами, аккуратно спуская их вниз, когда сработала сирена, заставляя Тома неслышно простонать. Его глаза сузились от разочарования. Он не собирался проводить в этом мире ещё одну ночь, когда уже был так близок к свободе. Категорически отказывался. Профессору Слизнорту лучше поторопиться, иначе Том выйдет из себя, а он славился далеко не безупречным контролем над своим гневом. — Интересно, где он появится? Он не сказал, где нам его встретить, — задумчиво сказал Гарри. — Если он придёт вовремя, — поправил Том совершенно ничего не выражающим тоном. — А он когда-нибудь опаздывал? — с любопытством прокричал Гарри. Слизнорт никогда не опаздывал на Зелья, насколько мог судить Гарри. В случае чего к нему всегда можно было обратиться и вне школьных часов. Он всегда был доступен. Можно даже сказать, что Слизнорт чрезмерно яро искал компании. Возможно, потому, что не женился и в итоге остался один? Гарри полагал, что Слизнорта привлекает противоположный пол, а не свой… Возможно, к геям здесь относились плохо, Поттер никогда об этом не задумывался. У него не было никаких мыслей на этот счёт. Он никогда не узнавал конкретно об этом ни в этом времени, ни в будущем. Стук их чемоданов заглушался воем сирены с ближайшего полицейского участка — по крайней мере, все думали, что она находится именно там, но это могло оказаться просто слухами. — На самом деле нет, ни разу за всё время, что я его знаю. Даже когда болеет, он просто принимает зелья и продолжает заниматься своими делами. Он никогда не опаздывал и не отсутствовал, — с удивлением признался Том, словно впервые осознал, насколько самоотверженным был его профессор Зельеварения и декан факультета. — Ну, тогда всё хорошо, так как сейчас только без четырёх минут шесть. Несколько минут как раз уйдёт на то, чтобы все остальные собрались и взяли свои перекусы, — громче, чем рассчитывал, сказал Гарри, но с то работающей, то утихающей сиреной он не мог точно определить, когда говорить громко, а когда тихо. Том шокированно взглянул на часы, висящие в холле. Он не осознавал, как мало у него оставалось времени, чтобы довести дело до конца. Он мог успеть сделать только половину задуманного, но это всё равно будет иметь длительные последствия. — Чёрт, я забыл твою книгу. Выходи на улицу и жди меня. Я вернусь через несколько секунд, — сказал Том, испытывая отвращение к самому себе и чувствуя раздражение при виде удивления и подозрения на лице Адриана. «Да, он определённо знает меня слишком хорошо», — подумал Том, взбегая по лестнице. Он слышал, как Адриан тащит оба чемодана, пока снова не заработала сирена. Том быстро призвал книгу, когда убедился, что никого не осталось, и начал претворять свой план в действие. Адриан задумался, было ли это всё простой случайностью? Он так не считал. Том был дотошен, и дотошен настолько, что можно было сказать, что он в какой-то степени страдал обсессивно-компульсивным расстройством. У него всё всегда было чисто и опрятно, особенно его чемодан, одежда и даже комната в общежитии. Другие тоже старались поддерживать порядок, хотя, возможно, так было только из-за проверок, устраиваемых Слизнортом. Гарри не видел никакой другой причины в желании Тома вернуться. Он отчаянно пытался выбраться из приюта, настолько отчаянно, что отбросил, как ему казалось, значительную часть своей гордости. Слизеринец не любил оставаться в долгу. Особенно перед другим слизеринцем. Гарри отбросил эти абсурдные мысли, это была всего лишь забытая книга. Не всё что Том делал, имело какую-то подоплёку. Но он понимал, что в этом случае лучше не забывать свои предчувствия. Это стоило того? Нет, сейчас они уходили, но в конце концов еще вернутся, так что, что бы Том ни планировал, лучше не вызывать у него подозрений. Гарри фыркнул при этой мысли. Волан-де-Морту буквально сошло с рук убийство. Он мог получить всё, что угодно, и избежать наказания — конечно, может. И воспользуется этим. Гарри заметил Слизнорта, очень непринужденно проходящего в ворота (что выглядело довольно странно, с учётом чертовой сирены), одетого в чёрный маггловский костюм, который ему очень шёл. У него ещё не было выпирающего живота, который всё равно появится в будущем. Волосы были одного оттенка, без проседи. Но ещё не было той живости, которая была во время Гарри. Груз преданности и вины разорвал гордость этого человека в клочья, но всё же он насквозь был слизеринцем, не только деканом факультета. Гарри постоянно удивлялся, когда видел волшебника спустя пару дней отсутствия. Он всё время ожидал увидеть его таким, каким он станет, а не этого моложавого мага, каким он был сейчас. Гарри быстро потащил чемоданы по оставшимся ступенькам, игнорируя любопытные и вопросительные взгляды, которые остальные бросали на профессора. — А, Адриан, рад, что ты так быстро собрался! — сказал Гораций, улыбаясь подростку. Он был несколько озадачен: Том никогда не опаздывал. — С Томом всё в порядке? — он встревожился, думая, что тот ранен. — Да, профессор, с ним всё хорошо, он сейчас будет. Ему просто пришлось быстро что-то доделать, — сообщил Гарри, намеренно вводя Слизнорта в заблуждение, заставляя думать, что Том делает что-то по поручению взрослых. Гарри надеялся, что он не выйдет, неся книгу на виду, хотя не думал, что профессору будет на это не всё равно. — Итак, у вас двоих достаточно денег, чтобы остаться в «Дырявом Котле» до конца каникул? — спросил Слизнорт, серьёзно глядя на Адриана, позволяя подростку прочувствовать тон вопроса, прежде чем ответить. — Конечно, профессор! — сказал Гарри, задыхаясь от притворной обиды. — Я не вор! Я бы никогда на такое не пошёл, — ну, это была правда, воровать он правда не собирался — это не стоило приобретенного клейма. — Ох-хо! Мальчик мой, я не имел в виду ничего такого. Я просто хотел убедиться, — сказал Слизнорт, потирая руки и спокойно улыбаясь. Его острый взгляд на мгновение метнулся к построенным по парам детям, держащим в руках запакованные перекусы, подушки и пледы и куда-то идущим. Одна женщина оглянулась на него и Адриана, прежде чем продолжить путь к — как решил Гораций — убежищу. Гарри смущённо потупил взгляд: — Простите, профессор, — сказал он и с любопытством взглянул на приют. Где, чëрт побери, был Том? Гарри не мог вечность отвлекать профессора. Он облегченно выдохнул, увидев выходящего подростка. Книги видно не было. Он воспользовался беспалочковой магией? Гарри надеялся, что так. Он не мог рисковать тем, что книгу обнаружат магглы или профессора в школе. — Профессор Слизнорт, — вежливо поприветствовал Том. — Пойдёмте, мальчики, сейчас мы должны отправиться как можно быстрее, — сказал Слизнорт, не покидая территорию приюта, а углубляясь дальше, через несколько секунд они поняли, что тот ведёт их в защищенное от чужих взглядов место — в лес. — Она у тебя? — спросил Гарри, находясь позади Тома, когда отдал ему чемодан. Том только усмехнулся, ничего не говоря. Он был уверен, что его уже поняли. Так и было. Адриан расслабился, и они поспешили догнать профессора, стремясь, как всегда, выбраться отсюда — особенно зная, что сейчас в любую секунду могла упасть бомба.