Любовью связаны, разобщены проклятьем

До города добрались к ночи. Посеребренная лунным светом тьма накладывала на округу смиренную тишину. Не пели птицы, не гомонили горожане, извозчики, торговцы, лишь редкие сверчки подавали голоса из низкой обочинной травы да перемигивались изжелта-зеленые огоньки крохотных брюшек светляков. Дом Криса не пришлось искать долго. Он стоял особняком от города, но не выглядел загнившей старой развалиной: одноэтажный и небольшой, он внушал доверие своим крепким и благородным видом, а еще оттуда мощно фонило магией. Виктор не знал, какой шел час ночи, но надеялся на гостеприимство старого друга, поэтому, опустив обеспокоенный взгляд на Юри и получив в ответ крепкое пожатие пальцев, за которые тот держался, пару раз гулко ударил в дверь, нарушая покой ночи. В пустой тишине хозяин дома не спешил отвечать на зов, но вскоре внутри все же раздалось копошение, и дверь приоткрылась. Виктор не мог решиться ступить за порог, Юри оказался смелее: шагнул вперед, утянув его за собой, и замер в полумраке, тем не менее крепко сжимая вспотевшую ладонь на его пальцах. Полоса лунного света за их спинами растворилась с тихим скрипом закрывшейся двери. Густая темнота легла на их плечи, придавив грузом неизвестности. В дальней комнате зажглась свеча, затем еще одна в коридоре и пара в прихожей, где они стояли. Мягкий рыжеватый свет лег на стены, пол и потолок, бросил на стены беспокойные тени свисавших на нитях вязанок трав. Молодой мужчина, чудовищно широко зевая и накидывая на плечи легкую рубаху, чтобы прикрыть наготу, вышел к ним навстречу. — Крис, — выдохнул Виктор, сжимаясь и невольно привлекая Юри ближе к себе. Крис проморгался и, прищурившись, пристально вгляделся в незваных гостей. Нахмуренные в недовольстве брови разошлись, лицо вытянулось в изумлении. — Виктор! Крис кинулся вперед, раскрывая приветственные объятия, но, напоровшись на опасливый взгляд Виктора, остановился в паре шагов, стушевался неловко. — Какими судьбами? — спросил едва слышно, и в голосе показалась сонная хрипотца. — Прости, что потревожили тебя среди ночи, — глухо извинился Виктор. — Если бы мы знали, что доберемся так поздно, заночевали бы где-нибудь по пути. Боюсь, в двух словах обо всем рассказать не получится… — Юри сжал его руку, заметив, что Виктор замялся, и тот, поджав губы и шумно выдохнув, продолжил: — Ты не приютишь нас на ночь? Крис изумленно дернул бровью. — Ты мог бы даже не спрашивать меня о таком, — оскорбленно отозвался он. — Мой дом — твой дом, помнишь? Виктор судорожно выдохнул и вымученно улыбнулся. Крис не забыл. В затылке закололо от чувства благодарности, что расперло его изнутри. — Не представишь мне своего очаровательного маленького спутника? — переведя взгляд на Юри, Крис хитро подмигнул ему. — Юри, — твердо представился тот, выходя вперед и протягивая руку. — Меня зовут Юри и, если что, я не ребенок, хоть и выгляжу так. А еще, к сведению, мы с Виктором женаты. Крис звонко расхохотался, скрепляя их знакомство рукопожатием. — Ты просто очаровашка, Юри, но можешь не ревновать так рьяно, нас с Виктором не связывает ничего, кроме крепкой дружбы. А вот на месте Виктора я бы поволновался, — с лисьей ухмылкой выдал Крис. — Кристоф! Ты неисправим! Виктор дернул Юри к себе, обвивая руками и укоризненно прожигая друга взглядом. Крис мягко качнул головой, пожал плечами и внезапно зевнул. — Вы голодны? — Нет. — Юри мотнул головой. — Чертовски, — улыбнулся Виктор, отвечая за двоих. — Но гораздо больше мы хотим спать, поэтому можешь не утруждать себя, собирая на стол. — Я и не собирался, — хохотнул Крис и направился вглубь дома, увлекая за собой: — Идемте, я покажу, где гостевая. Виктор проснулся с рассветом. Они с Юри вымотались предыдущим днем и поздно легли, но он чувствовал себя отдохнувшим и спокойным впервые за долгое время. Он смутно помнил окончание прошлого вечера, словно выпил крепкого вина. В голове проносились лишь куцые огрызки воспоминаний: как Крис бросил стопку свежего белья и пару ночных рубах на кровать, как они общими усилиями ее застелили и — темнота. Кажется, его мозг отключился раньше, чем голова коснулась подушки. Едва ли он проспал больше нескольких часов, но полагал, что сказались отпустившее напряжение и удобное спальное место. После жестких скрипящих развалин захудалых таверн и постоялых дворов мягкая кровать в доме Криса — со свежими хрусткими простынями, мягкими пуховыми подушками и большим одеялом — ощущалась едва ли не королевским ложем, и Виктор не отказал себе в удовольствии понежиться в ней лишние минуты, утопая телом в теплой невесомости. На грудь приятно давила тяжесть тела Юри. Тот развалился на нем целиком: щекотно сопел в ключицы, обвивая руками шею, и вытянул ноги вдоль его бедер. Виктор осторожно опустил на него ладони, одну — на спину, прослеживая покачивание грудной клетки, вторую — на макушку, зарываясь пальцами в мягкие волосы. Он не помнил, когда в последний раз они просыпались вот так — приятно близко, тело к телу, сердце к сердцу. В последнее время во сне, неосознанно, они отворачивались друг от друга. Юри этого не знал. Он всегда просыпался чуточку позже, и этого времени Виктору хватало на то, чтобы укрыть его объятиями, притянуть к себе и согреть. И подавить в себе тоску от хлесткого осознания того, что они неумолимо отталкивают друг друга все дальше. Виктор ощутимо закусил губу, чтобы не завыть. Сегодня он проснулся в объятиях Юри, в доме верного друга, с греющей сердце надеждой на счастливый конец, но все это столь эфемерно и зыбко. Одно единственное «нет» может развеять его жизнь по ветру. За дверью прошуршали чужие шаги. Крис тоже проснулся и, видимо, уже хозяйничал по дому. Виктор осторожно перевернулся, переложил Юри на кровать, укутывая в одеяло, и, как только тот устроился поудобнее, мягко поцеловал в уголок губ. Переодеваться совсем не хотелось — их одежду не помешало бы выстирать хорошенько, поэтому Виктор вышел из комнаты в одной рубашке, хорошенько потягиваясь на пороге. С кухни манило ароматами еды. Крис — по обыкновению, в чем мать родила, — с прикрытыми глазами сидел за столом, покачиваясь в легкой дреме, в печи томился глиняный горшочек, сквозь приоткрытое окно влетала звонкая перекличка птиц, дурманил яркий дух утренних трав и цветов. — Доброе утро, — невнятно бормотнул Крис. — Долгая ночка? — поддел Виктор, едва сдерживая усмешку и присаживаясь рядом с ним. — Да, знаешь, заявилась тут парочка беспардонных оболтусов посреди ночи, пришлось разбираться… Через секунду приглушенный уютный смех разлился по стенам, утопая в них. Виктор обнял ладонями одну из кружек со стола и, поднеся к лицу, вдохнул аромат восстанавливающего травяного настоя, что навевал воспоминания о далеком совместном прошлом — местах и времени, где они были жутко наивны и глупы, но честны и искренни друг с другом. Слова полились сами собой, подталкиваемые отголосками старого доверия: — Это длится уже второй год, Крис. И словно не закончится никогда. С каждой новой неудачей мы отдаляемся друг от друга, он ускользает от меня, и его страхи — наши страхи — сбиваются в стену между нами. Он не хочет открыться мне. Я не могу свалить на него еще и свои переживания. Это невыносимо. Лицо Виктора исказилось отчаянием и болью, и он спешно сделал пару крупных глотков, чтобы смыть горечь со стенок горла. — Ох, милый, — выдохнул Крис. Теплая рука опустилась на Викторову спину, аккурат меж лопаток, и он продолжил: — Я сделаю все, что в моих силах, клянусь, но я ничего не могу тебе пообещать. Да ты и сам это отлично знаешь. — Да уж, знаю, — тихо ответил Виктор, ненароком обрубив разговор на мрачной ноте. — Пойду, пожалуй, накину на себя что-нибудь. — Крис неловко сменил тему, но на выходе из кухни все же не изменил себе и с бесстыдной усмешкой добавил: — Боюсь, Юри не оценил бы меня в таком виде да еще и рядом с тобой. Виктор фыркнул, расплескивая настой. Пару минут, щедро предоставленных Крисом для того, чтобы прийти в себя, он потратил на размышления о будущем. Крис действительно оставался их последней надеждой, и если их снова ждет неудача, придется принять свою судьбу. Виктор был готов к этому, он знал, ничто в этом мире не заставит его отказаться от Юри. Оставалось лишь доказать это ему. — Доброе утро. Тихое приветствие вклинилось в поток мыслей. Виктор мотнул головой, возвращаясь к действительности, и притянул Юри, нырнувшего ему под руку, ближе к себе. — Как спалось? — спросил, мягко целуя в макушку, и огладил плечо. — Замечательно, — улыбнулся Юри, притираясь к его боку. — Но не заставляй меня больше просыпаться в одиночестве. Мне не понравилось. Виктор вернул улыбку и безмолвно попросил прощения, разглаживая пальцами складочку меж нахмуренных бровей и после ласково касаясь его лица: скользящие линии по щекам, подбородку, мимолетное давление на губы и легкий шутливый щелчок по носу. — Больше не буду. — Он прижался щекой к спутанным волосам и, внутренне сжавшись от страха, спросил: — Ты же знаешь, что бы ни случилось сегодня, я всегда буду рядом с тобой? Юри напрягся, вцепился пальцами в его ладонь и жестко отчеканил: — У нас все получится. Виктор так и не смог понять, кого он пытался успокоить больше, его или себя.