***
— Рар, перестань делать такую кислую мордочку. — молодая белая единорожка, одетая в легкое светло-голубое платье, расшитое узором из серебряных нитей, с вплетенными в гриву бутонами белых роз, присев на задних ногах, передними копытцами поправила тонкую золотую корону на голове у сестры. — Сегодня твой день, и, что бы не случилось, ты должна сиять, вызывая у окружающих восхищение и зависть. — Бель, ты же знаешь… — Рарити начала было говорить, но была прервана нахмурившейся юной кобылкой. — Знаю. — голос младшей единорожки посуровел. — И все понимаю. Но от этого мне ничуть не легче смотреть на то, как ты себя изводишь. Шайнинга больше нет, Рар, но я уверена, что он бы вовсе не обрадовался, узнав о том, как ты губишь в себе все, что он искренне любил. — Наверное, он бы обрадовался, узнав, что я выхожу замуж за древнего тирана, — язвительно заметила старшая сестра, отворачиваясь к высокому зеркалу. — Откажись от свадьбы, — Свитти Бель топнула копытцем, закованным в серебристый накопытник. — Не могу. — хранительница «Элемента Щедрости» ответила уверенно, но ее голос все равно прозвучал глухо. — Этот союз нужен нам. Если мы хотим, чтобы пони выжили, уже сейчас нужно начинать эвакуацию из Осколка в Кристальную Империю. — Тогда… — Бель помедлила, но собралась с духом и твердо предложила. — Позволь мне занять твое место. Сомбра согласится, ему, по-моему, вообще все равно, кто из кобыл будет исполнять роль невесты, ты же сможешь сохранить свои убеждения и свою верность. Старики из совета смирятся, так как после церемонии уже ничего не смогут сделать. Рарити резко обернулась к сестре и уже открыла рот, чтобы начать отповедь, но, наткнувшись на решительный и одновременно взволнованный взгляд родных глаз, лишь опустила голову и, прижав ушки, горько всхлипнула. — Рар. — младшая кобылка попыталась растормошить сестру, обхватив ее за плечи. — Это единственный правильный выход. Я уже достаточно взрослая, у меня нет и не было особенного пони, так что терять нечего и сравнивать не с чем. Кроме того: королева Кристальной Империи — это звучит гордо. — Бель… — смахнув с щеки одинокую слезу, белая единорожка посмотрела на свою младшую сестренку и неожиданно даже для себя широко, искренне улыбнулась. — Спасибо тебе, но выходить замуж сегодня буду я. Для тебя мы найдем жеребца получше… и помоложе. С этими словами хранительница «Элемента Щедрости» обняла единственную пони, ради которой ей хотелось жить после смерти Шайнинга и, прижав ее к своей груди, зарылась мордочкой в пахнущую цветами гриву. Невеста не боялась помять или испачкать белоснежное платье, в которое она была одета, да и откровенно говоря, в этот момент ей было наплевать на все эти тряпки. В комнате с белыми стенами, пол которой устилал мягкий красный ковер, в каждом углу стояли большие зеркала, а ближе к центру разместились вешалки с платьями и сундучки с украшениями, установилась уютная тишина. — Рарити? — осторожно позвала Свитти Бель. — М-м-м? — неохотно отозвалась старшая сестра. — Ты — вредина. — изобразила обиженный голос младшая кобылка. — Только у меня появился шанс стать королевой, как ты его сразу же отбираешь. В ответ на это заявление хранительница «Элемента Щедрости» звонко рассмеялась, ощущая, как вместе с этим смехом ее покидает скопившееся напряжение, а голова становится легкой, словно бы наполненной гелием. С небольшим запозданием к смеху присоединилась и вторая единорожка, ловко вывернувшаяся из захвата передних ног старшей сестры. Встав на все четыре ноги, она мотнула гривой, разбрасывая вплетенные в прическу бутоны цветов и серебряные заколки, удерживавшие отдельные пряди, после чего хитро подмигнула и кивнула на сундучки с украшениями. — Давай посмотрим, что нам предлагает твой жених? — А давай. — Рарити легко вскочила на ноги. — Раз уж мне не избежать этой свадьбы, то я хотя бы получу от нее удовольствие. И пусть все завидуют. «Как-то отчаянно это прозвучало. Ну да ладно». Нельзя сказать, что королева Осколка действительно избавилась от всех сомнений и сожалений, но ради сестры она была готова загнать их в самые темные уголки своего разума и радоваться жизни. Поддержка Свитти Бель, искренне переживающей и готовой пойти на что угодно ради старшей сестры, стоила любых жертв.***
В центре города вокруг дворца собрались едва ли не все граждане Кристальной Империи (за исключением жеребцов и кобыл, несущих службу вне границ города-государства) и все гости, прибывшие из Осколка. Ровно в двенадцать часов дня над головами пони взмыли белые, красные и темно-синие флаги и грянула музыка. Под звуки торжественного марша из западных и восточных дворцовых ворот навстречу друг другу выдвинулись две процессии: снежно-белая и угольно-черная. Словно две вражеских армии, воплощающие Тьму и Свет, добро и зло, возвышенную чистоту и низменный порок, они сходились неспешно и непреклонно. Черное и белое знамена развевались над идущими первыми единорогами: жеребцом в матово-черной броне, словно бы поглощающей падающий на нее свет, и над кобылой, одетой в девственно-белое платье. Копыта Сомбры, закованные в стальные накопытники, выбивали из мостовой мелкие искры при каждом новом шаге. Сам черный жеребец воплощал несокрушимую мощь, практически на голову возвышаясь над каждым своим спутником, среди которых не было никого, кроме магов Тени. Рарити, копытца которой были облачены в тонкий и изящный хрусталь, словно невесомая лебедь плыла над землей, буквально излучая вокруг себя волны света, разгоняющие тьму и приносящие тепло. Многие жители Кристальной Империи, поколениями жившие в «плане теней», болезненно щурили слезящиеся глаза, но не решались хотя бы на миг отвести взгляд, боясь упустить этот момент истинного восхищения. Справа и на два шага позади от невесты, гордо подняв голову и грациозно ступая стройными ногами, шествовала более молодая копия королевы Осколка. Ее красота еще только расцветала, но уже сейчас многие жеребцы устремляли ей в след мечтательные взгляды, а кобылки завистливо вздыхали и толкали своих спутников крупами, чтобы те не слишком далеко уходили в свои фантазии. Когда между обеими процессиями оставалось не более десяти шагов, на площади в водовороте магических искр появилась принцесса Луна. Темно-синяя аликорн была одета в фиолетовое платье с нагрудником из серебряного металла. На ее голове красовалась корона из белого золота, украшенная крупными небесными сапфирами, что чудесным образом гармонировало с развевающимися на неощутимом ветру гривой и хвостом, которые казались кусочками ночного неба, проявившегося посреди белого дня. Сопровождающие жениха и невесты остановились, а черный жеребец и белая кобыла продолжили медленно сближаться, пока между ними не осталось места даже для одного единственного шага. Музыка стихла, и принцесса ночи объявила: — Пони, сегодня мы собрались здесь, чтобы засвидетельствовать союз двух сердец. Если есть среди присутствующих тот или та, кто знает причину, почему этот брак не может быть заключен, пусть скажет сейчас или же замолчит навсегда. «Наверное, ты имела в виду «Если скажет сейчас, то замолчит навсегда»?» —Пронеслась веселая мысль в голове правителя Кристальной Империи. «Ох уж эта традиция… Насколько проще было бы без нее», — мысленно посетовала королева Осколка. — Что ж, раз возражений нет… Приступим к обмену клятвами, — продолжила вести церемонию Луна, передавая право слова жениху. — Я — Сомбра, правитель Кристальной Империи, «Король чудовищ», маг пятого ранга, клянусь владеть и оберегать вверяющую мне свое сердце кобылку и ее народ. Да будет так. — Я — Рарити, правительница Осколка, хранительница «Элемента Щедрости», маг четвертого ранга, клянусь хранить и оберегать вверяющего мне свое сердце жеребца и его народ. Да будет так. — Да будет так, — эхом повторила богиня луны, покровительница снов и принцесса ночи. — Да будет так, — хором отозвались спутники и спутницы Сомбры и Рарити. Вспышка магии ознаменовала, что клятва была принесена и закреплена. — С сегодняшнего дня судьбы двух сердец связаны и никто не смеет встать между ними. — Луна повысила голос, добавляя в свои слова магию. — Свидетельствую. — Свидетельствуем! — радостным хором отозвалась толпа горожан. Черный жеребец и белая кобыла приблизились друг к другу, и их губы слились в поцелуе. Радостные крики переросли в полноценный рев, от которого задрожал воздух, а от топота тысяч копыт зазвенели стекла в окнах дворца и окружающих площадь домов. Вновь грянула музыка, к небу устремились подброшенные вверх шляпы, взлетели шарики и флажки. Радостное ликование еще долго продолжалось после того, как правители разорвали свой поцелуй. Рарити была в смятении: сердце в груди отбивало бешенный ритм, к мордочке прилила кровь, в глазах стояли слезы. Однако она держала себя в копытах и продолжала мягко улыбаться своему мужу, кажущемуся в эти мгновения особенно огромным и мрачно-величественным. В его взгляде, ни на миг не отрывающемся от супруги, легко читались веселье и покровительственная снисходительность. — А теперь… — король Кристальной Империи легко заглушил царящий вокруг шум своим голосом. — Да начнется пир!