Пока смерть не разлучит нас

Бостон. Наше время. Был поздний вечер. Томас сидел на кресле в собственной квартире и пустым взглядом смотрел в окно. Это было любимое кресло Ньюта. Раньше он так часто сидел в нем. И где он сейчас? Ушел. Куда? Сегодня Томас объездил всех друзей мужа, о существовании которых он знал. Ни у кого из них блондина небыло. Все сказали, что парень у них не появлялся, а Минхо вообще послал. Эдисон был опустошен. Как будто какой-то жизненно важный орган достали из него. С исчезновением Ньюта исчез и смысл жить. Так что сейчас брюнет просто смотрел в окно, не зная куда бежать и что делать. Он не знал как найти любимого, и точно так же не знал как без него жить. Звонок телефона разрезал тишину. Огонек надежды воскрес в душе Эдисона. Вдруг это Ньют? Или кто-то из друзей? Вдруг он пришел к кому-то? Звонил Минхо. Значит Ньют пришел к нему. Значит теперь все будет хорошо. Дрожащими от волнения руками Эдисон снял трубку. Дальше парень помнил все какими-то обрывками. Сначала голос азиата, в трубке, неразборчиво тараторящий те ужасные слова. Потом ключ, звенящий в замке входной двери. Затем марово огней ночной дороги. Дверь в больницу, и резкий запах лекарств, бьющий в нос. Белые стены. Толпы врачей, перепуганное лицо Минхо. Ньют. Лежащий на больничной койке без сознания. Такой же белый, как и все вокруг. Эдисон не мог поверить, что это все взаправду. Нет, это не может быть он. Это не может быть Ньют. Он не может умирать. Но не может оставить Томаса. Совсем одного в этом жестоком мире. Нет. Эдисон сел на табурет, приставленный к кровати любимого. Все происходящее казалось дурным сном. Он аккуратно взял Ньюта за бездвижную руку. Какая холодная... Томасу так захотелось согреть ее. Согреть всего парня, как раньше тот согревал Эдисона. Лас-Вегас, два года назад. Томас сидел на кухне, согревая руки о чашку горячего чая. Звенящую тишину нарушало только размеренное дыхание двух носов. Вся голова Эдисона была забита мыслями о завтрашнем дне. Ох, завтра был очень важный день, и в связи с этим парня переполняли волнения. На самом деле он не знал почему так переживает - это просто разговор с родителями, и будет он только завтра, а не сегодня. Так почему сейчас он весь на иголках? " Интересно, как они отреагируют на то, что у их сына появился... парень?" - Мой отец меня явно не поймёт,- вздохнул брюнет, не поднимая взгляд. Брайан и Джемма Эдисон были очень известными и влиятельными бизнесменами, владельцами одной из крупнейших американских корпораций, один из филиалов которой был в Вегасе. Именно так Томаса и занесло в этот город. Отец назначил молодого парня директором здешнего офиса, купил ему квартиру, и "сослал" из родного Нью-Йорка следить за бизнесом. В принципе Эдисона все устраивало: почти всю работу за него делала его секретарша и замдиректор. Ему самому нужно было только маячить на всяких важных собраниях и подписывать бумаги. Парень всё оттягивал время знакомства родителей с человеком, который для Томаса стал всем миром, счастьем и вселенной... Мама, конечно, будет в шоке, но в итоге скажет: "Главное, что ты счастлив, Томас!", к тому же Ньют ей точно понравится. А вот отец... Отец у парня был немного строже матери, и брюнет не на шутку боялся его реакции. Хотя какая разница? Это ведь ничего не изменит, да? Свой выбор Томас уже сделал. И этот выбор заключается в том, что Томас теперь всегда будет с Ньютом. Всегда. Не зависимо ни от чего. Отныне он всегда будет рядом. Будет обнимать эти хрупкие плечи, целовать мягкие губы, смотреть на тёплый и родной взгляд, пьющего чай, блондина. Парень всё чаще ловил себя на таких мыслях. От них всё внутри замирало, по грудной клетке разливалось тепло, на душе становилось легко и радостно, а на лице расцветала немного детская и наивная и от этого ещё более счастливая и влюблённая улыбка. - Томми, не переживай так. Он все поймет, я уверен. - блондин, сидящий рядом, нежно взял его за руку и ободряюще улыбнулся. Хм, Ньют был так позитивно настроен... Так искренне улыбался, всегда верил что все будет хорошо. И сейчас он был уверен, что родители Томаса примут его таким, каким он есть. Светловолосый просто не понимал что за человек отец брюнета. Не понимал на что он способен и какие поступки совершал. И, наверное, если он этого не понимал, ему в жизни повезло чуточку больше чем Томасу. С родителями по крайней мере. Да, родители дали ему хорошую жизнь. Хорошую квартиру, заработок и положение в обществе. Они вырастили его уверенным в себе и целеустремлённым, заложили основу для светлого будущего, ведь после смерти отца, именно Томас должен был унаследовать компанию. Но ни разу в жизни брюнет не слышал от родного папы слов одобрения. Он всегда вел себя так, будто его сын - его главное разочарование. Брайан никогда не уделял Томасу достаточно времени. Да что там, он вообще ему времени не уделял. Для него работа всегда была важнее семьи. По сути мальчика вырастила одна мама. Мама и толпа стареньких нянек, которые менялись каждые полгода. От жизнерадостной улыбки его солнца, от ложных надежд, что жили в его душе, Томасу стало невыносимо грустно. На какой-то миг его взгляд стал рассеянным и каким-то пустым. На губах промелькнула печальная улыбка, наполненная болью детских лет. На секунду он позволил воспоминаниям из детства ворваться в его голову. Хотя Эдисон сразу взял себя в руки, и мысленно отмахнуться от неприятных картин прошлого, как от назойливой мухи, Ньют все же успел что-то заметить. Он заметно изменился в лице, в глазах появилась тревога. "Ну вот, я ему, кажется, настроение испортил" - подумал Томас, и постарался как можно непринужденнее сказать: - Ньют, сам подумай, как я могу не волноваться? Завтра ведь такой важный день... - Вот именно, так что тебе стоит пойти спать, а не сидеть на кухне в 2 часа ночи и переживать, - мягко ответил блондин, вновь начав улыбаться. Он был прав. Томасу действительно нужно было выспаться. *** На следующие утро проснулся Томас рано. Спальню заполнял бледный, сероватый, предрассветный свет. Полу-прозрачные шторы бросали красивые тени на светло-серые стены. Будильник, что стоял на прикроватной тумбочке из темного дерева показывал 6:34. Они приедут всего через несколько часов. В 11. Всего несколько часов до... Эдисон не знал до чего. Стараясь не разбудить Ньюта, он аккуратно вылез из под худощавой руки и тихо пошел на их небольшую кухню. Включив чайник, он достал с полки свою любимую чашку, и бросил в нее чайный пакетик. Вскоре вода закипела, и чайник щёлкнул. Собственно, чашка чая и стала завтраком парня. Обжигая язык ещё не остывшей жидкостью, Томас сидел за столом, смотря в одну точку и прислушиваясь к тишине. Он размышлял над тем, что скажет родителям. Представлял как это будет, репетировал свою речь, готовил аргументы и оправдания. Оправдания. Черт, почему он должен оправдывать кому-то свои чувства? На самом деле он вообще особо не понимал зачем все это делает, ведь на мнение предков ему было абсолютно плевать. В этих раздумьях, моральных терзаниях и гаданиях как сегодняшний день изменит жизнь Эдисона прошло около получаса. Раздался мерзкий писк будильника и характерный шорох одеял в спальне. Через секунду-две в двери показалось немного опухшее, заспанное и до жути милое личико Ньюта. На голове у парня был полный кавардак. Волосы были взъерошены, перепутаны, некоторые пряди и вовсе торчали дыбом. Огромная для парня футболка, безнаказанно отобранная у Томаса несколькими месяцами ранее весела мешком, свисая с одного плеча и оголяя ключицу и часть груди. Одна из штанин старых растянутых домашних треников задралась, и выглядело это очень смешно. Ужасные синяки под глазами дополняли образ, но ни смотря на это все, стоило Эдисону взглянуть на любимого, на душе начал распускаться огромный, волшебной красоты цветок. Ньют был прекрасен. Всегда, в любой обстановке и ситуации, для Томаса он был идеальным. - Доброе утро, зайка, - промурлыкал Томас, выдавив из себя улыбку. Ньют, который так и стоял в дверном проёме, и невидящим взглядом смотрел куда-то сквозь Эдисона, вздрогнул, и с небольшим усилием сфокусировал глаза. - Доброе утро, - пробубнил он, ели шевеля губами, и тяжело ввалился в кухню. Если бы Томас не знал Ньюта, ей Богу, подумал бы, что с бадуна. По умилявшись любимым человеком ещё несколько секунд, брюнет вдруг посерьезнел. - Мои родители приедут через 4 часа. Давай-ка начинать приводить себя в порядок. *** Через 4 часа парни вдвоем стояли под входной дверью и готовились встречать гостей. Брюнет точно знал одно: родители прийдут ровно в 11. Не минутой раньше, не минутой позже. Пунктуальность была отличительной чертой Эдисонов. Томаса бросало от волнения во все стороны. Нервно закусывая губу, он дрожащими руками пытался пригладить и хоть как то уложить непослушные волосы любимого, когда раздался звонок в дверь. Предприняв последнюю попытку заправить выбивающуюся прядь за ухо, кареглазый бросил короткий оценивающий взгляд в зеркало, и, кивнув самому себе, на выдохе открыл дверь. За порогом стояли два человека, с которыми парень провел всю жизнь, прихода которых он обычно так сильно ждал. Но в этот раз все было несколько иначе. Выдавив из себя подобие радостной улыбки, Томас обнял маму. Для этого пришлось встать на цыпочки - мать юноши, как и всегда, была на высоких каблуках, хотя сама по себе была довольно высокой. От нее веяло ароматом дорогого парфюма. Когда парень отстранился, женщина провела рукой по волосам сына, а ее губы, накрашенные темно-бардовой помадой растянулись в ласковой улыбке. Ее длинные темные волосы, собранные в тугой хвост спадали на плечо, пряча под собой часть фирменного пиджака, что был накинут поверх не менее фирменной блузки. В накрашенных глазах читалась фраза "Я скучала, сынок", но произнести ее при муже-тиране Джемма не решалась. От такого родного взгляда на душе у парня мгновенно потеплело, однако потепление сменилось ледниковым периодом, стоило брюнету взглянуть на отца. Это был высокий, строгий мужчина, в таком же строгом костюме, с короткими, стриженными под военного, почти черными волосами и идеально выбритой бородкой, как у Тони Старка. Его лицо, как впрочем и всегда, было непроницаемым и не выражало ровным счётом никаких эмоций. Помедлив секунду, Томас обнял и его, сдержанно похлопал по плечу. Стоило родителям перешагнуть за порог, как мама сразу обратила внимание на неизвестного ей блондина. - Томас, милый, а что это за очаровательный молодой человек? - внешне Джемма Эдисон казалась на много строже и суровей, чем была на самом деле, и потому, те кто не знал ее лично, в большинстве своем, боялись женщину. Но внешний вид замдиректора такой крупной компании должен соответствовать должности, от этого никуда не деться. На бедного, загнанного парня, которого начало в тот момент колотить в два раза сильнее, с любопытством смотрели две пары родительских глаз и ждали ответа. - Эээ... Мам, Пап... Это, собственно, тот, с кем я хотел вас сегодня познакомить... Этот человек украл мое сердце почти года назад, и с того момента я до невозможности сильно его люблю. - Томас сильно сомневался, что смог сказать это достаточно четко, чтобы можно было разобрать. Повисло гробовое молчание. Его нельзя было назвать неловким. Оно было просто никаким. Пустым. Родители,кажеться, пытались осознать только что услышанное. Мама даже не закончила снимать пиджак, замерев на середине движения. Все просто стояли и молчали. Сколько это молчание длилось? Час? Два? День? Или целую вечность? Или всего пару секунд? Это был слишком сложный вопрос. Ситуацию разрулил Ньют, который непонятно как нашел в себе силы и протянул руку для рукопожатия отцу Томаса, лицо которого так и осталось полностью непроницаемым. - Здрасьте! Я Ньют. *** Маме, как Томас и надеялся, Ньют понравился сразу. Все вместе они накрывали на стол, пока Брайан очень эмоционально говорил по телефону с каким-то из своих маркетологов. Брюнет то и дело бросал тревожные взгляды на отца. Джемма, заметив это лишь понимающе посмотрела не него и обняла - больше она ничего не могла сделать. Во время обеда Ньют из кожи вон лез, чтобы быть паинькой. Он не прекращая беседовал с мамой Томаса, рассказывая о себе и о своей семье. Брайан, тем временем, не проронил не слова. Он просто сидел и ел с каменным лицом, изредка поднимая глаза на Томаса. Когда все поели, Эдисон старший подозвал к себе сына, и отвёл его в сторонку. Когда Томас услышал собственное имя, произнесённое ледяным тоном, его будто током прошибло, и он на не слушающихся ногах подошёл к отцу, по дороге обменявшись с Ньютом испуганным взглядом. Брюнет вглядывался в лицо папы, и пытался прочесть хоть одну мысль, что блуждала в его седовласой голове, но ничего не получалось. Он мог ожидать от отца чего угодного. Чего угодно, кроме этого. Глубоко вдохнув, Брайан тихим, но железным голосом начал: "Сын, я хочу чтобы ты понял, что я в любом случае прийму тебя таким, какой ты есть. Если тебя устраивает жизнь педика - пожалуйста, дело твое. Хотя, не буду кривить душой, ты меня не слабо удивил. Что же, я говорил маме, что она покупает тебе слишком много голубой одежды. Я хочу тебе сказать, что горжусь тобой. Горжусь тем, что ты набрался смелости, и не стал ничего скрывать ни от нас, ни от других. Это достойно уважения. Но прессе о твоей голубой натуре лучше особо не распространяться." - он договорил, и губы его тронула еле заметная усмешка. Томас стоял и пытался осознать что он только что услышал. И это сказал его отец?! "Не смотри на меня как кролик на удава!", - сказал Брайан, и тут же оказался зажатым в объятьях счастливого сына. Через пару часов за родителями Томаса захлопнулась дверь. Эдисон облегченно выдохнул, и с этим выдохом целая гора свалилась с плеч. Брюнет прекрасно знал, что за эту неделю увидеться с родителями ещё не один раз. Они приехали в Вегас не только чтобы познакомиться с избранником сына, но и чтобы заключить какую-то крупную сделку, и разрешить все проблемы на работе. Парень до сих пор не мог поверить, что все прошло так хорошо. Он ожидал намного худшего. И точно не ожидал от отца такой реакции. У него сейчас не было сил говорить, так что он просто молча прижал к себе любимого, зная, что Ньют и так все поймёт. Бостон. Наше время. Оглушительный писк приборов заставил Томаса вернуться в реальность. Он огляделся по сторонам, пытаясь сориентироваться. На чем-то мигали красные огоньки, что-то пищало, что-то звенело. Эдисон знал только одно - так не должно было быть. "Помогите! Кто-нибудь! Врача!!!" - начал надрывно орать он, голося на всю больницу. Первым в палату ворвался Минхо, который все это время стоял в коридоре. За ним залетела целая толпа врачей и медсестер. Они начали что-то кричать, и выпихивать Томаса вместе с азиатом из комнаты. Брюнет не понял как оказался в коридоре, и когда дверь в палату захлопнулась. Но путь к любимому человеку был закрыт.