Владыка Черных Песков 3. Осколки старого мира

      Сидя перед костром, в небольшой горной долине, расположенной на территории ныне не существующей империи грифонов, Марс лениво шевелил угли длинной палкой и размышлял. А подумать ему, действительно, было о чем: один из детей Мозенрата, покинув гниющую в собственном соку Блэксэндию, первым делом решил не начинать исполнять план «Седьмого» по распространению чакры, а удовлетворить собственное любопытство. Как существо не из плоти и крови, а из смеси энергий он был весьма чувствителен к перепадам внешнего фона излучений, и, пусть даже гибельная для смертных радиация не несла существенного урона, некоторые преимущества такая особенность давала.       Прищурив веки, белоснежный грифон покосился на небо, в этой части мира по-прежнему девственно чистое благодаря хребту высоких гор. Закатные лучи как раз играли на покрытых белым снегом вершинах, делая их похожими на огромные драгоценные камни… Конечно, время от времени ветер приносил клочки алых туч даже сюда, на далекий запад континента, но сын Владыки Черных Песков был достаточно силен и умел замечать их еще на подлете, а затем отталкивать прочь от поселения фермеров.       «Грифоны-земледельцы — это по-настоящему удивительно. Хорошо то, что разные тираны не уничтожили это место, прекрасно понимая ценность производства собственной пищи».       Прежде чем начать искать выживших во всех невзгодах, обрушившихся на этот народ крылатых хищников, Марс посетил место последней битвы своего отца. В принципе, даже не обладай он высокой чувствительностью, обнаружить аномалию, похожую на рубец на самой ткани мира, было бы совсем не сложно, так как в материальном плане эта зона напоминала глубокий овраг, окруженный местами обрушенными, местами оплавленными горами. Создавалось впечатление, будто произошел огромной мощности взрыв, основная разрушительная сила которого либо ушла вверх, либо попросту исчезла из реальности.       Белый грифон, пролетевший вокруг аномалии несколько раз, так и не решился приблизиться к центру, боясь, что его присутствие снова разорвет ткань реальности (а выпасть в междумирие он вовсе не желал). Пришлось удовлетвориться наблюдением издалека и обещанием самому себе о том, что, когда станет достаточно сильным, обязательно вернется и найдет останки родителя…       «Если от них, конечно, что-нибудь осталось».       Когда же любопытство было усмирено, Марс наконец-то принялся за поиски выживших. В горах ему, на удивление, часто попадались разрозненные отряды, промышляющие грабежами и насилием, маленькие общины, состоящие из стариков, больных и детей, а один раз встретилось поселение крылатых пони, возглавляемое двумя пегасками, от которых веяло чем-то божественным при том, что они были смертными.       После некоторых колебаний Марс решил не выходить на контакт с копытными и немногочисленными грифонами, примкнувшими к, по всей видимости, беженцам из Эквестрии. С одной стороны, сообщество со строгой иерархией подчинения в перспективе могло стать полезным, но с другой, требовало слишком больших усилий для собственного становления во главе…       «Да и эти пони едва-едва справлялись со своими проблемами. Если выживут и станут сильнее, то тогда я лично выйду на переговоры с их лидерами. Ну, а если они умрут…».       Оставив всех обнаруженных разумных как запасной вариант, Марс отправился дальше на запад, практически к побережью океана. Там, за грядой высоких гор, подпирающих небеса своими снежными пиками, он нашел то, что столь упорно искал. Это была населенная зеленая долина.       Проверив свой облик и добавив себе некоторую худобу, а также потрепанность, сын Мозенрата явил себя перед смертными. Старейшина деревни, исполняющий роль главы небольшого клана, после того как задал несколько вопросов и выслушал длинную историю о скитаниях альбиноса (цвет пришлось придавать шерсти и перьям, используя технику маскировки, так как псевдоплоть, состоящая из чакры, постоянно норовила стать то алой, то золотой, то вообще зеленоватой).       Своим новым односельчанам Марс представился как… целитель. К счастью, таланты использования чакры удалось списать на последствия обучения в особом отряде Кровавого императора, а дотошных дознавателей среди крылатых хищников не нашлось (либо им было на самом деле наплевать, либо грифоны проявили тактичность, решив не бередить раны, либо возможность обзавестись лекарем, способным излечивать почти любые раны и болезни, перевесила здравую паранойю).       — Мастер Марс! Мастер Марс! — к одинокому костру подлетел молодой птенец лет двенадцати. — Там моя мама… ну… в общем…       — Воды отошли? — оторвав взгляд от огня, сын Мозенрата внимательно посмотрел на гонца.       Маленький крылатый хищник смутился, его мордочка потемнела, а голова коротко кивнула в знак подтверждения.       «Удивительно, как среди наглых и от природы агрессивных разумных смог уродиться такой скромник».       — Веди. — белый грифон поднялся на задние лапы и демонстративно размял крылья. — Шевели крыльями!       На птенца даже пришлось прикрикнуть, так как он стушевался и начал переминаться на месте с лапы на лапу.       — Да, мастер Марс! — пискнул крылатый хищник и тут же сорвался с места.       «Интересно, Венере и Юпитеру тоже приходится иметь дело с такими проблемами?»       Первое, что сделал сын Мозенрата после того, как стал исполнять роль местного лекаря, так это взял нескольких учеников, заявив о том, что будет пробуждать в них дар. На самом же деле с первых часов пребывания в поселении он распространял вокруг себя микроорганизмы, которые, попадая в тела грифонов, приступали плодиться и совершенно незаметно для крылатых хищников проращивать систему циркуляции чакры по шаблону.       По предположениям Марса, только второе-третье поколение носителей силы отца смогут овладеть ей на сколько-нибудь достойном уровне, но даже пассивное усиление и укрепление организмов продлят жизнь и позволят заводить более приспособленное потомство.       Даже малая численность населения долины не была проблемой, так как Марс при помощи чакры в телах грифонов вполне мог исправлять генетические отклонения, тем самым предотвращая вырождение даже при близкородственных связях.

***

      — Мастер Юпитер! — в просторный шатер из белой ткани (целиком состоящий из чакры) забежала четырнадцатилетняя телочка, одетая в потертые серые джинсы и видавший лучшие времена свитер.       — Ты что-то хотела, дочь отца моего? — крупный белоснежный минотавр, облаченный в свободное белое одеяние, сидя в позе «лотоса», приоткрыл небесно-голубые глаза, не имеющие разделения на зрачки и белок.       — Там… Тор и Кром опять дерутся. — непонятно из-за чего смутившись, опустив мордочку к земле, пожаловалась юная красавица с черными волосами.       — Я знаю это, дочь отца моего. — мягко, по доброму улыбнувшись, крупный бык снова закрыл свои глаза. — Я вижу вас везде, где бы вы ни находились, а потому успею вмешаться в случае, если дружеский поединок перейдет границы.       — Везде-везде? — неверящим (и испуганным) голосом переспросила телочка.       — Мое восприятие мира несколько отличается от вашего, дочь отца моего. — Юпитер качнул головой и добавил чуть укоризненно. — Нет, я не подглядываю за своими воспитанниками, когда им требуется уединение.       — Простите. — телочка уже хотела убежать, так как была не в силах терпеть испытываемый стыд перед минотавром, которому она и многие другие сироты обязаны своими жизнями.       — Не стоит, дочь отца моего. — снова тепло улыбнулся белый бык. — Твои опасения понятны мне.       — Но я не… — юная красавица мотнула головой, крепко зажмурившись, а затем резко сменила тему разговора, задав давно мучавший вопрос. — Почему вы нас так называете?       — Как называю? — неподдельно удивился Юпитер.       — «Дочь отца моего», «Сын отца моего», — телочка прикусила нижнюю губу, боясь, что перешла черту… Однако терпение белого минотавра, казалось, было безгранично.       — Вы — дети, принявшие частицу силы и сути моего отца, а значит, вы — дети отца моего. — словно бы само собой разумеющееся вымолвил белый бык. — Или же тебе неприятно называться дочерью того, чье благословение исцелило твои раны и дает силы выживать в этом изменившемся мире, который был почти уничтожен в войне старых поколений?       — Н-нет. — собеседница сына Мозенрата замотала головой. — Что вы, мастер Юпитер. Я рада…       — Хорошо. — взрослый минотавр кивнул с видом глубокого удовлетворения на морде. — Пойдем остановим твоих братьев и подлечим их немного.       Плавным движением поднявшись на ноги, белый бык протянул своей собеседнице левую руку, и она торопливо вцепилась в раскрытую ладонь своими пальцами. В следующую секунду шатер распался искрами и они направились к тому месту, где плотным кольцом собралась маленькая толпа из двух десятков телят, старшему из которых было шестнадцать, а младшему — всего девять.       Уйдя из погрязшей в мелких интригах Блэксендии, Юпитер не стал следовать плану магистров, а, добравшись до земель Республики, начал свою собственную игру. Нет, время от времени он появлялся в поселении генерала Гривуса, оказывал помощь и обменивал товары, но вскоре снова уходил к своим подопечным.       Два с половиной десятка телят разного возраста. Стольких собрал вокруг себя сын Мозенрата, блуждая по заброшенным городам и поселкам. Каждый из них видел кошмар наяву, каждый научился не жить, а выживать… и каждый был одарен силой, которая в случае упорных тренировок позволит достичь той же мощи, которой обладали мастера гильдий Зебрики, но с помощью чакры.       «Дети отца моего». Так называл своих подопечных Юпитер, на подсознательном уровне заставляя телят думать о том, что они являются одной семьей и над ними стоит некто великий и могущественный. Сам «Седьмой» хотел было вмешаться в работу молодого чакрозверя, но был вынужден отступить под угрозой того, что из чакросистем минотавров будет удален тот участок, который отвечает за жертву силы именно ему.       Юпитера раздражала сама мысль о том, что какой-то паразит будет получать частицу силы, предназначенную его отцу…       «Но пока с этим ничего не сделать. Но у меня есть время, а ждать я научился еще в «Пещере чудес».       По замыслу белого быка (которому приходится маскироваться при помощи техник чакры) молодые воспитанники вырастут в могучих и умелых воинов, а их дети дадут начало новой расе. Энергия веры, которая будет годами скапливаться в этом мире, однажды либо сама зародит божество, взяв за основу личности воспоминания о Мозенрате, либо воскресит самого гранд-магистра. А верный сын будет всячески способствовать приближению того славного дня.       «Ну, а если не получится, то я сам займу место отца».       Что об этом плане думали брат и сестра, Юпитер не знал, так как своими замыслами ни с кем не делился. Однако он бы вовсе не удивился, узнав, что Марс и Венера, используя в качестве материала представителей иных рас, так же стремятся к аналогичной цели.       «Что это значит? Просто, если отца вернуть не получится, нам придется решать, кому же быть старшим».

***

      Венера стояла перед магическим куполом, скрывающим под собой маленькое, но уже невероятно гордое государство, называющееся «Уникорния». Она выглядела как белая единорожка с белыми хвостом и гривой, а также сапфировыми глазами (превращение далось настолько легко и естественно, что даже маскировочные техники не понадобились).       Стражники, находящиеся под куполом, уже увидели незнакомку и отправили гонца к своему предводителю, теперь настороженно разглядывая незваную гостью. Кобылка, в свою очередь стараясь выглядеть как можно менее угрожающе, ждала, когда выйдет парламентер… или начнется бой (оба варианта устраивали дочь Мозенрата, пусть второй и нес негативные последствия).       Что вообще делала Венера? Уйдя из Блэксендии позже обоих своих братьев, она решила не терять время попусту и вместо того, чтобы создавать новую силу с нуля, выбрала возможность присоединиться к одной из фракций.       Кристальная Империя и Кантерлот не подходили Венере по причине того, что ими правили не совсем смертные существа, которые легко раскусили бы природу чужачки. Западное поселение пегасов, обосновавшееся на склонах грифоньих гор, не подходило из-за бесперспективности (нужно же было догадаться поселиться в столь неуютном месте?). Восточное объединенное поселение пони, зони и минотавров вот-вот грозило рухнуть под собственным весом, а добавление еще одной силы в бурлящий там коктейль послужило бы катализатором мощного взрыва.       Путем исключений осталась только Уникорния, подходящая по всем параметрам, установленным Венерой. Осталось только влиться в общество на какой-либо роли…       «Выдать себя за классического мага будет сложно. Придется играть роль пони с необычным талантом».       Почему дочь Мозенрата не оставила себе внешность аликорна? Просто, учитывая Найтмер Мун, не совсем адекватную Сансет, а также чудовищ, которые вскоре выйдут на мировую арену, выбор пусть необычной, но простой и понятной единорожки был более чем оправдан…