В волшебных водах Авалона

Утром Гарри проснулся от восхитительного запаха жареного мяса. Открыл глаза, мимолетно удивившись тому, как темно вокруг — бледно-желтый рассвет только-только занимался где-то над верхушками деревьев и еще не успел накрыть собой место их ночлега. Трава, на которой спал Гарри, была влажной от росы, и мальчик про себя порадовался, что оказались они все в этом лесу летом, когда даже ночи такие теплые, что можно заснуть без одеяла и не бояться проснуться на следующее утро от собственного кашля и заложивших нос соплей. Гарри приподнялся на локтях, оглядываясь уже более внимательно, а потом сел, поняв, что уже не заснет, потому что любые посторонние мысли заглушало требовательное урчание живота. Поскреб макушку, отчего беспорядок на голове приобрел поистине творческий масштаб, зевнул так широко, что чуть не вывихнул челюсть, и наконец сказал: — Доброе утро, — достаточно тихо, чтобы не разбудить остальных. А то он за год учебы в Авалоне уже был научен горьким опытом: если Нил спит, его лучше не будить. А то будет опять лягаться и ругаться, а потом еще и весь день проходит обиженной и мрачной грозовой тучей. — Доброе, — откликнулся Блэк. Он выглядел так, будто уже давным-давно проснулся, а то и вовсе не ложился спать в эту ночь. Он переворачивал ветки над костром, на которых постепенно покрывались углями несколько кусков непонятно откуда взявшегося мяса. — Вы нашли магазин? — глупо спросил Гарри, хотя и сам знал, что вряд ли посреди леса вдруг нашелся бы магазин. Тем более, с их-то везением. — Я охотился, — ответил Блэк. — Ясно. О чем еще говорить, Гарри не знал. Этот человек, насколько он понимал, был в их с Дадли прошлом, был отцом Дадли и все такое — а потом совершил убийство и сел в тюрьму, как, наверное, и следует поступать настоящим преступникам. Поэтому… ну, о чем вообще можно говорить со сбежавшим преступником? О том, как сидел? Или как сбежал? Или… Гарри помотал головой: нет, такие разговоры вести он точно не собирался, особенно на пустой желудок. — Значит, вы — отец Дадли? — вместо этого спросил он. Дадли, сквозь сон услышав свое имя, что-то невнятно пробормотал, но просыпаться не спешил. — Да. — И вы знали моих родителей? — Гарри про родителей редко думал, даже, скорее, старался убедить себя в том, что эти разговоры ему неинтересны, что для него совершенно ведь неважно, какими были его родители, если он их и не знал почти и уж точно не помнил. Но все равно только обманывал самого себя. — Знал, — кивнул Блэк. — Джеймс, он… он был мне братом. — Каким он был? — замирая от волнения, задал Гарри следующий вопрос. Нет, это, конечно, неважно, сейчас было множество гораздо более важных вещей, но… Этот человек — убийца — знал его отца, знал его маму, даже знал тетю Петунию и дядю Вернона в молодости и… Наверное, никто другой, кроме Сириуса Блэка, и не смог бы ему рассказать о том времени. Для тети Петунии вспоминать об этом было больно, это Гарри и сам видел, а потому не лез с расспросами. Дяде Вернону подобные темы для разговоров, в принципе, никогда особо не нравились, он и про знакомство с мамой-то Нила с трудом говорил. А остальные… Больше, по сути, и не было никого. — Он был хорошим человеком, — и, помолчав, добавил: — Самым лучшим. Он спас меня. — Спас? — мысль о том, что его отец мог кого-то спасать, грела неожиданно приятно. Его отец был героем! Настоящим героем! Разве можно мечтать о чем-то большем? — Когда в школе я ушел из дома, он приютил меня. — А почему вы ушли из дома? — и не дожидаясь ответа, Гарри спросил: — Получается, вы знали моих бабушку с дедушкой? — Они тоже были хорошими людьми, — после долгой паузы последовал ответ. Гарри вздохнул: он хотел знать больше, и пространные фразы, вроде «они были хорошими людьми», ему ни о чем не говорили. Он хотел знать, какими они были людьми, что любили, о чем мечтали, как проводили свое свободное время, какие хобби были, да хотя бы как одевались и где учились! То есть, он знал, что родители были волшебниками и учились в Хогвартсе, но все равно отчаянно хотел знать больше. Например, нравилась ли им учеба там, какие уроки их увлекали, с кем они дружили или хотели ли покрасить волосы в зеленый цвет? Нил, вот, недавно сказал, что хочет — якобы, новая мода Волшебной Страны. Но, видимо, эта мода прошла как-то мимо Гарри, потому что ни в Авалоне, ни в Калибурне он никого с зелеными волосами не видел. Так что это, наверное, просто Нил чудил, как обычно. А Гарри хотел бы знать, чудили ли его родители подобным образом. Может быть, мама перекрашивала волосы или папа как-нибудь смешно одевался или давал всем своим друзьям забавные прозвища, или, как и сам Гарри, любил приключенческие книги, или… Этих «или» могло быть столько, что Гарри даже всех вопросов не вспомнил бы! А вместо этого единственный, кто хоть что-то может о них рассказать, ограничивается словами о хороших людях! Это почти обижало. Однако все равно было приятно осознавать, что хотя бы неплохими людьми они были — в конце концов, это уже что-то. Или, как сказал бы Нил, в последнее время увлекшийся всякими такими фразами — на безрыбье и рак рыба. — А вы — хороший человек? — А сам как думаешь? — эхом отозвался Блэк. Гарри понятия не имел, может ли хороший человек быть убийцей и преступником. Но если бы это было возможно, то тогда… Наверное, да, Сириус Блэк был хорошим человеком — все-таки он ведь отец Дадли, и Дадли очень расстроился бы, если бы Сириус оказался плохим. — Я надеюсь, что вы хороший, — ответил Гарри. Не самый умный ответ, но, по крайней мере, это было именно то, что он думал. Чистая правда и все такое. — Уже неплохо, — хмыкнул Блэк, перевернул уже покрывшееся аппетитной корочкой мясо и позвал: — Иди есть, парень, а то я отсюда слышу, как у тебя живот урчит. На звуки поистине волшебных слов «Иди есть» проснулись и два, кажется, самых голодных мальчишки в мире. Нил, еще толком не проснувшись и даже не открыв глаза, чуть ли не на ощупь нашел заветную еду и вгрызся в свой стейк, блаженно что-то промурчав при этом. Гарри фыркнул от смеха: проголодавший весь прошлый день Нил теперь выглядел счастливым донельзя. Дадли, впрочем, не отставал от него, хотя и казался более бодрым и даже полным сил. Дядя Вернон проснулся последним, когда завтрак уже был в самом разгаре, с явным одобрением принюхался к витающему над местом ночлега запаху жареного мяса, с таким же явным неодобрением покосился на Блэка, немного посомневался и тоже присоединился к общей трапезе. А после завтрака все они снова вышли на желтую тропу в надежде, что куда-то их эта дорога да приведет. Ведь все же пути куда-нибудь ведут, да?