***
Брюнетка с третьим размером груди уже минут десять сидит на кухне дома Юнги. И на самом Юнги тоже. — Юнги? Скажи мне что-нибудь приятное? — шепчет девушка, проводя языком по губам блондина и обвивая руками его шею. — У тебя классные сиськи, — произносит Юнги, усмехаясь и залезая длинными пальцами под футболку. — И это все? — А тебе нужно что-то еще? Ей определенно нужно. Ей нужен весь Юнги, целиком и полностью. Ради него эта девушка бы определенно бросила все тусовки и вечеринки и готова была прибегать по первому зову. Юнги это знает, поэтому и не отталкивает. Он ей завидует. Она может прижиматься всем телом к тому, кого, кажется, любит до безумия. А он не может. Он не заслуживает никакой любви в этом мире. Он — фактически никто. Волосы девушки пахнут шоколадом. Слишком приторно. Цитрус ему, определенно, нравится больше. Дверь прихожей распахивается и в нее входит счастливый Чимин с клубничным тортом в руках. Его взгляд с каждой прошедшей секундой становится все мутнее. — Т–ты бы хоть в отеле трахался со своими шлюхами, — выдавливает тяжело Чимин. — Но это же мой дом, братик, — язвительно шепчет Юнги, попутно целуя девушку. Внутри осколки. Он действительно не заслуживает ни капли любви. Чимин быстро поднимается по лестнице, почему-то прикрывая ладонью глаза, а девушка возвращается к Юнги. — Надеюсь, ты набьешь ему морду, — говорит она, пытаясь слиться губами. — Проваливай, — ответ ясен. — Что? — удивленно переспрашивает она. — Быстрее! — кричит Мин, и девушка, захватив кучу вещей, направляется к двери — она привыкла. На ватных ногах Юнги вваливается в комнату, падает на кровать, и, втыкая наушники, вырубается до самого вечера. Ему снова снятся кошмары. День за днем, на повтор, это никак не уходит и становится неотъемлемой частью сна.***
— Нет, Тэхен, я сегодня дома посижу, иди со своим Чонгуком, — слышит Юнги голос Чимина. Юнги осторожно спускается, давая себе обещание, что сегодня он не будет вести себя как чмо. Чимин стоит перед открытым кухонным шкафом и почесывает затылок. — Хотел спросить, — бегло начинает Юнги, — ты вообще как, в порядке? — он жмется в нерешительности и опирается на кухонный стол. — Да, нормально. Что-то еще? — наигранно спокойно спрашивает Чимин, размешивая в тарелке что-то черное и противно пахнущее. — Что это за говно? — указывает пальцем Мин. — Блять, а тебе какая разница? — Я хочу посмотреть, — тянется рукой Юнги. — Я же сказал не трогать, — резко поворачивается Чимин и сбивает запястьем миску. — Айщ, разбилась. — Это что, краска для волос? Решил закрасить свой пидорский цвет? — ухмыляется Юнги, почувствовав знакомый запах. Ты не сдержал общения, Мин Юнги. Ты опять мудила. Чимин садится на пол и, приподняв ногу, видит стекло, которые застряло в стопе. — Ай, — боль в ноге слишком острая и сильная. — Давай я посмотрю. — Съеби. — Я сейчас схожу за аптечкой, жди здесь, — игнорирует Мин слова Чимина, — или лучше? Юнги, приложив кучу усилий и выслушав тысячу оскорблений от Чимина, закидывает его на плечи и несет на второй этаж. — Отпусти меня, ты идиот, — колотит Чимин по спине Юнги, — быстро, отпусти меня. — Ты утомительный, можешь тише? Юнги сажает Чимина на кровать и, достав аптечку, смачивает ватку перекисью водорода. Подносит к стопе и, дуя на ранку, получает мощный пинок в нос. — Совсем идиот что ли? — орет Юнги и все же продолжает, придерживая рукой покрасневшую переносицу. — Сочту это расплатой за мои кулаки. — Что-то я не чувствую себя лучше, — жмется Чимин в другому концу кровати. — Да иди уже сюда, — Юнги резко тянет Чимина за ноги, и он снова оказывается в лежачем положении, — любишь Гарри Поттера? — Чего? — Твой ноутбук, — поворачивается Юнги в сторону стола. — Нет, — отвечает Чимин, — То есть, может быть. То есть, какое тебе дело? — Такой загадочный, что пиздец. Я тоже буду смотреть Гарри Поттера. — Если ты собрался сказать, что это твой дом, уйти могу я… — Нет, я посмотрю его с тобой. — Не хочу, — посмотрел Чимин на Юнги и нахмурился. — Хочешь, — слегка ухмыльнулся Юнги. — Со шлюхами своими посмо… — не успевает закончить Чимин. — Ты такой эмоциональный. Сейчас мне кажется, что это ты хочешь посидеть на мне верхом. — Идиотская шутка. — Ладно, — пожимает плечами Мин и закрывает аптечку, — включай фильм. Чимин и Юнги уже два часа смотрят «Гарри Поттер и Дары Смерти». Чимину спокойно. Но больше — приятно. И страшно тоже. Юнги может заставить тебя почувствовать тебя самым счастливым человеком на свете, а через минуту — самым несчастным. Это как американские горки с закрытыми глазами. Ты никогда не знаешь, когда тебя подбросит вверх, а когда ты снова почувствуешь, что стремительно падаешь вниз. Но сейчас Чимин определенно наверху. Чимин не смотрит фильм, ведь в комнате есть кое-что более неизведанное, чем до дыр засмотренная экранизация. Утренний случай забывается, и Чимин даже сам начинает думать, что и обижаться-то тут было не на что. А, если вы смотрите фильм через одни наушники, можно считать, что вы подержались за руки? Пак Чимин, ты нормальный? — шепчет розоволосый под нос самому себе. — Ты в профиль почти как Волан–де–Морт, — смеется Юнги. — Мне он нравится. И Малфой тоже, если что. — Чем они могут нравится? Ты вообще фильм смотрел? — Ну, — закидывает голову на подушку Чимин, — разве они плохие? Их просто не любили. — Это не оправдание. — Почему? Ты не можешь быть счастливым без любви, даже если у тебя есть все, кроме этого. Ты представь, например, если бы тому же Драко сказали, что он не один, пусть мудила тот еще. — Слишком наивно. Любовь — оправдание для тех, то не может дотянуться до чего-то большего. Так начинался разговор. Они обсуждали машины, иные цивилизации и космос. Говорили о звездах, книгах и музыке. О Курте Кобэйне, который стал членом «Клуба 27». О кей–попе, который им обоим совсем не нравится. О странах, солнце, и почему ночь намного лучше. Спорили, кто же из супергероев круче, какая машина ездит быстрее и кто лучший барабанщик на свете, с чем лучше смешивать коньяк и кому же должен быть приписан самый крутой финт в истории баскетбола. — … как может кто-то играть лучше, чем Майкл Джордан? — вопросительно повернулся Чимин к блондину. Голова Юнги упала на плечо Чимина. Он спал. «Такой уютный» — подумал Чимин. Юнги мирно сопел, а длинные ресницы отбрасывали тень на бледные щеки. Чуть причмокивая губами, он что-то пробормотал и с плеча свалился на кровать. — …эй, Юнги? Чимин, не услышав ответа, выключил свет и лег рядом. Спать не хотелось. Так что Пак включил что–то заезженное вроде «All of me» и повернулся лицом к Юнги. «Cause all of me Loves all of you Love your curves and all your edges» Чимин попытался осторожно вытащить наушник из-под щеки Юнги, но был остановлен. — Не надо, — прошептал Юнги и схватил Чимина за запястье, — мне нравится. Мне очень нравится. И, пожалуйста, не перекрашивай свои пидорские розовые волосы. Они мне тоже нравятся. Ты весь. Ты мой. Ты ведь мой? Юнги слегка приподнялся на локтях и потянулся губами к Чимину. «Слишком наивно», — проводил Юнги языком по шее Чимина, и, добравшись до губ, кусал их так сильно, что во рту появлялся привкус крови. «Любовь — оправдание для тех, кто не может дотянуться до чего-то большего», — Юнги зарывался руками в волосах Чимина и, пробиваясь сквозь зубы, исследовал каждый миллиметр рта младшего. » Я ненавижу любовь», — проникал под футболку Чимина и сжимал широкими ладонями плечи. «Любовь бессмысленна», — Юнги оставлял засосы на тонких ключицах Чимина, снова и снова возвращаясь к пухлым губам. — Ты мой, Пак Чимин, да? — Да, хен, — тихо отвечал Чимин и прижимался к Юнги еще ближе.