Stardust

– Тони, нет! – Тони, да! Питер пытался удержать Старка от ошибки, которая могла стоить ему… ну не жизни, конечно, потому что на Ксандаре даже самые неадекватные Новы не карали смертью за драку. Но вот получить новый арест и следующее за ним заключение на неопределенный срок он мог очень даже легко. Это была вторая драка за пять дней, что Квилл и Тони работали в корпусе. Сначала Старку не понравилось, что у него забрали костюм, а у Питера отобрали все его примочки, включая реактивные ботинки (снова!), шлем, пустое карманное хранилище и даже челнок. Он, может, и не подлежал восстановлению (в ближайшие дни так точно), но они все равно не могли забрать его. Чего лукавить, Тони свою вину признал, под оглушительный хохот Питера и сердитый взгляд новой Новы Прайм. Признал он и то, что создал проблему раньше, чем она возникла перед ними в лице Камарии, так что их небольшое криминальное турне по космосу все же началось с его оплошности, а не с проблем прошлого Квилла. Тони вообще не был уверен, зачем он стащил этот жесткий диск – тогда это казалось такой ерундой. А сейчас, спустя, казалось бы, столько времени, им почти пришлось столкнуться с последствием полного забвения целой исторической эпохи и все по его дурости. Но тот Нова нарвался сам – красовался в отвратительно блестящих ботинках и пытался заставить Старка еще почистить их, будто их с Квиллом назначили штатными уборщиками, а не центурионами. У них и форма была лучше – темно-синяя с золотыми полосами и высокотехнологичный шлем, подпитывающийся магией. За всю свою сознательную жизнь Тони никогда не чувствовал себя таким могущественным. – Тони, нет! – снова завопил Питер, пытаясь утащить его за руку в противоположную сторону от Новы по имени Роб. Неизвестно, как этого здоровенного амбала с земным именем (да кто вообще так называет детей?) приняли в корпус, и где они раздобыли костюм его размера, но все те дни, что Квилл и Старк отрабатывали в корпусе свой прокол, Роб нарывался на драку, и Тони правда хотел дать ему ее. Питер не был рядом с ним в начале конфликта, он подоспел лишь в тот момент, когда молодой корпсман Дэй, родственник Романна Дэя, кажется, подлетел к нему и сообщил, что «его дружок устроил заварушку с великаном». – Не дружок он мне, – пробурчал он, но все же понесся к Тони, чтобы вытягивать его из бездны проблем. Сложно понять, что руководит человеком в минуты ярости. Иногда злость – это извечное состояние покалеченной души, иногда – лишь защитная реакция. С Тони было сложнее – невозможно было понять, в каком соотношении он совмещает эти причины у себя в голове. По крайней мере, он был честен, когда признался Питеру, что от его оплошности на душе неприятный осадок. Казалось бы – какая мелочь. После всех тех лет геройства, когда Старка гнобили по чем зря, когда он просыпался по ночам из-за панических атак, когда каждый умник считал нужным обвинять его в своих проблемах, он не должен бы считать небольшую отработку чем-то важным и серьезным. Но иногда Питер замечал в его взгляде, что Тони… стыдно? Он часто злился, поэтому драка с Робом была неминуемой. Питер тащил Тони за локоть, пока пара других Нов оттаскивали хохочущего Роба в другую сторону, но Старк так отчаянно хотел вырвать руку, что в конце концов она выскользнула из ладоней Квилла. И кулак Старка встретился с серо-зеленой морщинистой рожей амбала, мгновенно изменив его настроение. – Вот черт! – Тони начал трясти рукой, и Питер, поморщившись, лишь понадеялся, что хрустели не его костяшки при ударе. Роб зарычал – сначала тихо, а затем раскатом грома – и бросился на Тони в ответ, швыряя его в стену, как тряпичную куклу. Снова что-то хрустнуло, и Питера, наблюдающего за этой картиной со стороны с особым энтузиазмом, успокоила отвалившаяся от стены панель. Та парочка Нов, которые пытались сначала удерживать Роба, снова бросились ему на спину, пытаясь отговорить от драки и ссылаясь на длительное заключение в карцере, но ему было уже плевать. Все происходящее для него было будто забавой, и Питеру пришло в голову, что, возможно, не только они были такими баловнями судьбы, раз им за преступление предложили отработать в корпусе некоторое время вместо бесцельного просиживания пятой точки в тюрьме. Вот только Квилл и Тони свои обязанности выполняли по мере возможности, за исключением драк Старка, а этот здоровенный дурак только и делал, что нарывался на проблемы. Роб снова раскидал Нов в сторону и, вцепившись в шею Старка мертвой хваткой, приподнял его на несколько сантиметров над полом, что и заставило Питера дернуться в их сторону. Своей второй огромной рукой амбал стащил с Тони шлем и долбанул его об стену так сильно, что от него отвалилась звезда – символ корпуса Нова. – Эй, может найдешь кого-то своего ума и размера? – громко произнес Питер, наставив на Роба бластер. Достойной заменой его элементарному пистолету он не был, но угрожать противным парням это не мешало. – Например, тебя? – прорычал Роб и, резко ударив Старка кулаком прямо по лицу, отпустил его на пол и приблизился к Квиллу, и тот попятился назад, не опуская бластера. – Я же сказал, твоего размера и ума! А я явно не такой огромный, да и поумнее буду, – Питер подмигнул ему и выстрелил в ногу. Уже спустя секунду после того, как раненый взвыл от боли, Квилл тащил за локоть за собой по коридору Тони, явно недовольного. На его щеке уже темнела гематома, а из носа тонкой струйкой текла кровь. Через несколько поворотов Питер, наконец, отпустил его руку, а вместо этого прижал Тони в стене всем телом, не давая ему дернуться. – Ты совсем идиот? – прошипел он. – Забыл, что в нашей команде я – проблема, а ты решение и голос разума? Старк хмыкнул, пытаясь оттолкнуть Питера от себя, потому что расстояние между ними было критически малым. – Почему я не могу побыть проблемой хоть раз? – он вскинул брови, улыбаясь и вытирая рукавом кровь с лица. Это выглядело просто ужасно, и Квилл брезгливо сморщился, чуть отстраняясь. Между их лицами было так мало пространства, что Питер видел свое отражение в глазах Тони, и это… вызывало сомнительные мысли. – Потому что я узнал тебя достаточно хорошо и понимаю, что если ты будешь проблемой, сидеть нам в тюрьме вечно. А на Ксандере это скучно, поверь мне. – Ладно, – Тони снова толкнул Питера, но тот с места не сдвинулся. – Ладно, я понял! К тому же, он сам напрашивался. – На что? На то, чтобы дать тебе по лицу? – Квилл хмыкнул, достал платок из кармана (как удачно, что Новы оказались дотошными чистюлями!) и вытер остатки крови с лица Старка, повторяя его совсем недавний жест, чем вызвал смешок у Тони. – Я видел тебя в бою и знаю, что ты прекрасно сражаешься. Так что вот это, – он покрутил пальцем вокруг гематомы. – Этот мазохизм мне не понятен. Прекращай это, Старк, апатия и депрессия уже доставили нам немало хлопот. И Тони, наконец, кивнул. *** Стены неумолимо быстро сближались, и кто-то будто бы выкачивал из комнаты воздух. Тони знал, что ему стоит открыть глаза, и тогда непременно станет легче, ведь кошмар рассеется. Но он не мог, просто не мог. Тело лежало неподвижно, будто было придавлено бетонными плитами, а не легким одеялом, и чудовищно дрожало. Он чувствовал, как дрожит каждый отдельный сантиметр его кожи, и это только усугубляло ситуацию. Только не снова, ради бога, только не снова. Последний раз паническая атака застала Тони Старка за день до последней битвы. Рядом не было никого, кто мог помочь – Пеппер к тому моменту уже погибла, а никто другой о проблемах не знал и не должен был знать. Ему пришлось справляться самому – в привычном одиночестве искать таблетки, загружать сканирование мозга в надежде, что это всего лишь жар, но диагноз каждый раз был одинаков. Тони пытался поднять руку, но в нее будто кто-то жестко вцепился и не позволял ему пошевелиться. Открыть глаза, открыть глаза, и станет проще. Бессознательный страх сковывал движения, и как бы Тони не пытался бороться с ним, он проигрывал раз за разом. Он даже не знал, чего боится, от чего его в пот бросает, и почему сердце рвется из груди, но этот страх был, и он был его злейшим врагом за все эти годы. Ему стоило титанических усилий открыть глаза и рывком подняться с кровати, чтобы, цепляя хаотичным движением рук все вокруг, дойти или даже дотащиться до ванной комнаты. На полу после него оставались какие-то декоративные вазочки, бутылка воды, стоявшая на прикроватной тумбочке, даже стул с грохотом повалился, и краем уха Тони услышал шорох в комнате Питера. Он взмолился, чтобы Квилл не проснулся. Он включил воду, слишком часто вдыхая и выдыхая и ему начало казаться, что он сходит с ума. Глаза разбегались в разные стороны, а каждый источник шума бил по голове будто молотом. Из зеркала на него смотрел совершенно чужой человек, не тот, который несколько часов назад влез в драку и ухмылялся шуткам Питера. Этот незнакомец с бледным лицом и красными глазами пугливо озирался по сторонам, а капли воды на лице жгли кожу. Это был страх потери. Возможно, потери самого себя в пучине событий, возможно, страх потери близкого человека. Но только из близких оставался лишь Питер Паркер, да и он был очень далеко. Или был кто-то еще?.. – Тони? – сонный голос Питера спугнул незнакомца в зеркале, и Тони дернулся, ударяясь об стену. Его руки все еще зверски дрожали, будто бы наигранно, но Старк был даже не в состоянии выключить воду, не сбив с раковины стакан с зубными щетками. Он сделал напор еще сильнее, чтобы заглушить шум, но Квилл постучал в дверь, словно заподозрил неладное. – У тебя все в порядке? Пришла очередь следующего этапа – закололо там, где должно быть сердце. Тони совсем забыл, каково это, ведь за все время их путешествия его ни разу не охватывала паническая атака. Жгучая боль молниями пронзала тело, и больше всего ему хотелось перестать чувствовать. Ведь каждая паническая атака имела под собой не физическую, а ментальную почву, просто сейчас Тони не мог понять, какую именно. Ему нужно было время, чтобы унять это жжение, восстановить сбившееся дыхание и разобраться в себе. Ему больше не двадцать, и каждая минута важна, нельзя терять их из-за какой-то ерунды. – Тони, открой дверь, – тихо, но требовательно произнес Питер. Вряд ли он теперь уйдет. Старк потянулся и открыл замок, и Квилл практически ввалился внутрь. Он выглядел сонно – волосы топорщились, штаны были помяты, но это не помешало ему сесть на пол рядом с Тони и всеми силами пытаться скрыть нарастающее беспокойство во взгляде. – Что с тобой? Тони, что с тобой, как я могу помочь? Но Старк не мог ответить. Он лишь изо всех сил давил грудную клетку, отчаянно озираясь по сторонам, будто раненый зверь. Вдох, выдох, и заново. Слишком часто. Питер не на шутку испугался, но совершенно растерялся, впервые сталкиваясь с такой ситуацией. – Как я могу помочь? – шептал он, и, внезапно подскочив, помчался за стаканом воды. Это было неуместно, никак не помогло бы, но он так сильно хотел что-то сделать, что хватался за любую дурацкую идею в голове. Тони качал головой, и Питер понял, что бежать за помощью поздно – дыхание Старка не просто участилось, ему просто перестало хватать воздуха. Внезапно для самого себя, да и для Тони наверняка, он поднял его руку и ладонью прислонил к правой половине своей груди. – Я идиот, сердце левее, – Питер передвинул ладонь Старка, все еще накрывая ее своей рукой, а свободной сжал пальцы другой его руки, надеясь, что это хоть немного поможет ему успокоиться. Он где-то слышал, что в таких случаях надо задержать дыхание или постепенно выравнивать его, и в таком случае подойдет что угодно, удерживающее постоянный ритм. Едва ли сердце Питера, бьющееся с бешеной скоростью, можно было отнести к источникам постоянного ритма, но больше ничего под рукой не нашлось. На секунду Старк замер и даже попытался вырвать свои руки из рук Питера, но тот держал его крепко, поджав губы и уставившись Тони прямо в глаза. У Пита они были голубоватыми, Тони только сейчас это заметил. – Когда я был маленьким, – начал Квилл, и его сердце под ладонью Старка дернулось. – Мама по ночам водила меня на улицу, на задний двор и стелила плед. Она всегда заранее варила какао и давала мне немного поспать, чтобы я не уснул за пределами дома, потому что без моей подушки мне снились кошмары. Ну, знаешь, монстры всякие. Потом я понял, что все они реальны, но суть не в этом. Мы смотрели на звезды и придумывали свои созвездия. Не знаю, где она подсмотрела эту глупую игру, но моим любимым созвездием был динозавр. Питер хмыкнул, и в его отстраненном взгляде Тони уловил каплю тоски, одновременно жгучей и такой чудесной. Он и сам иногда предавался таким моментам, когда вспоминал потерянное с радостью и болью, но для Питера, больше половины жизни проведшего в космосе, эти моменты были в миллионы раз важнее. – Иногда, когда мне было грустно, я представлял, как ко мне приходит этот динозавр. Яркий, блестящий, полностью состоящий из звезд. У нас даже было созвездие мусорного бака. Оно висело прямо над домом, и мама говорила, что если я буду себя плохо вести, то потухшие звезды выпадут из бака прямо на нашу крышу. Нелепо. Но я ей верил. Квилл и не заметил, как вместе с его пустой болтовней, как он думал, дыхание Тони постепенно выровнялось, и теперь Старк будто очарованный наблюдал, как мечется взгляд Питера, пока он вспоминает новую историю. Казалось, что он рассказывал их не только для Тони, но и для себя, отпуская, наконец, душу матери. С каждым новым словом с его плеч спадал новый тяжкий груз, словно спустя все эти годы он все еще винил себя в ее смерти, и лишь сейчас нашел спокойствие, пытаясь помочь другому человеку. Его сердце уже не стучало в бешеном ритме, но рука все еще не выпускала пальцы Тони, как и не отпускала другую его руку от своего сердца. – У нее была гетерохромия. У моей мамы. Оба глаза были голубыми, как небо, но в одном было зеленое пятнышко, светлое-светлое. Когда она в первый раз произнесла это слово – гетерохромия – я так сильно испугался, что это страшная болезнь, что проплакал полночи, пока она не пришла меня успокоить. Наверное, в тот день мы впервые и пошли смотреть на звезды и придумывать созвездия, – Питер печально улыбнулся. – Ты чувствуешь? У меня сердце бьется медленно. Прислушайся к ритму. Сфокусируйся на нем. Я не знаю, как еще помочь, и мне так страшно из-за этого. – Пит? – прошептал Тони, опуская свою руку с его груди и чуть отодвигаясь. – Ты помог. Квилл с изумлением поднял взгляд, чтобы убедиться, что он не ослышался. Тони Старк, практически полностью спокойный и собранный, насколько это было возможно, смотрел на него, не скрывая благодарности во взгляде. Питер хотел убить себя за мысль обнять его, по-дружески, разумеется. Он резко отдернул руку, сжимающую пальцы Старка, и поймал ошарашенный взгляд последнего. Между ними и так было много напряженных моментов в последнее время, не стоило добавлять новых, еще более неловких. – Ты как? – поинтересовался Питер, откашлявшись. Тони не знал, куда девать освободившиеся руки, поэтому край футболку внезапно показался ему невероятно интересным для рассматривания. – В норме. Теперь в норме, – он выдохнул, понимая, что скрывать что-то дальше – просто бессмысленно, как и вести себя апатично – Питер был прав днем – это не доведет ни до чего хорошего. – Прости, что разбудил. Со мной давненько такого не было, и я растерялся. – Все в порядке, мне все равно не спалось. Ну и лучше я помогу тебе, чем ты будешь справляться с этим один. – Хорошо. Повисла неловкая тишина. Наконец, Питер поднялся с пола, отряхивая со штанов несуществующие пылинки. Тони поднялся следом, но ни один из них не знал, что делать или говорить дальше, чтобы не поставить другого в неловкое положение. Они просто замерли посреди небольшой ванной комнаты, переминаясь с ноги на ногу и нелепо улыбаясь. Возможно, Питеру просто стоило вернуться в кровать, ведь он плохо спал здесь, в корпусе, и солгал Тони, что он его не разбудил. Но если его телу и нужен был отдых, то голове не помешало бы проветриться. – Если ты не собираешься спать, – медленно начал Квилл. – То у меня есть одна глупая идея. Тебе же нравятся мои глупые идеи? *** Тренировочный зал был пуст глубокой ночью, как же иначе. Арсенал с оружием был закрыт, а у Квилла и Старка, несмотря на ранг Центурионов, был низший уровень доступа ко всему, что могло стрелять и колоть, и ранить, поэтому в их распоряжение попали лишь тренировочные перчатки, слабо генерирующие энергию, крошечный бластер, размером с ножницы, да шлем, который, впрочем, был мал им обоим, и принадлежал наверняка какому-нибудь младшему саб-корпсмену лет двенадцати. Черт знает, зачем Новы принимали в свои ряды таких юнцов, но Питера это особо и не волновало. Вещей, которые они нашли, было вполне достаточно, чтобы провести нормальную тренировку и развеять напряжение в голове и в обстановке. – Бери перчатки, – скомандовал Квилл, сжимая в руке бластер. Маленькая рукоятка неудобно лежала в ладони, потому что он привык в мощной шероховатой рукоятке своих пистолетов. Этим оружием сложно было бы даже ранить кого-то, а вот своими элементарными пистолетами он вырубал врагов даже простым ударом по голове. – Почему перчатки у меня? – наигранно возмутился Тони, и Питер заметил, что его руки все еще слегка дрожат. – Потому что это ты привык лучи из рук пускать, вот и создадим реальную обстановку. Атакуй. Старк сделал выпад и выстрелил. Слабый поток энергии вылетел в сторону Питера, но, не долетев метра, рассеялся. Квилл усмехнулся и принялся корчить рожицу, будто Тони и правда его ранил. Старка забавляла эта непринужденность, которую Квилл привносил в каждую напряженную ситуацию, даже если это было не особо нужно. Раньше это качество казалось ему… назойливым? Он думал, что Питер ставит себя выше всего, но теперь, спустя столько времени, проведенного с ним, он понимал, что это была лишь защитная реакция. Отличная защитная реакция. – Еще раз, – произнес Питер, и совсем скоро эта игра превратилась в серьезную тренировку. Время от времени Квилл хмурился, а Тони понял, как отвык сражаться без костюма. Он был умен и мог сделать кучу примочек из всякой подручной ерунды, но одна жалкая перчатка умаляла все его способности. Он был не так физически вынослив, как все его более молодые боевые друзья, может, даже не так ловок. Реакция перестала быть идеальной. Наверное, он так привык быть в костюме, чувствовать себя частью механизма, что даже начал забывать каково это, быть реальным человеком. Зато Питер неустанно напоминал ему об этом. Он прищурился, и когда Старк в очередной раз сделал выпад, Питер дернул его за руку на себя и приставил бластер к горлу. Движение было будто отточено, заранее подготовлено, словно Квилл увидел будущее в пределах нескольких секунд. Сосредоточение на лице Тони сменилось удивлением, и Квилл отпустил его, потирая подбородок. – Ты знаешь, у каждого, кто часто дерется, есть свой секундный просчет. Это я название придумал, – Питер улыбнулся, но Тони не понимал, к чему он клонит. – Это та заминка, когда ты принимаешь свое стандартное положение для удара. Твой просчет в том, что когда ты готовишься стрелять, ты разворачиваешься боком. Ты никогда не стреляешь, стоя лицом к лицу с противником. – Нет. Да ладно, тебе просто кажется, – Тони покачал головой. Но с другой стороны – как бы тогда Питер так четко перехватил его руку? Наверное, поэтому он так присматривался к каждому движению Старка. Что ж, мистер Квилл, вы умеете удивлять. – Это из-за отдачи. Мне нужна точка опоры, чтобы при выстреле не отлететь назад. Но Питер замахал руками, не позволяя Тони закончить. – Твой костюм потрясающий. Я уверен, что ты годами шел к этой технологии, и я видел ее в действии, так что могу с уверенностью сказать, что в нем минимальная отдача. Попробуй устранить этот секундный просчет, потому что твой так называемый регулярный враг быстро его вычислит и поймает на нем. Они продолжали тренироваться. Тони казалось, что он промахивался снова и снова, и уже готов был взвыть без своего костюма и привычной легкости, уверенности и точности в движениях. Питер двигался быстро и аккуратно, но оно и понятно – с детства приучался к ловкости. А вот у Старка в легких быстро заканчивался воздух, руки дрожали уже не от паники, а от постоянного повторения одних и тех же движений. Но Питер был прав – он автоматически поворачивался боком, когда готовился стрелять, и от этой привычки было сложно избавиться, она же вырабатывалась годами. Нужна была полная концентрация, но Тони отвлекало выражение лица Питера, его руки, неловко сжимающие бластер с непривычки, даже то, как еще больше растрепались его отросшие волосы. Чертов Питер Квилл. – Ой! – закряхтел Питер, когда Тони случайно ударил его свободной рукой в челюсть. Удар был не сильный, а на лице Квилла скорее было ликование, чем обида или боль. Видимо, Старку, наконец, удалось сосредоточиться. Все равно чертов Питер Квилл. *** И хотя у Питера в мыслях не было рассказывать кому-либо о том ночном происшествии, Тони все равно попросил его о молчании, будто не совсем доверял. А потом он и вовсе несколько дней не замечал присутствия Питера. Вяло реагировал на его шутки, предпочитал командные тренировки со всеми центурионами тренировкам наедине с Питером. И хотя он не выглядел, как человек, впавший в депрессию, у Квилла его состояние вызывало нервозность. Тони смеялся с другими, если понимал их, даже завтракал не в своей комнате, а в общей столовой, где, к слову, еда была скверной. Что-то будто произошло той ночью, что-то Питер сделал не так. Но Старк никак не мог отвертеться, когда Нова Прайм разделяла центурионов на группы для патрулирования Ксандара и их с Питером засунула в одну группу. Ну, конечно, как же иначе. Питер чуть не сгорел со стыда, когда Тони поджал губы и отвернулся, лишь бы не смотреть другу в глаза. Да что, черт возьми, случилось после той тренировки? – Тони, – мягко начал Питер, когда они прибыли на центральную площадь столицы. Старк даже соизволил поднять на него глаза и не нахмуриться. – Что-то не так? – Что ты имеешь в виду? – Тони надел золотой шлем со звездой и глаза его загорелись голубым огнем. Питер был уверен, что он сделал это, чтобы скрыть свои эмоции, если они вообще будут при этом разговоре. – Ты избегаешь меня? – С чего ты так решил? – Питер уже начал выходить из себя. – Прекрати отвечать вопросом на вопрос! – Тони поежился, но на его губах заиграла улыбка, и это взбесило Питера еще сильнее. – Почему ты игнорировал меня несколько дней? После той… – Питер. Это было неумышленно. Поверь. Я просто думал… Думал о том, что нам остался один день здесь. Завтра мы будем свободны, и, надеюсь, наши вещи в порядке, иначе я им тут устрою, – лжец. Прекрасная ложь уверенным голосом, но она не сработала на Питере, потому что он изучил Старка от и до и прекрасно знал, когда он лжет. Его что-то тревожило, но делиться этим он не спешил, хотя сам знал, что им нужно говорить друг другу правду, чтобы не попадать в неприятности. Ты сам начал эту игру, Тони. – Уже завтра? – Питер наигранно печально вздохнул. Надо признать, ему понравилось быть Новой, снова чувствовать себя частью целой команды, а не импровизированного дуэта, но оставаться здесь? Ни за что. Милано, а точнее его челнок на данный момент – это его дом, Тони Старк – его спутник, и это слишком ценная комбинация, чтобы добровольно от нее отказаться. Оставалось надеяться, что сам Тони от нее не откажется. Не откажется от Питера. – А мне здесь даже понравилось, – Квилл так сильно прижал к себе шлем, что пластмассовая бляшка на его костюме хрустнула. – Но я рад, что мы, наконец, освободимся. Тем более, если бы не ты, нас бы вообще не заставили работать. Тони опешил, но не произнес ни слова, а Питер мысленно улыбнулся. – Вопрос лишь в том, хочешь ли ты действительно лететь со мной дальше? – Всегда. Что ж, Тони, эта игра продолжается.