Не называй

Эд думал, что этот день хуже стать уже не может, но кое-что всё-таки знатно выбило его из колеи, «У кого есть два глаза, но он не видит?» Спойлер! Эдвард Нигма. Тем временем его галлюцинация и Освальд сплелись вместе. Чего Нигма от жизни не ожидал, так точно вот этого, но такое предположить, даже будь он как прежде умным, Эд бы не смог. Ну невозможно это! — Эй, Эд. У кого есть два глаза, но он не видит? — вновь эта загадка. Дважды Эд повторял только её и ту, про любовь, Освальду. — Опять! У двух иголок, у половины Миссисипи, кого это волнует? — он даже не поднял взгляда с места подписи на листке, напряжённо массируя свою голову. — Должно быть тебя, Эд, — предупреждение. Спустя секунду дверь позади издает противный скрип, и в комнату заходит Освальд. Эд замечает, что царапина на его щеке больше не выглядит так жутко, как при прошлой их встрече. А потом мысленно говорит себе, что не должен на него так пялиться. — Я знал, что ты придёшь, я знал, что ты поймёшь моё письмо! — Как ты догадался, что я... — О, Эд очень вовремя заметил подвох, как раз за мгновение перед тем, как до конца произнести «что я приму извинения и соглашусь вернуть наше общение» (читай: больше не пытаться тебя убить), — О чём это ты? — мозг буквально кипит от того, что что-то не так, что-то определённо не так! — Я не с тобой говорю, Эд. Я говорю с ним. Он понял моё письмо! — Освальд ликующе бьёт себя по коленкам, и Эд замечает, что Загадочник уже стоит рядом с ним. В его руках письмо. Первое слово каждого предложения. До банального просто! — Я пришёл сюда.. — Ради Ли! Он прочёл моё письмо! — Ты ошибаешься! — последняя попытка образумить Освальда заранее провальна, — Я Эд! Эдвард Нигма, вот и всё! Ли верит в меня, она видит меня таким, какой я есть! — Но я вижу его, Эд, — этого достаточно. Эдвард хватает листок и мнёт его в ладонях, но Освальд даже со своей больной ногой и синяками от аркхемских драк быстр. Пингвин уменьшает расстояние между ними так, чтобы развернуть его к себе и схватить дрожащими руками за плечи. Как бы двусмысленно не звучало это в мыслях Эдварда, но в таком положении он чуть ли не сидит на столе, пока Освальд между его ног не оставляет ни сантиметра расстояния между ними. Эд думает не о том, о чём следовало бы. — Томпкинс может и прибавила Эду сил, но я вижу другого тебя… — произносит Освальд, а Эд задаётся вопросом: «нормально ли ревновать своего врага (?) к своей биполярной личности?», — тот, чьё имя я не хотел произносить, но так как он это заслужил и так как я в нём нуждаюсь, теперь я его назову.. Нигма паникует и хватает Освальда за ворот костюма в серо-чёрную (чёрно-серую?) полоску, шепча просьбы не делать этого. Окей, это была немножко ложь, на самом деле руки Эда уже на его щеках. — Освальд, пожалуйста. Не называй... — Я нуждаюсь в тебе... — Освальд и правда собирается так поступить? Эд психует и додумывается до того, что было бы неплохо заткнуть ему рот. Но зачем ему вообще даны руки, если есть губы? Нигма наклоняется вперёд и целует опешившего Пингвина, мысленно благодаря всех богов, которых знает, ведь Освальд замолчал хотя бы на секунду. Секунды оказывается мало для того, чтобы прекратить целовать его мягкие губы, так что Эд не останавливается. Несильно кусает нижнюю, намекая на то, чтобы Освальд сделал хоть что-то, но тот только приоткрывает рот от неожиданности и произносит что-то непонятное. Неважно. Запускает руку ему в волосы, на случай что Пингвин попробует вырваться, естественно только чтобы он не произносил чёртово «Загадочник». Углубляет поцелуй, но к этому он оправдание ещё не придумал, так что отпустим этот момент, Эду просто нравится его целовать. Спустя некоторое время Эд отстраняется, чтобы взглянуть Освальду в глаза и заметить лёгкий шок, вперемешку с удивлением и надеждой. Он не может заставить себя не взглянуть на его покрасневшие губы и автоматически проводит языком по своим. Если бы мысли умели транслироваться, то его выглядели бы как тысяча строчек «з-а-ч-е-м». Обязательно капсом. — Что... ты только что сделал? — еле слышно спрашивает Освальд и Эд просто пожимает плечами. Ответить на это вопрос сейчас кажется невозможным. — Это нечестно! Ты не можешь просто так переманить его на свою сторону поцелуем! — где-то сбоку маячит Загадочник, и Эд спрашивает скорее их обоих, чем только Освальда: — Ты и правда думаешь, что я мог прийти сюда только из-за Загадочника? В письме ты писал много чего.. — Нигма тяжело вздохнул, — Не произноси его имя. Прошу. Что угодно, я вытащу тебя из психушки… помогу подняться в Готэме, расквитаться с кем-то. Пожалуйста, Освальд, — Эд решил немножко смухлевать, выставив свои действия таким образом, будто и правда только из-за имени Загадочника готов сделать что угодно. Именно поэтому он его поцеловал. Да. Он обязательно припасёт эту отмазку на всякий случай. — Ты не посмеешь! — набатом отдаются в голове возмущённые крики галлюцинации. — Я… я не знаю. Что угодно, говоришь? Тогда обними меня, — стоит заметить, что Освальд забавно (читай: мило) смущается, отводя взгляд, когда произносит это, — если правда мог бы вернуться из-за моих слов, а не из-за него, то в любом случае вытащишь меня отсюда. Эд думает над этим около пары секунд и обнимает Пингвина за талию, прижимая к себе. Ещё ближе, хотя казалось бы, ближе уже некуда. Он уютно прячет лицо в шею Освальда, опуская голову и, опаляя горячим дыханием кожу над воротником аркхемской униформы, говорит: — Потому что это правда, я так же обниму тебя в любом случае. И он уверен на все проценты в мире, что Освальд сейчас улыбается, крепко обнимая его в ответ по-прежнему дрожащими руками. — Могу соврать, что сделал это только чтобы ты не сказал его имя, если это сделает наше общение менее неловким, — заявляет Эд, понимая, что вот сейчас уже точно не получится отмазаться от недавнего поцелуя и благополучно все забыть. Нервно выдыхает, ожидая ответа. Всё ещё не уверен, что Освальд правда чувствует к нему что-то, кроме собственнического эгоизма. — Совра... — Освальд замер на секунду, обдумывая слова Эда, а потом поражённо продолжил, — Нет, не надо. Ты всё равно видел мою реакцию. И правда видел. Можно накинуть сверху ещё пару десятков невозможных процентов на вероятность улыбки Освальда. И его любви. Их любви.