Любовью связаны, разобщены проклятьем

После незатейливого сытного завтрака приступили к делу сразу. Расположились прямо на кухонке: Юри Крис усадил на лавку, сам встал позади, уложив ладони на его голову, для Виктора указаний не нашлось, поэтому он мельтешил рядом, то плюхаясь напротив, то расхаживая из стороны в сторону. Конечно, он не ожидал, что старый друг поймет все с одного взгляда, но время тянулось, Крис хмурился, перекладывая ладони с головы на плечи, оттуда на грудь, к сердцу, и обратно на голову, а ответа так и не было. — Вик, сбиваешь, — недовольно бросил он, когда Виктор наворачивал битый круг возле них, и тот, сцепив зубы, уселся на край второй лавки. — Ну что там? Так долго! — Я ничего не могу понять, — выдохнул Крис, бросая попытки просмотреть Юри и опускаясь рядом с ним. — Это не дух, не сердце и не голова. Я чувствую, что что-то не так, но не могу понять, что именно. Виктор похолодел, впиваясь взглядом в побледневшее лицо Юри. Юри ухватился за стол, словно готов был повалиться на пол, его губы задрожали. — И ты совсем ничего не можешь сделать? — просипел Виктор отчаянно. — Сейчас — нет, — качнул головой Крис. То есть как — «нет»? Вопрос въелся в кончик языка Виктора, но, потерявшийся от внезапно оборванной надежды, он не мог расцепить зубов, даже пальцем пошевелить был не в состоянии, хотя хотелось подскочить, схватить за плечи и встряхнуть, закричать в лицо о несправедливости, молить попытаться еще раз, не опускать руки, сделать хоть что-нибудь! Крис был последним! Не осталось больше никого, к кому они могли бы обратиться! Виктор ведь так ждал, надеялся, что он усмехнется и скажет, мол, чепуха какая, я такие проклятия каждый день на завтрак, обед и ужин снимаю, сейчас смешаю травы на отвар, Юри его выпьет, поспит пару-тройку дней — и будет все как прежде! Почему все складывается по-другому?! Что им теперь делать?.. Что делать Виктору? Как объяснить Юри? Как доказать, что главное — это жизнь, главное, что Юри жив, а со всем остальным они справятся? Он ведь даже слушать не станет. Просто уйдет. А если Виктор не захочет отпускать, сделает это тихо, не попрощавшись, убедив себя в том, что в таком положении будет лишь обузой. Да он ведь уже это сделал! Эта последняя надежда не укрепила его дух, наоборот, с каждым днем, осознавая возможность худшего исхода, Юри ломался и рушился. Виктор своими глазами только что видел, как раскололась последняя крепость его веры — его сердце. — Но мы можем кое-что попробовать, — продолжил Крис, вырывая его из горечи потока мыслей. — В одной из соседних деревень, куда я наведываюсь за редкими травами, живет старуха-провидица. Прескверный характер, конечно, но дело свое знает. У нее есть ответ на любой вопрос, но за просто так никогда не расскажет. Попытаемся поговорить с ней? Может быть, она даст хотя бы подсказку, в каком направлении двигаться. Замершее сердце толкнулось в груди раз, другой — и зашлось в заполошном ритме надежды. Виктор подскочил, затараторил возбужденно: — Конечно! Мы должны использовать каждую возможность, даже если она совсем безнадежная! Юри смолчал, повесив голову. — Туда полдня пути, если выдвинемся сейчас, вернемся до полуночи. Вы как, в состоянии провести в дороге еще один день? Виктор закивал еще до того, как Крис закончил говорить, воодушевленно повернулся к Юри и замер. Тот словно стал еще меньше, вжав голову в плечи и сильно ссутулившись, помолчал недолго и глухо ответил: — Я устал. Простите. Можно как-нибудь без меня обойтись? — Юри? Любовь моя? — Виктор шагнул к нему и присел рядом, безуспешно пытаясь заглянуть в лицо. Положив руки на его колени, Виктор сжал пальцы и перевел растеряно умоляющий взгляд на Криса. — Наверное?.. Я могу попробовать сделать это один, — смятенно произнес тот, тряхнул головой и твердо продолжил: — Я возьму лошадь у трактирщика, так будет быстрее. Вернусь до заката. Наведу на дом морок, чтобы вас не побеспокоили. Отдыхайте, набирайтесь сил. Если решение найдется, возможно, оно потребует большого количества энергии от вас обоих. — Спасибо, — ответил Виктор, поднимаясь и отчаянно крепко сжимая друга в объятиях. — Ну, дорогой, убери из своего голоса эту обреченную горечь. Мы ничего не знаем наверняка сейчас, и почему-то я уверен, что все будет хорошо. Крис улыбнулся, подхватил небольшую дорожную сумку и вышел, махнув на прощание рукой. В тот же момент Юри соскользнул на пол и, прежде чем выйти, не поднимая головы, пробормотал: — Прости, Виктор, что-то мне нездоровится. Я прилягу. — Если тебе что-то понадобится, только позови. Все будет хорошо, Юри, я обещаю. Конец фразы Юри уже не услышал. Чтобы занять себя хоть чем-то, а не изводиться в ожидании, Виктор собрал их одежду в таз, прихватил неровный кусок мыла, которое Крис варил с добавлением душистых трав, и вышел из дома. Снаружи, и не ведая о рушащихся на глазах судьбах двух людей, солнце распустило лучистое сияние, свет искрился в густых сочных кронах деревьев, резвился в упругой траве, ласкал нежные лепестки цветов. Глаза слепили золотистые пучки лучей, отражающиеся от мелких волн полноводной речки, которую усталые Виктор и Юри не заметили ночью. Приятный свежий ветер раздул полы рубахи, одолженной у Криса, и Виктор, несколько раз глубоко вздохнув, сделал первый шаг вперед, по прохладному травяному настилу, щекотнувшему босые пятки. Механические действия отвлекали от мыслей. Виктор пустил их литься свободным потоком, лишь задав направление: все будет хорошо, все будет хорошо, все будет хорошо. Пальцы деревенели в студеной воде. Крохотные обрывки измельченных трав из обмылка оставались на ткани, и он тщательно выполаскивал их из складок. Все будет хорошо. Почти у самого лица пронеслась маленькая птица, на миг оглушив своей песней, с тихими всплесками из воды то тут, то там выныривали рыбы, оставляя после себя расходящуюся к берегам рябь кругов. Все будет хорошо. На бледное колено вскарабкался небольшой паук. Виктор стряхнул его, и понял, что белье закончилось и теперь мокрой горкой лежало в тазу. Солнце едва переползло зенит. Виктор поднялся и зашел в воду по колено. Пальцы на ногах тут же свело, но он все равно несколько раз прошелся вдоль берега, наслаждаясь потоком, скользящим по коже. Местами стопы утопали в няше дна. Все будет хорошо. К тому моменту, когда он смог убедить себя в лучшем исходе окончательно, Виктор успел найти за домом натянутые веревки и развесить на них одежду, несколько раз заглянуть к Юри, снова и снова заставая его свернувшимся калачиком спиной к двери, изучить пучки трав, висящие на кухне, он даже порывался зайти в комнату Криса или приготовить что-нибудь, но каждый раз что-то останавливало. Солнце готовилось к свиданию с горизонтом, когда он снова заглянул в комнату к Юри и увидел его сидящим на краю кровати. — Юри? Как ты? Он вошел и опустился рядом. Когда Юри поднял голову, встречая взгляд Виктора, тот ужаснулся. Юри смотрел сквозь него. Лицо не выражало эмоций, а когда он заговорил, голос звучал безжизненно и хрипло: — Ты говорил, что Крис наша последняя надежда. Что, если не сможет он, никто уже не сможет. Крис не смог. Провидица не поможет. Мы обращались, помнишь? Это бесполезно. Это конец, Виктор. Юри говорил медленно. Виктор не перебивал, хотя очень хотелось. Он должен выслушать до конца, все, что Юри хотел сказать. Все, что надумал себе за этот день наедине с собой. — Я останусь таким. Кто знает, может быть, до самой смерти. Я не хочу быть грузом на твоей шее. Я вернусь домой, к родителям. Буду делать все, что в моих силах, чтобы помогать им. А тебе не нужен ребенок. Ты удивительный и тебе нужен такой же удивительный человек рядом. Не неумеха в теле ребенка. — Он замолчал на мгновение, пройдясь языком по пересохшим губам, и повторил, словно желая закрепить мысль: — Это конец. Все кончено, Виктор. Злость, отчаяние, обида, растущие с каждым новым словом в груди Виктора, вдруг сжались в крохотную точку, и та — взорвалась всплеском магической энергии. — Не смей даже думать о таком! И Юри осыпало градом осколков разбившегося с оглушительным звоном окна.