* * *
— Остановись, — сказал Тео, догоняя Драко, что стремительным шагом направлялся в сторону подземелий. Но его вопрос так и остался без ответа, уж очень сильно Малфой был погружен в собственные мысли и желания. Он буквально бежал в собственную комнату, желая поскорее отстраниться от этого мира. С момента обеда прошло около четырёх часов, а мысль о том злосчастном письме и Волан-де-Морте не отпускали парня. Он задавался очевидными вопросами, ответов на которых не было. Плюс, это дурацкое чувство вины, словно это он собственными руками избил Грейнджер. Услышав, что Маклагген не просто причастен, но и выполнял приказ Темного Лорда, Малфой подумал, что мог об этом случайно узнать, ведь именно Малфой-мэнор служил пристанищем всех Пожирателей Смерти. Он мог случайно услышать о возможном покушении на подружку Поттера и, в этом случае, предупредить об этом. Например, как в тот раз, на Чемпионате мира по квиддичу. От всех этих мыслей его остановил крик Тео: — Драко, стой, твою мать. Малфой остановился напротив двери, ведущей в кабинет Зельеварения, тяжело вздохнув и глядя прямо в глаза лучшего друга, сказал: — Что? — Спасибо, что наконец остановился. Я хотел спросить: ты знал об этом? — О чем об этом, Тео? Если ты спрашиваешь, знал ли я о том, что Маклагген один из Пожирателей, то я скажу «нет». Знал ли, что он собирается избить и изрезать Грейнджер по приказу Тёмного Лорда? То ответ тот же, Тео, — в голосе Малфоя появились нотки возмущения и негодования. — Он, чёрт возьми, не рассказывает мне о каждом принятом решении. Но знаешь, что я теперь знаю, Тео? Я знаю, что теперь в полной заднице. Из-за этого представления для нашего дорого мальчика-которому-нужно-всех-спасти, которое решил устроить наш Владыка, в школе появятся авроры, в любой момент способные вызвать меня на допрос, ведь я — сын самого знаменитого Пожирателя. А ещё, я забыл упомянуть, что теперь я оборотень, из-за чего меня могут не только зачмырить на собственном факультете, но ещё выгнать из школы. Дамблдор ведь не будет ко мне так же благосклонен, как к Люпину. И это всё, что я знаю, Тео. И это, блядь, меня ужасно злит. Нет, это неподходящее понятие. Это приводит меня в ярость. Говоря свою гневную тираду, Драко постоянно двигался взад-вперед, сжимал кулаки и эмоционально размахивал руками в воздухе. Нотт впервые видел Малфоя в таком гневе. И наблюдая за терзаниями своего друга, чувствовал некое беспокойство и страх за него. Он и представить себе не мог, через что он проходит, но точно знал, что ни один человек не заслуживает такой участи. — Блядь, — чуть ли не прокричал Малфой и ударил ближайшую стену. Потом ещё и ещё. Звук ударов костяшек об твёрдый мрамор стен раздавался по коридору тяжелым эхом. Тео в шоке замер, глядя на то, как постепенно на стене появляются кровавые следы. В момент, когда кровь начала буквально ручьем стекать по стене, он решил вмешаться. Всего мгновение, и Нотт стоит между стеной и Драко, уже замахнувшегося для того, чтобы нанести очередной удар, но остановившегося в последний момент в паре дюймов от лица слизеринца. — Чёрт, Тео. Я ведь мог врезать тебе. — Предлагаешь, чтобы я просто смотрел, как ты превращаешь свои руки в мясо? Или лучше оставил тебя на растерзание собственной совести и ярости? Прости, друг, но ты от меня так просто не отделаешься. А теперь пойдём в гостиную. Вдруг кто-нибудь ещё пройдет здесь. Нужно обработать эти раны и выпить, — сказал Нотт, отошёл от стены и направился к лестнице, ведущей в холодные подземелья. — Обрабатывать не нужно. Пройдет само часа через два. — Откуда такие познания? — Так мне не впервой стены бить, — с некой насмешкой в голосе ответил Драко и, слегка опередив Тео, поспешил исчезнуть в проходе.* * *
Гермиона ступала по узкой лесной дорожке, ведущей к озеру. Она шла медленно, наслаждаясь запахом елей и прохладным ветром, развевающим её каштановые локоны. Голубая кромка воды завораживала девушку, манила. Каждый раз по приезде в летний домик с родителями, Гермиона первым делом шла к озеру. Это было её место, дарившее покой и умиротворение. Вскоре, подобравшись к пристани, девушка сняла туфли, села на самый край деревянной поверхности и опустила ноги в воду. Она мягко болтала ими, наслаждаясь тем, как голубая влага обвила ее стопы. Гермиона откинула голову назад, подставив лицо мягким лучам солнца. Прикрыла глаза от удовольствия. Весь стресс, который она пережила за год учебы, наконец-то отступил, даря безмятежность, которой ей так не хватало. Воспоминание о смерти Диггори, возрождении Волан-де-Морта, затмило величие природы. Гермиона не чувствовала течения времени. Её разум затмило спокойствие. Неожиданно идиллию нарушили шаги, раздавшиеся у неё за спиной. «Наверное, пришел папа», — подумала она, не отвлекаясь от созерцания водной лазури. Вдруг чьи-то пальцы сжали плечо Гермионы, заставляя её обернуться. Повернув голову, она увидела голубые глаза Кормака, смотревшие на неё с ненавистью. Дыхание сбилось, и паника затмила разум. Он переместил руку на шею Гермионы и поднял её над водой. — Грейнджер, — со злобной улыбкой он взглянул в затуманенные страхом карие омуты, — ты от меня так просто не сбежишь… Секунда, и пальцы, до этого крепко удерживающие её над водной гладью, разжались, и она начала падать. Вода оказалась неожиданно холодной. Словно сотни иголок пронзили тело девушки. Боль распространилась по телу, заставляя Гермиону кричать, но, открывая рот, она чувствовала, как вода заполняла её легкие. Гермиона пыталась всплыть, но тело не слушалось. Вдруг она увидела свет, приближающийся к ней. Он полностью ослепил её… Девушка резко подскочила на кровати, приняв сидячее положение и пытаясь набрать в легкие больше воздуха. Она окидывала взглядом комнату, пытаясь понять, где находится. Всего секунда ей потребовалась, чтобы узнать знакомые очертания Больничного крыла, в которое так часто попадал Гарри. От мысли, что это был всего лишь кошмар, Гермиона почувствовала облегчение. Просто очередной кошмар. Ничего особенного. Ей такие сны снились почти каждую ночь. После того, как девушка поняла, где именно она находится и паника отступила, в голове возник другой вопрос: «Как я здесь оказалась?». Но как только её взгляд опустился с белых мраморных стен на собственные руки, окутанные лечебными бинтами, в голове пронеслись воспоминания прошлой ночи, и ответ нашелся сам собой. Коридор седьмого этажа, Маклаген, его яростный взгляд, боль, кровь… Всё это смешалось в единую картину. Неожиданно резко в легких исчез весь кислород, словно она вновь оказалась в своем кошмаре. Та спасительная тьма исчезла, уступая место правде. Правде о пережитом. Воспоминания о грязных прикосновениях его рук, холодном лезвии ножа, обжигающих кожу струйках крови, ожили в одно мгновение и не желали сгинуть во тьме подсознания. Каждое движение отдавалось болью. Впервые в жизни Гермиона захотела упасть в эйфорию обезболивающих, лишь избавиться от этого чувства. Горячие слезы обжигали кожу щек, иногда попадая в мелкие раны, оставленные на лице. Всхлипы застряли где-то в глубине грудной клетки. В голове появилась ужасная идея, что «Силенцио» всё ещё имело власть над ней, но разумом Гермиона понимала, что действие заклинания уже давно спало. Неожиданно вспыхнуло в сознании мгновение, где Маклагенн просил передать «привет» от Темного Лорда Гарри.«А что если Кормак решит напасть на него? Нужно его предупредить», — подумала Гермиона и откинула одеяло, решив собственноручно доставить сообщение. Ужаснувшись от вида собственных ног, Гермиона зажмурилась и сжала кулаки. Попытавшись подвигать ногами, девушка застонала от боли, что тысячами маленьких иголок пронзила ее тело. Этот стон услышала медсестра. — Мисс Грейнджер, пожалуйста, не двигайтесь. Ваши раны все ещё слишком свежие, — сказала мадам Помфри, подошедшая к кровати и попытавшаяся остановить ученицу. — Я должна сообщить Гарри очень важную информацию, — сказала Гермиона своим охрипшим голосом. Он звучал столь отстраненно и незнакомо: — Это вопрос жизни и смерти. — Мисс Грейнджер, если вы хотите рассказать вашему другу о том, что вас покалечил мистер Маклагген, то в этом нет нужды. Он это сам рассказал в письме. Всё хорошо. И сейчас вам стоит подумать о собственном здоровье, так что, пожалуйста, ложитесь обратно. Я сообщу вашему декану о том, что вы пришли в себя и попрошу, чтобы она прислала ваших друзей, хорошо? — Спасибо, мадам Помфри. — Отдыхай, деточка. Я через пять минут принесу зелья...