Осаму, заебал. Раз такой смелый, то трахни меня наконец.

Валентин Стрыкало — Я бью женщин и детей Robbie Williams — Party Like A Russian Группа «Градусы» — Запишу свое сердце на секцию плавания ЛСП — Монетка

Осаму достал своими ёбаными, в прямом смысле слова, шутками. — Ты стоишь в такой позе, будто напрашиваешься на то, чтобы я тебя выебал. — Чуя нагнулся, чтобы поправить штанину. — Хватит соблазнять, трахну же, Слизняк. — Рыжий ел мороженное. — Малявка, в шлюшки податься не думал? Если что, то я первый клиент. — Повелитель гравитации надел чокер-ошейник. — Знаешь, что мне в тебе нравится больше всего? Мой член. — Накахара просто, мать его, пил кофе. — Твои родители случайно не омеги? Если так, то мои — альфы. — Тогда они шли по коридору к кабинету Мори. — Больше всего на свете я хочу посетить твою задницу, Напарник. — В этот самый момент они сидели в квартире Неполноценного за бутылкой, — поправочка, — бутылками алкоголя. Чуя вдруг резко осознал, что терпеть подобное не хватает сил, поэтому, взглянув в коньячного цвета глаза напротив, он уверенно произнёс: — Осаму, заебал. Раз такой смелый, то трахни меня наконец! Шатен с минуту обдумывает сказанное напарником. Его губы медленно растягиваются в хитрой улыбке, больше напоминающей оскал хищника. Накахара ощущает, как тело бьёт мелкая дрожь, а щёки наливаются румянцем. — Знаешь, а это хорошая идея. Не ожидал, что ты сам это предложишь. Забинтованные руки Дазая обвивают по-женски тонкую талию напарника, приближаясь. — Пидорас, блять, ёбанный, я же пошутил! Но шатен не слушает, грубо целуя парня. Он наваливается на него, к чертям роняя диван, из-за чего голубоглазый шипит тихое: «бляяя…» Только это вовсе не останавливает забинтованного, а только подталкивает к более решительным действиям, точнее к тому, чтобы подхватить хрупкого на вид Накахару на руки и потащить в спальню, кидая на идеально расстеленные простыни. Тот не успевает среагировать, неуверенно отвечая на поцелуй. Да, потом Чуя изобьёт этого выскочку до полусмерти, а пока… пока колено так приятно-маняще давит на пах, вызывая неуверенный и первый стон со стороны рыжей истерички. Всё лицо до ушей вмиг становится ярче самой спелой вишни, а умелый язычок Осаму уже ласкает влажный и горячий язык напарника. Руки, дрожащие от навалившегося возбуждения, избавляют исполнителя от портупеи и нетерпеливо разрывают рубашку, скручивая ярко-розовые бусинки сосков, скользят ниже, игриво и едва заметно оглаживая стоящий член, из-за чего голубоглазый — чисто инстинктивно, конечно — толкается в забинтованную ладонь, умоляя снять брюки, что сдавливают разгорячённую плоть. И Осаму послушно делает это, захватив и боксёры. Он наклоняется к члену Чуи, язычком размазывая предэякулят и медленно вбирая в рот. — Блять. Суицидник усмехается, берёт глубже, подчиняясь руке в перчатке, которая давит на затылок, принуждая. Он обводит язычком каждую венку, поддевает уздечку, а после проникает язычком в уретру, отчего Накахара громко стонет, трахая рот напарника. — Я сейчас… Чпоньк Дазай отстраняется, не давая кончить. Чуя же скулит, прикусив нижнюю губу. Шатен подносит два своих пальца ко рту парня, приказным тоном шепча: — Соси. И Накахара повинуется под пеленой возбуждения, старательно беря чуть ли не по самые гланды, но вовремя отстраняясь. Его скользкий язык обводит каждую фалангу, обильно смачивая слюной. — Достаточно. Самый молодой исполнитель снимает всё, кроме бинтов, и взору мафиози открывается довольно крупный член, отчего Накахара возмущённо шепчет. — Ты меня порвёшь, пидорас. Дазай невинно улыбается, вводя в узкое колечко мышц один палец. С уст рыжего срывается стон боли. Однако стоило ладони младшего начать ласкать член шляпника, как тот заметно расслабляется, позволяя ввести ещё один палец и начать растягивать на манер ножниц. Чуе это не нравится, но он терпит, а стоило напарнику задеть простату, как рыжий замирает, простонав так громко, что даже кареглазый опешил. Он вводит ещё один палец, чувствуя, как Накахара начинает самостоятельно насаживаться. Тогда Осаму убрал пальцы. Раздался возмущённый вздох. Дазай усмехнулся, медленно входя во всю длину. Чуя шипел и ёрзал, доставляя шатену невероятное удовольствие, но самому от этого хотелось выть волком. — Ч-чёртова Скумбрия. Я тебя, блять, ненавижу! Однако вопреки словам с уст рыжего срывается громкий, несдержанный стон, стоило только Осаму задеть простату. Чуя краснеет, а улыбка шатена становится лишь шире. Он начинает быстро двигаться в «нужном направлении», сбивая хриплые стоны с пухлых от поцелуев губ напарника. Дазай то резко замедляется, то с силой вдалбливается в хрупкое на вид тело, сжимая молочную кожу до синяков. Первым кончает Накахара, забавно поджав пальцы на ногах, а шатен, ощутив, как его сдавили внутри, изливается внутрь, обильно наполняя пульсирующий анус горячей, липкой спермой. Осаму выходит, завалившись рядом с Чуей, восстанавливая дыхание. Последний не может поверить в произошедшее. Его изнасиловал Напарник. — В следующий раз я буду следить за словами, Мудила. — недовольно фыркает Накахара. — Моя принцесса уже мечтает о следующем разе? — медленно, растягивая каждую гласную, тянет Осаму, после чего отключается из-за прилетевшей ему в лицо пустой бутылки. Но Чуя все равно ложится спать с ним рядом. Только об этом больше никому, смекаете?