Прыгнет ли "Алиса" в кроличью нору?

— Ксуекин, ты знаешь, что я не люблю незваных гостей, — женский резкий голос раздался над вечнозеленым лесом, что находился так далеко и скрытно от любопытных глаз любого желающего подслушать хотя бы мельком разговор двух нечеловеческих существ. И всё равно бы это не получилось, потому что лес скрыт далеко в мире Духов, — почему ты так настаиваешь? — Я видел её настоящую, — ответил спокойно мужской голос серебристого зайца, что сидел на чёрном выступающем камне посреди леса. Ранее в их разговоре Ксуекин поведал собеседнице о встрече с незнакомкой-человеком по имени Тихиро, которая покорила его своей искренностью и честными мотивами по отношению к грядущей беде, — она пришла сюда помочь им. Мы не можем находиться в стороне, если демоны попытаются захватить этот мир. — Хм-м… — она протянула задумчиво и стон растворился в воздухе. Двое находились на опушке леса, среди высоких и сильных бамбуковых посадок и дубовых деревьев. Медленно и верно листва начинает опадать с веток, предвещая для всех скорое наступление глубокой осени. Тем не менее листья желтыми не были, что означало о наличии хотя бы малого количества времени для подготовки к наступлению холодов. Именно этим занимались маленькие ёкаи* — Кидзимуна*. Эльфоподобные, пузатые и крохотные духи леса, находящегося на территории одного из болотистых островов мира Духов, брели под кронами деревьев тут и там, собирая на своем пути шишки, орехи и прочие лесные плоды. Часть из этих ёкаев собирали сухие ветки, палочки и искали острые камни. Смотря со стороны, как эти маленькие существа строят свой быт в лесу, внутри как-то всё начинает невольно съеживаться. Сложно представить себе жизнь в диком лесу, особенно в преддвериях наступления зимы. Если бы они были птицами то наверняка повторяли бы судьбу пернатых каждый год — улетали бы в теплые края и после зимы возвращались бы обратно. Только жизнь подарила им ноги, руки, коротенькие тельца, широкие носы и волосатость на всём теле как у обезьян. Крылья в этом списке отсутствовали, поэтому такому дикому и уверенному в своих силах народному обществу кидкимуна не остается иного выбора как продолжить жить в чаще леса, укрытую широкими ветвями, и обустроить здесь свой дом. В задумчивой позе, наблюдая за жизнедеятельностью этой маленькой общины, белая кицунэ одной рукой обхватила пальцами свой подбородок, а второй обхватила свой живот для более устойчивой позы. Дама с черными как смоль волосами, с довольно миловидным человеческим лицом зрелой женщины и угольками-глазами немигающим взглядом сверлила образ зайца на валуне перед собой. Её белое длинное кимоно следовало за ней шлейфом, а за спиной развивались девять белоснежных лисьих хвостов. На затылке женщины с чёрными длинными волосами, что так ярко выделялись на фоне белоснежной кожи и ткани одеяния, висела фарфоровая маска лисы с разрисованными красными полосами на щеках. Утончённые кисти женщины скрывал широкий покрой ткани и придавал её и без того миниатюрному стану ещё больше ощущения сжатости. Торчащие ключицы белоснежной кицунэ и тонкие фаланги пальцев на руках выдавали нездоровую худобу брюнетки. На бледном женском лице была только одна яркая деталь, что заставляла Ксуекина приковано смотреть на неё — эти ониксовые омуты, скрывающие за собой само очарование и при этом всю мощь магии леса. «Вот она — истинная Бьякко*, что поражает своей красотой и силой любого, даже самого хладнокровного императора» — пронеслось в голове зайца, что даже и не смел шелохнуться при виде кицунэ. Со стороны было видно, что лиса задумалась над сказанным и в голове брюнетки полным ходом генерировались теории и мысли по поводу событий, обрисованных в их небольшом диалоге. Проходящий мимо неуклюжий ёкай с большой копной веток и травы в руках не заметил лежащий перед собой маленький камешек и больно споткнулся. Чудо-существо упало наземь, сдавив своим пузатым тельцем собранное добро с таким неприятным хрустом, что окружающие обернулись и скривились в угрюмых моськах. Раздавшийся звук отвлек женщину и та устало убрала ладонь с задумчивого лица. — Ты прав, только я не могу тебе дать точного ответа, — хмыкнула она снова и развернулась от зайца, сделав в сторону два шага своей миниатюрной ножки, что могла поместиться в раскрытую человеческую ладонь. Часть тела можно было сравнить больше с детской, чем женской. Ксуекин удивлялся, как в таком лесу кицунэ ходила босиком и даже ни разу не пораниться, — Кодама* повинуются моим словам и затолкать обратно весь этот сброд не будет проблемой. Я больше переживаю из-за Юбабы. — Эта ведьма натворит немало бед, если ей всё сойдет с рук, — животное поднялось на месте и скрестило передние лапы на груди, нетерпеливо наблюдая за бродящей из стороны в сторону женщиной перед собой. Теперь Ксуекин начинал нервничать, так как его заинтересованность в происходящем внезапно возросла после появления в этом мире первой человеческой и бескорыстной души Тихиро. Он верил этой шатенке так, как верил самой себе, потому глаза и душа девушки врать ему не смогут. То, что видел он — было истиной, которую отрицать нельзя. Истиной, которую нельзя изменить. Зайцу было неприятно от того, что Бьякко не верила его словам. — А ты представь, что если мы сорвем все её планы, то она обрушит весь гнев на нас? — обернулась к говорящему зайцу брюнетка и нахмурила брови. На её узком лице брови были едва видны, так как волосы были очень тонкими и редко росли. Казалось на этом полотне её бледной кожи едва появился легкий румянец, что придало более здоровый вид. Однако это было знаком к тому, что кицунэ злилась, — народ Бунагая* не выживет, если будет найден Юбабой. Они очень слабые и чувствительные существа. Ты знаешь, какая она жестокая и что она может с ними сотворить. Я не брошу их без присмотра и не раскрою себя перед остальными в мире Духов. Это опасно для них и для меня. — Бьякко-сан, иначе нельзя. Я знаю о чём говорю! Там нужна помощь. Сотрудники ванн Абура-я такие же ваши дети, как и кидзимуна! Они такие же заблудшие души, но им не хватает сильного лидера и заботливой матери. Просто поверьте мне, — умоляющим тоном ответил ей заяц и сделал прыжок в воздух с каменной поверхности, обернувшись уже мгновением после светловолосым парнем в серо-черном кимоно. Юноша подошел ближе к могущественной жрице Инари, склонившись перед женщиной в почтительном поклоне. Бледноликая кицунэ едва выдала эмоцию при виде человеческого облика бессмертного зайца, — прошу Вас, будьте милосердны. Для людей того мира вы сама доброта, что подает нуждающимся руку помощи. Почему же Вы, пережившая уже множество столетий, снова не проявите свою доброту? В помощи же нуждаются не только люди в том мире, но и обитатели этого. Вы сами всё прекрасно понимаете… И тут сердце холодной служительницы Инари дрогнуло. С молодым (относительно её возраста) бессмертным богоподобным существом — зайцем, что толчет напиток бессмертия на луне, Бьякко была знакома уже порядка трех или четырех сотни лет. Женщина, что наблюдала добрую половину времени за своим другом со стороны, ощущала на себе незримую поддержку блондина и слышала от него достаточно мудрые и серьезные мысли, бесспорные даже сказать. Сейчас лиса не могла отрицать правоту всех слов Ксуекина, потому что это было то же самое что противоречить самой себе и своему естеству. Опять он оказался прав. Выглядящая весьма молодо, бледная и худая госпожа стала для людей неким идолом для поклонения благодаря своему доброму сердцу и искренней любви. У Инари было много дочерей, где каждая со своим характером и «тараканами» в голове была известна миру людей по каким-то определенным признакам, будь то модель поведения или запоминающийся образ. Однако признанная обществом своим желанием покровительствовать благосостоянию в жизни людей Бьякко стала не только всеобщей любимицей Японии и Китая, но и женой одного из великих императоров поднебесной. Горькая улыбка проскользнула на губах брюнетки. Вместе с воспоминаниями о людях, что так чистосердечно любили её, она вспомнила и образ дорогого сердцу мужчины, что уже давно покинул этот мир и перестал существовать. Это было также неизбежно, как и огонь после искры в соломе. Увы, Бьякко — такой же бессметный дух, как и другие полубоги Японии. Изменить ход мира и действие событий, даровать бессмертие простому человеку было не в её силах. После того момента, когда кицунэ потеряла свою любовь, она совершенно забыла какого это — испытывать такие глубокие чувства и эмоции, находящиеся внутри закромов её сдержанной натуры. Не смотря на всю сложность характера Бьякко, крепкая дружба с бессмертным зайцем сохранила в женщине каплю доверия и открытости к миру Духов, что был совершенно противоположным миру людей. Без своего друга кицунэ отказалась бы напрочь сотрудничать с кем-то ещё, кто прислуживает жестокой ведьме Юбабе на окраине забытого людьми материка. Личное знакомство с колдуньей у лисы было не самым благоприятным, а в душе ещё долго держался мрачный осадок. — Хорошо, я соглашусь на встречу. Остальное мы определим позже, — ответила бледноликая, возвращая себе снова вид неприступной и хладнокровной ёкай. Намеренно та отвернулась от серебристого зайца, оставив тому только и делать что наблюдать за уходящим станом узких плеч, закутанных в широких белых тканях. Образ женственной лисы скрылся в листве кустарников, оставив зайца одного среди трудящихся бунагая. Ксуекин приподнял голову и мягко выпрямился, сложив ладони рук в рукава закрытого хаори. На лице парня тоже появилась торжествующая улыбка и её он не хотел скрывать вовсе. Радость от той мысли, что ещё не всё потеряно и добрая госпожа всё ещё имеет хотя бы малую часть доверия к этому миру заставило его испытать появившееся чувство облегчения. Да, она существует — малая вероятность спасти это голубое небо над головой для всех живущих в этом мире и расположить доверие дочери Инари к судьбе заблудших душ. «Пусть я и не так мудр, как вы, госпожа, но я чувствую сердцем что в ваннах Абура-я ждут вашего покровительства», — Ксуекин вздохнул и задрал голову к небу. В темнеющем оттенке облаков заяц заметил, что над лесом пролетел приближающийся образ отдаленно знакомого для блондина мифического существа. Пребывая в постоянном наблюдении за жителями и работниками ванн Абура-я, бессмертный успел отличить от остальных сотрудников того самого администратора и чуть больше узнать о незнакомом для зайца существе. Ксуекин узнал только то, как парень мог умело обращаться в образ дракона и обратно, а также как администратору не везло и его постоянно отправляли на разного рода задания в потаенные уголки мира. К последнему выводу блондин пришел тогда, когда видел уставшего дракона в ваннах и вступил с ним в диалог…

***

Под порывом сильного ветра миллион жемчужных, полупрозрачных чешуек разлетелись в стороны, осыпаясь на крышу башни подобно лепесткам цветущей сакуры. Малиново-персиковое небо заливается последними лучами опускающегося за горизонт солнца. Облака окрашиваются всеми тёплыми оттенками палитры природы и постепенно погружаются в холодные цвета властвующего вечера. Жаркий и знойный день, пережитый драконом сегодня, медленно сменяется прохладой и ветер охлаждает прикипевшую кожу, играясь с вьющимися прядками изумрудной гривы мага в обличии зверя. На полусогнутых лапах Хаку опускается на крышу башни, стараясь не продавить своим весом красную черепицу старинной кровли здания. С высоты птичьего полёта перед глазами Хаку всё окружающее казалось таким маленьким и миниатюрным, словно игрушечным: тёмные фигурки духов выползали из карточных домиков близстоящего городка и яркие бумажные лампы загорались красными огоньками вдоль кирпичных дорожек, ведущих к башне. Смотря вокруг можно было понять, что ванны Абура-я располагались близ холма как определенный административный центр, ведь к нему вели все прилегающие пути троп и каменных дорог. Обернув голову назад, Хаку рассмотрел за своей спиной резкий обрыв вниз, за которым скрывался лишь туман и едва виднеющиеся кладки деревянных ступенек в котельную дедушки Камадзи. Однако это было не последнее, что видел вокруг себя волшебник. Изумрудные глаза устремились на ещё одну персону, которое располагалось на этой изогнутой крыше практически в углу пагоды. Видно было такой красивый пейзаж пленил не только одного дракона, но и ещё одного… «волшебника»? Маг не мог объяснить иначе то, что чувствовал в присутствии серебристого зайки, который наблюдал заход солнца за горизонт как привороженный. От животного шла какая-то неизвестная для дракона доныне аура, схожая с магией сестры-близнеца Юбабы. Только Хаку не чувствовал между этими двумя лицами «абсолютную» схожесь, так как больше ощущал у зайца наличие магии, подобной собственному естеству парня: «дух или простое совпадение?» Массивное тельце дракона так сильно выделялось на фоне японской башни что даже издалека не заметить его было практически невозможно. Однако реакция грызуна, который «необычайным образом» оказался на высоте двадцати метров от земли, говорила об обратном. Серый будто принципиально делал вид, что не заметил приземлившегося неподалеку змея. Почему принципиально? Просто потому что обмануть природу нельзя и уши зайца инстинктивно повернулись на затылок, когда о черепицу кровли стукнулось что-то тяжелое и острое. — Такой дивный вечер, а ты шумишь, — раздался мужской голос перед носом алебастрового дракона, который с удивлением поднял свои длинные усы вверх и перевел пристальный взгляд с облаков на источник этого голоса, — такое «разное» и красивое солнце! На луне он кажется одним большим и горячим шариком. Даже глаза начинает слепить, если долго смотреть, а тут и отворачиваться не надо. — На луне? — поинтересовался змей и медленно перевалился с лапы на лапу, приземляясь своим боком на расположенный ближе к зайцу карниз пагоды. Громкий хруст снова разрезал воздух и уши грызуна опять дернулись в неистовых конвульсиях, когда дракон приложился к железному каркасу крыши. И снова это было слишком громко, по мнению Ксуекина. — Да, виды со спутника мне надоели. Всё слишком однообразно и грустно. Даже навевает тоску, — горделиво фыркнул заяц в ответ на заданный вопрос драконом и будто вздернул ухом в сторону. Это было слишком нервно и горделиво, как показалось Хаку. До маленького белого носика грызуна дошёл неприятный запах пота и запекшейся крови, что была пролита относительно недавно. Весьма чувствительный нюх Ксуекина безошибочно определил источник «специфического аромата» и серый обернулся к своему собеседнику, — чем так от тебя прёт? Ты моешься вообще, а? — Ага, это я на обед летал. Забыл лапы помыть после еды, — шуточно ответил дракон на хамство Ксуекина и отвернул свою голову в противоположную сторону. Реакция зайца не заставила себя ждать, она была просто «бесценной»: моська животного перекосилась в шоке, смешанной с удивлением и недопониманием. Хаку уже по тону недавнего знакомого понял, что с таким горделивым созданием «с луны» надо разговаривать по-другому. Однако, главный вопрос всё ещё не был задан, — кто ты такой, крольчатина? И тут сердце серого чуть ли не остановилось в микроинсульте: «крольчатина…» — Какое хамство! Ты совсем берега попутал?! Не можешь зайца от кролика отличить, фуфырь?! — начал активно жестикулировать своими лапами Ксуекин и чуть ли не надрывался в неистовых криках к магу. Картина слон и моська: «тебе ль с Слоном возиться? Смотри, уж ты хрипишь, а он себе идет вперед и лаю твоего совсем не примечает…» — Мне всё равно, какая у тебя оболочка, дух. Я тебе так скажу, что к нам каждый день инопланетные звери не забегают, — ответил ему на уже начинающиеся оскорбления в свою сторону волшебник и снова вернулся к рассматриванию образа серебристого зайца. Яркие изумрудные глаза рептилии холодно наблюдали, — какова цель твоего визита? — Интересно, что обо мне здесь никто ничего не знает. Даже как-то и не хочется теперь разговаривать с тобой, — оскорбленный и опущенный в своей важности, Ксуекин сделал пару прыжков в противоположную сторону от змея. — Заметь, не я первый перешел на оскорбления, — голова древней рептилии склонилась на бок в позе недопонимания к словам собеседника. Хаку было странно наблюдать, как бедное животное обиделось на равнодушие дракона, ведь тот его назвал кроликом и это было безобидно. — В любом случае, у меня сейчас нет настроения разговаривать. Я вернулся на землю чтобы начать новую жизнь и посмотреть на людей, а не тратить свое время на болтовню с каким-то фокусником, — раздраженный голос зайца, настроенного и без того недоброжелательно по отношению к равнодушному дракону, выдавал эмоции его хозяина с потрохами. Хаку усмехнулся, удивляясь тому как его «монолитное» спокойствие и парирование в этом небольшом диалоге так выводят из себя маленькое создание. Особенно его рассмешило то, что по факту ответа заяц явно ошибся. «Поддержал бы я тебя в этой цели, но ты ошибся миром и приземлился явно не туда». Небольшая беседа, а столько эмоций! Таких существ с дурным характером юноша не встречал уже давно, но интерес от этого явно не пропадал. Возможно Хаку и продолжил бы с ним эту лицеприятную беседу, обменом колкостей и язвительных фразочек, если бы не вмешательство его хозяйки со своей сварливостью в их диалог. Парень с помутневшим от усталости разумом совсем забыл о том, что под крышей находится кабинет начальницы ванн Абура-я. — Где этот мальчишка?! Привести мне сюда Хаку! — и снова Юбаба злится, рвёт и мечет окружающих в набирающей обороты истерии. Не успел дракон и опустить голову, чтобы понаблюдать со стороны за происходящим, как в витражное стекло на двери балкона отброшено что-то тяжелое и с дребезгом вылетело за пределы деревянного ограждения. Женщина была вне себя от нетерпения что решила вытеснить всплеск эмоций на настольную лампу, что так быстро была отправлена наружу. «Ещё чуть-чуть и она спалит всю башню к чертям», — подумал парень и устало вздохнул. — Жаль, но мне пора идти. Добро пожаловать на Землю и в ванны Абура-я, — всё также равнодушно, с натянутой привычной доброжелательностью администратора купален Хаку слез с карниза крыши и приземлился на деревянный пол вытянутого вдоль этажа балкона. Заяц с любопытством подошёл к краю и продолжил наблюдать за своим собеседником, что так поспешно покинул его общество. На прощание Ксуекин ничего не ответил, так как был слишком занят или даже слишком горд чтобы бросать слова в воздух к удаляющейся от него фигуре. Возможно это даже было для него бессмысленным, так как проницательный дракон быстро удалился на этаж ниже в сторону балкона и мог ничего не услышать. Перед глазами бессмертного образ древней рептилии рассыпался на миллион микрочастиц, сияющих при лучах солнца и образующих собой лепестки, как на деревянном полу уже стоял брюнет с каре по плечи, облаченный в классические одеяния из кину, хакама и гэта. Не было и малейшего сомнения в том, что Хаку не ошибся в определении принадлежности гостя и не от балды назвал его духом. Да и Ксуекин испытывал аналогичные ощущения от присутствия дракона. — Госпожа, — приветственно заявил Хаку с привычной маской отчужденности на лице, когда он раскрыл двери балкона и скрылся в комнате за витражем. — Сколько можно тебя ждать?! Ты принес мне то, что я просила?! — раздался снова прокуренный голос ведьмы, что ни капли не успокоилась от прибытия своего помощника в такой короткий промежуток времени после отдачи приказа слуге. — Да, госпожа, — утвердительно ей ответил прежний голос волшебника, — могу ли я покинуть вас? Дорога была долгой и… — Нет! Отправляйся сейчас же на болота! Мне срочно понадобились кузнечьи ножки для нового зелья… Срочно!.. — Хай, — ответил ей юноша и его удаляющиеся шаги послышались в глубине комнаты. Ксуекин стал свидетелем этой картины «начальник-подчиненный», стараясь не выдать своего присутствия близ дверей в кабинет колдуньи. Когда шаги стихли, створки балкона тут же захлопнулись с такой легкостью, как маленькая шкатулка. Дальше заяц не видел смысла шпионить за ведьмой Юбабой и её правой рукой, однако оставаться на месте было нельзя. Путь поиска занятий был продолжен уже внутри башни, когда серый стал бесшумно перепрыгивать с края крыши на деревянные помосты этажей ниже. «Значит ты тоже дух, suru desu ka*?»