Lord of Time

Никто не расходился, пока часы не пробили десять часов. Настал комендантский час, установленный родителями для каждого из них, кроме Абраксаса: он уже был достаточно взрослым для того, чтобы делать всё, что ему заблагорассудится без ограничений во времени. Ребята остались у Адриана с Томом на обед и ужин. От внимания Адриана не ускользнуло, что никто даже не взглянул в сторону его домовиков. Прекрасно, это означало, что они слышали и запоминали — если звёзды сойдутся, то уважать эльфов начнут и остальные. — Я в душ, — устало пробормотал Адриан, потягиваясь и уходя из гостиной, не обращая внимания на то, что Том ему не ответил. Он был молчалив, но в этом не было абсолютно ничего нового. Том говорил только тогда, когда тема беседы этого стоила, по крайней мере с остальными. С Адрианом же он был чуть более открыт, но на этом, пожалуй, и всё. «Тем не менее, в одном Эйден был прав, — думал Адриан, поднимаясь по ступеням, — жить самостоятельно, не имея никого, стоящего над душой и говорящего, что делать, здорово». Не стоит говорить о том, что он всё же отдал бы всё, чтобы его вырастили родители. Но, к сожалению, этому было просто не суждено случиться. Однако жить здесь, в мэноре, было лучше, чем в приюте или даже в «Дырявом Котле», хотя стоит признать, что комната в пабе была лучшей из существующих альтернатив. Его другая версия, совершенно другая, будет расти с родителями. По крайней мере, так Адриан предполагал. Очень долгое время Хогвартс был единственным местом, которое Адриан искренне считал своим домом, единственным местом, которое он любил, но тогда он был таким ребёнком. Дом, который он создал вместе с Томом, включал в себя всё и даже то чувство причастности, которое Адриан когда-то испытывал в Хогвартсе. Это слишком ярко демонстрировало, насколько неполноценной, неполной была его жизнь, если он так быстро смог привязаться к школе. Адриан продолжал думать об этом, и когда вошёл в спальню, и когда пробирался к ванной комнате. Их с Томом комната была чистой и опрятной — это было то, за чем они следили самостоятельно: домовые эльфы в неё не входили. Они оба были аккуратны и организованы — Том из-за обсессивно-компульсивного расстройства (наличие которого он у себя, конечно же, отрицал) и твёрдо укоренившейся потребности быть идеальным во всём. Адриан включил душ, пропустив через кончики пальцев немного магии, и затем начал раздеваться. Он отбросил мысли прочь: не хотел думать о прошлом или о чём-то похожем. Здесь этого никогда не случалось и уже никогда не случится. Адриан собирался создать целый новый мир, такой, которым магическое сообщество могло бы гордиться. С учётом того, как популярна была его книга, даже в кругах чистокровных, надежда на это возрождалась. Адриану было любопытно, к каким изменениям это приведёт и смогут ли так называемые «чистокровные» выдержать то, что их рода станут «нечистыми». Но это не сделает их нечистыми. Это обеспечит жизнь самой магии и, безусловно, аристократических фамилий. Шагнув под душ, Адриан тихо вздохнул, когда по коже стали бить струи воды. Он устал, хоть и не делал ничего, кроме того, как весь день болтал с друзьями. В мэноре делать уже было нечего: всё было куплено и расставлено на свои почётные места, а деньги текли в сейф рекой, благодаря сделанным им инвестициям. Домашнее задание было сделано и убрано в чемодан. Всё, что Адриану оставалось, — просто наслаждаться летними каникулами. И он будет наслаждаться ими, пока может. У Адриана было смехотворное предчувствие, что Дамблдор основательно сядет им на хвост с самого начала года. Представить, что он попытается вторгнуться к ним на летних каникулах, было невозможно. Вероятно, стоит поговорить с директором: Адриан не сомневался, что Диппет совершенно не подозревает, что Дамблдор проворачивает за его спиной, говоря, что директор одобрил то-то и то-то. После разговора с Диппетом Адриан был уверен, что волшебник будет рад узнать, что у него появилось место, где он будет в безопасности и защищён от шторма, разыгравшегося в маггловском мире. Чёрт возьми, маг прямо сказал ему, чтобы он использовал магию, если его жизнь будет в опасности. Диппет с сожалением говорил ему о том, что он не может остаться в Хогвартсе. Не было сомнений, что Диппет уже отказывал в этом ранее и это его, очевидно, задевало. Чёрт побери, Диппет сделал так, чтобы Том смог остаться на лето перед последним курсом. Ему было не всё равно. Адриан не мог допустить, чтобы Дамблдор стал директором Хогвартса. «Не могу, просто не могу», — думал Адриан, распределяя по коже мыльную пену, которую тут же смывала вода. Сделав шаг назад, он стал мыть волосы, массируя кожу головы. Адриан ни разу не стригся с тех пор, как появился здесь, а это означало, что волосы уже довольно сильно отросли. К счастью, большинство юношей, ставших наследниками или лордами, перестаёт обрезать волосы, так что ничего странного в этом не было. Однако Том всё ещё стригся. Его волосы всегда выглядели безупречно после того, как он укладывал их по утрам. Адриан снова шагнул под горячие струи и смыл с волос шампунь, затем выключил душ, взял полотенце, висевшее рядом на крючке, и обернул его вокруг талии. Взглянув на Тома, Адриан подошёл к комоду и стал искать что-нибудь, что можно надеть на ночь. — Ты в порядке? — спросил он, хмуро глядя на Тома, который однозначно вёл себя совсем не так, как обычно: едва ли он выпустит книгу из рук где-то за пределами душевой. — А ты ничего не забыл мне сказать? — спросил Том, повернув голову на звук голоса Адриана. Несмотря на серьёзную тему разговора, его чёрные глаза всё равно блеснули при виде обнажённого Адриана. Он был самым совершенным совершенством, и никто не сможет убедить Тома в обратном. Адриан нахмурился, и на лбу появились морщинки. На Томе были лишь одни боксёры, в одной руке он держал футболку, а в другой — полотенце. Полотенце, которым снова немного подсушился и которое потом бросил в корзину для белья, — оно тут же оказалось внизу, готовое к стирке. — Думаю, ничего, — сказал Адриан, и его голос прозвучал немного насмешливо. Выражение его лица скрылось за воротом надеваемой им футболки. — А что? — с любопытством спросил он, подойдя к кровати и скользнув к Тому под одеяло. — Ничего? — едко повторил Том. — Совсем ничего? Адриан просто смотрел на него и ждал, пока Том перестанет ходить вокруг да около и скажет, наконец, что у него на уме. Но вообще-то, говоря начистоту, он и понятия не имел, что ему мог сказать Том. — А, например, когда ты время от времени уходишь в прострацию? — подсказал Том. Гарри громко рассмеялся, сильно вздрагивая и схватившись за живот, когда понял, о чём говорит Том. — Она не могла! — выдавил он, прежде чем снова потерять дар речи от смеха. — О, Мерлин! Хотел бы я это слышать! — воскликнул он, ничуть не беспокоясь из-за выразительного взгляда Тома. — Да, очень смешно, но я бы хотел быть об этом предупреждён, — заявил Том, немного раздражённый тем, что не мог продолжать злиться. Смех Адриана был слишком заразительным. Смех Адриана постепенно затих, оставляя после себя лишь тихое веселье. — Я не думал, что ты сможешь с ней говорить. То есть серьёзно, Том, несмотря на всё, что я тебе сказал… Как бы ты отреагировал, если бы я сказал тебе, что могу говорить со Смертью, а ты бы не смог её слышать? Это заставило Тома задуматься. Говоря откровенно, он не знал, как отреагировал бы. Ему не дали шанса узнать. Возможно, это было и хорошо, поскольку он не был уверен, что поверил бы Гарри, если бы тот вдруг сказал, что может говорить со Смертью, хоть и безоговорочно доверял ему. — Я не знаю, — нехотя признался он. — Именно, — серьёзно сказал Гарри, успокаивающе сжав ногу Тома. — По правде говоря, я удивлён, что ты можешь говорить с ней. Это неожиданно. Для меня это тоже неожиданно: я же первый раз переместился в другое место и связал свою жизнь с другим человеком, — Том сжал его руку в ответ. Ему не нравилась даже мысль о том, что Гарри может быть связан с кем-то другим. Он принадлежит ему, и так будет всегда. — Значит, Смерть — женщина? — поддразнил Том, кардинально меняя тему и не желая даже мысленно рисовать себе картину, как Гарри находится рядом с кем-то другим. — По крайней мере, голос звучит, как женский, поэтому я неосознанно стал воспринимать её как женщину. Но Смерть не женщина и не мужчина — это просто Смерть, сущность, которая существовала ещё до рассвета человечества. Она не любит, когда обманывают, но уважает тех, кто по-честному одержит над ней верх. И прежде, чем ты спросишь, — нет, она не уважала вторую твою сущность. Волан-де-Морт изуродовал свою душу так, как Смерть никогда не видела. Она не могла ему никак помочь, ему никто не мог помочь, и поэтому Волан-де-Морт будет заперт в лимбе вечность, — да, Том и Волан-де-Морт теперь были двумя совершенно разными людьми. Том не собирался калечить свою душу, ему это было не нужно, поскольку он уже был бессмертен… Том уже достиг большей части того, чего желал. — Значит, ты никогда Смерть не видел? — с любопытством спросил Том. Возможно, сказка о трёх братьях оказалась более достоверной, чем он предполагал. Конечно, он верил в существование Даров Смерти, но с учётом того, что Гарри сказал сейчас, эта история больше не кажется сказкой. Теперь это видится точным отчётом о произошедших событиях. — Смерть всегда только голос? — Пока что да, — задумчиво признался Гарри. — Я уверен, что она может сделать всё, что захочет. Смерть сильна, пугающе сильна, если быть совсем честным. Через мои ментальные щиты пробиться невозможно, но она проходит через них, как нож сквозь масло. Однажды я разозлил её и ощутил взрыв её полной силы. Голос Смерти стал почти демоническим, когда я обвинил её в том, что она манипулирует мной. Мерлин, я никогда не испытывал ничего подобного, — в его голосе был чётко слышан благоговейный ужас. — Ты оказался прав? — спросил Том, испытывая иррациональную ревность из-за того, что Смерть так легко могла заставить Гарри трепетать. И ревновал бы ещё больше, если бы не знал, что Гарри любит его и не испытывает к Смерти ничего, кроме глубочайшего уважения и лёгкого благоговения. Гарри испытывал к нему нечто гораздо большее, и это позволило ему отбросить это иррациональное чувство прочь. — Ты имеешь в виду, манипулировала ли она мной? Нет, она ясно дала понять, что это мой путь, и всё, что произойдёт, будет зависеть только от меня. И я понял, что не нужно паниковать и беспокоиться, потому что если всё пойдёт наперекосяк, то я смогу вернуться и начать всё с начала. С пятнадцати лет, сразу же получив эмансипацию… Правда, снова начинать всё с начала, будет очень мучительно. Я проделал уже очень много работы, исправляя вред, нанесённый магическому миру этими идиотами и их глупыми предрассудками… Могу только представить, что почувствую, если через несколько лет буду вынужден вернуться назад, — объяснял Гарри, приподнявшись на локте, чтобы наблюдать за Томом. — Что произойдёт со мной, если ты вернёшься во времени снова? Буду ли я отличаться от другого себя? — спросил Том, обнаруживая, что его очаровывает эта тема. — Не думаю, — признался Гарри. — Но этот вопрос тебе следует задать Смерти. Я полагаю, что это тело теперь всегда будет моим, независимо от того, в каком времени я окажусь. Как ты понимаешь, единственным, что изменилось, оказались волосы и наиболее характерные черты Поттеров. Но это и хорошо, потому что я не хотел, чтобы все думали, что я их бастард. Это было бы очень неловко, и, ну… Я могу представить, как бы все отреагировали. Я не знаю. Это кажется маловероятным. Возможно, ты просто окажешься в теле более молодой версии себя. — Она часто появляется? — спросил Том. У него было множество теорий, однако ни одной конкретной. Тем не менее, Гарри был прав: им нужно знать обо всём просто на случай, если это произойдёт. — И это всегда ощущается так, словно по голове кувалдой ударили? Гарри тихо рассмеялся: — Да и да. Она всегда появлялась, если мне это было нужно, помогала пройти через самое худшее, появившись, когда я неожиданно перенёсся во времени почти на семьдесят лет. Она делала всё это, несмотря на то что была очень занята — особенно сейчас, во время войны. Можешь себе представить, сколько бедных душ ей нужно собрать? Тому не понравилась подобная мысль, и он бы возмутился подобной теме разговора, если бы не был уверен в своей безопасности в обретённом бессмертии. — Итак, ты рад, что остальные узнали, что мы связаны судьбой? — поддразнил Гарри, чувствуя, что сейчас вопрос о Смерти был исчерпан. Несомненно, он будет поднят снова, возможно, после того, как один из них поговорит со Смертью о тонкостях и нюансах, о которых упоминалось сейчас. Губы Тома дрогнули в самодовольной усмешке: — Я думал, что смог обучить их большему, — сказал он, надменно фыркнув. — У них ушло довольно много времени на то, чтобы заметить. — Я тебя умоляю, ты буквально рычал весь год на всех, кто на меня смотрел! — сказал Гарри, покачав головой и толкнув Тома в плечо. — Большую часть времени из-за твоего настроения они даже не смотрели на меня, когда решались подойти! Я вообще удивлён, что они так быстро узнали о новом статусе наших отношений. Том даже не соизволил хотя бы изобразить смущение. — Они хотели пригласить тебя на Святочный бал, а я не мог позволить этому произойти, — твёрдо произнёс он. Гарри принадлежал ему, и никто другой не мог приглашать на Святочный бал того, кто принадлежал ему. — Собственник и диктатор, конечно, ты не мог этого допустить, — с горечью произнёс Гарри. — Держу пари, тебе даже в голову не пришло, что я мог бы сказать — и сказал бы — «нет», верно? — Том не дал бы подобного шанса, но он просто был таким. Возможно, со временем Том станет относиться к этому спокойнее, но Гарри не мог себе этого представить: он был очень — очень! — жадным и бездушным, когда речь заходила о том, что принадлежало ему. Гарри принадлежал Тому, как и Том принадлежал ему. — Конечно, ты бы так и поступил, — заявил Том таким тоном, словно он не допускал даже малейшей мысли о согласии, не говоря уже о том, чтобы действительно согласиться. Гарри на это только хмыкнул. Он слишком устал, чтобы говорить много. Было около одиннадцати часов, и Гарри полагал, что о чтении уже не может быть и речи. Он уже прочитал половину учебника по Древним Рунам за седьмой курс. Как бы он ни ненавидел Грейнджер, в одном она была права: Древние Руны — это очень увлекательный предмет. Гарри хотел закончить с ними до того, как они вернутся в Хогвартс, и не хотел брать с собой ничего, кроме книг, которые указаны в списке литературы на этот год, поскольку за ними внимательно наблюдал Дамблдор. Гарри собирался поводить его за нос и сделать так, чтобы старый идиот недооценивал их. Даже если это означало, что ему придётся просить кого-то из компании брать для него книги в библиотеке, он пойдёт на это. Либо же он проникнет туда после наступления темноты и скопирует нужные ему книги, раз уж он теперь знал, как это делается. Либо поискать по-настоящему интересную книгу в Выручай-Комнате. Никого не удивит, что они с Томом не изучили эту чёртову комнату даже наполовину. Было непонятно, какого она размера — она казалась вообще бесконечной. Том скопировал все книги, что им удалось там найти, и в этом году решил сохранять оригиналы, вместо того чтобы продавать их, отдавая копии за ту цену, за которую их были готовы купить — даже не за четверть реальной цены оригинала. Поскольку теперь ему не нужно было беспокоиться о деньгах, стоимость его не волновала. Том предпочитал иметь на руках оригиналы. На самом деле, сейчас они хранились в их библиотеке, а более… тёмные были в таком месте, где авроры никогда до них не доберутся. Гарри почувствовал, как Том притягивает его к себе, и это вывело его из круговорота мыслей. Он взглянул в эти мерцающие чёрные глаза, и у него перехватило дыхание от того, сколько он увидел в них эмоций. Гарри никогда не привыкнет к такому направленному на него взгляду: он слишком долго думал о том, что останется в одиночестве. — О чём ты думал? — с любопытством спросил Том. Он ощущал испытываемые Гарри эмоции и хотел знать, с чем они связаны. С тех пор, как между ними вспыхнула эта стена, на которой они словно бы видели эмоции друг друга, Том довольно часто задавал этот вопрос. — О, просто о Выручай-Комнате, — пожал плечами Гарри. — Нам нужно будет ходить туда почаще. Остаётся всего несколько лет, которые мы проведём в Хогвартсе, и они будут полностью наши. Если только… Ты не хочешь стать преподавателем Защиты от Тёмных Искусств, Том? — он опустил подбородок Тому на грудь. Зелёные глаза сияли любопытством. Гарри всё ещё не знал, чем Том хотел заниматься в этом времени. — Отчасти, — задумчиво ответил Том. — Больше в качестве хобби, а не цели всей жизни, — у него были и другие желания, а это будет занимать много времени в Министерстве Магии. — Значит ты хочешь стать Министром? — задумчиво спросил Гарри. — Возможно, но если я займу пост Главы Визенгамота, то у меня будет больше власти и я смогу сделать намного больше, — признался Том. — Но ты можешь занимать оба поста, верно? — спросил Гарри, пытаясь вспомнить закон. Дамблдор был и Главой Визенгамота, и директором престижной школы-интерната, значит заниматься другой деятельностью было не запрещено. — В этом я не уверен. Мне нужно будет прочитать законы и подзаконные акты, а я ещё не дошёл до этого, — ответил Том. Он ненавидел незнание. В библиотеке была секция книг с законами и подзаконными актами — всего около пятидесяти книг, а прочёл он едва ли половину из них. — На то, чтобы прочесть их все, уйдут годы. Эйден и остальные начали читать их ещё в детстве — за год или около того до поступления в Хогвартс, — признал Гарри. И даже они ещё не прочли все. — Абраксас может знать, — если кто и прочитал все эти книги, так это он. — Если кто-то и знает, то только он, — кивнул Том, подтверждая, что это хорошее предположение. — А что насчёт тебя? — затем спросил он, рассеянно проводя рукой по волосам Гарри. — Я не знаю, — признался Гарри, его голос звучал немного потерянно. — У меня хорошо получается учить. Я не хочу быть аврором, но, думаю, больше из вредности, чем ещё по какой-то причине. Мне нравится писать — это весело. Мне понравилось и работать с теорией на занятиях, и превращать это всё в книгу. — Тогда, возможно, тебе следует заниматься писательством, — предложил Том. — Нет ничего важнее воспитания следующего поколения. И твои книги, в зависимости от темы, могут помочь в этом. — Полагаю, они будут разными, — сказал Гарри. — Но если кто-то и может написать множество книг на совершенно разные темы и создать новую магию, то это ты. — Что ж, у нас есть ещё несколько лет в Хогвартсе, прежде чем нам нужно будет что-то решать, — твёрдо сказал Том. — Пока не стоит беспокоиться об этом, — волосы Гарри уже высохли, это не заняло много времени. — Верно, — задумчиво протянул Гарри. Возможно, ему даже стоит сделать доступным для оборотней этого времени Волчье Противоядие, чтобы не допустить тех предрассудков, которые были в его времени.