Зло под луной

Зойсайт сидел на краешке шезлонга и наблюдал за Мамору: ритмично взмахивая руками, тот плыл к скале, закрывавшей выход из бухточки. Вот он взобрался на верхушку скалы — плоскую, точно срезанную ножом, — и растянулся на горячем камне, подставив солнцу блестящее бронзовое тело. «Хоть сейчас в греческий зал», — подумал Зойсайт, подавляя завистливый вздох. Как ни странно, ясное солнышко и тёплое море не соблазнили больше никого из постояльцев. Ами и Рэй разместились в плетёных креслах на террасе, причём Мицуно читала уже новую книгу (на этот раз «Век криминалистики»), а её подруга запаслась стопкой журналов о театре. У них, впрочем, были на то свои причины — вернее, причина, заботливо вложенная в самый толстый журнал. В саду на скамейке укрывалась от жары Усаги, загородившись вдобавок от солнца огромным китайским зонтом. По тропинке к пляжу спустился Нефрит в синем купальном халате со звёздами и своей любимой капитанской кепке. — Привет, морковка! — промурлыкал он с наигранным дружелюбием. — А где твоя очаровательная мама? — Она совсем не очаровательная, — буркнул Зойсайт, отодвигаясь от него, — и она мне совсем не мама. Нефрит явно не рассчитывал на такой ответ. — Послушай, морковка, — назидательно вопросил он, — тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил, что нехорошо портить настроение другим людям? — Нет, — парировал Зойсайт. — Зато мне говорили, что от вас лучше держаться подальше. Нефрит скроил обиженную гримасу в духе «Ну я так не играю!». В это время из дверей отеля вышла Минако. Её появление, как и вчера, заставило всех обернуться в её сторону. Сегодня актриса облачилась в ярко-оранжевый купальник с оборкой, а длинные светлые волосы были стянуты красной лентой. — Доброе утро! — преувеличенно любезно поздоровалась Рэй. Минако, кивком ответив на её приветствие, подошла к парапету, откуда открывался вид на пляж. Загоравший на скале Мамору как раз поднялся и помахал кому-то рукой. — Сегодня будет жаркий день, — заметила Минако и направилась вниз по лесенке. — Доброе утро, госпожа Чиба! Усаги пробормотала что-то в ответ и закрылась зонтиком. — Она в прекрасной форме, — оценивающе заметила Ами, на минуту оторвавшись от книги. — Да уж, — согласилась Рэй. — Одно интересно — во сколько ей обошлась эта прекрасная форма? — Тысяч сто, не меньше, — бросила Ами и снова углубилась в тонкости дактилоскопии. *** Стоило Минако спуститься на пляж, как к ней тут же подлетел Нефрит. — Мина, дорогая, — провозгласил он, — ты выглядишь сногсшибательно! — Поверь, я это знаю, — самодовольно улыбнулась актриса. — Ещё вопросы? — Нам нужно кое о чём поговорить, — сказал Нефрит. — Вот как? — Наедине, — Нефрит понизил голос. — Ты слышал, Зойчик? — Минако довольно бесцеремонно столкнула юношу с шезлонга. — Нам с лордом Нефритом надо поговорить наедине. Зойсайт бросил в её сторону хмурый взгляд и отошёл. — Так ты прочитала корректуру статьи? — нетерпеливо спросил Нефрит. — Я просто не могла оторваться, — с многозначительной усмешкой отозвалась Минако, растянувшись в опустевшем шезлонге. — Тебе, наверное, пришлось проделать уйму работы, чтобы узнать, когда и где я родилась. — Есть немало знаменитостей, которые родились в один год с тобой, — отшутился Неф. Минако негромко засмеялась. — Но особенно тебе удался эпизод о том, как я получила первую главную роль в мюзикле… Как это тебе удалось? Нефрит сделал страшные глаза и объявил громким сценическим шёпотом: — Я подпоил его жену! — Пройдоха! — одобрительно улыбнулась Минако, потрепав его по плечу, и продолжала с той же улыбкой: — А я об этом уже забыла… И ты забудешь, — закончила она с кошачьей ноткой в голосе, наклонившись вплотную к Нефриту. — Но… ты уже дала согласие! — запротестовал ошеломлённый лорд. — И я уже потратил аванс! — Имей в виду, — уже заметно жёстче предупредила Минако, — не плюй в мой колодец — сам в него попадёшь… Даже не заметив, что переврала пословицу (впрочем, на смысле это не сказалось), она встала с шезлонга и повернулась к морю, где Мамору, заметивший её, уже подплывал к берегу. — Но… ты должна понять! — настаивал Нефрит. — И не думай, — отрезала Минако. — Забудь. Я не дам разрешения на публикацию. Глянцевый лорд весь побледнел от возмущения. — Ты об этом ещё пожалеешь! — выкрикнул он и повернул к лестнице. Мамору выбрался на мелководье, перевёл дыхание и убрал со лба мокрую чёлку. — Доброе утро, леди Кунсайт! — весело помахал он рукой. — Доброе утро, лорд Нефрит! Но Нефрит, уже не слыша его, поднимался наверх по лесенке мимо Зойсайта, стоявшего под сосной. Увидев, что его обидчик исчез с места событий, Зойси спустился вниз и окликнул Мамору: — Доброе утро! — А ты что здесь делаешь? — резко спросила Минако. — Играешь в шпионов? — Я просто хотел поболтать с Мамору, — возразил подросток. — Если тебе так нужно общество, — пренебрежительно пожала плечами Минако, — иди поболтай с медузами! Зойсайт резко развернулся и бросился бежать вверх по склону. — Боже, — картинно вздохнула Минако. — Какой он неуклюжий! Я бы на его месте давно повесилась… — и тут же со смехом положила руки на плечи своему спутнику. *** Зойсайт пронёсся через террасу, едва не сбив с ног Усаги и только что спустившегося с крыльца Юмино, и, прошипев: «Стерва!» — исчез в дверях отеля. Юмино прислушался. Со стороны моря доносились два голоса — сочный, жизнерадостный смех мужчины и восторженный визг женщины. Взглянув через парапет, он понял, что его вчерашние опасения подтверждаются самым наглядным образом: Мамору, облачённый в чисто символические чёрные плавки, по колено в воде кружил на руках Минако. Сыщик перевёл взгляд на Усаги, но та с преувеличенным упорством сражалась с внушительным розовым зонтом возле своего шезлонга. «Bonne mine au mauvais jeu* », — подумал он. Однако когда третья попытка Усаги раскрыть зонт не увенчалась успехом, Юмино, как истый джентльмен, решил прийти на помощь. Встав на цыпочки, он не без труда установил эту массивную розовую аномалию, больше похожую на балдахин раджи. — Я смотрю, мадам, вы не поклонница пляжного отдыха? — попытался он завязать разговор. — Нет, — с грустной улыбкой ответила Усаги, садясь в шезлонг. — Я бы и рада, но солнце мне противопоказано — сгораю в два счёта. Пожалуй, это было единственным разумным объяснением её костюма, выбранного явно не по погоде: длинные свободные брюки бежевого цвета и бесформенный ярко-красный джемпер, который к тому же (во всяком случае, по мнению Юмино) лишал её фигуру последних признаков женственности. — Не то что мсье Мамору, — возразил Юмино. — Он здесь как рыба в воде, — Усаги вздохнула. — Боюсь, когда он в шутку называет меня пирожком с мясом, то винит меня за это. — Ну, знаете ли, — Юмино понял, что затронул болезненную для молодой женщины тему, и попытался обратить разговор в шутку, — я ведь тоже не жалую море, но не собираюсь только по этой причине считать себя пирожком с мясом. Усаги засмеялась в ответ, но скорее для приличия. — А, вот вы где, господин Юмино! Детектив обернулся на голос Макото, спускавшейся с террасы. — Звонил лорд Джедайт, — сообщила хозяйка отеля. — У него возникли кое-какие проблемы… — Следовало ожидать, — проворчал Юмино, — когда имеешь дело с морем. Взглянув через парапет на объект окружающего пейзажа, вызывавший у него столь критическое отношение, он краем глаза заметил лодку. По светлым волосам и красной ленте пассажирки нетрудно было узнать Минако, а на вёслах, сидя лицом к ней, выкладывался Мамору. — …Словом, он подъедет только завтра утром, — закончила Макото. В это время на крыльце появились Кунсайт и Зойсайт. — Доброе утро, Кунсайт! — оживлённо заговорила Макото, мгновенно переключившись на них. — Идёте купаться? Вода такая чудесная, что и водопровод не нужен! — Доброе утро, — сдержанно ответил Кунсайт, глядя куда-то через её плечо. «На море, будь оно неладно», — догадался сыщик, успев увидеть, как лодка скрывается за мысом. — Пойдёмте, Кунсайто-сама, — Зойсайт нетерпеливо потянул опекуна за руку. — Вы обещали показать мне остров… Они пересекли террасу и исчезли в сосновой роще. Усаги проводила их тоскливым взглядом и, уронив голову на грудь, закрылась своим китайским зонтиком. --- * Хорошая мина при плохой игре (фр.) *** Стояло полное безветрие; море переливалось на солнце, точно гигантский александрит, который при ярком свете из густо-фиолетового делается восхитительно голубым. Лодка медленно скользила по водной глади. Минако, полулёжа на корме, с улыбкой глядела на Мамору. Загорелое лицо молодого атлета блестело от пота, а глаза — от восторга. Он энергично налегал на вёсла, и было видно, как перекатываются под кожей мускулы. Минако первой углядела вход в узенькую бухточку, почти незаметный между двумя скалами. — Мамору, — вкрадчиво улыбнулась она, — ты ведь, наверно, уже устал грести? Мамору понимающе кивнул и навалился на вёсла, забирая влево. *** — Ну я же не знаю, где взять травяной чай! — воскликнул Мотоки с отчаянием человека, приговорённого к поджариванию на медленном огне. — Я перерыл всю кладовую три раза! И я ничего не хочу сказать, но если господин Юмино и в эту ночь попросит развести камин, то весь второй этаж сварится заживо! — Меня это не волнует! — пресекла его патетичный монолог Макото. — Если господин Юмино хочет травяной чай и камин на ночь — идите и обеспечьте! Всё для клиента — главное, за его счёт. Она зашвырнула регистрационную книгу на полку и поспешила на кухню проверить — готов ли ананасный шербет. *** Обед по традиции накрыли на террасе перед входом. Впрочем, это был не обед, а скорее ленч, состоявший главным образом из закусок и фруктов: Макото справедливо рассудила, что в летнюю жару мало кому доставит удовольствие церемонная трапеза из трёх блюд. Даже такой консерватор, как Юмино, почувствовал, что обеда его душа совсем не жаждет. Впрочем, попробовав сырный шарик, увенчанный икринками, знаменитый детектив решил, что и голодным уходить не дело, и потянулся за вторым. У стола уже собрались все постояльцы, включая Кунсайта и Зойсайта, вернувшихся с прогулки, когда на террасу поднялись Мамору и Минако, оба усталые, мокрые и сияющие, с полотенцами на плечах. Минако распустила волосы, чтобы они быстрее высохли, и они окутывали её плечи и спину, эффектно оттеняя золотистый загар кожи. — Простите, что опоздали, — с ангельской улыбкой проворковала Минако и не глядя сунула в рот клубничину. — Мамору во что бы то ни стало хотел прокатить меня вокруг острова. — Ты извини меня, пирожок, — вздохнул Мамору, отчаянно пытаясь выглядеть виноватым, — мы бы тебя обязательно взяли, но сама понимаешь — солнце палит как ненормальное… Усаги оттолкнула его, опрокинув кувшин с лимонадом, и убежала в отель. К столу подошла Ами с журналом под мышкой. — Может, всё-таки прочитаешь сценарий? — спросила она и, начисто забыв о конспирации, вытащила из журнала папку. — Я же ещё вчера сказала, — Минако ослепительно улыбнулась и обняла одной рукой Кунсайта, а другой Зойсайта, — что больше не выступаю. Отныне в моих мыслях, — тут Зойсайт решительно вывернулся из-под её руки, и леди Кунсайт поспешно сменила позу, склонив белокурую голову на плечо супруга, — в моих мыслях только эти двое. А кстати, как называется сценарий? — «В яблочном пироге слишком много яблок», — машинально покраснев, с готовностью сообщила либреттистка. — Логично, — усмехнулась Минако и забрала папку, — как рыбке зонтик. Рэй, сидевшая под тентом, бросила в её сторону мрачный взгляд и не заметила, как погасила свою сигарету в только что посыпанном сахаром грейпфруте. *** Когда день перевалил за середину, почти все обитатели отеля с редкостным единодушием выбрались на пляж. Ближе всех к морю расположилось семейство Кунсайта. Сам лорд дремал в шезлонге под зонтом; Зойсайт в серо-зелёных шортиках лежал рядом на пузе, углубившись в какой-то приключенческий роман, а Минако, успевшая переодеться в закрытый сиреневый купальник, листала злополучный сценарий о яблочном пироге. В соседнем шезлонге пристроилась Ами, довольно неумело притворяясь, будто поглощена своим «Веком криминалистики». На самом же деле она внимательно следила за лицом Минако и, едва на нём появлялась гримаска, мало-мальски похожая на заинтересованность или одобрение, Ами тут же посылала оптимистичный взгляд Рэй, сидящей чуть поодаль. Мамору растянулся на надувном матрасе; полежав немного, он повернул голову в сторону шезлонга Минако, и его физиономию озарила совершенно мальчишеская счастливая улыбка. Юмино к этой идиллии не присоединился сознательно. «Согласитесь, несолидно знаменитому детективу бегать в одних трусах», — проворчал он себе под нос, спускаясь с крыльца в сад. И тут до него сквозь мерный шум волн и пение птиц донеслись какие-то звуки, которые здесь были совсем не к месту. В саду плакала женщина. Юмино поспешил на звук, стараясь не обнаружить себя раньше времени. Выглянув из-за подстриженных кустов, он увидел на скамейке Усаги, которая горько плакала, закрыв лицо руками. Юмино не составило труда догадаться, в чём дело, и он поспешил было уйти, но тут Усаги его заметила. — Всё хорошо, господин Юмино, — она утёрла глаза рукавом своего бесформенного джемпера. — Только не уходите, пожалуйста. — Конечно, конечно, — поспешил заверить Юмино и присел рядом с ней на скамейку. — Всё из-за того, как я вела себя за обедом, — всхлипнув, объяснила Усаги. — Я не смогла сдержаться… и показала, что у меня на душе. — Многим такое не под силу, — мягко заметил Юмино. — Вот только этого, пожалуйста, не надо, — маленькая женщина снова провела ладонью по глазам. — Чего? — не понял сыщик. — Жалости, — уже твёрже сказала Усаги. — Не надо думать, что я такая несчастная маленькая дурочка. Я прекрасно знаю, что он проводит время с ней и что они там делают. — Послушайте меня, — снова заговорил Юмино. — Не всё в мире зависит от таких, как Минако Айно. Красота и самоуверенность недолговечны, а вот чистое сердце — это то, что действительно ценится в женщине. — Вы думаете, — Усаги подняла на него большие покрасневшие глаза, — что мужчина может полюбить женщину за чистое сердце? — Может, — твёрдо заявил Юмино. — И более того, мадам — я не сомневаюсь, что ваш муж действительно любит вас. Давайте пойдём отсюда, — он встал и подал ей руку, — пусть глаза обдует ветерком. По тропинке они вышли к обрыву, откуда открывался вид на пляж. Внизу Минако, зевая, листала сценарий, и лицо наблюдавшей за ней Ами вытягивалось всё больше. Впрочем, для того, кто стоял наверху и не замечал такого рода подробностей, картина выглядела заманчиво: загорелые тела, яркие купальники и зонтики, бирюзовые волны, с тихим шумом накатывающие на прибрежную гальку — от этого зрелища веяло умиротворением и блаженством. — До чего же я им завидую, — вздохнула Усаги. — Вот бы тоже полежать со всеми на солнышке… — Ну чему тут завидовать? — ободряюще подмигнул Юмино. — Они же лежат тут и жарятся, как на сковородке. Это не люди, это тела, пирожки с мясом, если угодно. А вы можете стать выше… При последних словах Усаги вдруг пошатнулась и вцепилась в его плечо. — Простите, — с усилием пробормотала она через минуту, когда Юмино усадил её на каменный парапет. — Голова закружилась. Я ужасно боюсь высоты. Но мне уже лучше. — Она встала. — Ваши слова мне действительно очень помогли, господин Юмино. Особенно про сковородку с пирожками, — она улыбнулась, хотя и несколько натянуто. — К счастью, вы молоды, — щуря глаза от солнца, ответил Юмино. — Это потом вы поймёте, что под луной ничто не ново… В том числе и зло. *** Солнце село за горизонт; розовато-лиловые сумерки над морем быстро погасли, и остров погрузился в густую бархатную темноту. Свет луны едва пробивался сквозь плотные облака, скрывавшие долгожданную картину полнолуния. Лорд Кунсайт стоял у окна в библиотеке и странным, почти невидящим взглядом смотрел на море. Он не пошевелился даже тогда, когда в комнату вошла Макото и включила свет. — Кунсайт… — негромко позвала она, — ты опоздаешь к ужину. — Ах, да, — Кунсайт с усилием обернулся, морщась от света, и попытался сложить губы в улыбку. — Я думал о Минако… — К сожалению, такое часто бывает, — понимающе вздохнула Макото. — В какой-то степени и ты в этом виноват. — Наверное, — равнодушно согласился Кунсайт. — Бедный Кунсайт… — сочувственно и как бы сама себе прошептала хозяйка отеля. — Я справлюсь, — возразил он резко, но уверенность в его тоне была напускной. — А Зойсайт? — напомнила Макото. — Минако совсем его заклевала! — Да, это проблема, — согласился Кунсайт. — Зойсайт пошёл в свою бедную мать — всё принимает слишком близко к сердцу… — Почему же ты ничего не сделаешь? — упорствовала Макото. — А что ты предлагаешь? Подать на развод? — Почему бы и нет? — пожала плечами Макото. — Для большинства моих друзей это не сложнее, чем сходить к зубному врачу, — добавила она с улыбкой, чтобы хоть немного снять напряжение. — Не вижу причин, — отрезал Кунсайт. — Господи, — Макото горько вздохнула. — Неужели ты и вправду ничего не видишь? Кто, по-твоему, забронировал номер для Мамору? Кунсайт поднял брови: — Ты хочешь сказать… — Увы, да, — Макото отвела взгляд. Кунсайт замолчал и отвернулся к окну. Макото со смешанным чувством вины и надежды пытливо вглядывалась в его узкое смуглое лицо с жёстким профилем. Но когда Кунсайт заговорил, голос его был твёрдым и сухим. — Даже если так — я дал слово. Я лорд Кунсайт, а она моя жена. В нашем роду не было быстрых свадеб и спонтанных разводов. — Пока смерть не разлучит вас, — с нервной улыбкой прокомментировала Макото. — Для меня это не пустой звук. — Вот как, — Макото повернулась и вышла с той же тревожной улыбкой в уголках рта. *** Ами вошла в номер, опустив голову, и молча положила на журнальный столик папку со следами мокрого песка и раздавленного абрикоса. — Ну что? — Рэй, уже переодетая к ужину (на ней было тёмно-синее короткое платье с лилией на груди), бросила на подругу нетерпеливый взгляд и тут же всё поняла. Её красивые чёрные брови сдвинулись к переносице, глаза вспыхнули: — Нет, я её придушу! Ами, по-прежнему молчавшая, взяла со стола кубик Рубика и принялась вертеть его. — И что же нам теперь делать, Ами? — Я что-нибудь придумаю, — неуверенно пробормотала либреттистка. — Она придумает! — Рэй со всей силы шарахнула кулаком по диванному валику. — Ей-богу, Ами, если бы ты была моим мужем, я бы с тобой давно развелась! *** Минако сидела перед зеркалом в комбинации и чулках и накладывала на плечи тональный крем, когда вошёл Кунсайт. — Где ты пропадал? — небрежно спросила Минако, не отрываясь от зеркала. — Поговорил с Макото, — ответил Кунсайт, стаскивая с плеч свой лёгкий светлый пиджак. — Я смотрю, вы хорошо поладили, — еле заметно усмехнулась Минако. — Она славная женщина, — бросил Кунсайт с явным намерением не затягивать разговор. — О да, — с кошачьей улыбкой заметила Минако. — В качестве хозяйки пансиона. Кунсайт нахмурился. — А ты, я смотрю, хорошо ладишь с молодым Чиба, — неприязненно сказал он. — Ну и что с того? — Минако пожала плечами. — Славный парень… — В качестве альфонса, — копируя её интонацию, резко ответил лорд. — Вот как? — Минако обернулась. — По-моему, ты не имел ничего против Мамору, когда вы познакомились в Токио… — Мы не встречались в Токио, — прервал её Кунсайт. — Разве? — с преувеличенным удивлением протянула Минако. — А мне казалось, что ты был с нами на той вечеринке… Ах, неважно! — она взяла с туалетного столика щётку для волос и провела ей по пышной чёлке. — Подумаешь, просто сосед по отелю прокатил меня на лодке, только и всего… — Просто сосед, — с расстановкой повторил Кунсайт, подойдя к ней. — Сосед, которому ты забронировала номер. — Скотина эта Кино! — прошипела Минако, зашвырнув щётку в угол. *** Гурио Юмино завязывал галстук — дело весьма ответственное: во-первых, галстук был новёхонький, присланный сыщику по случаю дня рождения герцогом Менезисским Сапфиром, а во-вторых, узлу полагалось находиться точно посередине, и ни на миллиметр в сторону. Удовлетворившись, наконец, результатом, Юмино полюбовался на себя в зеркало и снял очки, чтобы их протереть, но тут из-за стенки, где находился номер супругов Чиба, послышались сердитые голоса. — Хватит! — это, несомненно, был Мамору. — Я не хочу больше об этом говорить! — Думаешь, я хочу?! — возразил звенящий от гнева высокий голос Усаги. Как иногда бывает с близорукими людьми, без очков у Юмино сразу же обострялся слух. Повинуясь инстинкту сыщика, он подкрался к открытому окну и притих. — Уж и с красивой женщиной нельзя поболтать! — разорялся Чиба. — Ты сразу же думаешь, что у нас роман! — А что, по-твоему, я должна думать? Весь отель видел вас вместе! Да ещё в таком виде! — Да пойми же ты! — увещевал Мамору. — Мы с Минако просто друзья. Просто друзья! — Так я тебе и поверила! — что-то тяжёлое грохнулось на пол. — И уезжать я никуда не собираюсь! — заключил Мамору. — Даже если ты против! — Следовало ожидать! — крикнула Усаги, с лязгом захлопывая ставни. Юмино тоже прикрыл окно и грустно улыбнулся. — О боги, — сказал он сам себе, — молодые так предсказуемы… *** Встреча полнолуния началась в общем зале, где под потолком горела роскошная люстра в форме грааля. Удобные диванчики и роскошные ковры были подобраны с большим вкусом, и обстановка не уступала иной великосветской гостиной. Не хватало, правда, шведского стола, но официанты с подносами уже стояли наготове. Макото в серебристом жакете поверх пышного чёрного платья вошла в зал с видом хозяйки. Она специально немного задержалась в саду, зная, что к её возвращению Минако уже присоединится к гостям. Но попытка повторить вчерашний трюк актрисы не удалась: внимание на неё обратили разве что Мамору и Рэй, сидевшие ближе всех к двери. — Мамору, мне бы поговорить с вами… — начала Макото. — О, Рэй, ты выглядишь потрясающе! — Спасибо, — дежурно улыбнулась Рэй, а Мамору, удостоив хозяйку лишь кивком, тут же переключился на подошедшего официанта. Взяв два бокала с коктейлями, он, нимало не смущаясь, подошёл прямо к Минако, которая стояла возле колонны в платье цвета грейпфрута, усыпанном блёстками. Вид у него был не в пример более уверенный, нежели вчера. Один бокал он вручил Минако и направился с другим к диванчику, где сидела Усаги, с грустным видом терзавшая вилочкой пирожное. Её закрытое белое платье с красным поясом, по мнению Юмино, было ничем не лучше вчерашнего розового. На другом диване разместился с ногами Нефрит, тщетно пытаясь заинтересовать Ами подробностями какого-то великосветского скандала. Его излияния, честно говоря, почти не были слышны из-за звуков весёлого фокстрота, который в четыре руки исполняли на рояле Кунсайт и Зойсайт. Зелёные глаза подростка светились от счастья, а лёгкие пальцы уверенно бегали по клавишам, почти не касаясь больших смуглых рук Кунсайта. Да и сам лорд ничем не напоминал того обманутого, погружённого в тягостные мысли супруга, который ещё недавно говорил с Макото: взяв последний аккорд, он огляделся вокруг с гордой и неподдельно счастливой улыбкой. — Достаточно, Зойчик, — раздался вдруг за его спиной голос подошедшей Минако. — Это вечер для взрослых, так что иди спать. Лица присутствующих разом погасли. — Пусть останется, — запротестовал Кунсайт. — В конце концов, сегодня праздник полнолуния… Минако подтолкнула Зойсайта в спину. Тот вскочил и выбежал через террасу. Макото прошептала что-то явно осуждающее. — Спокойной ночи, Золушок, — язвительно усмехнулась Минако и вдруг, без всякого перехода, обняв мужа за плечи, запела нарочито высоким голосом, в котором, однако, слышалась еле заметная хрипотца: Я была простушкой-ученицей, Я спешила в школу на урок… Кунсайт кивнул и заиграл новый мотив, но уже без прежней радости на лице. Минако сложила руки перед грудью и, хлопая ресницами, как девочка, продолжала: С фонаря Такседо появился, Он ко мне с признаньем обратился, Красный подарил цветок… Манеры её внезапно изменились: она поднесла руки к лицу с какой-то кошачьей грацией, пристально и призывно взглянув на слушателей сквозь растопыренные пальцы. — О! А-ах! Мелодия вдруг резко ускорилась, и Макото, подняв с кресла шаль Усаги, подхватила второй куплет: Я была прелестней Серенити, И Такседо был уже в плену! Он шепнул: «Со мною не хотите Полететь на Луну?» Вы поверите едва ли, Это было как во сне: Мы с Такседо танцевали, Мы с Такседо танцевали, Танцевали на Луне! Собравшиеся не сводили глаз с поющих женщин, а Макото, поигрывая шалью, встала рядом с Минако. Время с той поры остановилось, Но я вверх смотрю, смотрю не зря. Все твердят, что я с луны свалилась, Говорят, что сказка мне приснилась, А мне всё — до фонаря! Когда Минако во второй раз дошла до припева и закружилась по залу под зажигательную мелодию, Макото, словно продолжая её движение, взмахнула шалью и как бы невзначай закрыла её лицо. — Прости, — быстро шепнула она, но по её лицу было видно, что хозяйка «Звёздного дуба» наконец-то взяла реванш.