***
— Проваливай. Она дергает все эти рычаги на огромной беспрестанно рычащей кофемашине, пар валит из блестящей хромированной трубки, которая взбивает молоко для латте. Хмурится, и глаза полны отвращения. — Да я просто зашел кофе попить, — он трет сонные глаза одной рукой, другой шарит по карманам в поисках мелочи. — Незачем так, блять, нервничать. — Кафе в этом районе чертова куча, вали туда, — пар все валит и валит, и Рей в него будто кутается, прячется в нем. — Нечего тебе тут делать, придурок. Он высыпает на стойку с разноцветными фотками сендвичей под стеклом монеты и припечатывает сверху парой бумажек. — Мне двойной американо. Она жмурится и поджимает губы, будто изо всех сил стараясь не заорать на него, но все же берет с полки кружку и выполняет заказ, когда из кухни на нее орёт Платт, приказывая заткнуться и не грубить клиентам. Наверное, Рей очень хочется плюнуть в его кофе, когда она ставит перед ним кружку с такой кислой улыбкой, что от нее могла бы сохнуть трава. И Кайло не может сдержать комментария. — Лицо попроще, ты же на работе. Как она не швыряет в него сахарницу — непонятно. Голова тяжелая и еще ему не мешало бы сходить в душ, переодеться, помыть голову. Сколько он уже не был дома? А где его дом? За окном все так же хмуро, и за витриной куда-то спешат люди, некоторые даже с зонтами — дождь начинается, ну замечательно вообще. В кармане вибрирует мобильник. — Ты два дня не берешь трубку, козёл, ты вообще где, блять, шляешься? — Хакс злой, как Сатана, и шипит почти ультразвуком. — Я уже собирался звонить твоей матери! — Я в кафе у Рей, — Кайло трёт ноющую переносицу пальцами. Господи, как же от него тхнёт, будто он реально умер. — Я спал, не ори. Хакс замолкает на несколько секунд, вроде как успокаиваясь. — Какого хрена ты делаешь у Рей? Ты же обещал не ходить туда. — Кофе пью, — рыжий опять доебался со своими расспросами, твою ж мать, нельзя его что ли просто оставить в покое? — Ты где? — У Фаззи, приезжай. Ладно. Все равно ему нужно в душ. Он подмигивает Рей, которая провожает его злым взглядом до выхода и только качает головой, когда она тычет ему средний палец и шепчет одними губами «имела я тебя». Конечно, имела.***
— Давай, поднимайся… Ну же. Холодно так, что пальцы отказываются сгибаться, он собственных губ не чувствует. Хакс тянет его за руку, пытаясь поднять на ноги, но все тело затекло и будто заледенело. Он вырубился на балконе, когда утром вышел покурить после того, как Хакс с Фазмой разошлись по работам. Теперь же закатное солнце клонится к горизонту, освещая стеклянные коробки домов оранжево-багровым. Сквозь решетку он видит, что там, внизу, под балконами, стоит одинокая фигурка в сером худи с капюшоном на голове, задрав голову и наблюдая, как Хакс пытается поднять его с холодного пола балкона. Фазма с рыжим запихивают его в ванну с горячей водой прямо в одежде, громко ругаясь и матерясь. Он слушает вполуха, до сир пор плавая где-то на краю сознания и беспамятства, и понимает, что пора уходить отсюда. Давно пора. — Мне пришло сообщение с незнакомого номера, — говорит Хакс, опираясь плечом на косяк двери. — Про тело на балконе, которое нужно срочно эвакуировать. Кто-то присматривает за тобой? Кайло качает головой, и мокрые волосы липнут ко лбу и щекам, а к пальцам в горячей воде медленно возвращается чувствительность. — Может, мать наняла кого-то… Может, и так. Какая разница?***
Люк звонит после третьего шота текилы и настроение еще не достаточно всратое, чтобы с лету орать в трубку и посылать его нахрен. — Я же просил, не звонить, — музыка орет громко, и Кайло прикрывает динамик ладонью, пытаясь перекрыть бит. — Я же, блять, просил! Там, на танцполе, с каким-то темнокожим уебаном танцует Рей, трется о него так, словно у нее все чешется. Блять. Сука. Нет. — Вернись домой, — спокойный голос Люка бесит еще больше, чем если бы он снова орал про то, что Кайло гребаный неблагодарный ублюдок. Ублюдок он и есть, в этом все дело. — Вернись, слышишь? Твоя мать волнуется. Можно было бы просто бросить трубку, как он обычно и делал, можно было бы оборвать этот бессмысленный разговор, но Рей целует того парня, вскользь, чуть-чуть, и этого достаточно. — Ну так утешь ее, Люк, — Кайло шипит в трубку, сжимая пластик до трещины в экране. — Иди и утешь, как ты умеешь. А от меня отвали! Он нажимает отбой и лупит телефоном, зажатым в кулаке, по барной стойке раз, второй, третий… Пластик трескается, режет пальцы, царапает кожу… — Эй, эй, Кайло! — Барменша Маз орёт ему с дальнего конца барной стойки. — А ну успокоился, пацан, или я копов вызову! Он ставит локти на барную стойку и обхватывает голову, сжимает виски, уговаривая себя просто дышать, успокоиться. Пора обратно на реабилитацию, пора, пора, пора… Но он вливает в себя еще несколько шотов, прежде чем Рей тянет нового знакомого к выходу из клуба, громко смеясь. Кайло даже кажется, что на какую-то долю секунды ее взгляд задерживается на нем, скользя по залу. Но, скорее всего, ему это только кажется. — Хэй! — К нему подсаживается блондинка со смешными гульками по обеим сторонам головы, чем-то отдаленно напоминающая его мать в молодости. Улыбается и игриво хлопает ресницами. — Привет, ты один? За Рей закрывается дверь, и он переводит взгляд на девчонку, растягивая губы в улыбке. — И тебе привет… Спустя еще три шота они вываливаются из клуба в обнимку и девчонка тащит его в первую попавшуюся подворотню. Он начинает вырубаться как раз тогда, когда она уже расстегнула его ремень и тянет вниз молнию джинсов. Кайло опирается спиной на кирпичную кладку стены и медленно заваливается вбок, пока она пытается его подхватить, в итоге падая вместе с ним на мокрый асфальт. — Эй, что с тобой? — Берет его бледное лицо в ладони, когда его начинает трясти. — Блять, Господи, что?.. — Убери от него руки, — где-то на краю гаснущего сознания знакомый голос зло приказывает, приближаясь, стуча каблучками по раздолбанному асфальту подворотни. — Слышишь? Пошла вон, проваливай! Он засыпает, и ничего не может с этим поделать. Пахнет ванилью и жженым сахаром, потом и грязными лужами одного из миллионов городских проулков.***
Новый отель, новый незнакомый потолок с незнакомой дешевой пластиковой лампой в центре. Расшибленный при падении локоть перемотан, порезанная в баре рука перемотана. Пахнет сладким, но не в воздухе, а от его кожи. Будто на него брызгали какими-то сладкими, едва различимыми духами. И еще кофе. От него пахнет текилой и кофе. Как тогда, когда они собирались съехаться с Рей. Когда она отправила его на реабилитацию, и он узнал о причинах возникновения болезни, подобных его. Когда все полетело к чертям и он скатился на самое днище. Целенаправленно, осознанно, упорно ныряя все глубже и глубже, зарываясь в землю заживо. — Пошел вон. Она прячется за своей кофемашиной, окутанная клубами пара, словно туманом, пока Кайло роется в карманах в поисках мелочи, сонно щурясь. — Проваливай, я же говорила, не возвращайся сюда. Иди, давай. Он пойдет, только выпьет кофе и сразу уйдет. И никогда не вернется сюда. В это кафе, на эту улицу, в этот город. Рей раздраженно сжимает челюсти, сгребая мелочь со стойки. — Мне двойной американо. И лицо попроще, ты же на работе. Люди за стеклом витрины снова раскрывают зонты.