В свете луны

      Наступил новый учебный год. Год новых надежд и грез…       Хагрид вновь плыл с первокурсниками по Чёрному озеру, а в коридорах школы снова раздавались детские голоса и топот ног учащихся. Все спешили попасть в Большой зал. Торжественный пир в честь нового учебного года вот-вот должен был начаться.       Среди толпы учеников можно было заметить светловолосого парня, замыкающего строй учеников Слизерина. Всегда возглавляющий колонну, Малфой шёл в самом конце и даже не пытался поменяться местами со своей напарницей. Просто шел, иногда кидая злобные взгляды на отстающих учеников и поправлял мантию, готовую упасть с его плеч и обнажить ужасное кровавое пятно на рубашке.       Рана открылась ещё в поезде, на собрании старост, проявляясь на рубашке еле заметными бордовыми пятнышками, на которые, слава Мерлину, никто не обратил внимания. Как только собрание закончилось, Драко быстро добрался до своего места в купе и накинул тёмный кусок ткани на плечи. Возможность залатать рану ему не представилась: прибытие в Хогвартс состоялось через пару минут, и Малфою пришлось выполнять обязанности старосты факультета. Все, что он смог сделать — попросить Пэнси возглавить строй.       Драко чувствовал некую вялость, которая распространялась по телу мягкой волной, и ноющий зуд в области открывшейся раны. Укус заживал невероятно медленно, не давая возможности забыть о себе. Оставалось, стиснув зубы, терпеть и стараться отвлечься от неприятных ощущений, не подавая вида.       Вскоре толпа учеников зашла в Большой зал, который, как и всегда, был великолепен. Тёмное небо, на фоне которого летали свечи, завораживало всех своей внушительной красотой. Хоть Малфой и ненавидел Хогвартс, считая, что это лишь жалкое подобие школы, он не мог отрицать её величия. Этот огромный замок всегда казался более уютным и родным, в отличии от семейного поместья, всегда холодного и погруженного во тьму.       Ученики Слизерина под предводительством Паркинсон направились к столу под яркими серебристо-зелёными знаменами факультета. Малфой сел на своё место, заранее подготовленное Креббом и Гойлом, взглядом пробежался по остальным столам, всё ещё свободным от студентов. Слизерин всегда первый заходил в зал. Всегда и везде первые.       Драко расправил плечи, пытаясь размять затекшие мышцы, но почувствовал, как неприятная боль распространилась по руке, и новая струйка красной жидкости стекает по плечу вниз, к лопаткам. Драко учуял металлический запах собственной крови и скривился от осознания того, что чувства начали обостряться. Ещё один побочный эффект превращения в оборотня. Желание поскорее убраться из зала и отправиться в ванную старост нарастало.       Вскоре все ученики со второго по седьмой курс заняли свои места за столами, и началась церемония распределения. Одиннадцатилетние ребята зашагали по залу. Взволнованные предстоящей церемонией, первокурсники перешёптывались между собой, рассуждая, кто на какой факультет попадет. Драко же вспомнил, как сам, пять лет назад, садился на высокий стул и, спустя мгновение, слышал громкий голос шляпы Годрика Гриффиндора, восклицающей «Слизерин!». Это был момент гордости и радости для Малфоя-младшего. Счастье, которое он почувствовал тогда, нельзя было описать. Драко даже на секунду сбросил маску отстраненности и презрения, проявляя свои настоящие чувства. Если бы отец тогда увидел это — точно бы запер Драко в подземельях на два-три дня.       После того, как церемония распределения закончилась, начался пир. На столах снова возникло огромное количество еды. Домовые эльфы постарались на славу. Выбор был многообразен, но Драко даже не притронулся к блюдам, лениво размахивая палочкой, удерживая вилку парящей над столом.       Когда большинство съело свой ужин, на трибуну вышел директор Хогвартса — Альбус Дамблдор. Малфой сразу обратил на него внимание, рассматривая и изучая пронзительным взглядом серых глаз.       — Самого доброго вам вечера! — начал директор с широкой улыбкой на лице, распахнув руки, словно обнимая весь зал. Драко, как и многие, заметил почерневшую правую руку Дамблдора. По залу пронеслась волна шепотков и переговоров, но директор лишь одернул мантию, прикрывая ранение, и продолжил: — Ни о чём не стоит беспокоиться. А теперь, нашим новым ученикам — добро пожаловать, нашим старым ученикам — с возвращением! Вас ожидает ещё один год обучения волшебству…       Дальше он не слушал. На лице появилась азартная ухмылка, словно он только что собрал флеш-рояль в покере. Драко даже забыл про боль в плече. В голове возникла идея. Идея о воплощении задания в жизнь. «Придется много времени провести в библиотеке, — прозвучал едкий голос в голове. — Очень много! Перерыть кучу книг и свитков». Но это никак не затмило чувство радости в душе, ведь появился шанс на спасение.       Речь Дамблодора о тёмных временах, наступивших в магическом мире, закончилась, и он обвел зал голубыми глазами, вновь улыбнувшись.        — Но сейчас вас ждут уютные, настолько тёплые постели, какие только можно пожелать, и главная ваша задача на данный момент — хорошенько выспаться перед завтрашними уроками. А потому давайте скажем друг другу: «Спокойной ночи!».       После этих слов сразу же раздался грохот отодвигающихся скамеек и шаги сотен учеников, направляющихся к выходу. Драко не был исключением. Он быстро пошел к выходу, стараясь никого не задеть. Паркинсон легко согласилась заняться первокурсниками.       С этой девушкой очень легко договориться. Она спешила выполнить любую просьбу, лишь бы взамен получить его симпатию. Пэнси была влюблена в Драко ещё до школы и всеми силами старалась привлечь внимание к своей персоне. К сожалению для неё, Драко был абсолютно не заинтересован в будущем стать мужем Паркинсон. Для него она была поверхностной, не обладающей каким-либо внутренним миром. Все, что Драко видел в ней — это ненависть ко всему на свете: к лекциям на уроках, к грязнокровкам, к родителям. Её ненависть была необъятна и беспочвенна, из-за чего Малфой чувствовал к Пэнси только жалость и ничего другого.       Малфой быстро добрался до подземелий, на ходу стягивая туго завязанный галстук. Назвав пароль, он поспешил направиться к своей комнате, которая неизменно находилась в самом дальнем углу коридора. Открыв дверь, Драко осмотрел помещение, предназначенное на пятерых. В комнате никого не было, лишь на двух кроватях лежали большие чемоданы.       Захлопнув дверь, он направился к своей кровати, открыл чемодан, достал чистую рубашку, полотенце и сразу направился в ванную. Сняв испорченную одежду, Малфой осмотрел рану. Крови было не слишком много. Тяжело вздохнув, парень достал палочку и направил ее на плечо.        — Partim ex sanguine*, — тихо произнес Драко. Кровь медленно начала свертываться в области раны, переставая стекать по плечу. Малфой открыл кран, зачерпнул немного воды и провел руками по лицу, прикрыл глаза и оперся на раковину. Боль отступила.        — Драко, ты куда… — раздался голос Нотта, внезапно появившегося в комнате. Малфой открыл глаза, обратив свой взор на друга, застывшего в дверном проеме с открытом ртом и огромными глазами, смотрящими на истерзанное оборотнем плечо.        — Чёрт, — крепко зажмурившись и отведя голову влево, тихо выругался Драко. «Надо же быть таким дебилом», — съязвил внутренний демон, явно с ухмылкой на лице. И сейчас парень был полностью с ним согласен.       Малфой вновь посмотрел на всё ещё удивленного друга и ответил на немой вопрос застывший на лице Теодора:         — Я сейчас все объясню.       И только после этих слов Тео немного пришел в себя: закрыл рот, крепко прикрыл глаза и вновь открыл. Поняв, что это не сон, Нотт оторвал взгляд от раны и посмотрел в глаза Малфоя, сказал:        — О, я думаю, тебе придется очень многое объяснить. Огневиски найдется?        — Конечно. Ты за кого меня принимаешь? — с легкой усмешкой спросил Малфой.       — Тогда надевай рубашку и доставай бутылку. Тебе явно нужно выговориться, а мне выпить.       После этих слов Теодор развернулся и направился в комнату. * * *        — Вы видели, каким он был довольным, когда директор вышел к трибуне? Словно выиграл в лотерею, — возмущенно говорил Гарри, сидя на диване в гостиной Гриффиндора. Все уже разошлись по комнатам и лишь «золотое трио», расположившись на диване, смотрели в огонь.        — Неужели Малфою теперь даже улыбнуться нельзя? — с язвительной улыбкой спросила Гермиона. — Вдруг он что-то приятное вспомнил, или придумал новое прозвище для нас? — вздохнув, она посмотрела в глаза друга:        — Гарри, Малфой не только сын Пожирателя, но и обычный восемнадцатилетний подросток. Я думаю, что пока Волан-де-Морт ещё не совсем сошел с ума, чтобы принимать в свои ряды людей с неокрепшей психикой. Так что успокойся и перестань искать во всех злодеев. Лучше вспомни, что в этом году ты стал капитаном и тебе нужно назначить дату отборочных в команду.        — Да, точно, Гарри, ты же не забыл про старого друга, давно мечтающего попасть в команду? — напомнил о себе Рон.        — Возможно, вы и правы, — с вялой улыбкой ответил Поттер. — Но всё равно я буду отслеживать перемещения Малфоя по карте. Вдруг что-нибудь странное, — после этих слов он зевнул и потянулся. — Может, спать? Рон?        — Да, иду. А ты, Герми?        — Нет. Я здесь посижу немного, — сказала Гермиона, тихо выдохнув и прижав к себе ноги покрепче.        — Ладно, — пожав плечами и посмотрев друг на друга, ответили друзья.       Вскоре раздался звук закрывающейся двери, после чего Гермиона спустилась с мягкого дивана на пол, покрытый ковром. Оперевшись на диван спиной, Грейнджер вытянула ноги вперед и завороженно смотрела на огонь, впитывая в себя его тепло, словно надеясь согреть душу. *- выдуманное автором заклинание, для остановки крови. С латинского переводится, как: "останавливающий кровь".