On the verge of madness

***

      Билл сел за стол, разглядывая пиццу. Тут она была с разными начинками: колбаса с оливками, кетчупом и сыром; с разными видами мяса, ананасами и соусом; с множеством сыра и с грибами. Коробок было около шести от всего этого добра — казалось бы, как это всё можно съесть? Но Билл отлично понимал, что не наесться пиццы с самого утра в единственный нормальный день рождения он просто не может. Поэтому уже через полчаса всё, что можно было заметить на столе – стаканы с недопитым виноградным соком. Как оказалось, все любят корочку из теста, что образуется по кругу — даже крошки не осталось. И парень был очень доволен всем. Все эти годы в его голове так и выглядело начало какого-нибудь праздника.       — Пойдём, — встав с места, резко сказал Джерард, улыбаясь. Ему уже не терпелось предоставить Биллу свой подарок, о котором даже Фрэнк ещё не знал. Он представлял, как омега радостно начнет осматривать комнату, как обнимет и поблагодарит. Альфа встал следом за ними. Вот они поднимаются по лестнице, вот открывают дверь, вот именинник обнимает Уэя, шепча слова благодарности. Никакого особого восторга. А вот Фрэнк достает небольшую коробочку из кармана штанов. Открыв её, омега видит замечательный серебряный кулон. Его глаза тут же начинают сиять, он радостно улыбается, пока Айеро надевает ему эту прелесть. А Джерарду до жути обидно. Он знает, что подарок покупался в последний момент. Он знает, что особой души Фрэнк в это не вложил. И ему чересчур обидно за себя и свои старания. Конечно он не может обижаться на мальчика, поэтому просто отпускает эту ситуацию, рассматривая подарок мужа поближе. И тут он резко понимает: дело не в подарке, а в человеке, который дарит. Понятно, что парню куда больше по душе будет вещь, которую ему подарит человек, который его спас от холода и голода, чем та, которую сделает почти что незнакомец.       — Комната такая красивая, Джи, — тихо прошептал Фрэнк, целуя его в шею, пока Билл был увлечен разглядыванием подарков. — Ты очень постарался.       — Перестань, — мужчина отошёл подальше от Айеро, понимая, что тот, наверное, не отошёл ещё от их утренних поцелуев. Альфа всячески пытался заставить сделать ему хорошо, поласкать, но Джи наотрез отказал ему, фыркая и говоря:"Я буду делать подобное только тогда, когда захочу. Сейчас мы не можем этого сделать: не нужно Биллу слышать что-то подобное». Айеро не нравилось это сопротивление, но он особого недовольства не испытывал, потому что понимал: Джерарду сейчас очень нелегко. Мужчине и не должно быть просто смириться, осознать всё и переварить, потому как он долгое время провел вдали от своего дома, от своего мужа, а сейчас свыкнуться со всем этим обратно он просто так не мог. У него болели как душа, так и тело. Конечно, операции оставили на его здоровье огромный след, но ещё больше это заставляло страдать мысленно. Прошло много времени с тех пор, когда Джи сходил по Фрэнку с ума. Прошло много лет. Последние пять лет его жизни сопровождались тоской и принятием не совсем правильных решений, но никак не любовью. Не было той былой искры в их отношениях. Они уже далеко не глупые дети, которые бегают друг за другом, краснея. Они такими и не были, но всё же в начале их отношений была некая наивность и непонятное доверие. Они верили во что-то, принимали решения и старались во благо друг друга, но не теперь, когда жизнь их потрепала, пережевав и выплюнув на берег. Они давно могли начать отношения с кем-нибудь другим. И это не было бы ошибкой. Наверное, даже наоборот — это стало бы самым верным выбором в жизни. Но они не хотят отпускать друг друга, постоянно прокручивая в голове воспоминания, что их связывают тугим узлом. Они не хотели терять доверие, но они потеряли. Они не хотели влюбляться и влюблять, но так получилось. Они не хотели попадать в аварию, они не хотели ссориться, не хотели… Такой список из «не хотели» можно продолжать бесконечно. Всё, что они делали, всё, чего желали, всё, к чему стремились — всего этого они, в конечном счёте, не достигли. Они хотели нормальную семью. И разве так выглядит нормальная семья? Алкоголик, истеричка и подобранный щенок с улицы? Конечно, если бы в доме царила идиллия любви, взаимопонимания и поддержки, то это можно было бы назвать образцовой семьёй. Но не в случае с этими людьми. Всё было сложно. Слишком сложно.       А Фрэнк только и надеялся, что их общий ребенок сможет как-то всё исправить. Но нет: он только даст им причину быть рядом дальше. Он только даст им причину просыпаться в объятиях друг друга. Но любовь это не вернёт. Конечно они испытывают что-то по отношению к друг другу: привязанность, тоску по прошлому, симпатию.       Иногда в жизни лучше сделать что-то неправильно, чем всё оставшееся время страдать. Но никто из них не собирается рушить крошечный карточный домик, который они строили вместе. Поэтому самое верное решение — принять свою судьбу.       — Билл, куда хочешь пойти? Мы думали в парке пикник устроить. Заказать еду там, — Джерард поинтересовался об этом, когда Фрэнк куда-то ушел.       — Мне не нужно ничего. Огромное вам спасибо, но я пойду погуляю с друзьями.       — У тебя в этом городе есть друзья? — это очень удивило старшего, ведь откуда Билл может знать тут хоть кого-то?       — Да. Я же хожу в школу. Выпускной класс, все дела. Фрэнк не говорил об этом?       — Нет. А почему ты вчера был весь день дома?       — Так выходные же, — парень улыбнулся, запихивая какие-то вещи в рюкзак. — Так я пойду?       — Конечно. Тогда… Возвращайся не очень поздно.       Кивнув и что-то быстро добавив, подросток выбежал из комнаты, после чего ушёл совсем.       Джерард, немного подумав, решил поговорить с мужем насчёт предстоящей течки. Всё же, они хотят попробовать с ребенком.       Фрэнк оказался на кухне. Он заваривал себе чай, и Джи, тихонько подойдя сзади, что-то громко крикнул прямо у него над ухом, смотря, как альфа сразу же напрягся, схватив в руку нож. Развернувшись, Айеро улыбнулся, облегчённо выдыхая.       — Ты чего это меня пугаешь тут?       — Да вот… Поговорить хочу. У меня скоро течка и…       — Я знаю, Джи. Я чувствую это. Знаешь, во время гона альфы особо чувствительны.       Глаза Уэя сначала сузились. И лишь потом до него дошел смысл сказанных слов.       — У тебя уже сейчас?       — Да. Прости за утро, Джи. Сам понимаешь… Мне трудно держать себя в руках. Мне в принципе трудно держать себя в руках рядом с тобой, а тем более в такой период.       Джерард перестал его слушать сразу после слова «гон». Было страшно. А ещё обидно. Он хотел провести течку в спокойствие и идиллии, пытаясь зачать с мужем наконец ребенка, а всё пройдёт, как обычно: из него будут выжимать все соки, постоянно бросать из одного угла кровати в другой, а ещё ставить в отвратные пошлые позы. Ему это очень не нравилось, но поделать ничего нельзя было. Гон — это такой же естественный цикл, как и течка. С одной стороны, это было даже хорошо, ведь в это время организм альфы способен сотворить многое. Очень часто после интимного акта в это время у омеги рождается двойня, тройня, а то и больше. Всё это, конечно, прекрасно, но Джи, для начала, хотя бы одного ребенка хотелось.       — Сладкий, ты слушаешь? — Фрэнк прошептал это почти в его губы, руками поглаживая за плечи. Ему хотелось наконец поговорить об их будущем, которое казалось очень сомнительным и туманным.       — Да, конечно. Можешь мне кое-что пообещать?       Альфа утвердительно кивнул, после чего внимательно выслушал Джерарда. Никто из них не пытался возражать. Они довольно хорошо поговорили, расставив на места то, что до этого было не совсем понятным. И всё же появилась надежда на нормальную жизнь. Джи утверждал, что будет очень хорошим папой и замечательным мужем. Он постарается прислушиваться к альфе, анализировать их общение и проявления внимания, потому что жить так, как сейчас, они не могли. Им нужна была романтика, больше времени друг на друга, чтобы почувствовать себя лучше. Было бы глупо пытаться вернуть прошлые чувства, ведь настолько сильными и чистыми они не будут. Но попробовать что-то изменить стоило. Растопить лёд, что образовался между ними, проявить понимание и сострадание, стараться ради друг друга — всё это хотелось сделать, но для этого нужно будет приложить много усилий.       — Джи, родной, — прошептал ему на ухо Фрэнк, проводя руками по талии омеги, пальцами слегка пробираясь под свободную белую футболку того, — давай займёмся любовь. Умоляю. Прямо сейчас, где только захочешь.       Альфа чуть ли не скулил от желания наконец совокупиться со своим мужем, вспоминая, как это прекрасно было раньше. Утробно прорычав что-то непонятное, он, схватив Джи и подняв его со стула, усадил мужчину на кухонный стол. Не особо обращая внимания на лёгкое сопротивление, Айеро уткнулся носом в плоский живот омеги, окончательно запуская руки тому под одежду.       — Фрэнки, мх, не делай так. Не нужно, не сейчас… — Уэй шептал еле слышно, запуская пальцы в его волосы и немного оттягивая голову. — Пожалуйста, остановись.        Фрэнк будто не слышал мужа, с каждым поцелуем только сильнее затягиваясь в неповторимые ощущения. Экстаз, кайф — будто отдельный наркотик, от которого получаешь неописуемое удовольствие. Альфа давно забыл, каково подминать под себя любимого человека, стараясь сделать всё как можно лучше. И сейчас хотелось сделать невероятно хорошо как самому себе, так и Джерарду, который продолжал скулить что-то не совсем разборчивое.       — Перенеси хотя бы в спальню, — омега всё же сдался. С какой-то стороны, он просто боялся секса спустя такое количество времени. Но устоять перед Айеро почти невозможно.        Через минуту Джерарда уже аккуратно укладывали на спину, прижимая к кровати. Кожа горела у обоих алым пламенем, а Джи нетерпеливо заёрзал, то и дело толкаясь бедрами навстречу эрегированному пенису.       — Сначала тебя нужно растянуть, малыш. У тебя давно никого не было. Боюсь причинить боль.        На несколько секунд Уэй остался на кровати один, тяжело дыша и счастливо улыбаясь. Могло сложиться впечатление, что на постели вот-вот разложат девственника, который определённо этому рад. Не удержавшись, омега запустил руку в трусы и до боли в животе сжал свои яички, выпуская из приоткрытых губ стон удовольствия.       — Не трогай! — Фрэнк даже немного разозлился, быстро возвращаясь на место с каким-то тюбиком в руках. Поскольку времени покупать что-то вроде лубрикантов или гелей не было, Айеро решил в этот раз использовать крем для мягкой и чувствительной кожи рук.       — Давай разденем тебя.        Отложив крем на простыни, он подполз к Уэю, руками задирая футболку на нем, после чего снимая ненужную ткань с любимого тела вовсе. Ему безумно нравились шрамы, которые рассекали бледную кожу красными полосами. Ему безумно нравились выпирающие ключицы, ребра, тазобедренные кости. Ему безумно нравилось всё, что он видел перед собой. Горячее тело его партнёра так манило, одним своим видом умоляя быстрее прикоснуться к нему, поласкать. Подняв взгляд немного выше, на лицо омеги, можно заметить, насколько сильно сверкают его глаза; губы всё время подрагивали, от чего складывалось впечатление того, что Джерард сейчас заплачет. Скорее, от нетерпения и возмущения, чем обиды и боли. Хотя дискомфорт всё же присутствовал. От желания брюки, казалось, только сужались с каждым вздохом сильнее.       Словив себя на мысли о том, что он — садист, раз ему нравятся все эти шрамы, Фрэнк, прилагая немало усилий, стянул и остальную одежду с мужа, оставляя того полностью обнаженным. Не хотелось как-то смущать Джи или внушать недоверие, поэтому как только брюки мужчины полетели на пол, Айеро принялся снимать одежду и с себя. Он до сих пор помнил, насколько сильно Джи не любил оставаться без одежды в то время, когда на самом альфе могла быть ещё и кожанка. Как он утверждал, он чувствовал себя слишком уязвимым и незащищённым. Будто вышел зимой на улицу в одной пижаме.        Всё длилось очень долго. Страсть, нежность, дикое желание наконец достичь пика удовольствия, отчаяние — всё это смешалось в одном флаконе, пока Фрэнк слегка рвано толкался в Джи. Омега, давно позабывший всю прелесть секса, просто таял, обнимая и кусая подушку.       — Фрэ-э-энк, — промычал Уэй в преддверии оргазма.       Ещё несколько минут уже более глубоких и нежных толчков — и Айеро, насаживая любимого ещё глубже приемлемого, изливается прямо внутрь. Узел довольно быстро разрастается, а Джи, почувствовав это, немного испуганно открывает глаза, пытаясь слезть.        — Стоять, — нежно, но настойчиво приказывает Фрэнк.        — Но почему? Течка только завтра или послезавтра должна начаться. Я не знаю. Цикл после всех этих операций сбился… — он рассеянно шепчет, пытаясь развернуть голову и посмотреть на мужа, но тут же чувствует приглушенную боль от сцепки, поэтому сразу же бросает это дело.        — Я ещё утром почувствовал, что вот-вот пойдет. Началась она у тебя два часа назад.       — Но почему я ничего не почувствовал? Да и смазки нет же.       — Её было мало. Успокойся ты. Давай просто насладимся моментом.       Через пару минут Фрэнк тихо посапывал, постанывая во сне от очередной волны оргазма, а Джи лежал со скрещенными пальцами, тихо шепча под нос все известные молитвы. В этот раз всё ДОЛЖНО получиться.