***
Вопли Минхо, казалось, сотрясали стены и без того разваливающейся кравтиры. Он кричал, психовал, поливал все благим матом. Все, кроме Ньюта. Нет, азиат не злился на друга. Он злился на весь остальной мир. На эту жестокую свалку дерьма, на которой справедливостью даже не пахнет, и которую все почему-то называют «планета Земля». Злился на этого мудака Томаса, который повел себя как настоящий урод. Как он мог наорать на мужа, когда тот так нуждался в поддержке?! Но больше всего Минхо злился на себя. В тот момент он ненавидел себя за свою безпомощьность. Ведь он не мог ничего сделать. Не мог ничего изменить! Не мог исцелить лучшего друга. Не мог спасти его. За последние несколько часов жизнь перевернулась с ног на голову. Ещё несколько часов назад Минхо спокойно посапывал в своей постельке и никого не трогал, а сейчас он метался по квартире матеря все подряд и не знал что делать и куда бежать. Ньют тем временем тихо сидел на том самом диванчике, поджав ноги и спокойно выслушивал истерику друга. Он до сих пор не понял как это произошло. Он ведь не хотел говорить! Просто в какой-то момент азиат так прижал его, что слова сами выскочили изо рта. Он даже не сразу заметил, что ляпнул. До него дошло только когда он увидел шокированную мину Минхо, который впал в ступор, по меньшей мере, на несколько минут. Хотя блондину эти минуты показались часами. А потом черноволосый, он как будто проснусля, вышел из оцепинения. — Что ты сейчас сказал? — он сказал это тихо. Очень тихо. Как будто надеялся, что просто ослышался. — У меня рак. Неизлечимый рак. — повторил Ньют, видя как последний лучик светлой надежды растворяется в боли и отчаянии, что начала наполнять глаза. Минхо просидел в полной тишине ещё с минуту, будто стараясь осмыслить услышанное, а потом злобно и очень громко выкрикнул: — СУКА! В тот момент светловолосому показалось, что это конец. Он уже было подумал, что его друг отреагировал так-же как Томас, но потом понял, что азиат на него не злиться. Он просто в отчаянии. В таком же глубоком и безпросветном как и сам Ньют. А злость… Минхо всегда выражал свои эмоции через гнев, так что ничего удивительного в этом не было. Успокаиваться черноволосый начал только когда слишком сильно пнул бетонную стену ногой, и тут же упал на пол, держась за эту самую ногу и скуля от боли. В ту секунду он выглядел таким разбитым и брошенным, что при виде этого сердце Ньюта зжалось в комочек. Он быстро подошёл к нему, помог встать и усадил на диван рядом с собой. — Полегчало? — Ньют, ты издеваешься?! — Прости… — Нет, ты не виноват. Это ты меня прости, что так психанул. Повисла удушающая тиши, нарушаемая только дыханием мальчиков. Она длилась, казалось, целую вечность, как тут Минхо вновь заговорил: — А я говорил тебе, что этот Эдисон подонок. — безстрастно произнес он — Он не подонок, Мин. Просто ему больно. — И это повод выгонять тебя из дома?! — Он не выгонял, я сам ушел… Он пытался всё исправить. Только сейчас блондин в полной мере осознал что натворил. Но было слишком поздно. Он не мог вернуться. Не сейчас. Не тогда, когда все испортил. — Минхо? — Мм? — Можешь кое-что мне пообещать? — робко спросил светловолосый — Не говори Томасу, что я тут, у тебя. Я думаю, он будет искать меня. — Если он и притащит сюда свой вонючий зад, я не скажу ему ничего кроме «да пошел ты», — такой ответ вполне устраивал блондина, хотя и был вполне ожидаем. Между этими двумя всегда были тёрки. Просто их знакомство началось не самым лучшим образом. Томас впервые увидел Минхо, когда тот, пьяный в дрова, вломился в их квартиру, уже после переезда в Бостон. С того момента Эдисон считал что Ньюту нужно перестать общаться с азиатом, а Минхо был уверен в том, что Томас напыщенный индюк. И как бы блондин не пытался из помирить, обстановка только наколялась. Именно по этому Ньют надеялся, что в эту квартиру Томас не пойдет даже под дулом писатолета. — Можно я поживу у тебя пару дней? — Ньюту было стыдно просить о таком, но других вариантов у него не было. — Конечно, Ньют, живи сколько хочешь.- ответил Минхо вставая с дивана. Он спокойно подошёл к одному из шкафчиков над мойкой. Дверца со скрипом открылась, и из нее показалась бутылка виски. Азиат снял крышку и начал пить крупными глотками прямо из горла. — Будешь? — он посмотрел на Ньюта, поморщившись. Тот в ответ только покачал головой. Минхо сделал ещё пару глотков. — Что говорят врачи? Сколько тебе осталось? — Месяцев пять… Максимум… И вот опять стеклянное горлышко оказалось прижатым к губам азиата, а когда наконец отстранилось от них, бутылка уже было на половину пустой. Черноволосый с грохотом поставил виски на стол, и, взяв пульт, включил телевизор, что стоял на тумбе возле дивана. До конца дня они просто смотрели разные фильмы. Сначала пытались смотреть что-то по телевизору, но не нашли ничего интересного и включили «Побег из Шоушенка» на ноутбуке Ньюта. Минхо больше не затрагивал тему болезни, усердно делая вид, что все в порядке и блондин был ему очень благодарен за это. Перед тем как включить кино, они сделали себе по чашке чая. Ещё одной. А потом, раз за разом, когда чашки опустевали, ставили кино на паузу, а чайник — на плиту. Ещё азиат выбегал в магазин, чтобы купить попкорн. Тот, который готовиться в микроволновке. В принципе, кроме этого самого попкорна и чая, парни за день ничего не ели. Ньют то и дело вспоминал их с Томасом первое «недо-свидание», если его можно так назвать. Они тогда «просто по дружбе» пошли на кино-марафон по их любимой франшизе. Парни купили себе огромное ведро попкорна и ели его всю ночь… А теперь… В голову парня опять лезли плохие мысли, но у него не осталось сил их отгонять. Теперь он не сопротивлялся, а напротив — позволил течению тоски и грусти унести его в безкрайний океан боли и утопить его в нем. Последним, что помогало ему выплывать из пучины вод раз за разом было плечо лучшего друга, что было рядом. Оно было своеобразным буйком, спасательным кругом, за который Ньют так отчаянно хватался. А потом азиат сказал, что у блондина очень уставший вид, и отправил его спать на свою кровать. В глазах черноволосого читалась такая тревога и настойчивость, что сопротивляться было трудно, но Ньют всё-де попытался. — Но сейчас же только 6 часов вечера! И я тебе постель помну, и кровать твою займу… Мин, оно тебе надо? — Ты в зеркало давно смотрел? Выглядишь как трупак какой-то. А ну марш в постель! И не переживай, я тебя через несколько часов разбужу и отправлю спать на диван. — Обещаешь? Что разбудишь? — Уж поверь, валяться всю ночь на моем мягком матрасике, под моей теплой и уютной одеялкой одеялкой я тебе не дам. Вали давай уже! — Ладно, мамуль! — сдался наконец парень. Он пошел в спальню Минхо, снял футболку и джинсы и забрался под одеяло. Оно и вправду оказалось теплым, а матрас — мягким. Морфей затянул Ньюта в свои сети раньше, чем это сделали воды океана боли, и он заснул спокойным и беззаботным сном.***
Звонок в дверь — Ньют резко проснулся. Распахнув глаза, он вздрогнул всем телом, и немного поднялся, облакотившись на локти. Постель была немного смята. Одеяло практически упало на пол. Похоже, он ворочался во сне. За окном было светло — значит Минхо его не разбудил, и он проспал в кровати друга до утра. Кретин. На улице было мокро и сыро, после недавнего дождя, что лил последние несколько дней. Дверь в комнату была закрыта. Она сильно приглушала голоса, доносящиеся из коридора. Говорящих было двое. Одним из них был Минхо, а вторым — нежданный гость. Блондину удовалось расслышать только отправки слов, однако по интонациям он понял, что эти двое друг-друга недолюбливают. «Томас» — догадался парень. Голоса за дверью, тем временем, стали намного громче. Теперь светловолосый отчётливо слышал что они говорят. — Нехер было выгонять его из дома! — он услышал крик азиата, за которым последовал громкий хлопок закрывающейся двери. Блондин встал с кровати и быстро вышел из комнаты. В коридоре он наткнулся на взбешонного Минхо. — Доброе утро, — робко сказал блондин. — Привет — грубо буркнул в ответ черноволосый. — Кто приходил? — Муженёк твой, кто ж ещё? — Меня искал? — Ньют взволновано смотрел на Минхо. — Угу. Но не переживай, я его послал.***
Весь день Минхо пытался вытащить Ньюта из дома. Сначала он предлагал сходить в кино, потом в клуб, потом в зоопарк, а потом предложил просто погулять, но блондин на все предложения отвечал одинаково: «Не хочу». По этому сейчас он лежал на кровати Минхо со своей любимой книгой, в то время, как сам хозяин кровати смотрел телевизор на кухне. На самсамом деле Ньют не хотел никуда идти не просто так. Весь день он плохо себя чувствовал, и сейчас, лёжа на кровати, понимал, что становиться только хуже. В груди противно ныло. Все тело сковала слабость. — Ньют, чай будешь? — донеслось с кухни. — Буду — вяло отозвался светловолосый. Он попытался встать с кровати, но все тело вдруг онимело, и он повалился обратно. — Сколько сахара? — опять раздался голос азиата. И в этот момент у Ньюта закололо в груди с новой силой. Уже знакомая боль пронзила его, не давая дышать. Лёгкие сжались до состояния вакуума. Парня разрывало. Он лежал скорчившись на кровати, и не мог выдавить из себя ни звука, чтобы позвать на помощь. — Ау-у-у? — доносилось из другой комнаты. На глазах блондина выступили слезы. Боль была намного сильнее чем обычно. Казалось, она проникла в каждую клеточку тела парня и медленно разрушала ее. — Ньют, ты там заснул, или что? — в коридоре раздались тихие шаги. Дверь со скрипом открылась, и в проёме показалось лицо азиата. Ньюта била мелкая дрожь. Изо рта вырвался душераздирающий стон. Довольная ухмылка на лице Минхо моментально сменилась гримасой ужаса. Он вихрем подлетел к другу и начал спрашивать что с ним такое. Блондин хотел ответить. Правда хотел. Но не мог. Он лишь продолжал стонать и хрипеть. Мозг отключался от недостатка кислорода. Но все ещё не мог вдохнуть. Больно. Как же больно. Будто в лёгкие вылили какую-то кислоту, и она разъедает парня изнутри. Горло саднило. Все внутренние органы как будто пропали в один миг, и в животе образовалась пустота. Но даже пустота почему-то приносила страдания. Слезы катились по лицу блондина. Ему нужен был воздух. Ему нужно было вдохнуть. Но он не мог. Весь мир вдруг начал темнеть. Перед глазами все закружилось, как калейдоскоп. Ньют терял сознание. Ему нужна была помощь. Но вместо нее пришла паника и срах. Страх смерти. Нет, он не мог сейчас умереть! Только не так. Только не без Томми… — Ми-мин… — еле слышно выдохнул он, — С… Ско-скорая…