В волшебных водах Авалона

С возвращения на Тисовую улицу прошло уже чуть больше двух недель. Нил почти сразу решил, что тоже соскучился по дому и семье, и попрощался со всеми, пообещав слать письма. В одно жаркое, солнечное утро Гарри проснулся от стука в окно. Не открывая глаз, он прислушался: тук-тук-тук. Равномерно и монотонно, будто дождь по стеклу бил. Гарри уже собирался было снова заснуть, но стук усилился и все менее походил на дождь. Мальчик открыл глаза и огляделся. За окном он увидел гуся-лебедя, балансирующего на довольно тоненькой ветке дерева и с крайне злобным выражением на морде стучащего клювом по стеклу. Гарри поспешно встал с кровати, рассудив, что за разбитое стекло его не похвалят, распахнул окно и впустил гуся-лебедя в комнату. Гусь вальяжно прошел внутрь, остановился посреди комнаты и протянул мальчику лапу. Только сейчас Гарри заметил, что к лапе был привязан конверт. Но стоило ему попытаться отвязать письмо, как вредная птица тут же спрятала ногу и очень недружелюбно прокаркала: — Сначала плата, потом — письмо. — Плата? — растерялся Гарри. — А… Чем вам заплатить? — Едой, да поскорее. Умираю с голоду. — Простите за вопрос, но… Что вы едите? — в теории, Гарри знал, что птицы едят зерно, червей и все такое. Хедвиг, например, больше всего любила мышей. Но не обидится ли гусь, если ему предложить мышку? Судя по зубам, он наверняка должен быть хищной птицей, но сомнения все-таки были. Гусь повел клювом в воздухе, будто бы принюхиваясь, и важно ответил: — От шоколадного батончика у тебя в тумбочке я бы не отказался. — От батончика? — усомнился Гарри, но гусь-лебедь угрожающе клацнул зубами, и мальчик сразу понял, что нехорошо осуждать чужие вкусовые пристрастия. Батончик гусь съел за считанные мгновения, так быстро, что Гарри даже показалось, будто он просто растворился в воздухе. Зато потом заметно подобрел, разрешил, наконец, отвязать от лапки письмо, после чего величественно дотопал до окна, с трудом запрыгнул на подоконник, расправил огромные крылья — и выпорхнул из дома. Когда Гарри подбежал к окну, гуся-лебедя уже не было видно. Гарри сел на кровать, аккуратно вскрыл конверт, развернул сложенное письмо и прочитал: «Дорогой Гарри! Я же говорил, что буду писать! Вот, пишу. У меня все хорошо, понемногу учимся с Василисой у Яги магии, это весело, хотя и бывает опасно. Например, вчера у меня волосы загорелись! Представляешь?! Хорошо, что потушили быстро, но Яга сказала, огненной магии мне пока учиться рано. Ну, ничего страшного, я никуда не тороплюсь. Только маме про волосы не говори, ладно? А то она опять переживать начнет, а ей же сейчас нельзя… Еще па… Сириус обещал сводить меня в поход. Пока не сказал, когда точно, но круто же, да? Ну, типа: походы — это весело! Кто бы мог подумать, что меня такое когда-нибудь заинтересует, верно? А еще мне кажется, у Сириуса кто-то появился, он часто куда-то уходит по вечерам и не говорит, куда идет. Василиса предлагает за ним проследить, но мне эта идея не очень нравится. Так… Что же еще тебе рассказать? Новостей в Лихолесье особо никаких, все тихо, мирно, спокойно. Сема, который царевич, оказался вполне неплохим парнем. Мне он сначала не понравился, но мы стали общаться, теперь, вроде как, друзья. Он реально оказался царевичем, у его семьи даже дворец есть, и они оттуда всем Лихолесьем правят. Его родители согласились, чтобы он у Кащея учился, так что у Семы все хорошо, он не жалеет, что вернулся. Говорит даже, что скучал по родителям, и что вообще не понимает, как смог так долго жить вдали от дома. А я ему — что мой дом вообще в другом мире. Так что… вот так и подружились. Как там мама, папа? А Нил как, уже вернулся к себе или еще с тобой живет? Передай, пожалуйста, родителям, что у меня все хорошо, и что мне здесь очень нравится. А еще передай, что я обязательно вернусь к рождению сестренки, но, чур, и ты тоже возвращайся тогда из Авалона. Думаю, мама будет рада, если мы все дома соберемся. А, и еще! Яга сказала, что они с Кащеем сделают для меня мои личные волшебные яблочко с тарелкой, так что скоро я смогу с вами со всеми через зеркало разговаривать. Круто же, правда? По крайней мере, это удобнее, чем посылать с письмами гусей-лебедей, они злющие у Яги, просто жуть. Кстати, вот еще что забыл сказать. Помнишь, как волк на гуся-лебедя при нас напал? Василиса еще тогда сказала, что волки Лешему служат и на них обычно не нападают. Так вот, мы недавно узнали, что, оказывается, Леший к Яге сватался, когда она с Кащеем рассталась. А она ему отказала, вот он ей так и мстит теперь помаленьку. А Яга с Кащеем помирились и даже думают жить вместе, но не могут решить — в замке или в избушке. Правда, чувствую, они снова разругаются вот как раз из-за этого, но посмотрим, что будет. Пока, Гарри! Передавай привет Нилу. Твой брат, Дадли» Гарри отложил письмо в сторону и улыбнулся. Как обычно, оно было очень сумбурным, но самое важное — Дадли там действительно нравится. Гарри спустился вниз, в гостиную, чтобы рассказать о письме тете Петунии и дяде Вернону, пусть тоже порадуются и, наконец, перестанут беспокоиться, ведь Дадли в порядке. Хотя без него на Тисовой улице было непривычно пусто и тихо, Гарри прежде даже не задумывался, как много пространства вокруг себя занимал Дадли. Обычно стоило ему только зайти в комнату, и все вокруг сразу оживало, заполнялось звуками, разговорами и эмоциями. Тетя Петуния и дядя Вернон были на кухне. Тетя Петуния готовила завтрак, дядя Вернон читал газету. Все было тихо и спокойно, казалось даже, будто недели их отсутствия и приключений в Лихолесье и не было вовсе. Обычная повседневность, обычная жизнь обычных людей. Но ведь они же были! И приключения, и Лихолесье, и вдруг ставший магом Дадли, которого сейчас очень сильно не хватало на этой кухне! — Тетя, дядя, доброе утро! — поздоровался Гарри и улыбнулся: — Я получил письмо от Дадли. Кухня сразу ожила. Дядя Вернон отложил газету в сторону, тетя Петуния отвернулась от плиты, и на Гарри сразу посыпалось множество вопросов об этом письме. На все их вопросы Гарри с удовольствием ответил, не рассказав ни про сожженные волосы, ни про намечающийся у Дадли с Сириусом поход. А потом предложил сходить вечером всем вместе в кино, они же никогда никуда не ходили только втроем. И он почувствовал себя очень счастливым, когда тетя Петуния и дядя Вернон согласились. Кажется, приключение в Лихолесье все-таки их всех сблизило. До нового же учебного года в Авалоне еще оставалось время, чтобы провести его в кругу семьи. Ходить в кино, устраивать пикники, ездить в Лондон на выходные или на какую-нибудь ярмарку и делать все то, что делают обычные семьи со своими детьми в период летних каникул. Гарри даже подумал, что он был бы счастлив, если бы летние каникулы никогда не заканчивались — ведь он наконец-то был дома. С другой стороны, и по школьным друзьям Гарри тоже скучал, а значит — скоро придет время возвращаться обратно в Авалон!