Кто-то умирает, а кто-то мертвым начинает новую жизнь.
***
Спустя буквально десять минут всё разгрузили и доставили в нужную комнату на второй этаж. Когда Билл вернулся, след грузовика уже и простыл. Омега, зайдя на кухню, открыл забитый холодильник, вздыхая. Продукты, которые он купил, просто-напросто было некуда ставить, поэтому парень, поднявшись наверх, постучал в комнату Фрэнка и Джерарда, чтобы спросить, что делать с покупками. На самом деле, мальчишка толком не мог понять, с чего это вдруг Уэй выставил его за дверь, ведь очевидно, что это было именно так. Мужчине просто нужно было на время, как говориться, «сплавить» парня. Билл, конечно же, не обижался — просто не мог, поскольку эти люди разрешили у них жить, так ещё и платили ему, что не могло не располагать. Джерарда в комнате не оказалось, а Фрэнк, как омега понял ещё со вчерашнего разговора, уже уехал на совет директоров, поэтому в доме, кроме омег, псов, котов, рыбок и птиц, не было никого. Постучав ещё раз, подросток спустился обратно на кухню, заходя с телефона в интернет и ища простые блюда из продуктов, что у него есть под рукой. Оставалось только бездельничать и ждать прихода Уэя. В это время Джи упорно трудился, распаковывая обои, которые купил. Благо, в комнате был сделан очень хороший ремонт совсем недавно, — видимо, Фрэнк решил, что пора немного обновить интерьер, избавиться от появившихся трещин и изменить обстановку, стараясь забыть все неудачи, всю боль, что приходилось переживать изо дня в день, не наблюдая под боком Джерарда, — поэтому поклейки обоев и новой мебели было вполне достаточно, чем мужчина и занимался. Одну небольшую стену занимал шкаф-купе, и было логично, что клеить за него ничего не нужно. Другая стена — сплошное стеклянное окно с видом на замечательные гербарии, что располагались в саду. Исходя из этого, работы у Джерарда было мизерно мало — и он сразу же приступил к делу. Поначалу всё шло довольно неплохо: омега закончил с одной стеной, но вот потом возникли проблемы. Вторая стена оказалась немного косой в плане расположения, поэтому мужчине пришлось резать обои как только вздумается, чтобы узор на черном фоне обоев совпадал и был ровным. Всё же, у него всё получилось, но пришлось принимать душ: Джи был весь липкий от клея. После водных процедур омега помыл пол и стянул пленку с мебели и барабанов, довольно выдыхая от проделанной работы. Комната вполне была готова, а Билл и сам добавит нужные детали. Почему именно комната? Каждому человеку нужно место отчуждения: чтобы можно было отдохнуть от окружающей среды; чтобы вокруг были тишина и покой, а атмосфера самого помещения успокаивала, заставляя забывать о проблемах и извечной усталости; чтобы чувствовать себя защищённым. Именно воспоминания пробудили Уэя на такой поступок: в детстве он нигде не чувствовал себя хорошо, нигде не чувствовал себя дома. Что же, всё выглядело очень обнадеживающе, по крайней мере, сейчас. Уэй принял Билла как собственного ребенка, пытаясь помочь тому найти пристанище, со своим альфой они планировали собственное чадо, а забот было не так много. Всё казалось чудесным, замечательным и таким живым, будто эти самые планы и мысли можно было потрогать прямо в момент, когда закрываются глаза. Конечно, никто не знал, что же будет завтра, через неделю, год, поэтому утверждать что-либо было глупо и бесполезно. Кто же знал, что случится нечто неизбежное. Сейчас они — счастливая семья, и это пока главное. Ничто не вечно. Всему приходит конец. И это точное утверждение, неоспоримое. Никто не может предотвратить неизбежное — только повлиять на степень удара. Никто не спасется от гнева этого мира. Никто не останется чистым. — О, ты уже пришел? — Джи спустился вниз, рассматривая спину омеги и подходя к нему сзади. Когда Уэй дотронулся к его плечу, тот дрогнул, резко разворачиваясь и вынимая наушники. Видимо, подросток испугался. — Ой, это Вы? — он вздохнул, как показалось мужчине, с облегчением. — Да, прости, если напугал тебя. Что готовишь? И умоляю, давай на «ты». — Тальятелле с грибами. Ну, ещё курица, но она отдельно будет. А если на человеческом языке… Паста с зажаркой. Ещё будет запеканка на десерт и шоколадные кексы. Я, ну, не знал, куда девать все те продукты, что купил, поэтому пришлось сразу их использовать. — Молодец, — Уэй разулыбался на все стороны, вдыхая аромат пищи и облизываясь, показывая этим, как он уже хочет попробовать это всё. — Где ты научился готовить? — Я не умею готовить, — он пожал плечами. — Серьезно, без интернета всё, что я смог бы сделать — яичницу и жареную картошку. — Но… Но как так? Всё приготовлено будто в ресторане. — Джи очень удивился, не скрывая этого. В самом деле было непонятно, как так получилось, что подросток, готовящий по рецептам из интернета, кормит их вкуснее, чем мужчина, когда-то посещающий кулинарные курсы. — Ты бы знал, сколько продуктов я перепортил. Однажды чуть кухню не сжег. Но Фрэнк всё равно меня не выгнал. Наверное, я просто начал стараться, делая всё от чистого сердца? Я заметил, что, при желании, это очень сильно влияет на наше восприятие и эумение делать что-либо. — У тебя мысли взрослого человека, — на вздохе выдал Уэй, понимая, что обычный ребенок так рассуждать не смог бы. Видимо, несмотря на свой юный возраст, Биллу пришлось пережить многое. — Скучаешь по родителям? — Омега осторожно перешел на личное, стараясь особо не зацикливать парня на чем-то. Нужно было поговорить, всё выяснить, поскольку даже глупому ребенку понятно, что человеку станет куда легче после того, как он откроется кому-то, рассказывая о накопившихся чувствах и эмоциях. — Нет. Мы всегда друг друга не понимали, ссорились. У них передо мной долг — держать меня до совершеннолетия под своим крылом, а я должен был слушаться и жить тихой жизнью. Наверное, это слишком странно, но мы давно устали друг от друга. Всё, что связывало меня с родителями — крыша над головой и кровная связь. Может, это прозвучит ужасно, но я избавился от главной проблемы, что тревожила меня. Я обрел свободу действий. — Какую свободу? Ты всё так же слушаешься старших, подчиняешься. Разве так выглядит свобода? — Джерард ухмыльнулся. — Знаешь, когда в моей жизни случается дерьмо — я сразу вспоминаю беззаботное детство. Вспоминаю, как мы с мамой гостили у бабушки, как играли с младшим братом в песочнице. Тогда мне казалось, что я живу ужасно. У других детей были игрушки получше, еда вкуснее, дом побольше и одежда красивее. Но сейчас я понимаю, насколько тогда было круто. Сейчас у меня есть и дом, и деньги, но особого счастья я не испытываю. Да, есть Фрэнк, но иногда в отношениях всё настолько трудно, что… Иногда кажется, что мы не сможем построить семью. Мало любить человека. Нужно понимание, поддержка, я просто… Не знаю, есть ли у нас будущее. — грустно улыбнувшись, он тут же добавил: — Тебе не обязательно забивать голову тем, что я сказал тебе только что, но помни: каким бы детство не казалось плохим — это всё равно лучшее, что было в твоей жизни. Именно в этот период ты научился жить, понимать людей, воспринимать картину целиком. Возможно, я где-то неправ, но только представь, что было бы с нами, если бы всё в жизни было хорошо и идеально? Мне кажется, все росли бы тупыми шаблонными людьми, которые на самом деле ничего не понимают. — Ладно-ладно, — подросток засмеялся, поднимая руки вверх. — Сдаюсь. Против таких аргументов не попрешь. Я не говорю, что мне не дорого то, что было. Я любил родителей, но скорее на более подсознательном уровне. Не хочу, чтобы ты считал меня совсем бессердечным. Но они умерли. Жизнь на месте не стоит. Странно, наверное, слышать это от глупого ребенка, но я не был привязан к месту, где родился, к людям, которые меня окружали, а тем более к физическим благам. Этого не стало, но мне так даже интереснее. Не знаешь, что ждет тебя дальше. Духовка издала какой-то звук, напоминающий щелканье, сообщая, что кексы готовы. Омега быстро справился с тем, чтобы достать их из формы и выложить на тарелку, а Уэй тихо поднялся наверх, понимая, что человек, с которым он говорил всё это время на кухне, уже не наивный ребенок. Отчего-то было грустно, но отчего-то и спокойно. Не придется следить за его задницей. Хотя, с одной стороны, Джи был бы не против кого-нибудь повоспитывать, научить чему-то. Всё это мелочи. Даже сейчас. Фрэнк вернулся немного раньше, поэтому как раз успел к ужину. Вымыв руки он сел за стол, выглядя очень уставшим и раздраженным. — И всё же, куда ты завтра хочешь сходить? — Айеро внимательно изучил содержимое тарелки, начиная есть. День у него в самом деле выдался очень выматывающим, поэтому всего, чего хотелось — поесть, поспать и принять душ. Джерарда немного задело, что Фрэнк даже не улыбнулся ему по возвращению домой, но он особо не подал виду, поскольку и сам понимал, что собой представляет пятичасовое заседание совета. Всё оставшееся время они посвятили обсуждению завтрашнего дня, который планировали провести веселясь в парке. Все сошлись на мнении, что будет неплохо устроить небольшой пикник на природе.***
«Утро не предвещает ничего плохого», — думал Билл, открывая глаза. Обычно в свой день рождения он безвылазно сидел в комнате, слушая радостный смех по ту сторону тонких стен: его родители всегда устраивали в честь этого дня вечеринки. Мать неугомонно рассказывала своим друзьям о том, как рожала его целых одиннадцать часов, а отец, которого всегда приглашали на это торжество, только деловито в очередной раз добавлял, что заделал ребенка что надо. В этот день, кроме самого именинника, злым и раздраженным ходил только его отчим. Увесистого малыша из роддома забирал чуть ли не весь городок. И всё было чудесно, вот только парню совсем не нравился этот праздник. Он не знал и половины людей, с которыми сталкивался, пока выходил в ванную, а громкая музыка давила на мозг, заставляя ненавидеть свой день рождения только сильнее. Никто не спрашивал его мнения по этому поводу: родители устраивали это для себя, для друзей, в очередной раз выставляя на показ свою счастливую семью. А Билл уже давно привык. Но в этот раз всё было по-другому. Никто не будил его с криками:"Именинник, вставай кушать свой праздничный торт», что автоматически доставляло ему облегчение. Никто не звонил с самого утра, никто не писал, а младшие братья и сестры не таскали его за уши. Ему всегда казалось, что эти монстры вот-вот оторвут их, поэтому однажды он даже в кладовке закрылся, чтобы его не трогали. Он чувствовал себя немного неправильным из-за того, что испытывает радость. Как можно радоваться смерти родителей? Да, у него остался отец, но уж лучше под поезд броситься, чем пойти к нему жить. Это как лично подписать себе смертный приговор. — Ты уже проснулся? — шепчет Джерард, приоткрывая дверь. — Да, сейчас спущусь и приготовлю что-нибудь, — он потянулся, улыбаясь. — Я нам пиццу заказал. С днем рождения! — он подмигнул ему, закрывая дверь и уходя. Наверное, о таком папе он всегда мечтал. Просто зашел, спокойно поздравил и оставил в покое. Лучшее, что может быть. Ещё немного подумав, он всё же поднял свою задницу, застилая кровать и одеваясь в теплые вещи: за окном пусть и было солнечно, но довольно сильный и холодный ветер напоминал, что пришла осень. Биллу стоило бы поговорить с Фрэнком насчет школы, но он не уверен, что это хорошая идея. Приведя себя в порядок, он спустился на первый этаж, где его уже ждали мужчины с пиццей. Это определенно был лучший праздничный торт за всю его жизнь. — Ну что, налетайте! — Джи засмеялся, исчезая на кухне. А парень только улыбнулся, понимая, что пришло начало лучшего дня за всю его жизнь.