***
Уроки закончились. Прошла только первая неделя учебы, а было уже задано несколько свитков. У Драко создавалось ощущение, что из него выжали все соки, словно он несколько часов тренировался с тетушкой Беллатрисой в дуэли. Боль в плече напоминала об этом злосчастном времени в одном из просторных залов Малфой-мэнора. Он развалился на постели, вытянув ноги и положив руки под голову. Глаза были прикрыты. Он искал в себе силы встать. Ему необходимо в библиотеку. Нужно найти заклятие, симптомы которого наблюдались у директора, узнать, смертельно ли оно, и если да, то выяснить, можно ли ускорить приближение плохого исхода. До первого превращения осталось всего девять дней, и луна уже вступала в свои полномочия над волчьей частью Драко. Инстинкты все чаще стали брать вверх: запахи стали более острыми, а реакция — более быстрой. Это он заметил на недавнем уроке полетов, где профессор отрабатывала с ними новые приемы. Конечно, во всем можно было найти плюсы, даже преимущества, но это лишь сильнее напоминало Драко о его нынешнем статусе. Он потер переносицу и провел руками по волосам, взъерошил их. Слишком многое свалилось на его плечи. Малфой задавался вопросом: почему он не мог, как другие восемнадцелетние подростки, учиться, искать способ подкатить к понравившейся девушке или выиграть кубок школы. Он не должен пытаться убить директора. Не должен придумывать план по проникновению Пожирателей Смерти в школу. Внезапно Драко вспомнились слезы матери. Прямо перед отъездом, за пару минут до трансгрессии на вокзал, Нарцисса заплакала, повиснув на плече сына. В тот момент он ничего не мог поделать, лишь обнял её покрепче, погладил по волосам и слегка смущенно, зажато прошептал на ухо: «Мам, ну что ты? Все будет хорошо», а потом умоляюще посмотрел на отца в поисках поддержки. Это было тяжело — расставаться, зная, что это могут быть последние объятия, последний взгляд родных голубых глаз и последние слова прощания. Он надеялся на лучшее. Надеялся, что сможет выкрутиться, как делал сотни раз до этого. Но сейчас ставки были слишком высоки. Один неверный шаг — останется без лекарства, второй — смерть матери. — Надоело, — прошептал Драко. Он поднялся с постели, накинул темную рубашку, взял сумку с пергаментом и перьями и поспешил выбраться из комнаты, направившись в сторону выхода из подземелий. Вместо самобичевания лучше заняться делом. Выйдя из гостиной, он наткнулся взглядом на друга. Нотт стоял возле окна и флиртовал с очередной красоткой из Пуффендуя. На его лице сияла расслабленная улыбка. «Слава Мерлину, отошел,» — подумал про себя Малфой. Вчера, после двадцати минут рассказа и трех бокалов огневиски, Нотт выглядел отстранённым. Он словно прозрел, понял, что значит предстоящая война, чем придется жертвовать ради выживания. Молчал Нотт минут пять, после чего встал и сказал: «Мне нужно подумать над кое-чем». Весь день избегал его, словно годы дружбы были стёрты из его головы, заменены на неприязнь. Малфой прошел мимо, лишь на секунду остановившись возле друга, после чего поспешил в библиотеку. Шел он быстро по длинным коридорам Хогвартса, стараясь нигде не задерживаться и избегать толпы учеников. Вскоре Драко добрался до библиотеки. Открыв дубовые двери, поспешил войти. Пройдя мимо мадам Пинс, он зашел в читательский зал. За столами сидело всего несколько человек. Приглядевшись, Малфой заметил шевелюру Грейнджер, сидевшую возле окна со множеством стопок книг. «Она хоть иногда не занимается?» — спросил про себя. Он направился вглубь библиотеки, где хранились книги по защите от темных искусств и трансгрессии. Взяв десяток книг, Малфой сел за стол и открыл оглавления. Текст книг был монотонным, наполненным множеством устаревших терминов, словно его не редактировали несколько сотен лет. Достав пергамент и перья, Драко начал записывать все, что могло пригодиться в выполнении порученному ему задания. Спустя пару часов он откинулся на спинку стула, погружая пальцы в волосы. Глаза болели, а руки затекли. Взглянув на исписанный пергамент, Малфой тяжело вздохнул. В книге про трансгрессию он нашел лишь упоминания снятия защиты для занятий старшекурсников, но самого заклинания не было, лишь ссылки на источники. А вот упоминаний про заклятие, распространившееся по руке Дамблдора, отыскать ему не удалось. Но отчаиваться еще рано. У него есть несколько месяцев в запасе. Нужно просто поискать подольше. Он встал и потянулся, разминая затёкшие мышцы, после чего взял книги и отнес их обратно на полки. Вернулся в читательский зал, собираясь сложить исписанные пергаменты в сумку. Драко осмотрел зал, в котором практически никого не было, лишь за соседним от него столом осталась сидеть Грейнджер. Её голова покоилась на одной из книжек, а ноги были скрещены под столом. Драко подошел поближе, внезапно желая рассмотреть спящую гриффиндорку. Она выглядела мило для грязнокровки. Ровные черты лица, аккуратные губы добавляли ей шарма. А её запах… Она пахла мятой и яблоком, словно любимый чай Драко. Ему вспомнился святочный бал, где Грейнджер предстала для всех в новом свете. Помнится, тогда никто не мог оторвать взгляд от смеющейся девушки, танцующей с Виктором Крамом. Нотт, не обремененный предрассудками о чистоте крови, тогда даже задумывал подкатить к ней: отбить у болгарского ловца. Возможно, где-нибудь в параллельной вселенной или в другой жизни, они бы даже могли стать друзьями, а может, чем-то большим. Внезапно дыхание Грейнджер участилось, а мышцы лица напряглись. Поспешив спрятаться за полками, словно он только что совершил преступление, Малфой услышал тихий вскрик Грейнджер. Сквозь расщелину он увидел тяжело вздыхающую девушку, пытавшуюся успокоиться после кошмара. Она провела руками по лицу, смывая остатки сна. Осмотревшись по сторонам, будто пытаясь понять, услышал ли кто-то её или нет, она закрыла глаза на секунду. Собравшись с силами, она встала со своего места и поспешила сложить вещи. Вскоре Грейнджер покинула библиотеку, унеся несколько толстых томов книг и тихий шлейф яблочно-мятного запаха с собой. Через мгновение Драко последовал за девушкой, стремясь покинуть душный зал. Спустя всего пять минут он уже был в своей комнате, успев за пару минут до отбоя. Бросив сумку возле тумбочки, Малфой развалился на кровати. Дыхание было слегка учащенным, сказывалась легкая пробежка по коридорам. Закрыв глаза, он постарался не задумываться над увиденным в библиотеке. — От кого бежал? — внезапно Драко услышал ехидный голос Нотта. Приподнявшись на локтях, Малфой взглянул на друга и с ухмылкой сказал: — Ну, ты же знаешь, сколько девчонок влюблены в меня. Вот они взяли, собрались возле библиотеки — видимо, проследили за мной — и ждали, когда я выйду. И представь: выхожу, насвистывая любимую мелодию, а там толпа странных девчонок, выкрикивающих моё имя. Конечно, я первым делом решил сбежать. — Классический Малфой, — с улыбкой сказал Тео и провел рукой по голове. — Знаешь, я тут подумал над рассказанным тобой… Только ты сейчас не перебивай. — Конечно, друг. Ты только успокойся, отдышись. Знаю, что в чувствах тяжело признаваться, но ты справишься, — решив разбавить обстановку, пошутил Малфой. — Заткнись, придурок, — кинув подушку, сказал Нотт. Малфой словил ее, рассмеявшись. — Я, вообще-то, хочу сказать серьезные вещи. Так, продолжим. Я тут решил, что мне стоит помочь тебе. Я просто уверен, что ты не справишься один. — Тео, ты не понимаешь, во что ввязываешься. Это война, а не простая детская игра, в которую мы с тобой играем. Я не могу просить тебя помочь мне убить Дамболдора. — Конечно, я понимаю, во что ввязываюсь, — сказал тот, словно это была самая очевидная вещь на свете. — И так же я понимаю, что рано или поздно война затронет и мою семью. Возможно, узнав, что я тебе помогал, Волан-де-Морт позволит мне сбежать из страны, отделавшись лишь денежной поддержкой. — Какой же ты хитрец. Ладно, я поверю, что ты хочешь помочь мне лишь ради собственный выгоды. А не просто по старой дружбе и своей давней любви к моей скромной персоне. — Малфой, перестань так шутить, иначе мне придется задуматься над твоей ориентацией. Вдруг ты не тот, за кого себя выдаешь, и лишь притворяешься натуралом. — Ладно. Больше не буду. По крайней мере, постараюсь. Но обещать не могу. — Вообще-то, мы пару минут назад обсуждали серьезные вещи, вроде войны, а ты только и можешь отвечать своими гейскими шуточками. — Ну, ты же знаешь: я по-другому не умею. — У тебя есть план? Хотя бы наметки предстоящих действий? — Конечно, а зачем, ты думаешь, я провел несколько часов в библиотеке? По-твоему, чтобы посмотреть на спящую Грейнджер… — Подожди, ты смотрел на спящую заучку-гриффиндорку? — Нет, конечно. Зачем мне это? — Ну, вдруг ты влюблен в неё все эти годы… — Ох, заткнись, — кинув подушку в смеющегося друга, ответил Драко. — Это самая тупая вещь, что ты когда-либо говорил. Очень тупая…***
Гостиная Гриффиндора была наполнена смехом. Рон и Гарри сидели за столом, играя в шахматы. Джинни, Падма, Первати и Лаванда сидели на ковре возле камина, читали журналы, время от времени передавая их друг другу. Симус и Невилл склонились над учебником по зельеварению, явно пытаясь совместными усилиями разобраться в зельях. Грейнджер прошла вглубь гостиной, садясь на никем не занятый кожаный диван. Поджав под себя ноги, она достала пергамент с незаконченным заданием. Свиток уже был исписан наполовину, не хватало лишь пары абзацев, которые довершат работу. Внезапно Гермиона почувствовала, как подушки немного просели под весом севшего на них человека. Она оторвала взгляд и посмотрела на парня, вальяжно развалившегося на диване. Кормак Маклагген представлял собой человека, не обладающего ни особыми навыками, ни знаниями. Он никогда не выделялся из основной массы гриффиндорцев, но слухи о его умении целоваться часто мелькали в разговорах женской половины факультета. Но также эти слухи были полны и подробностей о тупости и неоправданной ревности. — Гермиона, — начал тот с энтузиазмом, — позволь мне высказать, как сильно я пленён твоей красотой. Возможно, если бы ты позволила, я бы мог пригласить тебя в Хогсмид на романтическую прогулку. Там мы могли узнать друг друга поближе... — Знаешь, Маклагген, у меня абсолютно отсутствует желание даже разговаривать с тобой, не то что ходить вместе в Хогсмид, — грубо отшила парня девушка. Парень молча встал, и, качая головой, поспешил удалиться. Уже выходя из гостиной, он сказал лишь тихое: "Буду действовать по-другому". Гермиона же не придала значения словам Кормака, решив позабыть этот эпизод. Раньше, ей жизнь не предоставляла шанса отшивать парней. Обычно Грейнджер не представляла для них никакого интереса из-за своего образа «заучки» и «правильной девочки». Через несколько минут Гермиона вернулась к работе, словно ничего не было.