I am the storm that is approaching
Provoking black clouds in isolation
I am reclaimer of my name
Born in flames, I have been blessed
My family crest is a demon of death!
Forsakened, I am awakened
A phoenix’s ash in dark divine
Descending misery
Destiny chasing time
Casey Edwards ft Victor Borba — Bury the Light
- Алекс, ты где? - Алекс! Выходи, блять, на свет Божий, - звали мы Алекса, пытаясь найти его. Мы обошли всю мед-палубу, капитанский мостик, склады. Нашли тюремный отсек попутным ходом... Но его нигде не было. - Так, давайте разделимся и поищем его тщательнее, - предложил я, - Я пойду наверх, где мы были. Вдруг он там где-нибудь зашкерился и отрубился. - Тогда я пойду к телепортатору. Вдруг он решил убежать куда-то, - зашагала прочь Джесс, и перед тем как уйти, я заметил на её лице довольно необычное для себя выражение... Предвкушения?! Ладно, потом... Всё потом. Лишь Эйнджел остался стоять на месте. Он знал, где его друг может быть. Единственное место, где Алекс может прийдти в себя. Эйнджел поднялся на лифте в грузовой отсек на пару уровней выше того места, где все разошлись. Пройдя в открывшуюся дверь, он увидел грузовые контейнеры с различным содержимым внутри. И, конечно же, зная повадки Алекса и вызубрив карту корабля «чтоб от зубов отскакивало», он пошёл сквозь помещение. В его самый дальний уголок. - Говори, кто тебя послал? - услышал он голос Алекса через некоторое время. В ответ, раздалась невнятная речь. «Вот чертила... Опять за старое взялся», - подумал про себя Эйнджел, и как можно тише подобрался к голосам. Встав за одним из последних грузовых контейнеров, Эйнджел выглянул, стараясь не выдать себя, и приготовился к худшему, что он мог предположить. Ведь Алекс мог взяться за старое. Снова начать измываться над пленником и запытать того до смерти. А то и гораздо хуже. Алекс стоял возле небольшого верстака, освещённого небольшой лампой над ним, перебирая инструменты пыток. Крючья, пилы, бор-машина, дрель, банки с реагентами, ядами и кислотами, ножи. Даже нашлись несколько тех, что предназначались для оккультных жертвоприношений определённым божествам и те клинки, что были созданы для убийств определённых существ. Взяв один из таких, Алекс подошёл к пленнику, присел на корточки, и поводя лезвием перед лицом узника, сказал: - Знаешь что это такое? - в ответ пленный помотал головой из стороны в сторону, - Это клинок Каина. Знаешь такого? Да, да, того самого Каина, что убил своего брата Авеля по преданиям ангелов. Запретный артефакт. Смертельный для вас, пернатых. Никакого воскрешения, никакого исцеления. Никакого, блять, клонирования и репродуктивного воспроизводства Души и физического тела, пернатая ты хуета. Эйнджел прекрасно знал что это за артефакт. Похожий на часть челюсти монстра, Клинок Каина наносил смертоносные раны ангелам, и был заперт под тщательнейшей охраной в НИКИМА в том самом отделе, в котором когда-то он работал. Но откуда он у него? И что ещё важнее - откуда здесь ангел? Как они выследили их? - такие вопросы выбивали из спокойствия Эйнджела. - Знаешь что? Надоело мне с тобой возиться, курва ощипанная, - встал Алекс, занося Клинок Каина над головой, - Попрощайся с жизнью, Аркелия. «Аркелия!? Эта тварь не сдохла?!» - ошеломился Эйнджел, и в последний момент услышал, как протез начал царапать металл контейнера в порыве злости. - Кто здесь? - обернулся Алекс, вскинув наизготовку пистолет. Вытянутый, напоминающий людской Desert Eagle, но с более вытянутым стволом, на котором была выгравирована узорная надпись «In memoria die, cum ignis spes erat extinguitur» Из тьмы прохода на источник света, медленно, выверяя каждый свой шаг чеканящим стуком каблуков вышел Эйнджел, у которого уже горели глаза синим, отмеряя время... Алекс опустил руку с артефактом. Его внимательный взгляд сразу зацепился за протез Эйнджела, который принадлежал Хроносу. - Я правильно услышал, ты сказал - Аркелия? - Эйнджел специально выделил голосом именно имя, едва сдерживая ярость, кипящую внутри него. Алекс взглянул на Эйнджела ещё раз. Пепельные волосы. Охровая парка, заканчивающаяся немного выше колена с закатанными рукавами. На левой руке вместо предплечья металлический протез. В глазах горит синим механизм часов. Правая рука сжата в кулак до предела, и сквозь хитин пробивается синий свет. Челюсть сжата до предела, грозясь перемолоть зубы. Да, Алекс прекрасно знает эту всепоглощающую ярость. Прекрасно понимает всю бурю, царящую внутри. Но прекрасно помнит, что ярость у всех бывает разная. И что ярость поглощает разум и личность также сильно, как и боль. - Да, это Аркелия... - протянул он, почти напевая себе под нос. Эйнджел успел сделать несколько шагов, прежде чем Алекс попросил его: - Я ещё не узнал интересующую нас информацию. Так что, не убивай её раньше времени. Я помню, что ты ей задолжал один счётец. Эйнджел повернул голову к нему, и Алекс едва не сделал шаг назад, лицезрея, как он любит говорить, «внутреннего демона» Эйнджела. Из лица Эйнджела, словно контур маски, выделялась другая сущность. Хищная, кровавая, и такая пугающая, что Алекс заметно вздрогнул. Друга он не видел таким никогда... Та часть лица, что поддалась манипуляции, имела своеобразный дублирующий контур лица, повторяющий, и в то же время, обезображивающий лицо Эйнджела. Казалось, из головы проступают завитые рога, типичные для демонов. Волосы поседели так сильно, что стали белыми. Механизм в глазах ярко засветился синим, но Алекс увидел в них алые зрачки. Глаза, как у Арториаса во время битвы. Глаза пробуждённого Палача. Эйнджел, прихрамывая, встал над Аркелией: - Жива, значит... И кто тебя воскресил? - голос Эйнджела «фонил» такой жуткой силой, что казалось, им одним можно было убивать. Аркелия подняла голову. Побитое, опухшее лицо в кровоподтёках усмехнулось: - Так я тебе... - успела произнести она перед тем как... Удар в плечо. Настолько быстрый, что присутствующие могли видеть лишь остаточное изображение. И настолько сильный, что открытый перелом локтевого сустава казался ещё очень милосердной участью после полученного «втыка». Аркелия даже не сразу поняла, что Эйнджел нанёс её оболочке тяжкий урон. И только когда Эйнджел сделал три шага назад, она почувствовала боль. Нет, не так... Всепоглощающую, затмевающую все остальные чувства БОЛЬ. Не выдержав болевой шок, она потеряла сознание, а парни услышали, как к ним ринулись монстры, скрывавшиеся до этого момента во тьме. - Оставь, я разберусь... - сказал Эйнджел, и обнажил клинок из протеза. Алекс хотел возразить, но в ответ получил такой «убедительный» взгляд, что тут же заткнулся, и вообще, старался не шевелиться и дышать через раз. На Эйнджела кинулось несколько крупных чудовищ. Алекс, по привычке, успел насчитать семь штук. В ответ, Эйнджел Бюргенверт сделал лишь один выпад вперёд, и затем, замер позади приземлившихся монстров. Встав, отряхнув клинок, что выдвинулся из запястья, он, будто церемониально, поднял руку с протезом, и одним движением сложил его назад. А монстры, что стояли неподвижно до этого... рассыпались на куски прямо там, где и стояли. Алекс так и встал на месте, с раскрытым ртом от полного охуевания и глазами едва не выскочившими из орбит. - Пойдём... Все тебя ищут, - не оборачиваясь, позвал Эйнджел, и пошёл во тьму, освещаемую лишь светом редких ламп. Алекс повернулся к Аркелии, затем к инструментам на столе, отцепив пленницу от стены и закинув ту на плечо, предварительно связав покрепче, лишь сказал: - Ебал я в рот весь тот компот.***
Я шёл сквозь пустые помещения корабля, вглядываясь во тьму и держа меч наготове. По спине скатывался пот, тело била мелкая дрожь... Что со мной происходит? «Ты забыл?» - услышал я голос, и тут же обернулся... Никого не было. «Наверняка опять глючит» - подумал я, и не успел сделать и шаг, как почувствовал холод. Дыхание перехватывало, меня уже начало сильно трясти от озноба. Взглянув на руки, я невольно упал на пол. Руки были все в крови, в ранах... В плоти, где проходили вены, были царапины, порезы идущие вдоль кровотоков, следы уколов, были какие-то инородные предметы. И среди них я сразу узнал обломанные иглы и лезвия, вгрызшиеся в мою плоть. «О, так ты совсем всё забыл? Ничего, я тебе напомню», - за секунду до того, как что-то должно было произойти, я увидел фигуру в красном, с маской, закрывающей лицо и руками-когтями, закрывшей затем мне весь обзор. «Я так больше не могу, Максим» - услышал я голос. И я узнал его, но тон мне совсем не понравился. Передо мной появилась «картинка»: я, лежащий без сознания в больничной койке под капельницей, и девушка... Аня. «Я не могу вечно ждать, пока ты очнёшься. Не могу находиться с тобой... Ты мне неприятен»... - Чт... Эй, придурок, очнись блять! ВСТАВАЙ МАТЬ ТВОЮ! - я начал трясти себя, но мои руки прошли сквозь тело. Я попытался схватить часы на тумбе рядом с кушеткой, но и сквозь них моя рука прошла, не дав никакого эффекта. Что тут блять происходит?! «Нет... не говори этого, пожалуйста»... - услышал я в голове. Я медленно повернулся к самому себе, уставившись на тело, чувствуя вскипающую во мне ярость: - ТЫ ЕЩЁ, СУКА, В СОЗНАНИИ БЛЯТЬ?! СОВСЕМ В КРАЯ ОХУЕЛ? - я влепил кулаком по своему лицу, но рука, зараза, опять прошла насквозь! «Нет, не покидай меня, прошу...» - раздалась моя мольба в голове, но следующий ответ был для меня сокрушительным ударом: «Я ухожу. Я уже ничего к тебе не чувствую, кроме раздражения, Максим. И если ты очнёшься, то не ищи меня. Я тебя ни видеть, ни слышать не желаю». Я стоял рядом, чувствуя, как внутри что-то словно оборвалось, погасло... Анна молча встала и вышла из палаты, а я увидел на собственном лице скатывающуюся слезу. И я, сука, ничего не смог сделать, чтобы предотвратить такой исход... Я, сука, даже не попытался... С другой стороны от кушетки подошёл кто-то в красном: «Чувствуешь ненависть к самому себе?» - снова раздался голос в моей голове. - Съебись... Нахуй... Пока пизды не дали... - через силу я выдавливаю из себя, буравя взглядом закрытое лицо этого выскочки. «И это не единственный пример твоей ненависти», - инкогнито начал обходить пространство, словно лев в клетке, - «Помнишь, ненависть к одноклассникам? Ненависть к людям? Ненависть к влюблённым парочкам, потому что тебя постоянно предают те, с кем ты хотел быть ближе всех?» - он рассмеялся, - «Ты ненавидишь мир, ненавидишь ангелов, демонов, ты ненавидишь всё и вся, что окружает тебя что тогда, что сейчас. Ненавидишь исчадий, ненавидишь Клауда и даже Бога Всевышнего. Но больше всего ты ненавидишь...», - наклонился он ко мне, встав рядом со мной, - «Самого себя». Я не стал терпеть его, и схватив за шею, впечатал в стену рядом с собой. В руке уже лежала рукоять агрегата умерщвления производства моей больной фантазии, и я со всей силы проткнул торс и раскрутил лезвие пилы, едва слыша за рёвом мотора свой собственный крик. Я так повторял снова и снова, пока не почувствовал сильную усталость в теле, а кровь этого придурка не начала засыхать на моих веках. Отойдя от него, оставив меч-пилу в теле, я счистил с лица засохшую корку крови. Когда я поднял взгляд обратно, моему крайнему охуеванию способствовал факт стоящего передо мной тела с явно инородным телом внутри организма, в котором, как минимум, перемолоты все самые важные внутренние органы... И ему было настолько похрен на это, что даже, казалось, в носу поковыряться было делом большей озабоченности чем ЭТО!!! Повернувшись ко мне, он провёл рукой по своей маске, обнажая лицо: «Добро пожаловать в мою реальность, я вас приветствую в конце пути... Прошу простить мою неординальность, но это то что нам поможет идти...», - улыбка во время пения строчек не сходила с лица... меня, и «я» внезапно так засмеялся, что эхо разносилось отовсюду, оглушая меня своим набатом. Затем, я почувствовал, словно внутри меня что-то сломалось, будто... «Оковы сброшены, темница сломлена... Пора бы подышать свежим воздухом, ты так не думаешь?» - раздалось в моей голове, и в следующий момент я приложился головой в стену со всей дури.***
Я возвращалась назад, когда почувствовала запах крови... Двух источников крови. Меня начало крутить, сводить судорогами, отчего я практически упала, едва успев опереться на стену. Я достала из специально заготовленного футляра колбочку с кровью и залпом осушила её. Не дай Боже... - Боже правый, ты бы хоть постеснялась на виду это делать что-ли... - раздался голос Алекса сзади, и когда я обернулась, увидела парней. Не приметить происходящее я не могла: Эйнджел был в перевоплощённой форме, и от него не то что веяло, а прилично так фонило силой холодной, стальной, но чётко выверенной. Алекс выглядел как обычно, за исключением того, что он нёс на плече кого-то... Очень знакомого... И когда они оба прошли мимо меня, я увидела, кого нёс Алекс. По телу сразу побежали мурашки, руки потянулись сразу к пистолету и рукояти косы, но Эйнджел остановил меня, схватив за руку: - Где Арториас? - Н-не знаю, мы условились встретиться... - начала было я. - Ой-ой-ой, простите, ПРО-СТИ-ТЕ, что моя скромная персона заставила вас ждать, - раздалось сверху, и когда мы подняли головы, то увидели его висящим на потолке головой вниз. Улыбка на его лице, казалось, хотела побить рекорд «улыбки Чеширского кота», а из глаз расходились чёрно-алые нити по лицу. Он спрыгнул на пол, позади Алекса, и вырвал из его рук пленницу, тут же ударив её по лицу: - Доброе утро Вьетна-ам! Любишь запах напалма по утрам? - с придурковатым, но от этого не менее жутким взглядом он смотрел на Аркелию, каким-то странным образом оказавшуюся здесь. - Кто... ты? - прохрипела она в ответ, пытаясь высвободиться из хватки. В ответ, Арториас поднял правую руку, и начал перевоплощать её то в когти, то в лезвие: - Я тот, кого тебе сейчас следует бояться, курочка неощипанная моя, - улыбнулся он, обнажая клыки, - Хотя... я знаю более эффективный способ узнать информацию и при этом устранить нежелательный элемент из уравнения, - улыбнулся он, и проткнул лезвием тело Аркелии насквозь. Чёрно-алые жгутики начали поглощать пронзённое тело Аркелии и подпитывать тело «носителя». - Ты чё блять творишь?! - завопил Алекс, кинувшись на Максима, но тот лишь выставил руку, образовавшую свою карикатуру щита, и оттолкнул Алекса назад с такой силой, что оный едва не снёс гермо-двери. Эйнджел встал в стойку, выдвинув из протеза лезвие. - О, наш научный гений желает провести полевые испытания нового научного образца? Ну так что-ж, приступим, - развёл руки в стороны Арториас, слегка поклонившись, - Нападай, Эйнджел! Просить дважды ему не пришлось. Эйнджел сделал рывок, больше похожий на скачок в пространстве, и в попытке нанести выпадами увечья Максиму, не думал даже о том, что перед ним стоит тот, кого он должен защищать. И более того, Арториасу это, кажется, совсем не доставало никаких хлопот. Он принимал удары снова и снова, не пытаясь сделать абсолютно ничего в ответ. Его бросали, избивали, резали и пронзали, а он лишь смеялся в ответ... Я не могу смотреть на это... Я ринулась в атаку, разделяя «Пожинатель» надвое, чувствуя, как моё тело подстраивается под нагрузку схватки. Клыки проступили, едва раня мои губы, взор затуманивается алым... Значит, из моих глаз льётся кровь тоже... Я едва успела заблокировать атаку Эйнджела лезвием косы, как навела ствол пистолета в живот Эйнджелу и нажала несколько раз на спусковой крючок. Эйнджел отскочил, уклоняясь от выстрелов. Его глаза засветились ярче, и тут я увидела его лицо и произошедшие с ним трансформации. «Откуда?! Когда он успел?!» - успела я подумать, когда меня сзади схватили за шею и руки. - О, Дже-е-сс... О-о, Дже-е-сс, когда ты успела стать такой... притягательной? - не голос, а рычание раздалось над правым ухом. - Что с тобой, Макс? - спросила я его осипшим голосом, - Почему ты стал таким? - Я всегда был таким, моя дорогая... Просто... Я уже не могу сдерживать себя больше, - раздалось в ответ, и я увидела, как Эйнджел начал целиться в нас. - ТЫ КАКОГО ХУЯ ТУТ УСТРОИЛ БЛЯТЬ? - раздалось со стороны, и в поле зрения появился... Что за чертовщина? «Другой» Максим Арториас, но в чёрном одеянии, влепил Эйнджелу в челюсть, находясь в прыжке. От такого я даже опешила... - И кому мне пизды вломить? - поднялся Алекс, явно пребывая в таких же ощущениях, что и я. - Алекс, утихомирь Эйнджела. Я займусь своим «проклятием», - крикнул Арториас, и побежал к нам. В этот момент я почувствовала удар в спину, и полетела вперёд. И была бережно поймана Максимом. Только вот, где настоящий? - ПОЧЕМУ ВЫ ВСЕ ТАКИЕ? ПОЧЕМУ ВЫ ПРОДОЛЖАЕТЕ ДЕРЖАТЬСЯ ЗА ЭФЕМЕРНУЮ НАДЕЖДУ? - услышала я, - ПОЧЕМУ ВЫ НЕ ОТДАДИТЕСЬ БОЛИ? ПОЧЕМУ ВЫ СОПРОТИВЛЯЕТЕСЬ?! Максим, что поймал меня, опустил на пол, и повернувшись, ответил: - Именно потому, что ты поддался этой боли, позволил ей захватить себя, я и отделил эту часть Души. - Да что ты несёшь такое? Мы же с тобой одно целое, Арториас! - замахал руками Арториас, что был в красном плаще. - Да... Мы с тобой - одно целое. Но только вот я иду дальше, а ты утопаешь в боли, - его кулаки сжались при этих словах. Тот, что был дальше от меня, рассмеялся: - Ты просто ещё не знаешь того, что уже знаю я, Макс... Ты не знаешь, что должна была сделать твоя ненаглядная Джессика, - он постучал себя по виску, улыбаясь, - А я, благодаря поглощённой Аркелии, знаю теперь очень многое, и про Джесс в том числе. - Ты уже успел сожрать Аркелию? - удивился тот, что стоял рядом со мной. - Да, и тут ТА-А-КА-АЯ история, закачаешься, - мечтательно закатил глаза «прокажённый», - К примеру, проект «Валькирия», не являлся созданием Артемид... Он являлся созданием личной стражи угадай кого? - И кого же? - спросил Максим. - КЛАУДА, АХА-ХА-ХА-ХА-ХА! Максим обернулся ко мне. В его взгляде читалась прожигающая злость, ярость... А я сама сидела, не зная что мне и сказать. Что я заблаговременно «соскочила»? Да я даже не знала, что происходит! И ведь он мне не поверит ни на грош. - И что ещё ты знаешь? - спросил Макс. - Поверь мне - всё, что нужно. Максим тяжело выдохнул: - И всё же, я не могу с тобой согласиться. - ТОГДА ОТДАЙСЯ БОЛИ ВМЕСТЕ СО МНОЙ! - крикнул тот, и махнув правой рукой, трансформировался, облачаясь в броню. Серо-чёрная, местами с алыми вставками в сочленениях. Алые когти, вместо лица подобие маски-забрала с визором в форме V, источающей алый свет. Алый... Как кровь. К горлу подступил комок. Появилось желание вгрызться в шею кому-нибудь, утолить свой вампирский голод. - Джесс, я разберусь с ним, а ты сиди здесь, и постарайся сдержать свою жажду крови. Обещаю, я тебе дам своей крови столько, сколько захочешь. Только продержись. - А ты будешь драться с ним?, - спросила я. - Я обязан разобраться с ним. Потому что он - мой демон, что таился в ожидании свободы. Он - это я. Тот я, которого я не хотел принимать и не мог обуздать. И больше ничего мне не говоря, он зашагал вперёд, поднимая свою руку и читая:«Узри хаос, что возник
Из-за отсутствия человечности.
Услышь крик невинных голосов
В какафонии смеха мучителей!
Увиденное никак не простить,
Вырождение нельзя забыть».
И я услышала в голове голос Соула:Наслаждайтесь своим сладким сном,
Ведь с рассветом вас всех ждёт разгром.
Из тени на полу, поползли клубы чёрного дыма, поднимаясь и окутывая тело Арториаса, словно чёрный дым во время пожара. И в этом дыму слышались шепотки, смех, рык чудовищ. Я хотела отвернуться, но не могла. «Отвернись» Я не могу. «Или не хочешь?» Да, не хочу. «Боишься меня?» Боюсь ли? Не знаю... Со страхом приходит и решимость. «Решимость, говоришь? Ладно, тогда, я тоже готов». К чему готов? «Покарать самого себя за грехи». На руках появились кандалы с обрывками цепей. Чёрные, тяжёлые сапоги гулким стуком отчеканивали шаг. Чёрный ободранный пыльник, обрамлённый цепями на торсе с закатанными рукавами, словно поглощал свет. На левом предплечье намотана цепь с шипами. В правой руке появляется из чёрного дыма меч. С широким лезвием, которое, казалось, едва светилось голубым светом, вперемешку с алым. - О, новые игрушки! - рассмеялся Арториас в красном. - Я – длань Господа! Я – тёмный Мессия! Я – Дух Отмщения! - голос Арториаса разнёсся вокруг, словно раскат грома. - Дух Отмщения, говоришь? И кому же ты собрался мстить, дух? - в руке противника образовался меч-пила. - Тебе, моей части Души, что погрязла во тьме и боли, - поднял руку с клинком Арториас, - Ты подчинишься мне! - А если я этого не сделаю? Ты же понимаешь, что умрёшь? - спросил тот, становясь в стойку. - Да, понимаю. И от этого мне легче не станет. Но если такова цена моим грехам... - Арториас встал, готовясь к рывку, заводя руку с клинком назад, хватая его так, что лезвие идёт вдоль предплечья. - ТО Я ЗАПЛАЧУ ЗА ЭТО СПОЛНА! - ринулись оба в бой, в мгновение сокращая между собой расстояние. Нет! Я не позволю тебе умереть! НЕ СМЕЙ УМИРАТЬ, МАКСИМИЛИАН! Перед тем, как клинки двух последних частей Души скрестились между собой, между ними появилась третья фигура. Джессика Арториас, объятая силами вампира и ангела, выставила руки, отталкивая обоих друг от друга. Лазурные глаза с вертикальным зрачком, из которых двумя ровными струйками идёт кровь. Кровь из рук, словно паутиной покрывшая предплечья. Небольшие когти на руках. На резко побледневшем лице, почти что мёртвом, алые губы, за которыми выросли клыки. И её длинные, до середины спины, алые волосы, распущенные и взъерошенные, словно пробудившийся демон или призрак из японского фольклора, в которых скрывались небольшие рога, образующие корону. Джессика Арториас только что шагнула за свою грань невозможного. Стала сильнее себя прежней. Алая Вдова пробудилась из своего вечного сна полностью. Альфа-Сентрион, едва улыбнувшись, растворилась в воздухе, так и не отойдя от своих павших братьев, вслед за Хроносом, успев произнести лишь одно: - Проснись, Алая Вдова. И все трое, Максимиан Арториас, Джессика Арториас и тот, кого Максимиан назвал своим демоном, исчезли со вспышкой света.***
Тёмное пространство вокруг. Тусклый свет лампы наверху давал маленький просвет месту, где оказались мы втроём. Да... Втроём. Джессика увязалась за нами. И всё бы, как говорится, было не так уж и плохо, но вот видок Джесс меня, честно говоря, как минимум беспокоит. Джесс стояла между мной и моим извращённым «я», взращённым ненавистью окружающих меня людей и моей собственной ненавистью, что свела меня с ума. Впервые на моей памяти она стала такой... Вертикальный зрачок в лазури её глаз, из которых идёт кровь двумя ровными дорожками, почти касаясь уголков её ярко-алых, и даже я бы сказал, соблазнительно притягательных губ на побледневшем лице, за которыми видны немного выпирающие клыки вампира. На руках выросли небольшие когти, больше похожие на длинные накладные ногти, тоже алого цвета. И вверх по предплечью поднимались витиеватые узоры из крови. Но больше всего меня поразили её волосы. Длиной до середины спины, распущенные, чуть лохматые. Казалось, они наэлектризовались статикой настолько, что взлетели, но выглядело это всё так, будто Джесс стала одержима демоном, или ещё того хлеще - стала ёкаем. И в пользу этой теории, она прошелестела что-то на непонятном мне языке, и пассажем руки призвала свою другую копию. За её спиной появилась другая ипостась Джессики, напоминающая ей о тех ударах судьбы, что ей пришлось преодолеть, и которые она таит за собой до сих пор. - Не... смотри на меня... Максим, - всхлипнула Джесс, отворачиваясь. Я понимаю её... Обнажить свои травмы и душевные шрамы перед дорогим тебе человеком невероятно больно и тяжело. - Я же сказал тебе, я не отвернусь от тебя, - сжал сильнее рукоять клинка я, перемещая взгляд к моему эго. А он стоял и смотрел на Джессику. И, удивительно... Я вижу в его взгляде сожаление. - Я не хотел, чтобы с тобой что-то случилось плохое, Джесс... - сказал он. За его маской не было видно лица, но я чутко уловил от него боль. - Тогда, почему с тобой случилось это? - спросила нас Джесс, - Почему ты стал таким? - спросила уже её «иная» сущность, словно под звуковым эффектом. - Я же отвечал уже... Я всегда был таким, сколько себя помню... - ответил ей тот, что был в форме Исчадия, сжав своё сердце, - Я поддался боли. А он-то в принципе, ещё вменяемый, оказывается... - Потому что это единственное, что есть в моей жизни, - он вытянул руку и сжал кулак, будто бы обожествляя этот жест, - И в этой боли я вижу смысл своего существования. Блять, поторопился я с выводами. Но мне не нужно себе напоминать, с чего всё началось. Почему всё стало таким. Почему я ненавижу себя. - Прошу... Не заставляй меня... - сжала кулаки Джесс, а её форма кровавого ангела уже обнажила меч Арториаса, направив на него. Ой, не нравится мне это... Джесс повернулась ко мне. Подняв голову и улыбнувшись, она проговорила: - Ты же знаешь, чего я хочу, верно? - Да... Знаю, дорогая, - ответил я, замечая в её взгляде огни безумия. В Душе заскребли когти моих собственных демонов, едва не лишая меня воздуха. - Тогда скажи... Ты будешь со мной вечно? - спросила она. Чего? - Джесс... Пока я не умру, я буду с тобой, - ответил я, чувствуя страх перед начинающей яндеркой, или как таких ещё кратко описывают - маньячки, одержимые желанием того, чтобы их возлюбленный был вместе с ними и только с ними. Боже, только не говори мне, что ты такая... - Пока не умрёшь... А если ты умрёшь? - чуть наклонила она голову вбок. - Джесс, рано или поздно, мы все должны умереть, - ответил я, и дёрнулся, услышав звон металла. Взглянув на другую сторону, я замечаю, как мой враг дерётся с наседающей на него Джессикой... Точнее её кровавым ангелом. Переместив снова взгляд на Джесс, я на рефлексах отпрыгиваю назад от неё, вставшей вплотную ко мне и махнувшей «Пожинателем» прямо туда, где я только что стоял. - Дж... Твою мать, да что ты творишь?! Её содрогающиеся от почти беззвучного смеха плечи были нехуёвеньким таким звоночком о том, что Джессика сейчас явно не в себе. Бля-я-ядь... - Джесс, дорогая моя... Давай зароем топор войны, - скорее пролепетал я, чем сказал. Да и вообще, я тут должен отхуярить своего оппонента, а не тебя, ёб твою мать! И в этот момент я услышал, как она начала что-то петь... Я невольно прислушался к тому, что она поёт... И узнал песню, пропетую на нашем русском, хоть и оригинал-то на инглише. А Джесс РЕАЛЬНО запела, неуверенно вышагивая ко мне, скребя лезвием косы по грязному полу, полному кровоподтёков, грязи и ещё какой-то шушеры:- Входи, и тут же ужаснись От беспорядка, что царит здесь, Присмотрись, и увидишь ты: Выбросив цепи свои, С Райской блажью кончено. Узри, что происходит в голове.
Е-ба-нись... Нету слов, одни лишь маты. «Арториас, не позволяй ей сойти с ума!» - голос Соула едва не напугал меня до усрачки. - Поздняк метаться Соул, она уже... - ответил я ему сквозь дрожь в теле, и не заметил, как в меня полетело чьё-то тело. Едва не потеряв сознание от удара, я вместе со сбившим меня телом полетел в стену. Мягонькую такую стену, обитую войлоком, или чем там набивают стены палат психбольных. И едва очухавшись, я почувствовал, как из такой стенки в меня что-то тычется острое. Послушав свою интуицию, я одним прыжком покидаю то место, в полёте замечая, как из стены вылезли длинные, тонкие и металлические концы шипов, из которых тут же, словно карикатуры засохших деревьев, начали расти шипы поменьше. Да почему меня всё хочет убить?!- Прошу тебя, освободи, Молю тебя, пусти, Внемли мне...
- раздаётся надо мной, и я перекатом ухожу из под удара. Коса вонзается в камень, застревая в нём. Встав, я чувствую хватку за левое плечо, и по инерции разворачиваясь, вижу как из-за визора на меня смотрят глаза, полные ненависти. Схватив сжавшую меня руку, я пытаюсь нанести колющий дар, но руку с оружием перехватывают чёрно-алые путы Чёрного Света. «Я тоже так умею», - подумал я, и хотел было провернуть такой же финт, но... Ничего не произошло. Зависнув от неожиданности, я не сразу заметил, как из-за спины оппонента высунулись две змееподобные головы, и когда они уже почти настигли меня с разинутой пастью, я понял - мне пиздец. Вдруг, по спине прошёл спазм, позвоночник свело болью, и головы уносит ударом Соула, так вовремя появившемуся на арене: - Занятно... Он будто само воплощение Чёрного Света, - говорит Соул, повернув голову ко мне, и крикнул, - Арториас, сзади! Я разворачиваюсь, подставляя под удар меч. Искры сыпанули из глаз от удара под дых, и я падаю на колени, пытаясь вдохнуть.- Заклейменная, словно зверь, Я чувствую, как мой разум терзают, Надеюсь, ты объяснишь мне своё послание,
- напевает мне Джесс на ухо, и нежно берет меня за подбородок, поднимая моё лицо и склоняясь над ним. «Я схожу с ума, безумие взяло верх», - возникло понимание в голове.- Утрата, изоляция — все что у меня есть, Оставив меня с образами, что терзают, Осуждая меня словно в наказание Я слышу шепотки... Безумие взяло верх,
- Джессика продолжает петь ЧЁРТОВО, PERFECT INSANITY, БЛЯТЬ!!! Руку простреливает болью, и скосив взгляд, я вижу, как лезвие косы вошло в мою правую кисть, на которой светился синим знак из пентаграммы в круге, окружённый рунами и перевёрнутым вверх полукругом. В голове возникла теория. Силой воли я, пытаясь не растянуть свои ноги замертво, стараюсь сосредоточиться, мысленно взывая к силе Бездны, чувствую, как меня тянут назад, и как моя рука проходит сквозь лезвие «Пожинателя», оставляя обширный кусок руки на полу. Упав на спину, я сталкиваюсь лицом к лицу с кровавым ангелом... Она мне что-то говорит, но я не могу разобрать слов из-за гула в голове. И после пощёчины, я немного придя в себя, смог расслышать: - Я не знаю, сколько смогу ещё терпеть голос шепчущий желания... - Чей голос? - отхаркиваясь кровью спрашиваю я, опершись на правый локоть. - Голос потаённой части Души, - отвечает мне ангел, - Я уже не контролирую себя. - Так утихомирься, етить тебя из подвыперта, - боль сводит руку жжением. Наверняка уже заражение крови пошло... И мне в голову стреляет мысль, от которой хочется себе по голове настучать... Я ИДИОТ!!! - Подними меня, - прошу я «её». - Арториас, быстрее! Силы в печати иссякают, я долго не протяну в этой форме, - кричит Соул, отбиваясь от Исчадия. «Кровавый ангел» подняла меня, подхватив под плечо, и мы с ней пошли к Джесс, стоявшей на том же месте, и словно закрывшей рану в правом глазу. - Джесс... - позвал я её. Голос начал пропадать. Я чувствовал, что времени у меня мало. Иначе я упаду без сознания, и хрен знает что будет с моей тушкой, если я тут останусь. Джесс подняла голову, а я захромал к ней, чувствуя, как по ноге стекает кровь. Она уже тянула руку к оружию, но я не остановился. Я продолжал идти вперёд. Ведь что больше всего хочет человек, сходящий с ума от одиночества? Правильно - утешения, прикосновения, объятий. - Кровь... Я чую кровь, Максим, - почти что кричит Джессика, упавшая на колени. Я запнулся и упал на пол, чувствуя боль в костях от падения. Но я ещё держался в сознании... Я обязан был держаться. Попытавшись встать, я без сил снова рухнул на пол, но всё продолжал ползти к Джесс. - Джесс... Иди сюда, глупенькая, - изо рта уже полило, я чувствовал этот металлический вкус во рту, едва успевая сглатывать свою кровь назад. Джесс взглянула на свои руки, словно начиная пробуждаться от наваждения. - НЕТ! НЕ СЛУШАЙ ЕГО ДЖЕСС, ОН НЕНАВИДИТ ТЕБЯ! - закричал «грех», но был тут же заткнут Соулом ударом в челюсть. Я... я почему-то знал, что всё происходит именно так. - Джессика... Я тебя не обижу, кха-кха-кха... - кровь из моего рта уже не то что текла, а фонтанировала с каждым спазмом кашля. Но я дополз до неё, и взял её за руку. Кровь на наших руках смешивалась. Джессика непонимающим взглядом смотрела на меня, и хотела что-то сказать, но не могла. - Родная... Я же говорил, я не уйду от тебя, - последнее что я успел сказать перед тем, как я упал, не в силах встать. Слабость в теле титаническим грузом давила на меня, оставляя мне на выбор либо цепляться за сознание, едва дыша, либо впасть в забытье, поддаваясь шёпоту в голове, зовущему меня куда-то в даль... В следующий миг над нами пролетел Соул спиной вперёд, вцепившийся в морду дракону. Меня глючит, или Эсор Абисс меньше по размерам чем в первый раз? Додумать мне не дал лик Джессики, нависший надо мной. Её тёплая ладонь легла на мою щёку, поглаживая кожу. - Максим... Прости меня... - всплакнула Джесс. Я не мог её винить за это. Я не мог винить никого, кроме себя за свою слабость... Звуки начали затухать, заглушаемые шёпотом сотен голосов. «Отдохни» «Расслабься» «Тебе нечего бояться» «Ты выдержишь, Палач». «Ведь ты избран мной и моими сёстрами». «Но я тебя им не отдам». «Ты с ними скоро встретишься». «И познаешь Силу». «Да, желанную тобой силу, Максимилиан». «Только закрой глаза». «Давай же...» «Больно не будет». «Выплесни своего тёмного воина...» «Отдайся Тьме».***
Почему они не хотят разделить боль вместе со мной? Почему я? Почему я вынужден нести в себе эту боль? Эти вопросы не давали покоя «потаённой» части Души Арториаса. И видя, как Джессика склонилась над ним, над его слабой оболочкой, он в очередной раз возненавидел чувство, противоположное его естеству... Любовь. Он никогда не сталкивался с этой эфемерной сутью жизни... Лишь ненависть была ему ответом на чувства и эмоции, что он редко являл кому-либо. Верно... Его ненавидели... Родные, близкие когда-то люди, и те, кому он когда-то открылся, показывая себя настоящего за барьером эгоистичности и равнодушия. И он ненавидел себя за это. Ненавидел свою жизнь... Он помнит до сих пор, как родные заботились о его старшей сестре, а ему оставалось лишь довольствоваться остатками внимания отца и матери. Он видел, что он хуже, чем его лучезарная сестра... Он видел, как близкие друзья с небывалой лёгкостью заменяли его на более интересных им людей, оставляя его снова во тьме. Он видел, как его предавали те, кого он любил. Он слышал, как за спиной его поливали грязью, мешали с пылью его сгоревших дотла чувств... И он ненавидел себя за бессилие. За то, что он для всех пустое место. Что всем плевать на него. Его ни для кого не существует. Он никому не нужен... И тогда ему открылась «правда». Все ненавидят тебя. Ты неприятен каждому, кого ты видишь на своём пути. Ты никому не нужен... Исчезни... И каждый раз его ненависть росла, укреплялась, овладевая им всё больше и больше... Пока в один миг не одержала над ним верх. И тогда он познал свободу. Свободу от убеждений, свободу от законов и правил... Но он продолжал себя ненавидеть... Просто потому, что больше он ничего не умел и не знал.***
Я поднялась и развернулась к проклятому. Проклятому просто потому, что он знал лишь боль и ненависть. Даже смотря ему в глаза, я вижу в них лишь ненависть ко всему. Господи, Максим... Сколько же в тебе зла поселилось... - Джесс... - вполголоса позвал меня Максим, что лежал за моей спиной. - Лежи и не двигайся. Я разберусь с ним, - не оборачиваясь, отрезала я. Ледяное спокойствие овладело мной. Не было волнения, дрожи... Никаких отклонений, мешающих сражению. Но сердце продолжает стучать как одержимое. - Ты тоже ненавидишь меня, Джесс, - сказал мне тот, что стоял напротив меня на расстоянии. - Нет, - ответила я, - Я тебя не ненавижу. - ТЫ ЛЖЁШЬ!!! - прокричал он и выбросил руку вперёд, в одно мгновение перевоплощая её в хлыст и хлёстким ударом ударяя в пол там, где я только что стояла. - А с чего ты взял что я лгу? - спросила я его. Я намеренно не доставала оружие и не отвечала на его атаки. - Потому что все лгут мне... Все меня ненавидят, - его била мелкая дрожь. По нему было видно, что он на пределе и едва сдерживается от психоза. - Так не бывает. Не может быть так, что... - МОЖЕТ! ВСЕ, КОГО Я ВИДЕЛ, ВСЕ, КОГО Я ЗНАЛ, ВСЕ НЕНАВИДЯТ МЕНЯ! ВСЕМ ПО ХУЯМ НА МЕНЯ! Я ИМ НУЖЕН ЛИШЬ ДЛЯ ИСПОЛНЕНИЯ ИХ ЖЕЛАНИЙ! - Это не так... - продолжала я. Хлесть. Удар пришёлся рядом со мной. - ЗАЧЕМ ТЫ ВРЁШЬ МНЕ?! - Я не вру, - спокойно продолжала я, и сделала шаг вперёд. Бах. Ещё удар мимо. Ещё шаг. И ещё удар рядом. Я уже спокойно шагала к нему, а он всё наносил удары мимо... Я просто подошла к нему, и толкнула его, роняя на пол. Присев на задницу, он лишь смотрел перед собой и дрожал... Я села напротив него, скрестив ноги, и пристально смотрела на него. Он беззвучно рыдал. Сжал кулаки, сжал челюсть, но не произнёс ни звука. Кожаные беспалые перчатки затрещали. Плечи, что были скрыты под красным плащом, на плечах которого были чёрные вставки с затяжками из ремешков и верёвок, затряслись. Чёрный жилет, закрывавший торс, мерно вздымался и опускался. Я понимаю его. Но даже представить себе не могу, каково это - жить, ведомым лишь ненавистью. - Послушай, я понимаю, что ты вряд ли прислушаешься к моим словам, но ненависть это нормальное чувство. Ты копил её в себе годами, терзая себя без конца. И в итоге к чему это тебя привело? Он поднял голову и посмотрел на меня. - Взгляни на свои руки, - я взяла его руки и подняла их к его глазам. Когда он посмотрел на них, на его лице отразилась гримаса боли. - Я не хотел таким быть... - услышала я. - Никто не хочет стать таким, - сказала я, чувствуя нарастающую дрожь в его руках, и нас окутал свет. Миг, и мы вернулись назад. Краем глаза я замечаю, как рядом на спину бессильно повалился Соул. - Ты не заслужил такой участи. Хватит так жить. - И что же мне делать? - взглянул на меня проклятый. - Простить себя, - сказала я то, что думала на самом деле. - Пр... Прос-стить? - переспросил он, - А заслуживаю ли я прощения? - Да... - ответила я, смотря на свои руки, постепенно приходящие в норму. Где-то внутри я понимала, что я тоже ненавижу себя. Но я простила себя, потому что понимала, что каждый заслуживает прощения. Из тела проклятой части Души начал изливаться тусклый свет, что постепенно становился ярче. - Может ты и права... - сказал мне он прежде, чем меня ослепило яркой вспышкой света. Когда я открыла глаза, его уже не было... - Мудрые слова, Алая Вдова, - раздался голос Соула. Я повернулась к нему, всматриваясь во тьму. «Первая печать сломлена, Джессика Арториас» - раздался шёпот в голове, от которого кровь застывает в жилах и бросает в дрожь. - Ч-Что? Что ты такое? - дрожащим голосом спросила я. «Я та, что дарует силу твоему возлюбленному, Алая вдова. Я, D'ha Le Mei, одна из Смотрящих Древнейшей». - Дха... Лэмей... - невольно повторила я за голосом, и Соул тут же попытался встать, но не смог. «Я Та, Что Ведёт Монстров». Я невольно обернулась к Максиму. Тот лежал и не шевелился. «Он овладевает над Исчадием... Интересный ход событий...» Я подползла к Максиму. И облегчённо выдохнула. Он просто спал. «Ему уготована встреча с моими сёстрами. Он сможет сломить оставшиеся печати...» - шёпот в голове утих и наступило облегчение. В голове было так, словно у меня было опьянение. Я приподняла тело Арториаса и положила его к себе на колени, поглаживая его по волосам. - Всё хорошо, Максим... Всё будет хорошо. Я тебя не оставлю, - вполголоса сказала я, смотря на умиротворённое лицо спящего.