***
«Седьмой» откинулся на спинку кресла и устало закрыл глаза. В рабочем кабинете магистра науки Блэксэндии царили тишина и покой, в то время как за стенами, укрепленными рунными цепочками и печатями, город «Подкова» гудел, словно разворошенный пчелиный улей. В сравнительно небольшом помещении, освещенном только фиолетовым фосфорицирующим бутоном крупного цветка, свисающего с потолка на толстом стебле, кроме рабочего стола и кресла, вдоль стен стояли шкафы из железного дерева со множеством выдвигающихся ящичков, пронумерованных маркерами разных цветов. Дверей в привычном понимании жителей Эквуса комната вообще не имела: ее заменяла труба диаметром в двадцать сантиметров, торчащая прямо из пола у противоположной от стола стены. Для самого «Безымянного» наличие или отсутствие входного портала не имело особого значения, ведь он мог переместиться в нужное место при помощи «обратного призыва», используя специальную печать в качестве своеобразного маяка, гостей же принимать можно было и в другом месте (где не придется скрывать свои разработки). Труба являлась экстренным путем отступления на случай, если враг найдет способ блокировать пространственную магию. «Нужно ускорить проект «Титан». Что-то мне подсказывает, что нынешнее затишье не продлиться слишком долго, а терять Блэксендию не хочется: слишком уж удобна эта страна как постоянная база». Приподняв веки, тавр устремил свой взгляд на лист бумаги, испещренный ровными строчками текста, написанного мелким подчерком. Это был отчет от главы шпионской сети, служащей лично «Седьмому», которую пришлось создавать буквально под носом у Банши. Не то чтобы ученый не доверял этой зебре, но здравый смысл и привычки «белого змея» настойчиво рекомендовали озаботиться собственными источниками достоверных сведений. «Не удивлюсь, если у остальных членов совета также имеются собственные шпионские сети, помимо официальной разведки, за которую отвечает призрачная кобыла». Из краткой выжимки всех донесений можно было сделать вывод, что мир замер в хрупком равновесии, словно весы со множеством чаш. Появление нового аликорна (или возвращение старого?) произвело эффект, сравнимый с ударом по голове мешком песка: Конфедерация Независимых Стран начала проявлять, на первый взгляд, бестолковую активность, на деле являющуюся подготовкой к полномасштабной войне, при этом все понимают, что в наступление на Эквестрию они не пойдут, а других достойных целей на данный момент нет. Железное воинство минотавров полностью мобилизовано, но атака на Блэксендию была отложена сразу по трем причинам: союзники потребовали не ослаблять обороноспособность альянса, оставленного на территории Народной Федерации, «бурильщики» (подземные черви, в длину достигающие двадцати метров) начали совершать нападения, и их теперь требуется уничтожить, чтобы не остаться без продовольствия для гражданских, ну и имеющийся транспорт попросту не в состоянии вместить на свои борта количество боевых платформ, необходимых для быстрого подавления сопротивления зони. На фоне этого почти незамеченным остался запуск первого военного спутника, информации о котором у всей разведки молодого государства было катастрофически мало. «Как можно внедрить шпиона туда, где работают только машины?» С западным соседом, именуемым Зебрикой, тоже было не все спокойно: смерть магистра гильдии биомантов в собственном доме всколыхнула зебр и чейнджлингов, но убийцу, который буквально выпотрошил полосатую кобылу, так и не нашли. Можно было бы предположить, что это работа какого-нибудь диверсанта, устранившего одного из лидеров империи, тем самым нарушившего равновесие между внутригосударственными фракциями… «Но против этой версии говорит то, что работа была сделана крайне грязно и грубо. Да и, кроме того, у каждого из высокопоставленных граждан Зебрики, как и Блэксендии, имеются амулеты, притягивающие душу после смерти материального тела. Так что в лучшем случае Лиана мертва дней на двадцать-тридцать, пока верные помощники не проведут оживление». Гораздо более логичным «Безымянному» казался вариант, при котором от слишком много на себя берущей кобылы решил избавиться кто-то из верхушки Зебрики. Те же Цезарь и Кризалис что вместе, что по одиночке могли осуществить подобное. И если эта версия вдруг окажется правильной, то… «Бедняжке можно только посочувствовать: королева перевертышей и бывший «Первый» не будут стесняться никаких методов достижения своих целей». Начавшиеся учения легионов клонов, словно бы случайно захвативших Новый Рим в пока что широкое кольцо, стали свидетельством того, что внутреннее противостояние фракций Зебрики готовится перейти в активную стадию. Однако же Цезарь продолжает оставаться совершенно спокойным, и это в его положении довольно необычно. «Наверняка бывший «Первый» имеет несколько козырей в рукавах… Пусть рукавов у него и нет». Как ни странно, но спокойнее всего в нынешнее время живется гражданам империи грифонов: крылатые хищники после сокращения своей численности в минувших войнах сидят тише воды и ниже травы, демонстративно сверкая когтями и щелкая клювами, но при этом не ввязываясь даже в мелкие конфликты с соседями. Молодой император окружил себя верными войсками, приютил беглых шаманов (доказавших свою полезность при правлении его отца) и теперь старается вытащить страну из той демографической ямы, в которой она оказалась, при этом не позволяя разным выскочкам-самозванцам отделиться. «И все же интуиция подсказывает, что не все с этим птенчиком так просто. Жаль, из-за «кровавой тысячи» шпионам к нему не подступиться». Очередной лист бумаги отправился в папку, которую «Безымянный» запечатал в свиток хранения и отложил на край стола. Требовалось вернуться к работе и подготовке нового рейда на территорию Народной Федерации.***
После второго пришествия на Эквус Найтмер Мун мир, который словно бы застыл в хрупком равновесии, изредка склоняясь то в одну, то в другую сторону, окончательно рухнул, и события стали развиваться с невиданной ранее скоростью. Не успел я и оглянуться, а над страной пони уже кружат багровые облака, в духовном же плане царила такая жестокая хаотичность, что голова начинала раскалываться от попыток хоть что-то услышать или увидеть через контракторов. Связь с моей марионеткой, находящейся в Кантерлоте, сперва начала сбоить, заставляя тратить больше сил на ее поддержание, а затем и вовсе оборвалась, окончательно лишив меня глаз и ушей на месте основных событий. Как выяснилось чуть позже, агенты Банши тоже столкнулись со сложностями, не позволявшими связаться с начальством, а потому им пришлось принимать решения о дальнейших действиях на свой страх и риск (стоит заметить, что телохранители, оставшиеся во дворце во время начавшегося там подобия переворота, в очередной раз вступили в бой на стороне пони, верных принцессам, но, к счастью, убить никого не успели). Обо всем, что происходило в Кантерлоте в частности и в Эквестрии в целом, я узнал только после того, как Селестия в крайне рискованной атаке развеяла древнего духа хаоса, чем вернула возможность подключиться к порядком потрепанной тушке куклы. Тут же пришлось включаться в работу по оказанию первой помощи пострадавшим, ради чего из Блэксендии была перекинута еще одна марионетка. В результате кратковременного буйства Дискорда потери Эквестрии таковы: два аликорна (Селестия, лишившаяся большей части сущности и сил, а также Каденс, украденная древним магом в теле грифона), две носительницы «Элементов гармонии» (Флаттершай в скором времени вернется в строй, а вот Рэйнбоу я бы посоветовал упокоить, после чего передать «Элемент Верности» новому хранителю) и до конца не подсчитанное число раненых и убитых простых пони. Однако же случившееся принесло и некоторые плюсы: Сансет смогла пробудить свою божественность и превратилась в полубога огня, в то время как Солярис, вокруг которого постепенно собираются ошметки сущности и божественной паутины богини солнца, стал сильным божеством света. Самым же неприятным во всем этом является даже не похищение принцессы любви, а исчезновение того сдерживающего фактора, который делал Эквестрию неприкосновенным в течение десятка сотен лет для любых захватчиков. «С новыми сведениями шевеления армии КНС становятся более осмысленными и вызывают новые вопросы».***
Кабина грузового лифта, стенки которой состоят из мелкой сетчатой решетки, а каркас сварен из металлических труб, плавно опускалась в глубокую шахту, освещаемую магическими кристаллами, вспыхивающими белым светом, если на расстоянии десяти метров от них находится разумное живое существо (на разумную нежить светильники никак не реагировали, так же как и на неразумных животных). «Седьмой», одетый в черный свободный комбинезон, стоял перед раздвижными створками и, заложив руки за спину, а также сложив и плотно прижав крылья, размышлял о странной иронии жизни: миры меняются, но его постоянно тянет закопаться под землю. «Словно змей, прячущийся в нору». Научно-исследовательский город «Подкова», надземная часть которого представляет из себя высокие и толстые каменные стены, вытесанные из горы и укрепленные магией, а также административные здания, полигоны, казармы и склады, был куда более обширным, чем могло показаться на первый взгляд. Вероятно, даже гранд-магистр Блэксендии, слишком занятый личными разработками, государственными делами и внешней политикой, несмотря на три своих тела, в одно и то же время присутствующие в разных местах, не представляет себе тех огромных масштабов, до которых разрослось подземелье. Туннели и залы, галереи и жилые сектора, вентиляционные шахты, водопровод и отопительная система делились на отдельные многоуровневые сектора, каждый из которых в случае необходимости можно загерметизировать, чтобы не позволить опасным разработкам вырваться на свободу, а затем, активировав всего лишь одну установку, полностью стерилизовать. О выживании сотрудников, случайно оказавшихся в опасной зоне, и речи идти не могло, но каждый из тех, кто получил доступ к по-настоящему секретным разработкам, либо является фанатиком от науки, либо искренним патриотом, готовым отдать жизнь за государство по первому приказу. «И ведь не всегда очевидно, какой из этих двух вариантов хуже». Спуск завершился, и перед остановившейся кабинкой лифта раскрылись раздвижные створки подземного ангара. Из короткого коридора, сверкающего полированными металлическими поверхностями стен, пола и потолка, лился яркий белый свет, в первые мгновения заставивший тавра поморщиться. К счастью, глаза быстро подстроились под новые условия, на что не ушло и секунды, так что «Безымянный» сразу увидел встречающую делегацию: двоих таврогов в живых скафандрах с внешним мышечным каркасом, поверх которых были надеты плотно подогнанные хитиновые пластины, выращенные благодаря данным, полученным от исследований перевертышей. Бойцы взялись за решетчатые створки дверей лифта и рывком распахнули их перед «Седьмым», тут же расступаясь в стороны и освобождая дорогу. Таврас молча одобрительно кивнул и зашагал вперед, более не обращая внимания на привратников. В это самое время системы безопасности, многократно дублированные и проверяющие сотрудников на подлинность при переходе с уровня на уровень, в очередной раз взяли пробу воздуха и просканировали главу научного комплекса во всех доступных диапазонах. За дверями, расположенными в конце короткого коридора, «Безымянного» встретил прямоугольный зал с потолком высотой в двадцать метров, длинной в двести метров и шириной в сто метров. По многоярусным широким карнизам, не огражденным даже декоративными поручнями, суетливо бегали двуногие и четвероногие однорогие полосатые гибриды, в последний раз проверяющие оборудование перед тестовой активацией «Титана». В воздухе ощущалось напряжение, разбавленное всеобщим нетерпением, звучали переговоры и перекрикивания участников проекта, сверкали искрами магические приборы, щелкали и гудели датчики, булькали резервуары с питательной смесью, подаваемой по толстым шлангам в большой металлический бассейн, установленный строго по центру помещения. Выйдя из коридора на небольшой балкон, огражденный низким парапетом, «Седьмой» никак не отреагировал на закрывшуюся за спиной дверь и даже ухом не повел, когда к нему поспешил черно-синий зеброг, облаченный в расстегнутый медицинский халат зеленого цвета. — Господин Магистр, все готово к финальной демонстрации. — ученый подошел к «Безымянному», с выражением легкой заинтересованности следящему за царящей вокруг суетой, и, прочистив горло, неуверенно спросил. — Разве гранд-магистр не прибудет на первую активацию «Титана»? — К сожалению, у Мозенрата нашлись более важные дела, нежели присутствие на испытаниях нового оружия, — без тени иронии, с ноткой легкого раздражения в голосе отозвался на вопрос зони тавр. — Жаль… Очень жаль. — зеброг удрученно покачал головой. — А ведь ребята так старались, можно даже сказать, «жилы рвали», чтобы успеть к назначенному сроку. — К моему огромному сожалению, жизнь редко интересуется нашим мнением, прежде чем подкинуть очередной «приятный» сюрприз. — криво усмехнулся «Седьмой», скашивая взгляд изумрудно-зеленых глаз с вертикальными змеиными зрачками на своего собеседника. — Только не говорите, мастер, что совершенно ничего не знаете о последних событиях, случившихся во внешнем мире. — О чем вы? — четвероногий жеребец удивленно вскинулся, но тут же виновато потупился и пробормотал. — Уже две декады мы выше минус третьего уровня не поднимались. Нужно было доработать систему циркуляции… — Понятно. — магистр науки хмыкнул и вернул свое внимание к бассейну, в который с потолка спустили крючья, закрепленные на толстых тросах. — В очередной раз убеждаюсь, что неведение — благо. — Магистр… — зони нахмурился, но продолжить свое требование не осмелился. — Если кратко, из тысячелетнего изгнания вернулась Найтмер Мун, которую победили принцесса Селестия и хранительницы «Элементов гармонии», чем спасли принцессу Луну. — тавр пожевал губами и продолжил. — Минотавры испугались усиления Эквестрии и мобилизовали все свои военные резервы, часть из которых сейчас гоняется за химерами, выпущенными нами во время диверсии на территории Народной Федерации, но основная масса направляется к границам КНС с вполне очевидными целями. — Но ведь это же самоубийство! — ученый от эмоций встал на задние ноги и передними копытами оперся на парапет. — Принцесса Селестия уничтожит их даже раньше, чем минотавры пересекут границу Эквестрии. — Хм… — «Безымянный» задумался. — А я сказал о том, что, кроме Найтмер Мун, освободился еще и Дискорд?***
То, что произошло с Селестией, в очередной раз заставило задуматься «Седьмого» о бренности бытия, что было далеко не обычным философствованием. Даже поверить в то, что еще вчера кажущееся непобедимым божество, столкнувшись с еще одним подобным монстром, может ослабнуть настолько, что станет уязвимым для чародеев, было крайне сложно и… страшно. Нет, разумеется «Безымянный» осознавал возможность гибели чего угодно (мол, даже вселенная однажды прекратит свое существование, чтобы на ее месте образовалось нечто новое), но понимать умом и быть свидетелем данного события — это совершенно разные вещи. Собственное относительное бессмертие, завязанное на возможности переродиться в одного из тысяч корнеплодов, распространенных по всему Эквусу, теперь не казалось столь уж хорошим средством сохранения своего существования. На ум против воли приходили десятки способов окончательной гибели, которые относительно легко могли реализовать недоброжелатели. «Потенциально вечная жизнь вовсе не означает бессмертия и необязательно сопровождается неуязвимостью». После «Дня потухшего солнца» (так в узких кругах стали называть дату сражения Селестии и Дискорда) у тавра окончательно отпало сомнение в невозможности существования абсолютного бессмертия. В конце концов в этом мире достаточно знаний о том, как наносить повреждения не только телу и его энергетике, но так же разуму и даже душе. Какой-нибудь зони, пошедший путем магии духа, которую чаще называют шаманизмом, может нанести всего один единственный удар, что перечеркнет десятки лет кропотливой работы. «Как же все-таки обезопасить себя от окончательной гибели?». Этот вопрос далеко не в первый раз возник в голове «Седьмого», но окончательного ответа найти не удалось ни ему нынешнему, ни тем более самому «белому змею». Пойти можно было разными путями: как некроманты, создать из себя лича, уподобиться друидам в их стремлении стать ближе к природе и растениям, создать тело, способное жить тысячелетиями и обладающее огромным запасом живучести… Первый путь «Безымянному» не подходил по вполне понятным причинам: немертвое тело все еще остается уязвимым, сосуд души может быть разрушен или захвачен врагом, и теряется возможность манипулировать магией жизни… на прямую. И пусть при должной сноровке и хорошей фантазии любое ограничение можно обойти, но зачем самому создавать для себя дополнительные сложности? Путем друидов тавр пошел лишь от части: его тело — это особый вид растения, полностью копирующего все органы тавраса (информация о строении тела при выращивании берется из шаблона, отпечатанного на душе). Таким образом, в жилах «Седьмого» течет не кровь, а жидкость растительного происхождения, максимально повторяющая ее по составу и функциям. Однако, если бы не чакра, которая является смесью жизненной, духовной и ментальной энергий, подобная оболочка попросту не смогла бы функционировать… «Разве что магия решила бы все возникающие проблемы. Сложно привыкнуть к настолько функциональной энергии». Вариант с выращиванием единственного идеального тела был отброшен практически сразу, так как в мире присутствует достаточное количество существ, способных одним ударом разрушить любую защиту (пусть ради этого им даже придется пожертвовать собой). Мудрая поговорка гласит: «Не клади все яйца в одну корзину». Кто именно первым сказал эту фразу, тавр не знал, да и ему на это было по большому счету все равно, ведь главное кроется не в авторе высказывания, а во вложенном в слова смысле. «Одно тело может умереть из-за случайности или целенаправленных действий врагов». Обладая возможностью перерождаться в одном из десятков тысяч корнеплодов, которые после гибели очередного тела в духовном зрении сияют будто путеводные маяки, на какое-то время внушила ощущение иллюзорной защищенности. Но вот пришел Дискорд, которого освободил древний архимаг Старсвирл, и походя растоптал уверенность тавраса в завтрашнем дне. Кровавый дождь, устроенный древним духом хаоса, унес сотни, а то и тысячи жизней, мутанты, выбирающиеся из различных органических образований, возникших после битвы богоравных сущностей, продолжают вносить свою долю хаоса и безумия, приправленного болью, кровью и слезами. И никто не может толком сказать, чего именно стоит ожидать от реликта, который по возрасту не так уж сильно уступает принцессам дня и ночи. «Одна-две тысячи лет… так ли это много для долгожителей?». Тавр не хотел признаваться в этом даже себе, но, увидев результаты схватки Селестии и Дискорда, он испугался. В будущем, когда чакра распространится по миру и первые «жертвенные» частицы чужой силы начнут накапливаться в душе для дальнейших усвоения и «переваривания», можно будет забыть об экономии энергии, да и грубая мощь возрастет многократно… «Но и это не гарантирует выживания при столкновении с каким-нибудь неординарным индивидом». В подобной ситуации, ради обеспечения собственной безопасности, впору было задуматься об уничтожении всей жизни на Эквусе. К счастью, паранойя, инстинкт самосохранения и безумие (что уж себе-то врать) еще не прогрессировали до той степени, когда подобные идеи воспринимаются не как шутка, а как инструкция к действию. «В конце концов, даже если устранить все источники угрозы в этом мире, всегда остается вероятность того, что заявится некто из другого мира, для кого все мои потуги будут не более чем трепыхания рыбы, выброшенной на берег. Не говоря уже о том, что одному будет невероятно скучно». На случай, если ситуация начнет складываться совсем плохо, что даже «Пещера чудес» перестанет быть безопасным убежищем, у «Седьмого» был еще один вариант спасения собственной жизни: эксперимент с отправкой в другой мир клона одной зебры, широко известной в Блэксэндии и Зебрике, увенчался относительным успехом. Тавр с уверенностью мог сказать, что подопытная не только пережила перемещение через тестовый образец одноразового портала, но и успешно выживает в условиях иной реальности (а ведь шанс на это был ниже одного процента из-за самых разных вероятностей). «Впрочем, любой эксперимент имеет лишь два варианта завершения: успех или провал». Если использовать технику «обратного призыва», ориентируясь на клона Астрал, как на своеобразный маяк, то можно попасть в другой мир, пригодный для обитания жителей Эквуса. К сожалению, велика вероятность того, что дорога будет в одну сторону, да и что находится в конце пути, совершенно неизвестно. По этой причине «Безымянный» оставил этот способ спасения на случай, если иного выбора совсем не останется… или же ему надоест жить среди непарнокопытных разумных.